*****
Ирука Умино — лучший сенсей академии по версии Наруто Узумаки и в целом команды семь — шустро собирал принятые отчёты и журналы ведения отчётности в стопку. До окончания смены в комнате приёма-сдачи миссий оставалось двадцать минут. Своё рабочее место у заветного окна он всегда держал в идеальном порядке, как и всю свою жизнь. Единственным пятном хаоса в ней был джонин, его парень, а теперь уже и официальный муж — Какаши, Шаркающий сандалиями ниндзя, Хатаке. Вот кто мог навести, не спеша и незаметно, суету и беспорядок в его жизни. За ним просто следом надо было ходить и тыкать красивым, сука, носом в то, что он творит, не замечая. Нет… как боец, он был легендарный, незаменимый и крайне эффективный. Но вне миссий его эффективность куда-то испарялась, а появлялось жуткое распиздяйство. Куда-то опоздать? Это всегда пожалуйста! Дома всё раскидать и не положить на место, где взял? Пфф… без проблем! Пихнув под мышку папку, а в руки захватив пакет с тетрадями на проверку, Ирука спешил домой к мужу, который, со слов Пятой, вернулся в деревню с отрядом АНБУ в добром здравии, и даже не заштопан ни разу. К мужу!!! Даже не верилось, что он согласился на эту авантюру: жить счастливо и сколько получится в их неспокойное время. Когда он сообщил Наруто, что собирается замуж за Какаши-сенсея, любимый ученик сначала подавился горячим рамёном, потом от неверия сложил печати «Кай» чтоб развеять гендзюцу. Но это оказалось правдой. Наруто уже достаточно взрослый, чтоб ему можно было спокойно сказать, в каких отношениях его сенсеи. Он их считал мудрыми наставниками, да что наставниками, они как отцы, за отсутствием родного. И после минут удивления и негодования пришла искренняя радость. Счастливый сенсей спешил к любимому мужу домой. Он шёл, улыбался знакомым, здоровался с родителями учеников. И все его любили и уважали. Весёлый хвостик на макушке, лучистые карие глаза цвета молочного шоколада и бронзовая кожа. Ирука буквально светится изнутри счастьем, и все понимали, почему. На второй этаж, где располагалась их квартирка, он влетел птицей, перескакивая через ступеньку. Открыл дверь своим ключом и сходу влетел в квартиру, где ждало его счастье, чтобы скорее оказаться в руках своего гения. Как вдруг…!!! — Хатаке!!! Да твою ж за ногу! Какого хуя Хагоромы!!! — вопль сенсея слышал, пожалуй, весь дом их малоэтажной новостройки. Шутка ли, стены — что картон. Ирука, несмотря на то, что он вообще-то тоже шиноби, сходу, не успев понять как, растянулся на полу. Тетрадки рассыпались по всей прихожей, пакет с продуктами он умудрился каким-то чудом удержать. С матом поднявшись на одно колено, он принялся высматривать в потемках прихожей, что из амуниции Копии стало причиной его эпичного полёта. Недобрый взгляд упал на походный рюкзак, скорее всего набитый всевозможными комплектами сюрикенов, запасных кунаев, свитков и другой походный чепухи. Шипя и потирая ушибленное колено, Ирука поднял увесистый рюкзак и с чувством пихнул в кладовку. Поставив пакет на пол, с него же поднял пыльную разгрузку, из которой посыпались веточки, сухие листочки песок и другая походная грязь. Ирука про себя простонал. Так, следуя за раскиданными как попало вещами, он дошёл до гостиной, которая переходила в кухоньку. Весь пол был в высохших следах от мокрых ног, что проследовали из ванной в кухню. Хитай, водолазка и форменные штаны с бинтами валялись тут же. Хорошо хоть трусы в ванной снял. Убрав это бедствие в комнате и прихожей, Умино двинулся на кухню. В целом было чисто, не считая капель супа около холодильника и пустого стакана на столешнице. Ирука выдохнул. Он знал, на что подписывался, всё прекрасно видел, так что жаловаться и ругаться тут бесполезно. Но про себя, в душе, смачно выматерился. Гений и герой деревни