Первый геном времени

      Это был мой первый визит в оживленную часть деревни. И я волновалась так, будто от этого зависели все судьбы мира. Моя и сенсея — так точно. Я начала рассматривать людей. Большинство боялись смотреть мне в ответ, но некоторые не только смотрели, но и враждебно хмурились. Что ж, тогда мне лучше ускориться, вдруг напрошусь на конфликт.       

У самых ворот, перед дежурными, стояли двое. Какаши и Цунаде. Пятая предупредительно грозно вытянулась и дернула головой, пока о чем-то с ней говорил сенсей. Со своего места было ничерта не слышно и пришлось на свой страх и риск подобраться ближе. Я замерла в переулке.       

— И что теперь? — взвинченная Хокаге уронила лицо в ладони.

       — Что теперь? — бесцветно повторил за ней Какаши, расслабленно стоя перед ней. Ну прямо-таки Инь и Янь.       

— Как мы будем это решать? У тебя что, совсем нет идей? 

      — Нет, — голос сенсея звучал глухо и очень неприветливо.

       — Давай я подумаю, и завтра обсудим, может…       

— Нет, — он не кричал, не выражал ни злости, ни раздражения, но слова хлестнули даже меня, — прямо сейчас вы поддались эмоциям, потому что вам знакома эта боль. 

       — Замолчи! — рявкнула она, — все эти жертвы на моей совести. Как можем мы растить своих детей, если они банально до шестнадцати не доживают? Четвертая смерть, молодая смерть…

       Я похолодела. Вопрос с чередой убийств подростков так и не снят, более того, он продолжается дальше. Нужно было сесть да помочь, когда приходил Сай. Возможно, удалось бы спасти чью-то невинную душу. Вина подползла к горлу и засела большим комом. 

      — Дура ты глупая, Хотару, — зашипела я, вымещая эмоции на заборе, бессмысленно пиная его.

       В глубине души я понимала, почему меня не привлекали к этому делу. Я новенькая, я слабая, я не сформированная. Что такая как я делала бы, если б отправилась в прошлое и была бы обнаружена тем самым убийцей? Ничего.
Но сделать все равно что-то хотелось. Прямо сейчас. Выбежать из деревни в шумный лес. Побыть одной. Я так давно не была одна.
       Обернулась на старших — Цунаде злобно зашагала прочь от мужчины. Ее лицо выражало сразу несколько эмоций. Печаль. Раздражение. Решимость. Мой сенсей лишь глубоко вздохнул, ему ли не знать, что после того, как Пятая даст новые указания по поимке преступников, завалится вечером в кабинете с бутылкой вонючего сакэ. Поэтому, чуть погодя, двинулся вслед за ней.

       Я досадливо цыкнула языком. Обсуждать больше сама с собой в голове подслушанную информацию я отказалась. Просто молча зашагала к самым воротам, намереваясь выйти. И когда ноги ступили на лесную тропинку, а белоснежных волос время от времени касались прохладные листья — расслабилась и даже улыбнулась. Места были знакомые, я часто тут бродила в прошлом, поэтому не переживала, что заблужусь. Потому что знала, куда намечен курс на сегодняшнюю прогулку. К руинам детства.

       Мне хотелось взбудоражить свои чувства. Понять, что будет, увидь я вживую то, что осталось от постоялого двора. От моего начала. И от мамы. Хотелось поднять бурю чувств в себе, а то последнее время ощущаю себя пугалом — в голове солома, мыслю я довольно скудно. Да за прошлое цепляюсь. Как и говорил Шикамару.

       Ооо, он будет неприятно удивлен, когда узнает, что я отправилась одна в место, которое тормозит развитие генома. Разочаруется во мне и бросит. И вот тебе, никаких больше терапий с Нара.

       Я споткнулось об эту мысль, но тут же выпрямилась. Шикамару… прямо сейчас он оставался единственным человеком, на помощь которого я могу положиться. Только он помог мне все это понять. Искренне помог, а не потому, что ему сказали, что так надо. И идя сейчас бок о бок с этой мыслью, я пришла к выводу, что была бы совсем не против вот так прогуляться вместе с ним. Без терапий и сложных разговоров. Еле-еле соприкасаясь пальцами.

