Кюбин рад, поистине счастлив и благодарен своей удаче снимать небольшую квартирку в пяти минутах от метро, трёх от супермаркета и минуте от загадочного тихого соседа, который даже ложку роняет беззвучно. Они никогда не пересекались ни на лестничной клетке, ни на балконе, хотя там всегда висит его одежда, ни в киоске под домом – всё это заставляет задуматься о том, жив ли загадочный подъездный сожитель, но Кюбин уверен, что не будет проверять. Удивительнее будет, если из соседней квартиры станет доноситься громкая музыка или разговоры, звон столовых приборов и шум жизни, который обязательно будет слышен сквозь тонкие стены.
Кюбин же, в свою очередь, идеальным соседом далеко не является. Он любит топать голыми ногами по линолеуму, случайно стукаться головой о стены (не любит, но случается), проводить шумные ночёвки и громко петь в душе. Фильмами, которые он смотрит на большом телевизоре с огромными колонками, наслаждается не только сосед по лестничной клетке, но и все остальные жители десятиэтажки. Кюбину повезло находиться ровно посередине. Он не считает это проблемой, наоборот, пусть люди перенимают прекрасный вкус на кино. Хотя к Кюбину под дверь пару раз уже приходили с жалобами, их воспринимать он отказывается, потому что затихает ровно в десять часов вечера, а значит и не нарушает ничего.
Кто-то смирился, кто-то продолжает стучать по батареям, и только сосед по лестничной клетке так и не издал ни звука.
Недавно Кюбину повезло приобрести кофемашину. Какую-то навороченную, с кучей кнопок, режимов, напитков и абсолютно непонятной инструкцией. Джунхён тарабанит по ней пальцами, вчитываясь в толстенную книжечку, пока у ног валяется коробка и тонна пенопласта.
— Почему тут нет корейского? — он возмущённо трясёт инструкцией, от начала до конца написанной на английском. Никто из присутствующих на нём не разговаривает.
Машинка выглядит, надо признать, странновато. Какая-то она на вид непрочная. Что-то шатается, а что-то вообще почти не прилегает к нужному месту. Кюбин предполагает, что им попался брак, а Гонук считает, что они втроём просто дураки, которые даже с кофемашиной разобраться не могут, и в обществе их ценность абсолютно нулевая. Скорее всего, эпидемия зомби вируса начнётся как раз с них, появившись в кофе, которое из этой машинки вылезет после многочасовых издевательств со стороны Джунхёна, собирающегося ударить по ней, как по старому телевизору.
— Ну, я её из Америки заказывал, — фыркнув, Кюбин прислоняется спиной к холодильнику с тысячей ярких магнитиков и полароидов. Пусть они постоянно падают, атмосфера, которая так создаётся, намного важнее. Каждый день поправлять съехавшие к морозилке фотографии с друзьями или семьёй – не так сложно. — Только мы втроём во всём мире не знаем английский, а это универсальный язык.
Джунхён ворчит привычное «корейцы не говорят по-английски», а Гонук тяжело вздыхает где-то под столом. Туда, кажется, укатилась его серёжка. Полчаса назад. Возможно, он просто отдыхает.
— Просто сфоткайте и переведите, — разумный совет, как и ожидалось от Пак Гонука.
Внезапно, он выпускает радостное «О!», а затем – громкий стук и шипение. Серёжка нашлась. А вместе с ней и шишка на голове. И, скорее всего, вмятина в столе. Гонук – довольно крепкий ребёнок, так что его лучше не злить, иначе участь стола будет поджидать любого.
Джунхён с нервным выдохом открывает переводчик и фотографирует страницы инструкции, зачитывая вслух. Перевод кривой, но так лучше, чем сломать машинку в первый же день. Оказывается, что они даже собрали её неправильно, а емкость для воды перепутали с емкостью для молока. Никто даже не удивлён, когда машинка пересобирается и выглядит, наконец, адекватно. Все трое отходят, чтобы полюбоваться проделанной работой, а Гонук не сдерживает довольный свист.
— Ну что, заливаем? — он потирает ладони, подходя к холодильнику.
