Плохой котёнок

Представьте, как после своего обычного поведения перед камерами они остаются наедине. Минхо запирает дверь в комнату, подходит к устроившемуся в кресле Хенджину, кладёт рядом с ним стек. Опускает голову, встаёт на колени и убирает руки за спину. Хёнджин не реагирует и продолжает смотреть в телефон. Они оба знают, что лучшее наказание для Минхо - это безразличие. Так же оба знают, что надолго этого напускного равнодушия Хёнджина не хватит, но слишком любят эту игру. - Джинни... Через несколько минут Минхо всё же сдаётся. Он всё ещё смотрит вниз, но периферическим зрением может уловить движение - его парень отложил телефон и просто замер. Вероятно, именно сейчас в его голове рождается план того, как продолжится их вечер. Минхо задерживает дыхание и продолжает ждать. Хёнджин подаётся вперёд, спускает ноги с кресла и широко расставляет их. Так, чтобы хён оказался ровно между стройных бёдер. Минхо закрывает глаза и тихо ненавидит привычку Хёнджина носить дома короткие шорты. (Или может быть, он её обожает) Хёнджин протягивает руку и кладёт ладонь на чужую щёку. Никакой реакции. Он сдвигает большой палец и проводит по нижней губе Минхо, сминая её. Сначала в одну сторону, затем обратно. Снова возвращает палец на центр и останавливается. Но резко убирает руку в сторону, разрывая контакт, когда чувствует, как губы Минхо пытаются схватить его. Минхо наконец открывает глаза и быстро облизывает губы. (Их уже почти саднит от желания прикоснуться хоть к какой-то части младшего) Хёнджин возвращает ладонь, невесомо проводит по линии челюсти и останавливается под подбородком. Достаточно удобно, чтобы приподнять голову и сполна насладиться видом старшего, смотрящего снизу вверх. - Кто-то сегодня был очень плохим котёнком. Минхо знает. Возможно, сегодня он действительно немного переборщил со своими шутками перед камерой. Но нельзя его винить - Хёнджин сегодня так много крутился вокруг Феликса, опять светили своими парными кольцами, что, даже зная о беспочвенности своей ревности, Минхо не мог ничего с собой поделать. Впрочем, и не хотел. Особенно, если эта ревность принесёт ему сегодня только удовольствие. - Котёнок хочет заслужить прощение за своё поведение? Он ещё спрашивает! Минхо молчит и продолжает смотреть на Хёнджина. На Хёнджина, который убирает руку с его подбородка, вплетает пальцы в волосы, и ласково перебирает пальцами, усыпляя бдительность. Минхо прикрывает глаза от удовольствия и чуть не давится воздухом, когда его резко дергают за волосы ещё сильнее запрокидывая голову. - Ну же, хён, - делая акцент на обращении усмехается Хёнджин - ты можешь разговаривать, сегодня я этого не запрещал. Хватка на волосах исчезает, пальцы из них выпутываются, а сам Хёнджин отодвигается обратно в глубину кресла, устраивая руки на подлокотниках. Минхо не знает, куда он хочет смотреть больше - на внушительную выпуклость, что прячется под шортами, или на то, как эти длинные пальцы теперь терзают собственную нижнюю губу. - Да. Этот котёнок очень хочет исправиться. Он не знает, как находит в себе силы что-то ответить, потому что Хёнджин решает, что это самое подходящее время, чтобы передвинуть ногу и надавить на пах Минхо. Который почти стонет от этого движения, потому что его член начал напрягаться ещё когда Хёнджин просто прикоснулся к его губам. И сейчас, когда ему вдавливают ширинку брюк в этот самый вставший член, Минхо вообще не способен думать. Разве что о том, что хочет быть или на месте этих пальцев и прикоснуться к чужим пухлым губам своими, или на месте этих губ и принять в себя эти грешные пальцы. Причём абсолютно не важно, будет ли это рот, или... - И что же ты готов для этого сделать? Минхо переводит взгляд на пах Хёнджина, облизывается, и с надеждой поднимает на него взгляд. - А этого ты пока не заслужил. Минхо тяжело сглатывает, понимая, что младший прав. То, что Минхо не только умеет, но и любит делать минет тоже знают они оба. - К тому же, для чего-то ты его мне принёс. Хёнджин, наконец, убирает свои пальцы от губ, берёт оставленный Минхо стек и резко ударяет им по собственной ладони. Минхо дёргается от громкого звука и отдалённо удивляется, как он мог забыть, что принёс