бренностью бытия был не заморочен. Зато трахается огонь и выполняет все его, Ируки, прихоти, и ругаться на него не хотелось. Ну, какой есть, зато любимый! На часах было почти восемь вечера, а он всё спал. Ни капли не заботясь о тишине, Ирука прошел в спальню, нарочно громко хлопая дверьми, чтоб это пугало проснулось. Хатаке приоткрыл свой родной серый блядский глаз и растянул губы в улыбке при виде любимого мужчины. — Мааа, Ируукаа-сенсей, а почему вы ещё одеты? — растягивая слова и потягиваясь, голый, прикрытый одним полотенцем, джонин смотрел на свое сокровище. — А я и не собираюсь раздеваться, максимум — переодеваться. — Ммммм… переодеваться? Во что? Хотя, не важно, можно и в одежде хорошо потрахаться! — он потянулся к Ируке, пытаясь пристроить руки на упругой заднице сенсея. — Нет, Какаши, не сейчас. Мы идём в кино, — говоря это, Ирука достал из кармана два билета. — КотЗумы отдали билеты, не смогут пойти. Их поставили во внеочередное дежурство к воротам в ночь. Билеты — халява. Собирайся, Хатаке, — по недовольному лицу Какаши Умино понял, что планы мужа на вечер полетели биджу под все хвосты. — Я надеюсь, это хоть боевик? Или ужастик? — в надежде спросил Какаши, плетясь к шкафу, почесывая тощий зад и доставая оттуда дежурные гражданские вещи. — Ага, боевик! — засмеялся сенсей. — «Барби» называется. На этом месте лицо Какаши надо было видеть: столько эмоций на сухом, совершенно безэмоциональном лице не сменялось за раз никогда. Негодование, недоумение, гнев и безысходность — было всё и сразу, за секунды. — Нет, Ирука! — простонал Какаши. — О, да, Какаши! Да! И возражения не принимаются! Я же хожу на твоих «Мстителей», «Хищников» и др. Вот и ты пойдёшь на «Барби», ничего не знаю и слышать не хочу! — джонин в сторонке вновь простонал, печально натягивая джинсы. — Лучше б дома остались, потрахались! — пробубнил под нос Хатаке.*****
Какаши открыл глаза от больнючего тычка локтем под ребра. — Эй, я видел, ты глаза закрыл! Смотри внимательно, я еще тебя расспрошу, что было в фильме, и ты должен будешь его обсудить со мной! — прошипел Ирука, закидывая попкорн в рот. — Ирука… да я во весь шаринган смотрю и запоминаю, чтоб пересказать сюжет тебе, — пытаясь сделать несонный вид, прошипел Какаши в ответ. — Копия, заткнись уже, — с переднего ряда зыркнул Генма и больно уколол сенбоном. — Парни, дайте уже красотой юности насладиться! Помолчите! — Гай не отставал с заднего ряда. «Блять все собрались, какого хуя им надо от этих розовых соплей!» Хатаке огляделся: в небольшом конохском зале собралась большая часть чунинского и джонинского состава, наверное, только те, кто дежурил, не пришли. На удивление первые ряды заняли парни в плащах с облаками. «Этот детский сад хули тут забыл?». Так, в тишине Какаши уставился на экран. Там шла какая-то розовая канитель и суета с милой девчонкой кукольного типажа. Даже не пытаясь врубиться в сюжет, он пялился на огромный экран. Ирука скосил глаза на мужа и ехидненько улыбнулся, видя, как Какаши вникает в фильм, ну или хотя бы пытается делать вид. И сам погрузился в просмотр фильма. На экране происходила какая-то суета. Девушка ехала за рулем машины — кабриолета, ну и конечно же розового, по классике этого сюжета. Какаши уставился на экран. Ирука сначала прыснул со смеху от вида Хатаке. Он даже глаз с шаринганом открыл и не отрывался от этого зрелища. Но то, что было дальше, ударило по самолюбию чунина еще больше. Джонин забубнил себе под нос бессвязные слова «Вот это глазки… А какие бампера у нее наверное… охх еще бы в черном цвете, красотка какая… вот это кожа… самое прекрасное, что видел в этом фильме…!» — от злости и обиды Ирука внутри аж вскипел. Этот хуев гений залип на бабу из фильма, на который идти не хотел. Сука! Он, гейский гей — и