— Кого? — Кюбин продолжает пялиться на своего нового ребёнка, давая Гонуку спокойно совершать покушение на его продукты. Хотя холодильник, на самом деле, полупустой.
— Молоко, — а Гонук чуть ли не носом заглядывает на полки, выискивая заветную коробочку. Джунхён плюхается на диванчик у стола, отбрасывая проклятую инструкцию подальше и готовясь вкусить первые чашечки кофе.
У кофемашины нет ни единого шанса облажаться: конфетно-букетный период с ней был уж слишком долгим, так что пора бы и ответить взаимностью на чувства всех троих.
— А у меня нет… — Кюбин поворачивается к холодильнику. Улыбка с лица Гонука медленно сползает, пока он высовывает голову из самых глубин холодных полок, а Джунхён громко роняет голову на стол. Теперь вмятина там с обеих сторон.
— Я ненавижу тебя всем сердцем, Кюбин, — разочарованно, с ноткой самой настоящей душевной и физической от столкновения со столешницей боли. Кюбин и сам себя бы возненавидел. Неприятненько получается.
С громким стуком Гонук захлопывает дверцу холодильника и несколько магнитиков оказываются на полу. Мог бы, на самом деле, хоть немного сдержать свою силу, но заставлять землю трястись от простого касания – это его обычное состояние.
— Идём в магазин?
Эта идея никому из них троих не кажется слишком привлекательной. На улице страшный ливень, настолько сильный, что до дома Кюбина пришлось вызывать такси. Небо целую неделю издевается над простыми смертными и даёт передышки максимум минут на двадцать, за которые приходится успевать вынести мусор и банально закупиться едой на месяц вперёд, если Вселенная решит повторить сюжет «Дитя погоды». Как можно догадаться, в этот перерыв Кюбин успел только сбегать на почту за кофемашиной. В холодильнике остались только какие-то мамины закрутки и консервы, а по ящикам распихан рамён.
Гонук осматривает кофемашину и ищет напитки без молока, а Кюбин приваливается поясницей к плите. Конфорка там используется только одна, под самую маленькую (и единственную) кастрюльку на одну порцию лапши, так что, в целом, её можно продать, купить тридцать литров молока, оплатить его доставку и больше никогда не выходить на улицу.
За спиной – только тихий сосед, но он вряд ли согласится сходить за молоком, ещё и в дождь, даже за деньги, так что можно тут же забывать об этой идее…
Только если у него самого не окажется молока.
Словно услышав мысли Кюбина, за стеной слышится громкий чих. Настолько неожиданный, что даже Джунхён подскакивает и выпячивает глаза.
— Будь здоров! — кричит Кюбин в стену и считает, что это можно принять за их первое взаимодействие. Даже если в ответ только привычная тишина, между ними определённо выстроилась связь и доверительные отношения, раз сосед позволил издать себе первый звук за всё время, что они делят лестничную клетку. Может, он теперь и молоком согласится поделиться?
— Это кто был? Там кто-то живёт? — Джунхён заикается от испуга, нащупывая столешницу, чтобы ухватиться за неё рукой и не упасть.
— Судя по одежде на балконе, там живёт какой-то парень, — Кюбин отводит взгляд на входную дверь в самом конце коридора. Благо, планировка квартиры позволяет сделать это, не отодвигаясь от плиты. Кухня совсем маленькая, но Кюбину с его навыками больше и не надо. — Мы никогда не виделись. Он супер тихий, это был первый звук, который я услышал из его квартиры, — добавляет уже громче: — надо занести этот чих в учебники истории!
С другой стороны стены громко стучат.
— Теперь мы друзья, — Кюбин пропускает на лицо улыбку от уха до уха, несмотря на недоверчивые взгляды Гонука и Джунхёна.
Это самый громкий день на их лестничной клетке. Теперь Кюбин точно знает, что его сосед – живой человек, который может издавать звуки и даже отвечать на зов, если удар кулаком по стене можно так назвать.
— Я попрошу у него молоко, — наверное, они теперь достаточно близки для этого.
