Быть, а не казаться.

Тело Гермионы с размаху ударилось о безобразно дорогой и глянцевый паркет. Недавно залеченное плечо заныло. Она лежала на полу, лицом вниз, не имея возможности повернуться и рассмотреть хоть что-либо. Паника понемногу затапливала разум, мешая трезво мыслить. Ожидание неминуемого взвинчивало куда сильнее, чем сам факт происходящего. Она слышала, как вместе с ней в эту комнату привели и мальчишек. Мгновением спустя, содрав часть скальпа острыми ногтями и зажав её волосы в кулак, голову Грейнджер подняла Беллатриса, остервенело выплёвывая слова в ухо: - Отвечай, мразь, откуда у вас меч! - Я... я нашла его. – голос хрипел и дрожал от смеси боли и усталости. - Ты лжёшь! Вы как-то попали в моё хранилище! – взревела не на шутку взбешённая Лестрейндж, с силой отпуская голову Грейнджер, от чего последняя ударилась лицом о пол, по ощущениям, повредив при этом нос. – Круцио! Разум, а затем и тело Гермионы зашлись в агонии. Было одновременно обжигающе-горячо и леденяще-холодно. Ежесекундно словно пронизывали сотни острых игл и кости выворачивало под неестественным углом. Ей казалось, она могла слышать, как они хрустят в суставах и трескаются под окаменевшими мышцами. Умереть. Умереть. Как же хотелось умереть. Пожалуйста. Внутренние органы, будто, лопались от напряжения, как мыльные пузыри, и заливали нутро густой обжигающей кровью. Хотелось выблевать их из себя вместе с этой кровью, чтобы хоть на мгновение стало легче, чтобы нечему было болеть. В голове стучало и пульсировало, что-то выбиралось наружу через нос, через уши и глаза, хоть Гермиона и зажмуривала их так сильно, что веки начало печь. Связки рвало и саднило от крика, который вырывался помимо воли. Боль затопила сознание окончательно, стерев место и время, ориентацию в пространстве и все мысли, кроме одной. Годрик, пусть это прекратится. Будто со стороны Гермиона услышала истошный вопль Рона: - Нет, отпустите её! Возьмите лучше меня! Мучения почти тут же остановились. Девушка пыталась унять предательскую дрожь, которая била её тело. Зубы стучали, по лицу текло что-то тёплое - скорее всего это была кровь, возможно, она разбила лицо о пол, пока извивалась в пытках. Но, даже будучи в таком состоянии, разум отозвался мыслью о том, что теперь ей достанется по-полной: своим возгласом Рон дал понять, что Гермиона важна для них, а значит она – идеальный вариант для шантажа. Хотелось застонать от разочарования, но связки, разодранные истошными криками, отказывались воспроизводить хоть какой-либо звук. - Так-так-так, - вкрадчиво зазвучал голос Беллатрисы, - что это тут у нас. Защитник, так храбро. Благородно. Так по-гриффиндорски. Посмотрим, насколько хватит твою подружку. – в словах ведьмы сквозила неприкрытая злоба и издёвка. – Круцио! В Гермиону снова полетел красный луч заклинания. От силы магии её тело подкинуло вверх и снова нестерпимая боль заполнила до краёв. Перед глазами плыли красные и жёлтые пятна, ощущение тошноты нарастало с каджым мгновением, голову, словно раздувало, как воздушный шар. И, рано или поздно, она должна была лопнуть, разметав розоватые ошмётки мозга вперемешку с кровью по вылизанным стенам Малфой-Мэнора. Её желудок выворачивало наружу пустой желчью и водой, он дёргался в болезненных спазмах, пытаясь исторгнуть из себя след тёмной магии, просочившейся глубоко, текущей по венам, окрашивающей кровь в чёрный мазут. Гермиону снова будто жгли раскалённым железом, от которого нутро бурлило, пузырилось, как кипящее масло, а потом бросали в ванну, полную льда, от которой кожа покрывалась морозной корочкой и трескалась, до самых жил, оставляя глубокие кровоточащие раны на всём теле. Это повторялось