***
Дин в мельчайших подробностях помнил тот день, когда Кас, весь в слезах в перемешку с кровью, бросился к нему в ноги. Он ревел словно маленький мальчик, цепляясь за штанину охотника, пока тот настороженно переглядывался с Сэмом, не менее изумленным от всего происходящего. То, что Кас наконец-то вернулся домой, не могло не радовать, однако год, проведенный вместе с Люцифером на Небесах, все же наложил свой отпечаток, оказывая влияние и на психику ангела. Он больше не мог находиться один, отчаянно нуждаясь в ком-то рядом, иначе воспоминания нагоняли его, приходя вместе с повышенной тревожностью буквально по-любому поводу. Он так же не мог вслушиваться и в эту звенящую тишину, умоляя Дина или Сэма постоянно разговаривать с ним или обсуждать детали очередного дела. Повседневная жизнь казалась сущим Адом. В особенности, когда приходило время отходить ко сну. Раньше Кас отправлялся на свежий воздух или же копался в библиотеке, пытаясь занять себя и боясь ненароком потревожить сон охотников, но теперь, имея столь тяжелый и временами даже неподъемный груз на душе, он устраивался в кресле в спальне старшего Винчестера, наблюдая, как тот спит. А Дин и не возражал. Поворачивался на бок, кутаясь в краешек одеяла и, прикрыв глаза, начинал глубоко дышать. Присутствие наблюдателя в лице ангела нисколько не удручало. Наоборот, оказывало успокаивающий эффект. Ни для кого не секрет, что порой мужчина страдал от кошмаров. Просыпался в холодном поту, судорожно комкая простынь и боясь вновь закрыть глаза. Видя это, Кас тихонько подкрадывался к постели охотника, прикладывая пальцы к его лбу, прогоняя очередной кошмар. Дин лишь улыбался в ответ, переворачиваясь на другой бок. Люцифер был благополучно нейтрализован, Кас находился в тепле и уюте, со всех сторон окруженный заботой обоих Винчестеров, однако чего-то все-таки не хватало. А именно, чувства защищённости. Несомненно, ангел всецело доверял как и Дину, так и Сэму, но о такой ли безопасности шла речь? Он знал, он видел, он ощущал ту чистую ауру любви, исходящую от старшего Винчестера, когда тот снова оказывался поблизости, пытаясь неумело, но выразить свою безоговорочную привязанность через мимолетный взгляд, "случайно" сорвавшийся с пухлых губ комплимент или прикосновение, от которого внизу живота разливалось приятное и, вместе с этим, пугающее тепло. Ангел более не приветствовал близость вроде прикосновений, каждый раз с горечью вспоминая ненавистные руки, так мерзко скользящие по телу и оставляющие шрамы, причём, не только физические, но и душевные. — Эй, Кас, нужна твоя помощь, — внезапно раздается голос Дина. Он быстрым шагом направляется в сторону ангела. — Ты случайно не видел ту книгу, которую я положил вчера у себя на столе? — мужчина неосознанно поддается вперёд, при этом накрывая руку Каса своей, из-за чего тот дёргается, испуганно глядя куда-то перед собой. — О, чёрт. Мне жаль, я не… — Не стоит, — он перебивает на полуслове, часто моргая в попытках прогнать навязчивые мысли. — Ты не виноват. Винчестер качает головой: — Надо поговорить. Это не может продолжаться и дальше, понимаешь? Понимает. И панически боится. Боится, что все это окажется сном, иллюзией. Боится, что на самом деле Люцифер никуда не делся, что он жив и просто играется с разумом своей куколки, с восторгом наблюдая. Архангел причинил ему непоправимый вред, заставил стать своим рабом. Причем, рабом во всех смыслах. Теперь любой взмах руки Дина или Сэма, любое, даже самое, казалось бы, безобидное прикосновение воспринималось как угроза. Кас хмурится, отводя взгляд куда-то за спину мужчины. Долгий зрительный контакт порой тоже напрягал. Винчестер не настаивает, поджав губы. В одной руке он держит полупустой стакан с виски, в другой — аптечку. Ох, да, ангел совсем забыл о своем довольно глубоком порезе на всю ладонь. Залечить пока было нельзя — благодать восстанавливалась медленно, а тратить ее на такой пустяк не хотелось. Даже тут Люцифер преуспел, сделав прощальный подарок. Оставив стакан на столе, Винчестер вынимает из аптечки новые, чистые бинты. Перевязку необходимо было делать как минимум раз в два дня. Рана уже начинала постепенно затягиваться, однако по-прежнему досаждала ангелу. — Ты позволишь? — спрашивает охотник, усаживаясь на стул напротив Каса. — Самостоятельно это будет сделать сложнее, поверь. — Дин, я… — начал было ангел, но прервался, ещё раз всё обдумав. Он несколько