       Он даже коснуться тебя не решился, Хотару, о каких прогулках речь? О чем ты мечтаешь?

       Покачав головой, я в который раз за день подавляю злость на саму себя. Ну а какого черта в голове возникают такие неудобные вопросы? 

       Я так увлекательно с собой заговорилась, что не заметила, как дошла. Все вокруг оказалось таким, как я и ожидала. Стоять вот так, на краю людского потока и впитывая суматоху и запахи всем телом — просто потрясающе. Вместо моего родного борделя расцвел рынок. Голоса продавцов и покупателей сливались в один рисунок: красивый и ритмичный. Разноцветные ткани летали на ветру, от прилавков пахло специями и травами.

       Я сделала шаг в сторону толпы — и тут чья-то рука плотно ухватила мой локоть. Еще не успев сообразить, что происходит, я развернулась и со всей силой своего страха впечатала кулак в лицо. Вернее, попыталась впечатать: вторая ладонь нападающего оказалась на пути моего удара, остановив его без видимого напряжения. Какаши вежливо сказал:

       — Прости, что напугал. Я звал тебя, но ты не слышала. Задумалась?       

— Так звал бы громче!

       Сердце стучало так, будто собиралось выскочить из ушей. Я и не думала, что могу так сильно испугаться от простого, хоть и крепкого, прикосновения.
 Какаши тем временем мягко потянул меня за собой, в тень коренастого, длинного дома. Стоило нам оказаться под его защитой, как он сразу расслабился. Голоса с рынка стали тише. 

      — Следил за мной?       

— Не просто так сюда шла, — в ответ на мой вопросительный взгляд, сенсей мотнул головой, — Хотару, я заметил тебя еще тогда, когда твои наглые уши подслушивали наш разговор с Пятой.

       Я снисходительно кивнула и посмотрела в сторону нового рынка. Мужчина проследил за моим взглядом и расценил это по-своему.

       — Приглянулось чего? Хочешь — сходим.

       И зашагал по узкой улочке между домами, двигаясь как будто все время в тени, подальше от толпы людей. Складывалось ощущение, что он растворяется в тенях, сливается с ними, если не полностью, то достаточно для того, чтобы не бросаться в глаза. Впечатление от этого оставалось странное, у меня даже слегка кружилась голова. Я завистливо глянула вслед Какаши и пошла позади как обычная земная девушка — шумно и заметно, зато быстро.

       Не давая мне и шанса на возражения, сенсей остановился у первого прилавка и начал неспешно интересоваться, что мне больше нравится, а что я бы ни за какие деньги бы не купила. Я решила честно ответить на его вопросы и рассудила, что будь у меня все деньги мира, то ни на минуту даже бы не задумывалась и скупила б кучу разной еды. Я и это объяснила тоже. Питаясь сухими пилюлями Орочимару, я до сих пор не знала вкуса даже самых обычных продуктов. 

       Он слушал меня очень внимательно, задавал уточняющие вопросы. Мы нюхали душистый чабрец, я впервые потрогала мягкие листики душистой мяты. А потом нам заварили невероятно вкуснопахнущий чай. 

       — Не пей сразу, горячий, — уточнил седовласый сенсей, крутя пиалушку с напитком, от которой бешено валил пар. Я залюбовалась его движениями и вопрос пришел сам собой.

       — Ты что же, снимешь свою маску передо мной?

       Я тут же сморщила нос, быстро моргая глазами, но Какаши моя неловкость только рассмешила.       

— Только если ты об этом никому не скажешь. Совсем никому. Ни единой живой душе.       

— Да кому это вообще нужно… — я проворчала это беззлобно, но тут же покосилась на него, проверяя, не обиделся ли.

       — Хороший вопрос, — похоже не обиделся, но задумался, — наверное никому, хотя застань ты времена, когда Саске был еще в деревне, могла бы попытать удачу снять ее.

       Мое лицо вытянулось и я даже на мгновение забыла про ароматный чай в руке.