снова и снова. Время замерло в одной точке и перестало двигаться. Если таков был ад, то Гермиона была готова молиться всем богам, чтобы избежать его. Прошло несколько минут или несколько дней – невозможно было сказать. Девушка была вся насквозь мокрая: пот, слёзы и кровь смешались в убийственный коктейль, приближающий её к самому желанному, и, одновременно с тем, пугающему событию: о котором она молила и которого страшилась. Гермиона чувствовала холодные склизкие пальцы Смерти на своей шее, которые сжимались в плотное кольцо удушья, перекрывая кислород: дышать становилось всё труднее, рваные и резкие попытки лёгких захватить хоть немного воздуха становились всё более жалкими. Первоначальный план "выжить любыми способами" потерпел фиаско, организм не справлялся, сознание так и норовило отключиться от происходящего, но Грейнджер запрещала себе полностью отдаваться боли, всеми силами стараясь сохранить голову здравой. Вот только силы были не на её стороне. Вдруг, её слуха коснулись чья-то речь. Галлюцинации? Гермиона попыталась прислушаться и неожиданно поняла, что пытка прекратилась. Либо она тронулась умом, либо произошло что-то из ряда вон: - ... если мы хотим от неё хоть чего-то добиться. – неизменно спокойный голос Снейпа завершил фразу, начало которой ускользнуло от Гермионы. Девушка лежала в липкой луже. Её колотило, как от лихорадки. Заклятие пут было снято, и это дало возможность свернуться в жалкую, но немного дающую облегчение, позу эмбриона. Голова раскалывалась. Перед глазами всё плыло. Было слишком светло. И слишком громко. Было слишком. И только она порадовалась короткой передышке, как почувствовала, что в её сознание грубо вторглись, будто разрезая образы острым зазубренным ножом. Гермиона снова закричала, выгнув спину дугой, упираясь затылком и пятками в пол и умоляя прекратить. Паника сдавливала грудь и затапливала мысли: Грейнджер не была способна на толковую окклюменцию и в здравом состоянии, про то, чтобы бороться сейчас - не шло и речи. Но кроме чувств и ощущений ничего не было, ни единого образа. В голове было пусто. Только пелена боли и разноцветных пятен перед глазами. Так же резко, как началось, вторжение в мысли прекратилось. Гермиона пыталась отдышаться, кашель душил, слюна стала густой и вязкой. Её язык коснулся сухих, растрескивавшихся губ, напоминающих наждачную бумагу. Нестерпимо хотелось пить. Вокруг повисла тишина. Спустя некоторое время раздалось: - Северус, я не понимаю... – удивительно, как растерянно может звучать голос Беллатрисы Лестрейндж. - Я настоятельно рекомендую прекратить пытки, если необходимо проникнуть в её сознание. Иначе получится, как с Лонгботтомами. – неприязнь в голосе Снейпа была осязаема и холодна, как роса на утренней траве. - Не смей указывать, что мне делать. – старалась грозно звучать Беллатриса. Но голос Лестрейндж не был и вполовину таким же разгневанным, как у её оппонента. - Разумеется. Тогда тебе достанется привилегия объясниться с Тёмным Лордом, почему у девчонки вместо мозгов кисель. – профессор звучал крайне убедительно. Видимо, Беллатриса решила так же, и нового заклинания «Круцио» не последовало. Вместо этого, ведьма ногой перевернула ослабленное, еле живое тело Гермионы на спину, больно попав носком туфли по рёбрам, и склонилась над ней. - Раз, нам нужно сохранить твоё сознание, то мы развлечемся иначе. – маниакальное веселье, сквозившее в голосе, не предвещало ничего хорошего. На некоторе время Беллатриса скрылась из поля зрения и Гермиона постаралась бегло оглядеться, хоть зрение и не до конца вернулось в норму: они находились в большой светлой зале, с не менее роскошной люстрой, свисающей с потолка