раз одобрительно кивает. — Хорошо. Старший Винчестер не причинит ему боли, нет. Ни сейчас, ни когда-нибудь в будущем. Ведь это Дин. Его Дин. Тот самый, ради которого он был готов терпеть всевозможные унижения, лишь бы обеспечить ему безопасность. Лишь бы знать, что он может ездить на охоту вместе с братом, шутить шутки и пить пиво. В общем, просто быть собой и жить свою, насколько это было возможно, обычную жизнь. Ангел морщится. Протягивает раненую ладонь, тяжело дыша. Мужчина действует крайне осторожно — обхватывает тыльную сторону чужой руки пальцами, пристраивая ближе к себе, а затем принимается разматывать окровавленный бинт. Воцарило молчание. Не то, чтобы оно было неловким, скорее обыденным. Дин привык, что после освобождения из цепких лап архангела Кас много молчит и много думает. Просто сидит и пялится в одну точку несколько минут. Беспокоит ли это охотника? Определенно. — Говори, — вдруг первым нарушает тишину ангел, подняв взгляд на мужчину. — Ты хочешь что-то сказать, я чувствую это. Напряжение постепенно спадает. Винчестер улыбается уголками губ, явно довольный тем, что Кас все же решился вновь поднять столь травмирующую дня него тему. Это было нужно. Нужно им обоим. — Что именно тебя так пугает? — он комкает использованные бинты, отправляя их в мусорное ведро под столом. Тоже поднимает взгляд, встречаясь с голубыми глазами. Улыбка становится шире. — Тебе ведь и мерещится все это. Ну, мерещится он. Мерещатся его руки, его голос и так далее. Только вот, я ведь не он. Я бы… я бы ни за что не стал делать то, что тебе не нравится, Кас. Кас непроизвольно сглатывает. Хватает ртом воздух. Второй рукой цепляется за плечо мужчины, ища опору. Впервые касается его сам. По-собственному желанию. — Я знаю, — отвечает тихо, почти шёпотом. — И правда пытаюсь бороться со всем этим, Дин. То, с какой нежностью ангел произносит имя мужчины и смотрит сквозь свои густые черные ресницы, заставляет охотника довольно закусить губу. Слишком очарователен, слишком прекрасен. Произведение искусства. Однако, в случае с Винчестером, он считает произведением искусства мягкие черты лица Каса, чистый и такой невинный взгляд его голубых глаз. Ведь он не Люцифер. Близость сводила с ума. Дин еле нашёл в себе силы для того, чтобы закончить перевязку, напоследок проведя указательным и средним пальцами по чужой ладони, завороженно разглядывая проделанную работу. Ангел больше не нуждался в его касаниях, однако не собирался отстраняться. Наоборот, прижался лишь сильнее. Прикрывает глаза, словно пытаясь понять, что чувствует. Трётся щекой о мягкую ткань рубашки. Винчестер правда пытался удержаться, хотел было увильнуть, но не смог. Вместо этого он наклоняется, целуя ангела в лоб. Быстро, смазано, но с теплотой. Улыбается, когда Кас остается на месте. Наслаждается. Требует продолжения. И Дин беспрекословно подчиняется, продолжая покрывать лицо ангела поцелуями. Лицо своего ангела. По правде говоря, Кас всегда принадлежал охотнику. Ещё с самого начала, с самого их знакомства. И не скрывал это. Он всегда жался поближе, всегда был где-то рядом. Был в зоне досягаемости на случай, если понадобится Дину. Если тот позовет. Был наготове. Боялся оплошать, боялся подвести. Боялся увидеть в зеленых глазах хоть намёк разочарование. Однако взгляд мужчины не менялся, оставаясь прежним несмотря ни на что. С нотками нежности, безусловной любви и порой сочувствия. Он сочувствовал ангелу. Он корил себя за то, что Касу пришлось пережить настоящий Ад. Но теперь все в порядке, все хорошо. Он в безопасности. Никаких больше кошмаров наяву, никаких мучений. Только всепоглощающее спокойствие и тёплые руки охотника, придерживающие ангела за плечи. — Просто верь мне, Кас.Часть 1
26 января 2024 г. в 15:00
Большинство ангелов никогда не обращали свой величественный взор на людей, хоть и созданных по их образу и подобию, но всё же недостаточно разумных, недостаточно совершенных. Рафаил и вовсе считал людей цирковыми мартышками, не способными на что-либо, кроме жадности, алчности, блуда или слепой ярости, пуще прежнего разжигающей огонь ненависти в их и без того порочных душах. Неужели ангелы, посланники самого Бога, настолько равнодушны к его творениям? Неужели они не видят, что те порой очень нуждаются в их покровительстве, умоляют, стоя на коленях, о помощи? Неужели они не понимают, что не все люди одинаковы? Ответ очевиден. Им глубоко наплевать.