его. - Отодвинься. Голос Хёнджина холоден, а у Минхо по спине пробегают мурашки. Он подчиняется и теперь между ним и креслом приличное расстояние. Минхо не понимает, зачем ему нужно быть так далеко от Хёнджина. Хёнджина, который встаёт и отходит куда-то ему за спину. Шеи касается стек и Минхо непроизвольно прогибается, по мере того, как Хёнджин ведёт им вниз по позвоночнику. И возвращается в исходное положение, как только перестаёт чувствовать прикосновение. - А теперь... сними ремень, Минхо-хён. Ухо опаляет горячее дыхание, а загривок слегка сжимают такие же горячие пальцы. У Минхо почти затекли руки, которые он всё это время держал сзади, но он всё равно торопится выполнить приказ. Достаёт ремень из шлёвок и кладёт на пол рядом с собой. - Неверно, котёнок. Отдай его мне в руки. Минхо исправляет ошибку, поднимает ремень двумя руками и ждёт, пока Хёнджин его заберёт. Тот не заставляет себя долго ждать, и судя по звуку, сразу же откладывает его на стол, рядом со стеком. - Хороший мальчик. А теперь можешь встать. И снова беспрекословное подчинение. Минхо чувствует, что Хёнджин стоит сзади. Очень близко, но не касается. Дразнит этой недосягаемой сейчас близостью. - Прикоснись к себе. Минхо опускает руку и сжимает своё возбуждение через брюки. Запрокидывает голову и даже немного теряет равновесие, всё-таки покачнувшись назад и задев Хёнджина. Ничего. Это ему простят, за это Хёнджин никогда не наказывает. На талию опускаются горячие ладони и, прежде чем отодвинуть от себя, чуть сжимают. - - Разве тебе не мешают штаны? Думаю, пора их снять. Это Минхо удаётся не так быстро, потому что руки немного дрожат, и он никак не может совладать с пуговицей. Но, наконец, она поддаётся и штаны соскальзывают вниз. - И бельё тоже. Минхо снимает трусы, заодно вышагивая и из штанов и отпихивая всё ногой в сторону. Он довольно странно себя чувствует находясь в одной рубашке рядом с полностью одетым Хёнджином. - Какой мой хён сегодня послушный. Был бы таким всегда и наказывать бы не приходилось. Когда Хёнджин использует такой мурлыкающий голос Минхо всегда теряет всякое самообладание и готов сделать ради него всё. Хёнджин появляется в поле зрения Минхо и в его руках тот видит свой ремень. - Руки. Голос снова звучит холодно, и старший, расслабленный его предыдущими интонациями, растерянно поднимает взгляд, не совсем понимая, что от него хотят. - Вытяни. Руки. Вперёд. Хёнджин смотрит исподлобья, накручивает ремень на руку и разделяет каждое слово. Он выглядит опасным, а Минхо, вместо страха, испытывает лишь прилив возбуждения. Он протягивает руки вперёд, соединяя запястья. Ремень делает вокруг них пару оборотов и стягивает чуть сильнее. (Господи, пожалуйста, пусть после него не останется следов). Словно почувствовав, что затянул слишком сильно, Хёнджин чуть ослабляет фиксацию и слегка наклонившись оставляет на пальцах Минхо невесомый поцелуй. (Да к чёрту следы, оно того стоит). - Я знаю, что ты можешь освободиться, но ты ведь не будешь этого делать? Минхо заторможенно кивает, и Хёнджин отпускает его руки, снова уходя за спину. Минхо опускает голову - кажется, передышка окончена. О ягодицу, со звонким шлепком, ударяется стек. Минхо знал, что он пойдёт в дело, но всё равно оказался не готов. Он чуть вскрикивает и сразу вскидывает вверх связанные руки - пытается зажать рот, но это совсем неудобно. - Ай-яй-яй, хён, а если тебя кто-то услышит? Ты же не хочешь, чтобы кто-то из мемберов пришёл сюда и стал спрашивать, всё ли у тебя хорошо? Минхо быстро мотает головой из стороны в сторону, даже не убирая рук от лица. - У тебя ведь всё хорошо? Ладонь ложится на всё ещё горящую от удара ягодицу и чуть сжимает её. Теперь Минхо так же быстро кивает, всё ещё зажимая руками рот. - Но ведь если ты встанешь на колени - будет ещё лучше. Согласен? Конечно, Минхо согласен. И второй раз за вечер он опускается перед креслом на колени. Очень жаль, что в кресле теперь нет Хёнджина. - Знаешь, что я ещё думаю, хён? Хёнджин говорит так, словно действительно раздумывает о чём-то серьёзном. Но Минхо чувствует, как по его голой заднице, чуть задевая рубашку, скользит стек, так что не покупается на эту деланную задумчивость и не убирает закрывающую рот