прямо над ней. Блики от свечей искрились в хрустальных элементах люстры, преломляясь и делая обстановку вокруг торжественно-сюрреалистичной. Гермиона не видела никого из присутствующих и не могла понять: что случилось с мальчиками, пока её пытали. Не успела она задуматься над этим, как в поле зрения снова появилась Беллатриса с гадкой улыбкой на губах, поигрывающая искривлённым клинком в руке. - Что ж, мы не знаем наверняка, кто ты, но, судя по тому, что находишься в бегах – явно не из "Священных двадцати восьми". – Лестрейндж расхохоталась и от звука её смеха, не предвещающего ничего хорошего, поползли мурашки по спине. – Поэтому, я думаю, будет логичным, оставить на тебе... ммм.. подсказку. Чтобы знали, кто ты такая есть. – Что бы ни пришло в голову этой больной суке, вряд ли это будет безболезненно. Гермиона внутренне собралась, готовясь к неизведанному. В то время, как Беллатриса схватила Грейнджер за левую руку, растянув её на полу и намертво пригвоздив к месту заклинанием, принялась вырезать на плече символы или буквы. Возможно, ослабленное пытками тело не было готово к новой порции издевательств, или клинок был пропитан зельем, но эффект, который он оставлял на коже, был сравним с локальным «Круцио». Грейнджер била мелкая дрожь, сомкнутые губы дрожали, в попытке сдержать крик, и слёзы заливали лицо, пока Беллатриса, плотоядно улыбаясь, творила задуманное. По руке текло что-то тёплое, почти горячее. Голова закружилась, в ногах холодом закололи льдинки. Годрик, она так устала. Захотелось прикрыть глаза на минутку, просто, чтобы немного собраться с мыслями. Хлёсткий удар по щеке вернул Гермиону в сознание. - Не спать, а то пропустишь самое интересное. – мерзко хихикала Беллатриса, продолжая кромсать руку девушки. Плечо нестерпимо ныло и жгло, захотелось зажмуриться и оказаться за много миль от этого места, но, от размышлений её отвлек ещё один удар по щеке. - Ты, кажется, плохо меня услышала? – противный, с наигранными нотами, голос Лестрейндж, полный притворного непонимания, на самом деле сочился ядом. Гермиона скосила глаза в сторону Пожирательницы, тщетно силясь рассмотреть, что делала ведьма, склонившаяся над её рукой. Упругие блестящие и длинные кудри Беллатрисы закрывали вид на происходящее. Грейнджер перевела взгляд на помпезную люстру. Мысли снова лениво текли в голове, даже не пытаясь формироваться во что-то определённое: так хотелось ухватиться хоть за одно из них, но тщетно. Гермиона, будто, хотела удержать в руках воздушный шарик, который так и норовил улететь в небо, выскользнув из пальцев. Её качало, как на палубе яхты, той самой, на которой она плавала, когда была маленькой. Чья это была яхта? И с кем она плавала? С родителями? У неё были родители? Они ведь есть у всех. Или нет? Образы мелькали перед глазами, как призрачные тени, и захотелось протереть глаза, чтобы избавиться от тумана в них. Гермиона попыталась потянуть на себя руку, за что снова получила удар по лицу, но, на этот раз, кольцо зацепило и порвало край её губы. Резко вспыхнувшая боль вернула девушку мыслями в происходящее. - Готово! – торжественно провозгласила Беллатриса, не отводя блестящих глаз от лица Гермионы. – Полюбуйся, я старалась. – и она снова жутко расхохоталась. Предчувствуя недоброе, Грейнджер повернула голову в левую сторону и её, казалось, опустошённый желудок, предательски сжался. На левом плече зияли отвратительные, торчащими в разные стороны лоскутами кожи, буквы, складывающиеся в слово: «грязнокровка». Больная сука. - Нравится? – Беллатриса приподняла брови в фальшивой игре. – Это тебе мой подарок, чтобы ты никогда не забывала, кто ты есть. Жаль, что он не пригодится