Кандалы волочатся по мраморному полу, раздаваясь эхом по всему помещению; от яркого света начинает рябить в глазах. Кастиил жмурится, неспешно двигаясь вперёд по огромному залу, выполненному исключительно в белых и золотых тонах. Вокруг — гробовая тишина, сопровождаемая лишь частым дыханием самого ангела, прекрасно понимающего, что ждет его дальше и всё тем же противным лязгом цепей, которые блокировали доступ к использованию сил.
Он нервно сглатывает вязкую слюну и по обыкновению хмурит брови, настраиваясь на предстоящий диалог.
— А вот и моя самая любимая куколка, — с усмешкой произносит Люцифер, вальяжно развалившись на теперь предназначенном ему троне. — Наконец-то мы сможем пообщаться в более… подходящей обстановке, — взгляд алых глаз скользит по зажатой фигуре перед собой, напоминая о том, что одно неверное слово может стоить слишком дорого. — Ладно-ладно, не буду тебя мучать и скажу прямо. Ты ведь знаешь о том, что меня никаким образом не устраивает твоя особая, м-м, связь с Винчестерами, верно? В особенности, с Дином, — тон его голоса заметно меняется и режет слух, ибо то, с какой ненавистью архангел буквально выплёвывает имя охотника, весьма находчиво отражает его отношение к нему. — Я больше не потерплю такого. Безусловно, проще было бы просто убить их, но это, увы, не так интересно и не так просто…
Небольшая пауза. Люцифер резко вскакивает со своего места, подходя к ангелу непозволительно близко, дабы полюбоваться смятением в небесно-голубых глазах и плотно сжатыми в одну линию, но такими манящими губами.
— Невинный, глупый ангел, — горячий шепот опаляет чувствительную кожу, вызывая волну мурашек по всему телу. Длинный юркий язык касается мочки уха, посасывая её. — Как думаешь, ты заслужил наказание за свой проступок?
Всё его ангельское нутро сковывает почти первобытный страх, не позволяющий мыслить трезво. Он вздрагивает от неожиданного прикосновения, пытаясь сохранить остатки своего спокойствия, однако выходит крайне паршиво — архангел тянет цепи на себя, не давая увильнуть.
Честно говоря, Кас уже давно смирился со своей участью. Его не запугать пытками или унижениями, выставленными на всеобщее обозрение, нет. Единственное, что каждый раз заставляло ангела изливаться в холодном поту — всевозможные «ласки», которыми периодически одаривал его Люцифер, желая позабавиться и сполна насытиться беспомощностью своей жертвы. Он упивался этим, разглядывая ярко-алые отметины на чужой шее, добавляя новые. Наслаждался, вновь и вновь повторяя, словно мантру, что ангел принадлежит ему и только ему. Никто более не смеет касаться этой молочной кожи, никто более не смеет целовать эти очаровательные губы.
— Отвечай, — приказывает он, грубо хватая ангела за подбородок.
— Да, сэр, — Кас беспрекословно повинуется за неимением иных вариантов.
Калечить и властвовать — вот два основных умения, крепко накрепко отложившиеся где-то на подсознании архангела, теперь навсегда лишённого отцовской благосклонности. Он не умел сочувствовать, не умел любить. Но умел обладать, умел быть одержимым. Он был одержим своей куколкой, он был одержим Кастиилом.
Выждав подходящий момент, Люцифер припадает к губам ангела, слегка покусывая, а затем проникая в податливый ротик с языком. Ему безумно нравилось быть тем, кто доводит Кастиила до оргазма, игнорируя всхлипывания и крики, разрывающие глотку изрядно измученного ангела, нравилось быть тем, кто имеет над ним абсолютный контроль.
— Ты прекрасен, сладкий, — руки похотливо скользят под одежду, заставляя прогнуться в спине и нехотя, но позволить архангелу удерживать его за талию.
Сопротивление бесполезно. Кас усвоил это правило почти мгновенно, боясь, что однажды Люцифер придёт за Дином. Остальное неважно, остальное он перетерпит. Ради Дина и его безопасности. Поэтому ангел молчит, стиснув зубы и затаив дыхание, пока рука архангела ловко стягивает с него кружевные трусики, которые, к слову, он сам же и выбирал для своей куколки, а затем касается члена. Делает первое медленное движение. А после чуть более быстрое. Улыбается, когда Кас выдыхает громкий стон. Ангел предпочитает не думать о том, как выглядит со стороны. Хотя Люцифер сказал бы, что он выглядит как произведение искусства.