залип на девку! Умино даже не стал как-то отвлекать Какаши от дум, потому что тот ушел в себя полностью, и больше на экран совсем не смотрел. Желание продолжать смотреть этот фильм пропало и у Умино. Хотелось как-то отмстить этому гению, который, оказывается, у нас падок и на женскую красоту. Так, у него сейчас неделя работы в деревне, а потом он снова уйдет в недолгий поход, миссия сопровождения, на две недели. Ну, значит, дружочек, я тебя помариную это время. Сиди и думай почему… — а вот нехрен на баб смотреть. Пусть с рукой поразвлекается. С такими мыслями Ирука сидел до конца сеанса. К титрам он заметил тихое посапывание из соседнего кресла. Уснул все-таки во время просмотра. Ирука посмотрел на родную лохматую голову, щеку, рассечённую шрамом, и понял, что злиться он на это недоразумение долго не может. Тем более, по большому счету, это всего лишь фильм.****
Неделя пролетела в своих делах и заботах. В воскресенье вечером Ирука помогал собираться Хатаке в очередную миссию. Долго ворчал, что у него не сданы отчеты по незначительным миссиям ранга С команды семь, и что если он появится на пороге штаба следующий раз без них — выебет при всех, на что получил ответ: — Маа, Ирука-сенсей, с удовольствием! — Хатаке хитро улыбнулся, складывая наборы кунаев и сюрикенов. Ошалевший вид мужа повеселил Какаши. — Ты чего… правда? Ты согласишься быть снизу? — уже серьезно спросил чунин. — А чего такого? Для любимого мужа я готов на всё, тем более, глядя на тебя, как тебе хорошо, я всё чаще думаю, что много теряю, — он встал, наклонился к Умино, зарываясь носом в ворох волос любимого человека. Хотелось пропитаться его запахом, потому что впереди очередная разлука. — Ну, понятно, что не сегодня, — проговорил Какаши куда-то в шею. — А почему бы и нет? Проводив рано утром Какаши, Ирука уже долго без сна лежал в кровати. Его одолевала толпа мыслей, и все они все сводились к одной. Какаши возвращается пятнадцатого кугацу. А повезло в этом году вдвойне, потому что это как раз будет выходной день. Хотелось мужу сделать сюрприз. Удивить. В голову Умино закралась шальная мысль и не исчезала оттуда вот уже несколько дней. Его всё не отпускала маленькая обида на то, как Какаши пялился на девку из фильма. Прям внутри свербело и не давало покоя. И вот сейчас, не раньше, не позже, у него полностью сформировалась идея о том, как можно удивить любимого мужа. Такого у них за их достаточно долгие отношения еще не бывало. Ирука покраснел от одной мысли о том, что задумал.*****
Ирука шел по вечерней Конохе, прижимая к себе сверток и коробку. Ками-сама, что он придумал… парень сгорал от стыда. Все эти дни он сам себя успокаивал, что Какаши понравится его задумка, муж должен быть в восторге. Два дня он потратил на то, что обползать весь маркетплейс, а муками выбора промучился пару дней, но все-таки решился. Ладно, одно дело заказать, но другое — получить заказ. На страничке продавца было черным по белому написано, что всё упаковано в непрозрачный пакет. Но толку то от него, когда у тебя в деревне живут глазастые представители клана Хьюга. И ладно бы они только жили, но одна из представителей работала на точке выдачи заказов. И вдвойне это ужасно было, потому что это была мамочка его ученика. Пока Ирука стоял, переминаясь, краснея и бледнея около стойки получения заказа, Хитоми Хьюга расспрашивала без умолку за своего сына, вот только половину вопросов сенсей конечно не слышал. В голове же было только: «А можно побыстрее, милочка, побыстрее же!», но девушка никак не хотела отпускать красного, как рак, чунина. Как только она выдала свертки и коробку с милейшей улыбкой «По любому уже рентгеном своим просветила!» — пронеслось в голове Ируки, и он еще больше залился краской, напоминая уже больше помидорину. Развернувшись, он