Гонук, сведя брови, кивает, а Джунхён возвращается к изучению кофемашины, не собираясь отговаривать друга. В целом, отговаривать и незачем: это будет просто соседская помощь и момент сближения. Даже сам Джунхён, к примеру, со своим соседом в общаге подружился за пару дней и теперь постоянно таскает его чайник, а Гонук вообще дружит со всем подъездом, потому что хорошо забивает гвозди и помогает с любой физической работой. Теперь настала очередь Кюбина налаживать отношения!
Он впрыгивает в тапки, одиноко забытые у входной двери, отпирает дверь, подставив в щель кроссовок Гонука, дабы не захлопнуть случайно (эти двое откажутся открывать, придётся торговаться), и направляется к соседней двери. Подъезд не вмещает в себя много квартир, так что на одной лестничной клетке их всего две. Чужая дверь идеально чистая, с чёрным ковриком под ногами и отполированной табличкой с номером квартиры. 504.
Кюбин тянется к дверному звонку, но тормозит на секунду. Нормально ли появляться перед соседом в домашней одежде, тапках с утками и с гнездом на голове? Конечно, внешний вид играет важную роль при первой встрече, и хотя Кюбин не сомневается в своём очаровании, всё-таки решает пригладить торчащие волосы и завязать шнурки, болтающиеся на поясе широких спортивок. С растянутой футболкой с ярким принтом сделать ничего уже не выйдет, но это может послужить отличным описанием всей придурковатой личности Кюбина. Теперь он точно готов.
Звонок у соседа негромкий, но это и понятно, учитывая вечную тишину в его квартире. За дверью слышится только неторопливое шуршание, словно хозяин прекрасно знает, что Кюбин за дверью его дождётся. Возможно, так и есть.
Дверь со щелчком открывается. Широкоплечий блондин выглядывает из проёма с самым расслабленным выражением лица. Безумно красивого лица, надо признать. Рукава его широкой клетчатой рубашки свободно свисают в согнутых локтях, а луч света из маленького окошка у ступенек падает на аккуратный нос. Возможно, лучший нос из всех, что Кюбин видел за свою жизнь. Довольно странное замечание. Дар речи машет ручкой, вприпрыжку отправляясь прочь из Кима, отобрав всю красноречивость, коей Кюбин страшно гордился до встречи с соседом.
Попросить молоко – дело двух минут, но язык застревает где-то в глотке, когда взгляд задерживается на чужих подведённых глазах. Этот парень всегда дома выглядит
так?
— Здравствуйте? — открыв дверь шире, сосед начинает разговор. И теперь у Кюбина ещё более острый кризис. Лучше бы сосед не открывал рот, потому что теперь можно только мечтать, чтобы парень никогда не переставал разговаривать. Кюбин хоть вечность готов греть уши, но надо что-то отвечать.
— Здравствуйте, — пока что максимум, на который хватает сил. Кюбин резко выдыхает, переводя взгляд на дверной звонок, чтобы лицо соседа не смело его отвлекать от важных дел. В конце концов, дома его ждут друзья. Он указывает пальцем на дверь своей квартиры. — Я Ким Кюбин, Ваш сосед.
Очень оригинально, прямо-таки в стиле Кюбина. Хотя, может и хорошо, что его мозг решил не выдавать позорную шутку, или, что ещё хуже, пикап фразу. Очень нормальное знакомство. То, что Кюбин со своими лучшими друзьями познакомился в очереди в Макдональдсе, отпустив жалобу на цены – не значит, что с парнем всех его мечт должно быть так же.
— Вы за молоком?
— Стены картонные, да?
— Или Вы слишком громкий.
Что ж, это имеет смысл. Кюбин поджимает губы с виноватым видом, а лицо соседа смягчается. Хочется рвать на себе волосы и забиться в уголочек, качаясь из стороны в сторону, и, возможно, в голове так и происходит, но внешне, Кюбин уверен, он выглядит спокойнее скалы. От соседа словно исходит какое-то свечение, может, это аура, настолько добрая, что сложно не подчиниться. Почему-то идеальный блонд, не сожжённый, как у соседа Джунхёна, очень располагает к себе.
