Откинутая простыня подальше от голого тела, помятая подушка, почти упавшая на пол и на всю открытая форточка — вот они, три всадника комнаты Антона Шастуна жарким летом. Слабый ветерок гулял по помещению, обдувая кучерявую копну волос. И если раньше зеленоглазого будил запах выпечки, нежный женский голос и горячий завтрак, то теперь их заменили отборный мат, алкоголь и прокуренное помещение. Мама умерла от рака щитовидной железы год назад и именно с этого момента всё пошло не так, как они планировали. Как планировал сам парень — закончить одиннадцать классов, сдать экзамены и поступить в лучший университет в Воронеже на журналиста. Произошедшее сильно ударило по психике школьника и из веселого, жизнерадостного парня с амбициями, он превратился в человека, который не знает, что делать, куда идти и кем ему быть. Конечно, стать журналистом ему ничего не помешает, но после потери матери, он будто осознал, что жизнь настолько быстротечна и беспощадна к людям, что тратить её на то, что тебе не нравится, а является просто чем-то перспективным в каком-то далеком, возможно, даже никогда не наступившем будущем, иррационально. И именно тогда Антон задумался — над своей жизнью, чужой, что хорошо, а что плохо и как дальше существовать, термин «жить» в силу своего подросткового максимализма, он отрицал.
— Подъем, — послышался басистый невнятный голос с кухни.
Отец Антона — Андрей, познакомился с матерью в далеком прошлом, когда ещё мороженое стоило тридцать копеек, а за заслуги перед государством можно было получить новенький запорожец. Прожили они душа в душу, пока в один день не узнали о заболевании женщины. Шастун старший начал стабильно выпивать, уходить в гараж с друзьями и не появлялся дома целыми сутками. Высокий часто перекладывал вину на отца, он считал, что, если бы тот поддерживал мать, был рядом и мог в нужный момент принести таблетки, чтобы женщина не напрягалась — то болезнь не прогрессировала, и сейчас не было того, что они оба имеют, — ничего. Вокруг них было целое «ничего». Ни денег, ни еды, ни нормального сплоченного общения. И ведь, казалось бы, семья трещит по швам, нужно объединяться и жить дружно, не смотря ни на что. Но нет же, нужны вечные ссоры, ругань, скандалы и перекладывание ответственности друг на друга. Вроде бы взрослые люди, а мозгов — кот наплакал, или накакал, кто его разберёт теперь?
В дверь нервно постучались и русый нехотя разлепил веки, что-то бурча себе под нос. Крик повторился, а удары по деревянной повторились с ещё большей силой.
— Да, встаю я! — Крикнул Антон, которого клинила привычка мужчины стучать, как дятел.
— Не ори на отца. — Раздался из коридора возмущенный голос.
Послышались удаляющиеся шаги и уставший Шастун принял положение сидя, потирая слипшиеся глаза ото сна. В комнате было душно. Открыв скрипучие дверцы шкафа, он вытащил с полки чистую футболку и спортивные шорты, которые тут же натянул на тело. Межкомнатная преграда открылась с щеколды, а после легко распахнулась настежь, выпуская зеленоглазого. Парень прошёл на кухню, озираясь по сторонам — на диване сидел, уже пьяный отец; телевизор кричал новости, а сгоревшая яичница с сосисками дополняла своим ароматом запах табака и алкоголя. Худощавый сморщил нос, быстрым шагом направляясь к балкону и раскрывая дверь для проветривания. Мужчина одарил его недовольным взглядом, но промолчал, снова поворачиваясь на разговаривающую зомби-коробку. Заваривая себе чай, Антон подумал над тем, что лучше перекусит вне дома. Телефон, лежащий на столе, завибрировал, оповещая владельца о пришедшем сообщении. Русый с интересом глянул на дисплей, а после разблокировал экран отпечатком пальца и присел на табуретку.
Окси
Всем привет! Увидимся сегодня?
Суркова была отличной подругой детства, которая всегда помогала найти приключения на их задницу, а потом ещё их оттуда и вытащить. А это, между прочим, удавалось совмещать не многим. Например, вот Дима Позов мог только встрять в очередную клоакуВыводное отверстие, общее для кишечника и мочеполовых органов у некоторых видов животных, и ребятам приходилось каждый раз его спасать, отмазывать или помогать заглаживать вину.
Поз
Я на дереве, позже напишу
Так и сейчас, очкастый не изменял своей линии судьбы, которая зигзагами вела его, видимо, к какому-то огромному призу. Возможно, это будет крутая тачка, которая свалится на него с неба, желательно не буквально, или наследство от богатенькой дальней родственницы из Греции. Не знал никто, но все точно были уверены, что этот парень станет успешным.