поспешил убежать скорее из этого ада, но столкнулся нос к носу с Пятой, что пьяненькая тащила за собой Шизуне Като. — Сенсей, вечерочка. Что это у вас? Хвастайтесь! — она уже было хотела взять сверток из рук, но Ирука только сильнее прижал к себе свои заказы. — Это подарок, — и, буркнув что-то под нос, вылетел на улицу. — Знаешь, Шизуне, семейная жизнь с Хатаке плохо влияет на Умино. Дерганый какой-то он стал, — она посмотрела вслед удаляющемуся учителю и с улыбкой перевела взгляд на Хитоми. — А ну-ка, Хьюга-сан, рассказывай, чего там у сенсея в свертках, по-любому же посмотрела? Чего он такой краснючий?! — Ч-ч-что выы, Пятая, — Хитоми потупила взгляд, — не смотрела, это же не этично. — Хорошо! Сделаю вид что поверила,… — она наклонилась над стойкой так, что объёмные груди оказались почти на высокой столешнице, — а теперь выдай-ка, милочка, мне мои заказы. Чем ближе становился дом, тем сильнее ускорялся Ирука. Он хотел скорее скрыться, спрятаться в своей норке и чувствовал себя зайцем среди хищников, которые вот-вот норовят отобрать его пакеты и растрепать их, чтобы содержимое увидела вся Коноха, вместе с лицами на скале хокаге. Вот позора-то будет молодому учителю! Заскочив домой, он запер дверь и сходу спрятал пакеты в кладовку, где обычно лежит их амуниция и форменная одежда. Завтра он предварительно всё примерит перед главным показательным выступлением перед своим благоверным муженьком.*****
Какаши спешил домой. Они только что вошли в ворота деревни. Он на ходу распустил команду семь. Не особо заботясь, услышал ли кто его, просто попрощался, сложил печати перемещения и оказался у подъезда их дома. У него сегодня день рождения, и он ожидал вкуснейший ужин, непременно торт, и на десерт, конечно Ируку, много Ируки, желательно на всю ночь! Он безумно скучал. Он безумно голодный. И боялся, как бы между ужином и тортом не случился десерт в виде Ируки, а можно Ируку с тортом, а можно и Ируку вместо ужина. Какаши растянул губы в улыбке. Одна мысль о солнечном его сенсее грела душу. О его муже… даже не верилось, хотя уже второй месяц шел. Какаши влетел птицей на свой этаж, открыл дверь квартиры, почему-то она была закрыта на все три замка, хотя свет горел, а обычно они, когда были дома, на один запирали. Но это не важно, главное: «Дом, милый дом!» — Ирука, это я… Ой, девушка, извините! Я наверное квартирой ошибся! — Копия уставился на длинноногую брюнетку, что стояла на их кухне спиной к нему. Копирующий ниндзя попятился от вида девушки назад, и, если бы дверь была не закрыта на защелку, он бы вылетел пулей. Теперь же он открыл входную дверь. Посмотрел номер квартиры. Их квартира. Но что за баба на кухне?! Девушка, обладательница красивых длинных стройных ног, облаченных в черные чулки, кружевная резинка которых чуть торчала из-под пышных кружев короткой юбочки, что топорщилась на высокой упругой заднице. Талию охренеть как красиво подчеркивал корсет, а по прямой спине с горделивой осанкой водопадом струился черный шелк волос. Стройные ножки этой прелестницы были облачены в туфельки на шпильке, что удлиняла и без того красивые икры. Какаши сглотнул. Красотка словно сошла со страниц Ича-Ича, но он же не падок на баб?! Но что-то в этой было такое… родное, в этой девушке. И, ками-сама, тут она повернулась. Среди этой мишуры, кружев и атласа, красивого еле заметного мейкапа, он увидел своего Ируку! Ируку?! — Иру-у-у-ка-а-а… — Копия сполз по стене, как подтаявшее мороженное с палочки, попутно стягивая маску. — Хатаке. Не смей подыхать от счастья, зараза! Вот знал я, что ты на баб падок! — сенсей выпорхнул из шпилек, потому что мог на них только красиво стоять, про ходить речи не шло, это какая-то черная магия, никакая чакра не поможет. — Ты совсем, сенсей, свихнулся, какие