ладонь. - Я думаю, что это кресло отлично подходит для того, чтобы ты опирался на него своей грудью, пока я буду пороть тебя. Хёнджин заканчивает мысль, и награждает Минхо ещё одним ударом, как бы ставя точку в своём предложении. В этот раз Минхо удаётся заглушить стон. - Как думаешь, сколько ударов ты заслуживаешь за своё сегодняшнее поведение? Хёнджин думает вслух, пока ждёт, чтобы Минхо действительно улёгся грудью на сиденье кресла и устроился удобнее. Затем подходит ближе, и, просунув ногу между бедёр старшего, заставляет его расставить ноги чуть шире. Хенджин думает, что если эта поза не образец покорности и бесстыдства, то что тогда? Но он понимает, что её можно сделать ещё более невыносимой, когда Минхо прогибается в пояснице. Хенджин не знает, как долго ещё выдержит. Он встряхивает головой и старается вернуться в предыдущее настроение. - Так что, хён? Снова опускает стек на молочную кожу, и плавно водит им по соблазнительным формам. - Сколько ударов ты выдержишь? Хёнджин замахивается и наносит ещё один удар. Пока только третий, он считает. Он точно знает лимит Минхо и не собирается его пересекать. - Какое сегодня число, хён? Стек снова невесомо гладит одну из половинок. - Может, мне оставить на тебе столько же ударов? Ещё один удар. Минхо задушенно стонет в найденную на кресле подушку. - Хотя нет, сегодня 31ое. Сегодня ты столько точно не выдержишь. Пятый удар. - Или может, мне вспомнить, сколько тебе лет? След от шестого удара не стремится быстро проходить. - А что, 24 довольно неплохое число. Седьмой и восьмой удары Хёнджин наносит молча. - Почему ты молчишь, хён? Мне стоит расценивать твоё молчание как согласие? Между девятым и десятым Хёнджин даёт Минхо небольшую передышку. На одиннадцатом Минхо вскрикивает так, что подушка уже не может этого скрыть. Значит, пора заканчивать. Им действительно не нужно, чтобы кто-то заботливый пришёл поинтересоваться, что у них тут происходит. Хёнджин опускается рядом с креслом и по очереди слегка гладит обе ягодицы Минхо. - Какой цвет, хён? Минхо тяжело дышит, но поворачивает голову и чуть улыбается. - Зелёный. Давай ещё 2. Хёнджин окидывает его оценивающим взглядом и придя к каким-то своим выводам (Минхо надеется, что верным), встаёт. Ещё 2 быстрых удара показывают ему, что да, выводы Хёнджин сделал верные. На 13ом ударе, старший вздрагивает всем телом и изливается даже не прикоснувшись к себе. Хёнджин делает мысленную пометку не забыть постирать покрывало. Но почти сразу забывает об этом. Разве можно думать о чём-то постороннем, когда у него перед глазами такой хён - со связанными руками, красными следами от стека и содрагающийся в оргазме. Всё, что Хёнджин хочет - это последовать его примеру и уже тоже, наконец, кончить. Он сжимает себя, к сожалению всё ещё через ткань шорт, и смотрит на Минхо. На севшего на пол, привалившегося боком к креслу и переводящего дыхание Минхо. - Джинни... Дыхание сбитое и неглубокое. - Иди сюда. Минхо протягивает к нему руки, всё ещё стянутые ремнём. Хёнджин преодолевает разделяющий их шаг и начинает освобождать чужие руки. К своему возбуждению он вернётся потом. Сначала - Минхо. Чуть растирает запястья, на которых, несмотря на его попытки не затягивать слишком сильно, всё равно остались красные следы. - Прости. Нужно обработать мазью от синяков, пока не... - Хёнджин. Минхо перехватывает его руки и останавливает быструю речь. Хёнджин смотрит на старшего взволнованно и непонимающе - после их игр он всегда быстро выходит из образа. Минхо хитро улыбается и хлопает ладонью по креслу: - Есть ещё кое-что, что я хочу сделать. Хёнджин садится и наблюдает, как Минхо устраивается у него между ног, почти как в начале вечера, только теперь уже опираясь локтями о его бёдра. Как вскидывает на него игривый взгляд и облизывается. Игривый взгляд быстро превращается в невинный и просящий, а пухлые губы надуваются, словно в обиде: - А теперь этот котёнок был хорошим? И заслужил награду? Руки проезжают по внутренней стороне бёдер вперёд и сжимают так давно требующий внимания член. Хёнджин запрокидывает голову и зажимает себе рот рукой. Минхо знает, что это "да". Хёнджин знает, что Минхо не только умеет, но и любит делать минет.