Антон познакомился с ребятами в раннем детстве, играя в своём родном дворе, и с тех пор, эта троица не расставалась ни на минуту. Допивая зелёный чай с лимоном, Шастун поставил грязную кружку в раковину, удаляясь с кухни, улыбаясь и смотря в смартфон.
— Что там смешного? Про мать что-то пишут? — Фыркнул Андрей, провожая сына взглядом.
И обычно, высокий пропускал такие комментарии мимо ушей, но сейчас что-то щёлкнуло в голове русого и он обернулся.
— Чего ты добиваешься? — Сквозь зубы процедил школьник, злобно смотря на отца.
Но тот ничего не ответил, лишь ухмыльнулся и отвёл голову обратно к экрану телевизора.
— Ты, наконец-то, хочешь поговорить про маму? Хочешь обсудить, из-за кого она так рано ушла? — Не останавливался подросток, напирая на мужчину. — Чьей поддержки ей так не хватало, пока ты шлялся с мужиками и бухал?!
Старший будто озверел в момент, подскочив с места. Хватая первую попавшуюся под руку вещь, которой был стакан с недопитым кофе, он бросил его со всей силы в парня. Тот ловко увернулся, а керамическая посуда с треском разбилась о стену, пачкая коричневыми разводами бежевые обои.
— Придурок. — Не громко, кинул школьник, быстро шагая в свою комнату.
— Что ты сказал? — Разъярённый Шастун на унимался, догоняя сына. — Повтори! Что ты сказал, сучёныш? — Орал отец, схватившись сильной рукой за тонкое горло.
— Отпусти. — Испуганно задыхаясь, просил Антон, в попытках освободиться из цепкой хватки. — Отпусти, блять. — Едва было слышно, что говорит парень.
— Извинись! — Кричал старший, всё сильнее сжимая шею, но ответа не последовало. — Повтори, давай! Что, кишка тонка? — Орал он на весь дом.
С лица кучерявого стекали слёзы, а руки пытались облегчить хватку мужчины. Получалось слабо и воздуха в лёгких категорически не хватало. Зеленоглазому на миг показалось, что это конец. Вот такой мрачный, тусклый и отвратительный. Умирать в разваленной прокуренной квартире среди мусора и пыли не хочется, наверное, никому. «Ну, а что ты хотел, Антон? Чтобы тебя убил секс-символ под два метра ростом на каком-нибудь сказочном Бали?». Пока перед глазами школьника проносилась вся жизнь, от самого начала до смерти матери и этого ублюдского периода, отец ослабил хватку ладони и Шастун, наконец-то, сделал вдох, раскрывая глаза. Но буквально через секунду старший снова прижал парня к стене, истошно крича:
— Извинись, сука! Извинись перед отцом!
— Извини. — Прохрипел русый, задыхаясь снова.
Мужчина резко убрал руку, отойдя на несколько шагов назад, глубоко дыша, будто приходя в сознание. Порванные рукава рубашки, висевшей на нём мешком, были закатаны по самые локти, сминаясь гармошкой. Худощавый от бессилия пытался схватиться за любую опору рядом, но не найдя вокруг ни одного предмета мебели, свалился на пол. Нежную кожу саднило, наверное, останется синяк. Лёгкие пытались набрать кислорода с запасом, будто это лишь перерыв между пытками, но старший плюнул рядом с сыном на пол и агрессивно прохрипел:
— Сука, вот так-то. — Удаляясь обратно к телевизору, он зашлёпал тяжелыми тапками по линолеуму.
Парень на четвереньках заполз в свою комнату, закрывая дверь и облокачиваясь спиной на неё, не в силах встать. Голова откинулась назад. Стакан воды был так далеко, но горло сушило сильнее. В комнате был беспорядок: фантики от еды валялись на полу, столе и кровати; четыре кружки, одна из которых была со смешными фотографиями друзей, заставили всё рабочее место. Экран телефона снова был разбит, но в этот раз маленькая паутинка была в самом нижнем углу. «Как хорошо, что я защитку приклеил», — пронеслась в голове мысль и Антон снова откинулся, прикрывая глаза и всё ещё пытаясь отдышаться.
Летние каникулы были ужасом для Шастуна, и не потому что он так рвался за знаниями или любил учиться, а потому что быть дома с тираном, который по синьке может тебя убить, было элементарно страшно. Оглянув помещение, зеленоглазый нашёл в себе силы встать с пола, держась за подголовник кровати и сесть уже на неё. Телефон разблокировался и длинные пальцы быстро набрали в чате:
Вы
Буду на улице через пять минут
Друзья знали, что такие сообщения редко приходили от парня, когда он просто хотел провести с ними время. В основном, Антон был затворником и его часто приходилось через силу вытаскивать из дома. Если высокий бежал из дома, это означало лишь одно — очередной скандал или драка с отцом. Смартфон завибрировал и глаза опустились в экран.