— Я Рики, — он протягивает ладонь для рукопожатия и Ким Кюбин просто не может поверить своему счастью. Он коснётся ангела. — И я не дам Вам молоко.
Или не коснётся. Неужели жалко одну упаковку? После всего, что между ними было? Кюбин обиженно бурчит, утыкаясь взглядом в пол, а там – точно такие же, как у него, тапки с утками. Значит, они всё-таки ходят в один и тот же магазин. И у соседа прекрасный вкус, но очень скупая душа.
— Мне совсем чуть-чуть, — за классные тапки соседу можно дать ещё один шанс. Возможно, выпрашивать нехорошо, но Кюбин уверен в своём щенячьем очаровании, срабатывающем каждый раз. — Весь подъезд, кажется, ненавидит меня. Вряд ли дадут.
Рики склоняет голову, чуть приближаясь к лицу Кюбина. И как раз тут сердце решает сделать тройное сальто назад через кольцо с огнём. Так хорошо пользоваться своим обаянием – просто незаконно.
— Вы не поняли, — голос спокойный, как в радио на утренних шоу. Такой слушать и слушать – никогда не надоест. — У меня его просто нет.
Кюбин от разочарования поджимает несуществующие собачьи уши и кивает, всё ещё не глядя на Рики. Слишком неловко.
— Но я могу поспрашивать у соседей, — после этой фразы в окно, кажется, ударил луч света. Хотя дождь не прекратился. — Думаю, мне они дадут. Я постучусь к вам, если что.
Всё-таки Рики и правда ангел. Кюбин готов бить ему поклоны ежесекундно и купить в качестве благодарности хоть десять пачек несчастного молока, а ещё самых вкусных пирожных сверху, надеясь пригласить его себе на кофе со сладостями (и в качестве последнего, конечно же, будет сам Рики).
И хотя, судя по его словам, Кюбин оставался единственным соседом, с которым Рики не был знаком, он ни капли не обижен. Лучше поздно, чем никогда. Наверное, сама судьба наконец-то захотела, чтобы они встретились, иначе Кюбин просто не может объяснить своё везение. А ведь всё началось с простого чиха за стеной, неожиданного, но неизбежного для их будущего.
Надо будет узнать, кстати, как у Рики со здоровьем. Первый чих за год – вещь подозрительная. Кюбин даже научится лечить людей от простуды, чтобы помочь соседу справиться со страшным недугом, и будет держать его за руку (нежную, когда её пожимаешь) в трудные моменты особо страшного кашля.
Возможно, Кюбин слишком много придумывает и это будет их с Рики последняя встреча. Но, безусловно, он будет искать каждую возможность воплотить в реальность их совместную жизнь, уже детально прописанную в голове. Даже если это зашло слишком далеко – Кюбин планирует снести стену, разделяющую их квартиры. Но тогда ненависть соседей обрушится ещё и на Рики, а за это Ким никогда себя не простит.
***
— Ким Рики звучит неплохо, да? — Кюбин подпирает подбородок обеими руками, параллельно болтая ногами под кухонным столом. Джунхён и Гонук предпочитают находиться в стороне.
— Он становится всё более делулу. Какой там номер у полиции? — Джунхён тыкает локтем в стоящего рядом друга. Гонук шипит.
— Хён, думаешь, я помню?
— Ты закончил школу недавнее меня.
— Откуда мне знать, что ты не оставался на второй год?
Перепалка привычная, так что Кюбин даже не обращает внимания, поглядывая время от времени на входную дверь. Надеется услышать шаги и выбежать на встречу с молоком и своим счастьем. Он даже переодел футболку, чтобы если не первое, то хотя бы второе впечатление было нормальным и Кюбин нигде не опозорился. Он правда постарается. Ещё никогда так сильно не хотел понравится кому-то, как сейчас. Молоко теперь станет его любимым напитком.
Машинка беззвучно мечтает о начале работы.