бабы? Откуда такая недостоверная информация! — еле двигая губами, пробормотал Хатаке. — Так я чё, идиот совсем, не видел, как в кино ты на Барби залип, говоришь: «ещё в черном, какой бампер, какая глазастенькая»!!! Еще бы сказал… сисястая, я б тебя прям там уебал! — ворчал Ирука, поднимая с пола пыльный мешок имени Какаши Хатаке. — Вот именно, ты идиот, Ирука! Фуух… я про машину говорил. Ты видел, какой там ретро-кабриолет Корвет? Он просто охуенный, и как классно с ветерком в отпуск на нем с тобой прокатиться, а ты все на бабу спихнул… когда мне бабы-то нравились? А? И чего я тогда за тобой больше пяти лет бегал? — уже серьезно проговорил Какаши потупившему в пол взгляд Ируке, которому сейчас было стыдно, что он усомнился в своем муже. Так стыдно, что он понуро пошел на кухню, стягивая ободок с волос. — Ирука, Ирууу. Ты что делаешь?! Оставь так! Ты. Ты в этом, … — Какаши остановил Ируку, отодвинул на расстояние вытянутой руки. Крутанул, чтобы подол короткой юбки приподнялся и закрутился, демонстрируя круглые ягодицы. — Ты такой красивый! — глаза Копии сияли от удовольствия, он глупо улыбался при виде любимого мужа. — Блять, Какаши, я такой идиот, и мне стыдно! Хотел тебе устроить сюрприз! — видно было, как сенсей расстроился и переживает. — Это прекрасный сюрприз, — он подошел вплотную к Ируке и двумя пальцами приподнял голову за подбородок. — Ты прекрасен, сенсей, … — поцелуй получился такой нежный, как впервые, там, на дереве у академии. Он, едва касаясь губами, срывал теплое дыхание Умино, провел языком, чтобы углубить поцелуй, мазнул кончиком, встречаясь с юрким язычком Ируки. Так сладко и нежно никогда ещё не было. Какаши запустил руку в волосы Ируки. Стянул парик и кинул куда-то в сторону, придерживая голову за затылок. Они не могли оторваться друг от друга, настолько жажда насытиться была сильна; утолить сложно, да и практически невозможно. Копия двинулся и придавил учителя своим весом к стене. Принялся жадно ласкать тело сенсея, как будто выдержке пришел полный и бесповоротный конец. Какаши нащупал под юбкой ягодицы Ируки, сжимал их, вдавливал его в себя и терся бедрами, кусая и целуя кожу на подбородке, спускаясь вдоль скулы к нежной шее и острым ключицам, оставляя после себя красные метки. У Ируки ноги становились ватными и подкашивались от страсти, с которой накинулся на него Какаши. У него дыхание перехватило, когда Хатаке опустился перед ним на колени. Он лишь прикрыл глаза, тяжело дыша, и держался за плечи мужа, чтобы не рухнуть на пол, когда тот задрал юбку вверх, путаясь в ворохе кружев. Сдернул стринги в сторону и обхватил твердый член Ируки рукой. Он тут же полностью вобрал член сенсея в рот, заставив задохнуться и громко застонать от удовольствия. Выпустив орган из-за рта, он мокро провел вдоль него широким мазком от основания до головки, наблюдая, какое удовольствие получает любимый человек. Подхватив одну ногу под бедро, он закинул к себе на плечо, снова вобрал аккуратный член сенсея полностью, сжимая руками ягодицы, заставляя двигаться и трахать его в рот. Умино зарылся пальцами в копну пепельных волос, и снова задохнулся от прилива наслаждения, подаваясь вперед в податливый рот мужа. — Какаши я сейчас… я сейчас… кончаю… , — выкрикнув это, Ирука стукнулся затылком о стену и, тяжело дыша, безвольно сполз по стенке вниз. От выступивших слез наслаждения мейкап был порядком испорчен. Он смотрел в смеющиеся глаза мужа и в голос нервно рассмеялся, стирая тыльной стороной ладони последствия бурной любви Ируки. — Ты думаешь это все, милый? — с хитрой улыбкой проговорил Какаши. Умино лишь отрицательно замотал головой, он понимал, что это только начало. Ирука отполз до низенького котацу и взял какой-то черный мешочек. — Это ещё один мой