       — Саске? Хотел снять с тебя маску?       
Он кивнул.

       — Так, забираю свои слова назад, деньги бы я потратила не на еду, а на то, чтобы увидеть это!

       Мужчина хохотнул, заглядывая мне за спину. К чаю нам несли мучные сладости и рисовые разноцветные шарики. В сладком тягучем сиропе.

       — Как же еда? Не хочешь попробовать? Что ты, ты же не такая.

       — На этот случай у меня есть мой сенсей, который ничего не пожалеет для дорогой ученицы, — быстро придумав отговорку, я ухватила пальцами сладость и спрятала ее во рту. И чуть не подавилась слюной от наслаждения. А залить сверху еще чаем — неземное удовольствие. 

       Краем глаза заметила, как сенсей стянул маску, чтобы пригубить напиток. Желание развернуться полностью — максимальное, но что-то мне подсказывает, что тогда я нарушу его личные границы и он просто проверяет меня на вшивость. Поэтому, я прикрыла глаза, словно наслаждалась вкусом и допила свою порцию. Молчание, повисшее между нами, оказалось неожиданно комфортным. Каждый из нас обдумывал что-то свое, и при это я чувствовала, что часть внимания Какаши все равно направлена на меня, а моя — на него.
       — Ты хотела куда-то пойти, — просто сказал он, сделав шаг назад, — не буду навязываться, но будь добра не найти на пятую точку приключений. Ориентируешься ты тут получше меня, но все равно будь по аккуратнее.

       Я вспомнила, как хотела подойти к нему в прошлом, когда он стоял на стойке и ждал маму. Кожа на голове начала шевелиться ни то от переживаний, ни то от страха. Он же легко может не поверить. Или наоборот, поверить и не принять правды. Я не знаю, не знаю… Но если он сейчас уйдет, другого подходящего момента может и не быть.       

— Ты помнишь, раньше здесь не было рынка, — я склонила голову набок, подбирая слова, — семь лет назад кое-что случилось. Случилось страшное.

       — Пожар.

       Хатаке сказал это тихо и так обреченно, что у меня сжалось сердце. Я заерзала. 

       Верно ли я сейчас поступаю, доверяя ему правду вот так? 

       В этот момент я почувствовала, как все распирает изнутри. Точно все тело распадалось на маленькие кусочки и неслось куда-то вдаль. Какаши, казалось, этого не замечал.       — Хотару, прозвучит странно, но у меня сложилось впечатление, что мы раньше встречались, — протянул он глухо, убирая руки в карманы. Этот жест я расценила, как «я снова хочу закрыться».

       Сенсей не смотрел на меня, потому что проводил какой-то свой сравнительный анализ в голове. Я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц и не хотела даже думать, сколько эмоций у меня уже успело пробежать на лице.

       — Это так, — только и всего, на длинные предложения меня не хватает.

       Он опустил голову, хмурясь. Я храбрилась.

       — Все таки заглядывала в мое прошлое. Видимо нечаянно увидел тебя.

       — Не в твое. В мамино.

       В груди болезненно кольнуло. Я не думала, что произносить слово «мама» в его присутствии будет так больно. 
Он наконец поднимает на меня глаза, но это совсем не тот взгляд, который я хочу увидеть. Непонимающий. Он не догадался. Да и из меня толком объяснений то никаких не вытянешь. 

       — Только не говори мне, что по моей вине с твоей семьей что-то случилось? Я в то время возглавлял… весьма специфичные миссии.

       Руки покрылись холодным потом и пальцы дернулись. Он это заметил, но вида не подал.
Сейчас, когда осталось сказать лишь одно слово, почему-то хотелось зажмуриться, укрыться одеялом с головой и сидеть в темном углу, где меня никто не найдет. 

       Короткий вздох. 
       Мамино лицо перед глазами.       Ее запах, который мне ни за что не забыть. 

       — Акира, — и нижняя губа предательски задрожала от страха, — она работала здесь. В этом постоялом…

       Струна, туго натянутая в моей груди, лопнула. Я всем телом почувствовала момент, когда до него дошло. Как пробел, мучавший его с момента нашей встречи, затянулся. А мой стержень, который раньше был внутри, обломался и осыпался пылью. Мир шатался, мир ходил ходуном, мир ронял меня на землю как сломанную игрушку.