В дверь стучат. Кюбин подрывается с места, до смерти пугая Гонука и Джунхёна, прижимающихся к дальней стене, и бежит открывать. В голове бардак, он, наверное, выглядит совсем глупо. Никто из присутствующих не верит в любовь с первого взгляда, но зато Кюбин верит в первый глоток молока из рук его идеального соседа. Не прям из рук, а из пакета, который раньше побывал в случайной семье из их подъезда, но факт остаётся фактом: Рики действительно бегал по квартирам, чтобы помочь Кюбину. Это точно навсегда.
— Я тебя расцелую, — Кюбин неосознанно забывает о вежливости, когда видит полупустой пакет молока в руках соседа.
— И это окупит мои мучения? — Рики спокойно хихикает. — С тебя пятьсот вон.
Кюбин тормозит.
— Пятьсот?! Тут же на дне только!
Рики только жмёт плечами. — Капитализм.
Видимо, общение с ним можно было тоже начать с жалоб на цены в Макдональдсе. Человек, по меркам Кюбина, просто не может быть идеальнее, так что у него нет шанса на провал. Их сближение должно быть без изъянов.
Молоко, наконец, оказывается в руках Кюбина, и Рики уже натягивает вежливую улыбку, собираясь уходить. Но тот факт, что их вторая встреча вот-вот закончится, Кюбину никак не нравится. Он решает зацепиться за любой шанс продлить их общение хотя бы чуть-чуть.
— Ты, случайно, не знаешь английский?
Рики замирает в дверях, кажется, разделяя нежелание расставаться.
— Случайно знаю. Помочь?
В квартире Кюбина оказывается новый человек. Его пропускают вперёд, чтобы оценил владения, точно кот в новом доме. Гонук и Джунхён всё ещё не издают ни звука, только осматривая гостя, хотя у Рики прав в этом доме больше, чем у них. Машинка для кофе, кажется довольно вибрирует от того, что с ней наконец обойдутся по-человечески и не будут тыкать пальцами в случайные кнопки.
Рики находит инструкцию и расправляется с техникой так быстро, как трое остальных не смогли бы научиться и за всю свою жизнь. В ответе за это знание языка или нормальная работа мозгов – неизвестно. Но теперь у Кюбина в сто раз больше причин не отпускать соседа. Скорее всего, только с его помощью возможно дожить хотя бы до тридцати. А дальше уже, Кюбин уверен, он сможет выжить на одной любовной тяге.
Интересно то, как Рики стал моделью для подражания за несчастные двадцать минут.
***
— Ещё раз спасибо тебе, ты очень выручил, правда, — Гонук и Джунхён уже слиняли домой и в квартире остаются только двое. Рики далеко идти не надо, но Кюбин бы предпочёл, чтобы он не уходил вообще. — Я в долгу не останусь.
И эта фраза определённо означает «мы ещё увидимся».
— Это просто соседская помощь.
Рики обхватывает руками свой чай в кружке с оленями, усаживаясь в кресле на кухне Кюбина уже как в своём родном. Возможно, интерес очень даже взаимен. За несколько часов никто даже не заикнулся о том, что пора бы прощаться, потому что на улице, вообще-то, уже стемнело. Рики правда наслаждается новым знакомством и оказывается самым тихим в движениях человеком из окружения Кюбина. И он не пьёт кофе, как выяснилось.
— Но ты можешь пригласить меня куда-то, к примеру.
Диалоги с ним лёгкие и приятные, а от атмосферы даже Гонук и Джунхён успокоились. Аура Рики действительно существует, этот термин можно даже вносить в словари и страницы «Википедии», потому что явление слишком реальное.
Их контраст, правда, всё ещё слишком сильный. Никакая магия не изменит громкий голос Кюбина, эхом звучащий даже вне квартиры. Рики почти шепчет, Кюбин же пытается докричаться до самой реки Хан.
Рики много времени проводит со своим лучшим другом. Часто ночует у него и даже купил вещи вроде зубной щётки и полотенца, чтобы спокойно там оставаться. Этим объясняется такая тишина в квартире. Только вот, недавно у этого лучшего друга появились отношения… и Рики вернулся домой. Кюбин правда пытается держать свои мысли при себе, но в тайне мечтает добиться такого же сильного доверия, чтобы у него дома тоже оказались вещи Рики, перевезённые, может, неосознанно.