подарок? — поинтересовался джонин. — Угу, подарочек, можно и так назвать! — хихикнул Ирука. Он растянул завязки и вытащил каплевидную небольшую анальную пробку. — Что это, сенсей? — Какаши взял в руки гладкую бархатистую на ощупь игрушку для сексуальных утех. — Анальная пробка, будем расширять горизонты твоего удовольствия Какаши сан! — Ирука откровенно громко заржал от вида Хатаке, брови которого поползли вверх. — Ты ж хотел побывать в нижней позиции, но я подумал по-другому. Мы сейчас вставим это в твой прекрасный тощий зад, а ты будешь меня трахать. — говорил это сенсей настолько дерзко и развратно, что в этот момент Какаши был готов на всё, лишь бы Ирука оставался таким. Избавившись от остатков одежды, Какаши предоставил свое тело в полное распоряжение мужа. Ирука достал заранее приготовленную смазку, выдавил чуть-чуть на пальцы, слегка потирая ими, разогревая, и нежно провел по мышечному колечку джонина, что аккуратной звездочкой сжалось. — Расслабься, Какаши, ты что, не доверяешь мне? — он склонился над членом любимого человека, нежно лаская головку и уздечку круговыми движениями юркого язычка. Хатаке прикрыл глаза от удовольствия. Член стоял в возбуждении уже достаточно долго и требовал разрядки. Ирука сжал поджавшиеся от удовольствия яички и мазнул по ним языком, при этом все это время потихоньку вторгаясь в тело любимого сначала одним пальчиком, на половину фаланги, потом целый, потом второй. И, раздвигая по типу ножниц, задвигался внутри. — Ками-сама. Какой ты тугой, Хатаке, мне в жизни не вставить тебе, — он смазал обильно пробку и, аккуратно надавливая, проталкивал ее внутрь, пока на поверхности не остался красивый рубиновый камешек с кнопкой. Ирука хитро улыбнулся и нажал на заветную кнопочку. Пробка мягко завибрировала. — Ирука, что это такое …? — глаза Какаши в этот момент надо было видеть. Он учащенно задышал и застонал. Вибрирующая пробка непонятно, то ли противно, то ли приятно подразнивала простату. Он хотел кончить, но чего-то мучительно не хватало. Хатаке застонал громче. Ирука удовлетворенно улыбнулся. Откинув подол юбки, он сел сверху и ввел член мужа в себя одним движением, сев на него полностью, чем вырвал еще один стон. — А теперь держись, Какаши, постарайся как можно дольше не кончить, потому что я хочу кончить на тебе, и от твоего члена! — Ирука взял в руки пульт от пробки и увеличил режим вибрации до третьего. От этого глаза Какаши буквально закатились. Ирука стал медленно двигаться на члене мужа, выпуская и впуская его в себя. Как он любил член Хатаке, самый прекрасный, произведение искусства. Какой нужно, не больше не меньше, увитый венками, с круглой ровной головкой. Ирука стал ускоряться, найдя нужный угол, под которым член проходился по его простате, стимулируя сильнее и сильнее. Уже не стесняясь стонать в голос, и все равно что время всего восемь часов вечера, и все соседи дома ужинают или занимаются своими делами. Да, будет стыдно, но это завтра. Диван в гостиной скрипел, умирая под их сексмарафоном, и вот-вот грозился не выдержать бешенной скачки. — Ирука… я кончаю… — взмолился Хатаке. — Нет… запрещаю, я еще не все! — ускоряясь, Ирука пытался довести себя до оргазма. — Потерпи минутку… От перевозбуждения на глазах обоих снова выступили капли влаги. Ирука почувствовал ту самую волну, которая была готова накрыть его наслаждением… — Давай, Хатаке, еще и быстрее,… — он задвигался сверху, навстречу помахивающему ему Какаши, пара глубоких толчков со шлепками о влажную кожу, и оба с громкими стонами утонули в оргазме. Наконец Ирука, приходя в себя от бешеной скачки, уткнулся в высоко вздымающуюся грудь мужа, переводя дыхание. Тот с улыбкой посмотрел на любимого сенсея. — С днем рождения, родной! — прошептав в губы, Ирука подарил нежный поцелуй.Конец.