Окси
Ок, жду
Нажав на кнопку блокировки, школьник встал с постели, держась за спинку стула, взял рюкзак и кинув туда всё самое необходимое, тихо вышел из комнаты в коридор. «Блять, надеюсь, он не заметит», — сердце стучало, как бешеное. Ещё раз оглянувшись назад, Шастун схватил свои кеды и быстро выбежал из квартиры, осторожно прикрывая входную дверь, до щелчка. В одних носках, школьник вышел из подъезда, садясь на лавку и зашнуровывая обувь, отряхнул футболку. Поднимая голову, он посмотрел в окна своей квартиры — пусто. Худощавый двинулся по старому двору, здороваясь с прохожими. Он знал здесь практически всех. Подойдя к маленькому продуктовому ларьку, русый сложился пополам, обращаясь к женщине в окошке.
— Здравствуйте, теть Зин, — парень улыбнулся во все тридцать три зуба и чуть смущаясь, продолжил. — Можно Чапман с шоколадом, пожалуйста?
— Антошка! Привет, привет. — Подскочила со стула полная продавщица в шапочке. — Ох, молодежь, ну что ж с вами делать. — Зинаида Николаевна тяжело вздохнула, улыбнулась в ответ и положила на прикассовую зону пачку с рисунком «Мучительная смерть».
Кучерявый невольно задумался, что и без них, у него, скорее всего, будет нечто похожее, поэтому расплатившись за покупку, он закинул сигареты в рюкзак и попрощавшись, медленно пошёл в сторону дома Оксаны. Знакомый силуэт, как раз выглянул из-за угла, махая рукой другу. Антон замахал в ответ, попутно поджигая сигарету, зажатую в губах и делая первую затяжку.
— Привет, Тоша! — Подруга накинулась обнимать худого, возмущаясь. — Фу, опять куришь.
— Да, не возникай, уже специально для тебя беру шоколадные, чтобы не сильно вонять. — Зажмурился школьник, выдыхая дым в сторону.
— Ладно, пошли за Димкой. — Махая рукой, сказала девушка.
— А где он, вообще, на каком он там дереве сидит? — Засмеялся Антон, из-за чего боль растеклась по телу с новой силой и он зашипел, оглаживая шею.
От внимательного взгляда брюнетки это не могло уйти, поэтому она сощурилась и спросила:
— Что случилось? Опять отец?
— Ага. Да, забей. — В очередной раз стряхивая пепел, ответил ей друг.
Оксана знала, что расспросами парня лучше не донимать и если он захочет, то расскажет сам. Вдвоём они дошли до двора, в котором жил Позов и начали оглядываться. Шастун ловко вытащил из кармана телефон, набирая знакомый контакт. Раздались гудки, но их внезапно перебил женский голос.
— Вон, он! — Крикнула Суркова и быстрым шагом направилась к лавочке.
Дима пыхтел, параллельно протирая свои очки. Друзья подошли к нему и пожав руку, высокий уселся рядом, закидывая нога на ногу.
— Здорово. Ну, рассказывай. — Без малейшего удивления начал он.
— Да, что рассказывать? Я пошёл выносить мусор, а тут кошка соседская на дереве. — Хмуро сказал лысый. — Мне Ленка и говорит, мол залезь сними, пожалуйста. Ну, а что мне ещё делать было? — Поворачиваясь на смеющихся друзей, спросил низкий.
— Да, Поз, ты как обычно, в своём репертуаре! — Давясь от смеха, сказала девушка, убирая волосы за ухо.
— Да, идите вы, знаете куда? — Насупился Дима, а после тоже засмеялся, следуя за убегавшими от него ребятами. — Ну, щас догоню и капец вам!
Под звонкий смех школьники добежали до центральной площади города, толкая друг друга и пытаясь отдышаться. Солнце еле проглядывало через густые тучи, а лёгкий ветерок сменился на более прохладный. На набережной было много народу, фонтаны плескали водой во все стороны, а громкая музыка и мужчины в полосатых тельняшках, что-то громко обсуждали. Вот оно, беззаботное лето, которое Шастун так долго ждал. Уже, правда, на календаре был август и через какие-то три недели, снова начиналась учёба. Этот факт не радовал никого, кроме Антона, который сможет теперь сбегать из дома под предлогом учёбы.