— В соседнем районе открылась хорошая пекарня, — Кюбин укладывает голову на сложенные на столе руки, чтобы рассматривать Рики снизу вверх.
— Не терпится оценить её.
Остаётся загадкой только то, кто из них назначил свидание первым.
***
— Кюбин…
Он стоит в дверях Рики с бутылкой молока в руках.
Уже месяц прошёл, а Кюбин так и не отплатил за помощь с машинкой, и если сосед уже давно забыл про тот случай, то Ким просто не имел права. Тем более, у них почти не осталось причин видеться. Они сходили на пару свиданий, несколько раз оставались друг у друга на чай, но ничего более.
Кюбин успел загнаться, что разочаровал Рики своим поведением, поэтому старался вести себя тише воды ниже травы, а Рики наоборот стал шуметь слишком сильно. Теперь за стенкой можно услышать и грохот стиральной машинки, и громкий мат после встреч мизинца с диваном, и тихое пение во время готовки (сердце Кюбина почти вылетело через горло, когда это произошло в первый раз). На их этаже теперь существует жизнь, пусть и неловкая в коммуникации, но она, по крайней мере, есть. Они здороваются, когда Кюбин уходит на учёбу, а Рики – на работу, а потом помогают друг другу доносить пакеты до квартир друг друга. Они разговаривают неформально, даже несмотря на разницу в возрасте, на что Гонук завистливо кидает Кюбину в чат злые смайлики.
Но у Кюбина всё ещё нет номера Рики. Хотя он, по сути, и не нужен, потому что для разговора достаточно громко позвать соседа, даже не вставая с дивана. Кюбин был бы рад отправлять Рики по утрам милые картинки из интернета, а потом пересылать каждое смешное видео, которое попадается в соц. сетях, но может лишь передавать их на словах, когда они встречаются, чтобы сходить вместе в магазин.
Их отношения и правда лишь соседские. Но Кюбин не собирается останавливаться на них.
— Что? Я обещал, что не останусь в долгу, — он протягивает упаковку, хотя Рики не выглядит особо довольным. — Можешь не возвращать мне две тысячи восемьсот вон за него.
Взгляд Рики сложно прочитать. Он то ли разочарован, то ли расстроен, то ли всё вместе… Хотя Кюбин, вроде, не давал повода?
— У меня непереносимость лактозы. Я не могу пить молоко.
Оу.
— Тогда что насчёт… козьего? — Кюбин прячет бутылку у себя за спиной, свободной рукой неловко сжимая штанину своих спортивок. Действительно, неловко получается.
Рики, отрицательно мотая головой, смеётся. Кюбин, если честно, не совсем разбирается в химии, лактозе и прочих ругательствах, но ради Рики прочитает об этом каждую статью с первой страницы Гугла. Это будет полезно для их будущей совместной жизни. И Кюбин, возможно, даже сможет сам исключить подобное из своего рациона…
— Зайдёшь?
Это входило в планы Кюбина, да. Но не настолько внезапно. Он даже не подготовил предлог, Рики просто ставит его перед фактом, даже если оставляет возможность отказаться. Хотя в тяжёлом случае Кюбина такой точно нет.
Бутылка молока остаётся на тумбочке у входа. Квартира Рики, как и всегда, встречает гробовой тишиной. Часы на стене не тикают, потому что батарейки давным-давно сели, ноутбук почти неслышно посапывает на кухонном столе, а статуэтка кота, приносящего удачу, спокойно машет лапкой где-то в углу. В такой тишине страшно даже скрипнуть полом.
— Я стучался к тебе вчера, — Рики ставит полный чайник на подставку и клацает выключателем. В его квартире они по умолчанию пьют только чай, — но ты не открыл.
