Первый геном времени

      Очнулась я, на свое счастье, в ногах у Саске. Страх того, что я могу застрять в прошлом, или что еще хуже — в межвременьи, очень пугал. Я сдула с глаз челку и чуть не порезалась о взгляд сверху: ни грамма беспокойства, лишь ледяная напряженная аура Учихи.       — Ты вспомнил меня? — интересуюсь я, рисуя в памяти нашу первую встречу.       Подтянувшись на локтях, встаю рядом с ним, но сил настолько мало, что невольно хватаю парня за рукав, чуть ли не утягивая нас обоих на пол. Не чувствуя опоры, взвизгиваю, но меня больно перехватывают бледные руки Саске. Холодное прикосновение к талии мгновенно приводит в себя и я почти что резко дергаюсь от него.       — Вспомнил, — тянет он, понимая, что по своей же воле тогда встретил меня, — дикая девка с яблоками.       Он ухмыльнулся. Я тоже. Пожалуй, общее воспоминание немного сблизило нас. Мне почему-то подумалось, что теперь мы будем относиться друг к другу иначе. Не лучше. Нет. Просто не с прежней неприязнью. Хотя после того, что я узнала от Итачи — может счесть меня сказочницей и послать ко всем чертям собачьим.       — Сядем? — многозначительно киваю я на софу у стены.       Учиха утвердительно мычит и мы без возражений располагаемся напротив друг друга. Я верчусь на месте, не зная как начать. Ведь теперь, когда я вернулась обратно и осознала все последствия непростого выбора, который сделал брат Саске, сердце ускорило свой ход.       — Угомонись уже, — не выдерживает он, теряя терпение. — Выкладывай.       — Я собираюсь с мыслями, — серьезно говорю, смотря в потолок. Мы вздохнули почти одновременно. Ну прямо-таки не хватает пакета яблок для целостности момента…       — Саске, — успокоиться у меня не вышло, но нужно было уже хоть как-то начать, — знаю, в твоих глазах Итачи — предатель, тиран и бессердечный человек. Он лишил тебя не просто семьи, но и места, которое ты мог бы назвать домом. Он уничтожил в тебе все хрупкие и светлые чувства, оставив лишь место для ненависти и боли…       — Заканчивай. Это уже походит на пересказ. Мне это неинтересно, — обрывает Учиха. — Давай без лиричных вступлений и сразу к делу.       — Вот как, — тихо вырывается у меня. Он и вправду не нуждается в жалости.       Но эта учиховская боль уже успела тронуть мое сердце. Только у меня есть шанс все прояснить и исправить. Хотя бы немного вразумить Саске и дать ему понять.       Ты никогда не был один.       Я не спеша, но обрывками, начинаю цитировать Итачи. Что с самого начала Коноха давала шанс их клану, верила, что они исправятся, но этого не произошло. Ситуация в деревне накалялась. Беспорядки не заканчивались и вольности военной полиции уже выходили из ряда вон.       Затем доклад Итачи для Третьего Хокаге о том, что замышляется переворот.       Затем тот страшный приказ.       Просьба о том, чтобы оставить его, Саске, в живых и гарантировать его безопасность.       И, наконец, та самая лунная ночь, когда все свершилось. Тяжесть груза вины за содеянное. Слёзы. Много слёз. И образ маленького брата, который Итачи навсегда унесет с собой.       Образ, который он будет хранить в своей израненной душе.       По прошествию нескольких лет, иногда все же будет приглядывать за младшим братом. Узнавать от третьих лиц, что Саске дружен с сыном Четвертого. Что Какаши теперь заделался в учителя генинов. И что теперь именно он воспитывает Саске.       Ты никогда не был один…       Я замолчала. Из меня, конечно, так себе рассказчик. Но если бы это был обычный рассказ… Это же все произошло с реальными людьми. Как же много может значить для человека Родина, раз он выбирает её вопреки любви к близким, вопреки желаниям своего клана и слову отца?       Понимает ли это Саске?       Все это время он слушал меня молча. Я кашлянула, надеясь, что ему есть что сказать. Хотя не мне его подгонять, у него наверняка сейчас такая буря в душе творится…       Саске не обратил на меня внимания, чему я, впрочем, не удивилась. Парень, казалось, вовсе не шевелился. Он хмуро смотрел куда-то в стену, вероятно, переживая внутреннюю борьбу. Оно и понятно. Не знаю, чтобы я чувствовала, если бы услышала такое. Ещё и о человеке, которого ненавидела от всей души на протяжении многих лет.       