тебе надолго. – притворно покачала она головой. Почти тут же её настроение сменилось: - Северус! Прикажи поднять сюда этих двоих, пора вызвать Хозяина и показать наш улов. - Беллатриса, мы не можем... - О, да. Мы не можем. Мы должны. Даже если это не они, то меч явно заинтересует Тёмного Лорда. - Но если это подделка... - Он настоящий! – взвизгнула Беллатриса. – Это гоблинская работа, такое невозможно подделать. - И всё же, я предлагаю обратиться за консультацией. Недавно был пойман и заточён в подземельях гоблин, и мы к нему обратимся. Я не желаю расплачиваться за твои ошибки. Снова. – голос Снейпа был ровным и сухим, просто факты, никаких эмоций. Но эффект от слов был ошеломляющим для Лейстрейндж. Она взбесилась - её взгляд, полный чертей, вспыхнул ненавистью, прожигая Северуса. Однако, он стоял с непроницаемым выражением лица. Беллатрисе понадобилось время на размышление: - Хорошо. Но я не намерена ждать ни секундой больше. Как только гоблинское отродье подтвердит подлинность, я вызываю Тёмного Лорда немедленно! - Разумеется. – раздался щелчок пальцев, а затем хлопок возвестил о появлении эльфа. - Мистер звал Кики. - Приведи сюда пленников, которые были доставлены сегодня и гоблина. - Слушаюсь! – пискнуло сущетсво и тут же исчезло. В нетерпении Беллатриса расхаживала по залу, звонко стуча каблуками по паркету. Шаги становились всё тяжелее, что свидетельствовало о крайней степени недовольства. Однако, почти сразу же, снова раздался хлопок аппарации, оповещающий о прибытии эльфа. Зазвучало невнятное мычание, будто кто-то со связанным ртом пытался что-то кричать. - Молчать! – рявкнула Беллатрисса. – Развяжите гоблина! Мгновением спустя, она скрылась из глаз и вскоре вернулась с мечом в руках. - Отвечай, это оригинальное изделие? – она крепко держала оружие в руках, впиваясь взглядом в реакцию гоблина, который, в свою очередь, попытался взять меч, но, хмыкнув, Беллатриса замахнулась и рассекла воздух острием, рубанув эльфа по руке. Существо истошно закричало. Звук отрубленной упавшей конечности с липким чавканьем отозвался от стен залы. Живот Гермионы снова скрутило. - «Ферула». – бросила заклинание Беллатриса, наскоро запечатав рану гоблина. – Отвечай. – повторила она, её голос звучал властно и жутко. Молчание затягивалось, видимо, пленник изучал меч. Наконец, в полной тишине, раздался его ослабевший голос: - Это подделка. Дальнейшие события развивались стремительно. Беллатриса, в облегчении, рассмеялась. Поддельный меч означал неприкосновенность хранилища Лестрейнджей, что очень обрадовало волшебницу. Измученное сознание Гермионы зацепилось за эту реакцию Пожирательницы, но анализировать это наблюдение не было сил. В этот момент раздался оглушительный шум, ударивший по перепонкам, после чего Грейнджер отбросило в сторону, словно взрывной волной, и протащило по полу, стукнув головой о камин. Она охнула от боли. В глазах потемнело и забегали цветные мушки. Мгновением спустя, с потолка рухнула огромная люстра, придавив собой Беллатрису Лестрейндж и разбрызгав повсюду хрустальные осколки, разлетевшиеся, как праздничный салют. Пожирательница, насколько можно было судить, была оглушена или мертва – она лежала неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Вдруг, словно включились все звуки разом: вокруг стало шумно, раздавалась какофония голосов. Глаза слепило от вспышек магии, пролетавших в опасной близости от Грейнджер. Она попыталась спрятать голову, накрыв её руками и свернувшись жалким клубком, молясь про себя всем богам не быть поражённой шальным заклинанием. Ещё некоторое время назад, в бреду агонии, под Круциатусом, она предпочла бы умереть. Однако сейчас, в этот