Кюбин чувствует себя полным неудачником, потому что упустил встречу с Рики из-за идиотского обследования у врача. Он ведь здоров, как бык, но университет потребовал ещё и письменное подтверждение этому. Прямо посреди года. Учёба с удовольствием портит личную жизнь Кюбина, даже если на неё есть только отдалённый намёк.
— Всё в порядке.
— Точно?
Этот сосед бывает невыносимо милым, надо признать. Он заботится о всех людях вокруг себя, чаще всего в тайне, но иногда скрыть это просто не получается: тон выдаёт.
О Рики многое говорит его голос. Низкий, тихий и приятный до мурашек, но легко колеблемый от лёгкого волнения или беспокойства. В таких случаях он словно открытая книга. Интересная деталь, которую Кюбин выловил ещё на первом свидании, а теперь продолжает пользоваться в своё удовольствие. И не то, чтобы его самого было невозможно прочитать.
— У тебя глаза красивые.
— Внезапно? — Кюбин прислоняется к столу, пока Рики не осмеливается приближаться.
— Я никогда не говорил тебе этого, — и голос дрожит. — Не знаю, почему.
— Ты волнуешься.
Рики привык к тому, что Кюбин легко его распознаёт. У других людей на такое ушли бы года, но Ким Кюбин либо гений, либо просто вторая половинка души Рики. Другого объяснения просто нет, наверное.
— Чего стучался-то?
Чайник закипает.
— Просто хотел тебя увидеть.
Кюбин склоняет голову, не сдерживая улыбку. Ему нравится то, каким прямолинейным стал Рики после провальных попыток надеть на себя загадочное амплуа. Щенячьи глаза Кюбина всё-таки видят больше, чем кажется.
— Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким.
— Каким? —Рики разливает кипяток по кружкам, развернувшись спиной к Кюбину.
— Милым, — уши соседа краснеют самую малость.
В первые дни знакомства Кюбин, возможно, сомневался в ответном интересе. Может, это длилось дольше, чем только первые дни. Но сейчас всё настолько очевидно, что Кюбин готов прямо на месте воплотить все мечты об объятиях перед сном и завтраках в постель.
— Знаешь же, что тебя не только по голосу можно прочитать?
— Я больше никогда не свяжусь с учениками психфака, — Рики обречённо разворачивается к Кюбину. — Что ещё?
— Да так, по мелочам, — он отталкивается от стола и приближается к соседу. Тот сглатывает. — Уши, взгляд, жесты, поведение… Ты послал к чёрту только Гонука и Джунхёна, хотя виноваты были мы трое.
Рики нервно посмеивается, когда к нему подходят слишком близко.
— И ещё…
Кюбин прикладывает широкую ладонь к чужой груди. Рики, кажется, задерживает дыхание.
Тук, тук, тук…
Пальцы скользят ниже по ткани чёрной рубашки. По маленьким пуговицам и складкам, до самого края, который Кюбин оттягивает. Смотрит на Рики исподлобья, чтобы словить слабый блеск в его глазах, и запускает руку под одежду. Касается молочной кожи, обжигается, но ведёт ладонь вверх, чувствуя, как напрягаются мышцы под ней. Неровный выдох слышится, когда ногти слегка задевают грудь. Кюбин останавливается, прижимаясь к ней всей пятернёй.
Тук-тук-тук…
Пальцы подрагивают, норовят сжаться, но Кюбин позволяет себе только осторожно надавить, чтобы почувствовать сильнее. Стук чужого сердца ускоряется, отбивает рёбра и рвётся к тёплой ладони, лежащей на груди. Рики делает глубокий вдох, надрывающийся на середине, чтобы нарушить тишину, которая расстелилась по комнате.
— И ещё?
— Либо у тебя аритмия, — Кюбин делает паузу, щурясь с хитрой улыбкой, — либо я тебе нравлюсь, хён.
Рики полностью сокрушён. Он касается чужой ладони через ткань рубашки, поднимает взгляд на Кюбина. А тот светится, точно звезда.
— Ты тоже не особо стараешься скрываться.
— А какой в этом смысл?
Кюбин первым тянется за поцелуем.
Бутылка молока сегодня так и остаётся на тумбочке у входа.
