***
— Исфет… — едва слышно прохрипела Эва, поднимаясь на локтях. Она оглядела странные, незнакомые апартаменты, а потом тут же прикусила язык. Конечно, незнакомые! Тут она была. Во сне, но была же… — Проснулась… Как себя чувствуешь, госпожа? — в голосе Ливия сквозила усталость и едва слышная повседневная усмешка. Парень опирался бедрами о стол, скрестив руки на груди. — Воды бы… Ливий указал взглядом на небольшой круглый столик, на котором Эвтида заметила стакан воды. Тут же выпив, она закашлялась и вдруг уточнила: — Я в твоей кровати? Вопрос глупый, несмышленый. Ливий бархатисто рассмеялся и подошёл ближе. — Оу, нет, Эва. Мы в апартаментах эпистата, он же нас та-а-ак любит. — Мог бы скрыть издёвку получше, — пробормотала шезму, садясь в кровати. — Что со мной случилось? — Думал, вы, фиванцы, привыкли с солнцу, но ты как обычно отличилась, — сказал лекарь, подойдя к кровати и сев рядом. Он аккуратно протянул руку и приложил тыльную сторону ладони ко лбу девушки. Эва нахмурилась. — Долго ты утром под солнцем пробыла? Шезму прикрыла глаза, задумавшись. Вообще-то, прохладная рука Ливия знатно мешала, но он же лекарь, как Эва могла ему перечить…правда ведь? Потому молчала, пытаясь сконцентрироваться на воспоминаниях. Аш всплыл в памяти. Достаточно. — Долго, — глухо отозвалась Эвтида, подняв глаза на ушедшего в свои мысли Ливия. Тот быстро заморгал и вернул себе расслабленный вид. — Плохо. Неужели, настолько глупая? Кажется, детям с детства твердят — нельзя долго на солнце играть… — Я ухожу. — Мне нужно умолять тебя остаться? Они долго смотрели друг другу в глаза, стараясь сохранить серьезное выражение лица. В какой-то момент оба сдались, тут же начиная улыбаться. — Ладно, госпожа. Ты можешь идти, если хочешь. …если хочешь? Эва тут же прикусила язык, чтобы не смолвить лишнего. Она склонила голову вбок и посмотрела на Ливия, что сейчас разглядывал её, не скрывая. — Красивая, правда? — хитро поинтересовалась Эва, слегка подавшись вперёд. Но Ливия таким не смутить, конечно. Парень лишь улыбнулся и прошептал: — Очень. А Эве многого не надо, от простого комплимента у неё щёки уже горят, а глаза опускаются, начиная бегать по лицу лекаря, невольно опускаясь вниз. — Что, госпожа, нездоровится? Не такая смелая? Эвтида падает назад, прикрывая глаза ладонями. Ливий лишь смеётся, поднимаясь с кровати. — Скоро ужин. Пойдёшь? Приоткрыв глаз, шезму качает головой. — Хорошо. Оставайся здесь, ладно? Провожу тебя после ужина… Со здоровьем не шутят, потому Эва остаётся. Других причин, разумеется, нет.***
— Эва… Аккуратные прикосновения… Эвтида улыбается, ощутив прохладные пальцы на щеке. Они опустились на шею, прошлись по ключице, остановились на плечах… Шезму касается груди парня и приподнимается, чтобы коснуться губ напротив, но… — Эва! Ливий аккуратно сжимает её плечо, возвышаясь над лежащей девушкой. У Эвтиды округляются глаза. — Я принёс тебе ужин. Поешь и пойдём. Скосив глаза на окно, она заметила луну и звёзды. Приподнявшись и осев, опираясь спиной о подушку, Эва растерянно оглядела еду на столике, а после тут же принялась есть фрукты, что принёс Ливий, пока лекарь ушёл в другую комнату. Покончив с трапезой, Эва поднялась, быстро поправляя юбку и топ. Она вздохнула и остановилась в центре спальни — в голове крутилась сцена, когда она обрезала красную нить. Вернувшийся Ливий застал Эву за рассматриванием пергаментов на столе. Он оперся плечом о косяк арки и уточнил: — Всё запомнила? Девушка дёрнулась, быстро повернувшись. Она что-то пробормотала, а потом громче добавила: — Пошли уже. Ливий улыбнулся, а после пошёл за девушкой, грациозно проходя мимо неё и останавливаясь перед, загораживая проход. — Что? — раздраженно уточнила шезму, но тут же замолкла, заметив взгляд. Он смотрел… по-особенному. Глаза слегка потемнели, брови приподнялись, губы открылись. Ливий улыбался играючи; он сложил руки на груди и будто ожидал, когда Эва сдастся. Эвтида хмурится, отступая назад. — Ты чего? — спрашивает она вновь, когда лекарь подходит на шаг ближе. Брюнетка случайно разрывает зрительный контакт, опуская глаза на пухлые губы. Рвано вздыхает. Дыхание у неё сбивается, руки начинают слегка подрагивать. — Тебе плохо, Эва? — улыбаясь, уточняет лекарь. Подходит ещё ближе. Они оказываются слишком близко. Конечно, он обо всём догадался. — Я заставляю тебя нервничать? — Прекрати… — А я то думал, что же Эва так шугается меня… — Ливий… Когда его ладонь скользит по щеке и задерживается на шее, Эвтида шумно выдыхает и полностью теряется. Она пытается спрятать заалевшие щёки и бегающие глаза, но лекарь тут же приподнимает её подбородок тёплыми пальцами, заставляя сохранить зрительный контакт. — Ну, Эва? Что ты хотела сказать? Он улыбается слишком широко, будто сейчас засмеётся. — Да ты… Договорить не успевает — Ливий проворно притягивает её к себе, тут же целуя. Поцелуй слегка смазанный — лекарь попадает в уголок губ. На губах остаётся привкус чего-то сладкого, едва ощутимого, но такого приятного. Ливий слегка отстраняется, не разрывая зрительный контакт, но сказать ничего у него не выходит: теперь уже осмелевшая Эва оставляет робкий поцелуй на губах парня. — Госпожа, а ты, оказывается… Что он хотел сказать, Эвтида уже не узнает. Она улыбается по-хитрому, вновь целуя Ливия.