       Я смотрела на него, а он смотрел в сторону. 

       Жуткие, как тот самый пожар семь лет назад, минуты. Если он больше мне ничего не скажет, я пойму. Но оставаться с ним в одной деревне после этого — мука.

 Мне ничего не остается, кроме как оставить его одного и выйти из чайной. Воздуха. Так мало воздуха. Глотнуть бы немного.        Я останавливаюсь у выхода, судорожно вздыхая. Из потока людей на меня изредка кидают неоднозначные взгляды и я невольно оглядываю себя, вроде, все в порядке, выгляжу опрятно, но… На мое плечо ложится теплая ладонь, разворачивая к себе. Я даже не пытаюсь сопротивляться, говорю же, тряпичная кукла с соломой в голове.

       — Вы местная? Гончарную найду в вашей деревне?

       Я молчу, уткнувшись взглядом вниз. Наглым движением, мой подбородок поднимает мужская жилистая рука, очерчивая фалангой пальца челюсть. Что ж, я ведь и правда не знаю ответа на его вопрос. 
 Видимо, понимая это, он сжимает сильнее мое лицо в руках. Но вряд ли он представляет, как же мне на это плевать.

       — Ну что ты личико хмуришь? Морщины будут, — весьма «остроумно» шутит незнакомец и давится своей же шуткой, псих какой-то.

       Я с великим одолжением фокусирую взгляд на его лице, чтобы прицелиться для плевка. Но глубина волн, что плещется в голубых глазах напротив, заставляет замереть и передумать.       Блондин, что был выше меня аж на целую голову, лукаво сощурился. На незнакомце был черный плащ из плотной ткани. Очень красивый наряд. Очень дорогой. Слишком дорогой для здешних мест. И пахло от него неожиданно сладко. Неожиданно для парня. Мне даже сравнить не с чем, это не что-то приторное, скорее, медовое или цветочное. В принципе, ему подходит. Его острое лицо… Нет, смазливая рожа, от которой вот-вот начнет дергаться глаз!       Короткий взмах: точечный удар сбил руку незнакомца с моего подбородка. Какаши пихнул меня рукой себе за спину и громко втянул воздух ртом — то ли зло, то ли устало. Я выглянула из-за его плеча — сладкопахнущий растирал руку, оглядываясь по сторонам. Согласна, удар сильный, но будет ему уроком.       — Кто такой?       Сенсей метнул взгляд на мое выглядывающее лицо и обозлился еще сильнее, пихнув меня обратно за себя.       — Простой керамист, — нехотя отвечает незнакомец.       — И что же простому керамисту нужно от моей недалекой ученицы?       Чуть не поперхнувшись слюной, я снова высовываюсь, чтобы вставить свое слово. Молодой господин рассмеялся и несколько светлых прядей упали на его вытянутое лицо.       — Твоя ученица поразительно удачлива, коль удостоила себя моим вниманием, м, — насладившись моим недоумением, он подмигнул мне и послал насмешливую улыбку.       Я громко кашлянула и шагнула навстречу из своего укрытия. Напряженный Какаши тут же дернул меня за руку, не позволяя подойти ближе. Я быстро заговорила, чувствуя, в какое бешенство приходит Хатаке.       — Твое внимание не стоит ни одного Рё из моего кошелька и еще..       Договорить мне не дали — сенсей потянул меня за запястье в сторону деревни. Я растерянно захлопала глазами. Это жесткое поведение совсем не шло такому мягкому, утонченному человеку, как Какаши. Когда он повернулся, чтобы убедиться, что незнакомец не идет за нами, я осмелилась выдернуть руку и буркнула:       — Я сама позабочусь о себе!       На его лице застыло странное выражение: как будто сочувственное, но одновременно отстраненное.       — Этот человек не просто керамист, ясно тебе? Ты слишком неопытна, чтобы это понять. Поэтому слушай хотя бы то, что тебе говорят старшие. Возвращаемся в Коноху.