переломный, хаотичный момент, жить хотелось с утроенной силой. Но её магический потенциал был истощён, она не могла защитить себя невербальным «Протего». Глупо, наверное, думать о подобном: но, понимание собственного бессилия накрыло с головой. Они так плохо подготовлены. Они почти ничего не умеют, кроме жалких атакующих и пары защитных. Не смотря на их усиленные тренировки с Гарри, они по-прежнему слабы. Просто песчинки в море магии, которые затеряются и исчезнут среди тысяч других. Из раздумий Гермиону выдернули чьи-то попытки поднять её на ноги: руки, которые грубо потянули вверх за повреждённую конечность, растревожив раны, и, тем самым, возобновив насилие над ослабленным организмом юной волшебницы. Тело не слушалось, Грейнджер мелко трясло и никак не получалось встать. Ноги ощущались пластилиновыми, будто лишившимися мышечной ткани, без которой никак не удавалось совладать с движениями. От резкой смены положения в глазах снова поплыло. - Гермиона, давай. Соберись. Ну же! – голос Гарри, переполенный паники, звучал возле самого уха. Волшебница не осознавала: был он лишь плодом воспалённого воображения или реальным. Ей так мешал этот шум вокруг. И свет. Просто хотелось, чтобы всё это прекратилось и она смогла могла сосредоточиться. Затем, Грейнджер почувствовала, как её резко дёрнули ещё раз, посылая болевой разряд по стволу позвоночника, к самому затылку, что немного отрезвило голову. Она сфокусировала взгляд на Гарри, который был по-прежнему обезображен заклинанием, измазан в чей-то крови, с опалёнными волосами и подгоревшей одеждой, и заметила в его глазах смесь беспокойства и страха. После, приложив титанические усилия, она села. И, кажется, на этом её силы закончились. Если бы на эту комнату кто-то наслал Адское Пламя, она бы ни на дюйм не сдвинулась с места. Её тело физически не было способно хоть как-то двигаться. Неожиданно, с другой стороны, ярким пятном огненных волос появился Рон, почти чёрный от сажи, грязи, с панически бегающими глазами, сильно хромающий, он держал несколько волшебных палочек и её бисерную сумочку в одной руке, и прижимал к себе, лежащего на его плече гоблина, другой. - Пора! – проорал он, хватаясь рукой, с зажатыми в ней палочками и сумкой, за здоровое плечо Гермионы, пытаясь перекричать шум вокруг. Гермиона отвела от него взгляд, обводя глазами происходящее: Беллатриса, оказавшаяся живее всех живых, но сильно раненая, судя по её неуклюжим движениям и с лицом, залитым кровью и остервенением, явно пытаясь попасть в кого-то, выстреливала хаотичными заклинаниями, которые отлетали от стен, оставляя в них дыры и кучу взвеси в воздухе. Нарцисса лежала неподвижно, припорошенная пылью и осколками некогда роскошной люстры. Северус Снейп склонился над ней с палочкой в руках, укрывая их щитом «Протего». В этот момент Гарри заорал: - Пора! - в эту же секунду, появился домовик Добби, схватил Поттера за руку и их всех утянуло в чёрный узкий тоннель. Они приземлились на песок. У Гермионы тут же поплыло перед глазами, и её желудок скрутило в спазме. Она слышала голоса, много голосов, доносящихся, будто через толщу воды. Усталость накатила волной и она легла на спину жадно вдыхая свежий, солоноватый воздух. Анализировать место и обстановку не было сил. Грейнджер, будто, уплывала из реальности по волнам своего разума. Туда, где не было боли. Она боялась открыть глаза и осознать, что всё ещё находится в Мэноре под Круциатусом безумной стервы. Боялась, что мальчишки мертвы, а она не смогла спасти их. Что они провалили миссию и всё было напрасно. Волдеморт победил по-настоящему и больше не будет радости жить. Всё, чего хотелось – спать. И никогда не посыпаться.