Наконец, Саске пошевелился, чтобы откинуть со лба прядь волос. Раньше меня раздражало это его движение. Не знаю даже, почему. Наверно, просто потому, что раньше все действия Учихи вызывали у меня презрение. Теперь это выглядело, как обычный жест парня, которому мешает его чёлка. Может, я бы даже улыбнулась, но напряжение на лице Саске и моё собственное волнение не давали этого сделать.       Молчание начинало угнетать меня, поэтому я не выдержала и тихо спросила:       — Ну… Что думаешь обо всём этом?       — Я понял тебя… — он вздохнул, — Но всё ещё не совсем понимаю Итачи.       Я хмыкнула.       — Почему-то я не удивлена. В чем-то я тоже его не понимаю. Хотя, так же, как и тебя иногда.       После того, как Саске заговорил, я снова смогла дышать спокойно. Будто бы я боялась его реакции, а теперь этот камень упал с моей души. Или, может, я переживала за его ментальное здоровье… Хотя, это бред. Чтобы я и переживала о здоровье Учихи? Конечно, я теперь отношусь к нему чуть лучше, но не до такой же степени.       — Я что-то тебе должен? — Саске заколебался, отвернулся, задумчиво глядя на выход из лаборатории.       Неужели что-то задумал?       Я сжалась в комочек, положила подбородок на колени и подняла вверх глаза. Чтобы такого попросить? Но на задворках сознания ответ уже данным давно был готов. Чего-то боюсь вот, только. Или волнуюсь?       — Мне бы, — сглотнув, тихо говорю я, — мне бы увидеть, что снаружи. Вот уже 7 лет, как я здесь. Без шанса даже нос высунуть на улицу. То, что я странствую во времени, не походит на реальность. Это как яркий сон. Но мои глаза так давно уже не видели настоящего голубого неба…       Я уже и думать забыла, каким бывает холодный ветер, каким бывает теплый летний дождь. Почувствовать кожей тепло солнца. Вздохнуть так глубоко, чтобы разом почувствовать все запахи леса. Возможно, наткнуться на торговцев или путников. Увидеть, что в мире есть еще люди.       — Ну пойдем, а то и правда уже походишь на вареную репу, — услышав резкое движение сбоку — это Учиха встал, я глянула на него. — Давай, пошли. Заодно проводишь меня.       Лицо серьезное. Не шутит? Это же нарушение порядков Орочимару.       — У тебя все на лице написано, — в голосе его звучала легкая издёвка. — Мне нет никакого дела до Орочимару и его приказов. И сейчас я твой единственный шанс, чтобы выйти отсюда.       — Куда собираешься? — спрашиваю я уже находу: Саске вывел нас из лаборатории и шел путем, который мне был наотрез закрыт. Вероятнее он и вел к выходу.       Учиха молчал так долго, что я уже почти решила — ответа на этот вопрос я не получу. Когда он наконец заговорил, то голос его звучал очень четко и бесстрастно:       — В Акацуки. К Итачи.       Я кротко кивнула.       — Значит, ты больше не вернешься?       При этих словах он остановился. Я поравнялась с ним. Сейчас Саске выглядел как человек, наконец то нащупавший твердую почву под ногами. А в чертах лица читалось облегчение.       — Угадала.       Он снова двинулся к выходу. Я последовала за ним, проигнорировав взгляд, который тот бросил — и в котором ясно читалось его желание отделаться от меня поскорее. Но оно и понятно. Саске не терпелось поговорить с братом.       — Спасибо, — наугад выстрелила я.       — Спасибо? — вторит он мне. Ну точно издевается.       — Ты мог бы просто уйти…       Стены задрожали и заскрипели так страшно, будто бы были живые. На мои белые ресницы осыпался песок с потолка. Это могло значить только одно — где-то в глубине тоннелей обвалилась стена. Такого раньше никогда не было, поэтому страх неизвестного накрыл почти сразу.       — Саске?       Чувства захлестнули меня, голос сел и задрожал. Только кто мог напасть на логово Орочимару? Тем более теперь, когда хозяина не было дома.       Глаза Учихи сверкнули и его рука легла на мое плечо. Он отпихнул меня в сторону.       — Останься здесь. Будешь только мешаться.       Он развернулся обратно и нырнул в клубы поднимающейся пыли. Острая катана на его спине сверкнула прежде, чем он скрылся из поля моего зрения.       — Разумеется, — почти удивленно бормочу ему вслед.       Но решила, конечно, действовать совершенно иначе. Мне бы добраться до выхода, наверняка снаружи будет понятно, что случилось. Может, зря я переживаю вообще.       Когда я почувствовала холодный ветер по ногам, то поняла, что приближаюсь к выходу. Корни и лозы вьюнка пробивались из-под обломков камней. По дороге все чаще стали попадаться растения и не распустившиеся цветы. Воздух принес с собой свежесть. И голоса, что приближались ко мне. Я поджала губы и вжалась в стену, будто это могло меня скрыть.       — Наруто раздобыл еще припасов? Утром он говорил, что займется этим сразу.       — Нет, в следующий раз пойду я — он, похоже, не в состоянии взять все по списку.       Первый голос хмыкнул, но продолжил уже более ободряюще.       — Не будь к нему так строг. Сегодня мы впервые как никогда близки к Саске.       — Мне с трудом верится, что когда то вы были капитаном в Анбу.       — Мне тоже, — в голосе говорившего послышалась усмешка, — С тех пор прошло уже много времени… Но да, подраскис немного.       — Анбу с поверхности совершенно не похожи на Анбу из Корня, — человек говорил будто с презрением. Я не поняла, о каком корне шла речь, — В Корне за такую легкомысленность вас ждала бы смерть.       — Но я не из Корня и никогда не пытался попасть туда, — чуть резко отозвался голос. Вероятно, человек не желал продолжать разговор. И его собеседник понял это.       — Если что, я не хотел вас разозлить.       — Всё нормально.       Повисла тишина, которую нарушал лишь шум ветра.       Я задумалась. Голоса были мужские и совершенно мне незнакомые. Но услышав имя Наруто, я встрепенулась. Их шаги уже вот-вот должны послышаться у самого моего уха, но стихли. Я готова поклясться, что мои волосы встали дыбом на затылке. И задержала дыхание.       Щиколотку что-то защекотало и я осторожно нагнулась посмотреть. Мышь.       — Выходи, — обращались, похоже, ко мне, но я словно онемела.       Звуки шагов возобновились и я готовилась заорать, что есть мочи. Факелы на стенах, единственный источник света, трепыхались и я глянула на пол — возле меня остановились двое — высокая тень и тень по меньше.       — Кто там, Сай? — раздался спокойный голос позади.       Ему что-то ответили, но я не разобрала, что именно.       Мышь подле меня пискнула и убежала. Мне бы никогда не хватило мозгов понять, что это было ниндзюцу, но раз это товарищи Наруто, то дело я точно имею с ниндзя.       А мне с ними ни за что не справиться…       Я оглянулась через плечо. Они стояли прямо за мной. По их лицам было невозможно ничего прочесть. Выражение темных глаз младшего шиноби было совершенно загадочным. Его губы слегка приоткрылись. Старший же держался позади, словно понимал, что от меня не исходило никакой опасности.       Я чуть не запуталась в юбках кимоно, прежде чем вышла. Огонь на стенах осветил мое бледное лицо. Я наверняка знала, что сейчас бела, как мел.       Что мне, собственно, терять? Мне и так досталась лихая судьба и дополнительно сейчас её усложнять я совершенно не хотела. Я была нужна Орочимару, но меня здесь ничего не держало. Все, что произошло сегодня, буквально кричало об этом. Кричало о переменах. Свобода была в нескольких шагах и я уже чувствую, я слышу как снаружи шелестят листья. Сознание рисовало живописные картины. Густой лес, верхушки деревьев колышет ветер, в небе светит солнце…       Если мне суждено умереть, что ж, я хотя бы попыталась выбраться отсюда.       — Прошу, — я падаю на колени и молю всех богов, чтобы эти двое согласились хотя бы выслушать меня, — прошу, помогите мне, я не желаю вам зла.