***
Свет в офисе Шепарда был омерзительно ярким и резал глаза. Ричард вытерпел примерно с минуту, а потом оперся на колени и спрятал лицо в ладони. Босс задерживался, и Ричард, оставшись наедине с собой, боролся с мучительным похмельем. Хотелось пить. А еще хотелось бросить все и тихо свалить домой. В воображении возникли заманчивые картины полутемной спальни, плотные шторы которой защищали от солнца дня и воя машин за стеклом, и запотевшая бутылка пива. За спиной хлопнула дверь. Ричард прижал веки подушечками пальцев, наблюдая, как темнота сменяется разноцветными кругами. Давление взорвалось в висках болью, но Ричард продолжал давить. Как будто мог таким образом отодвинуть неизбежное. — Ну-с, — раздался голос босса, и напротив Ричарда скрипнул стул. Сделав над собой усилие, Ричард отнял ладони от лица, сел было прямо, но не выдержал и откинулся на спинку. Его тряхнуло, и он инстинктивно вцепился пальцами в подлокотники, чтобы не так виден был тремор. Шепард принюхался и скривился. Нос старого оборотня пошел гармошкой, обнажились чуть выдающиеся вперед клыки, а потом он оглушительно наполовину рявкнул, наполовину чихнул. — Так плохо? — поинтересовался Ричард. — Нормально, — буркнул Шепард, стараясь не сильно кривить лицо, — просто я к запахам очень чувствительный. Он обернулся к кулеру, стоящему у него за спиной, и нацедил прохладной воды в одноразовый стаканчик. Ричард закрыл глаза. Боль, пульсирующая в висках, начала иглами разливаться за уши, ломотой затягивала лоб. Шепард шевелился, стуча выдвижными ящиками. Каждый звук отдавался фейерверком где-то в затылке, кроме последнего — когда, булькнув, что-то зашипело в стакане. — Поправишь здоровье? — подтолкнул его в сторону правильного решения Шепард. Ричард вздохнул, таки глянул на босса и потянулся за аспириновой шипучкой. Босс дождался, пока он допьет, а потом выудил из очередного ящика папку и хлопнул ею об стол. Слегка подтолкнул к Ричарду, но, когда тот потянулся, чтобы забрать ее, пригвоздил к деревянной поверхности стола когтями. Ричард вскинулся и хрипло спросил: — Что?! — Приведи себя в порядок, прежде, чем приступать к работе. — Слушаюсь, сэр, — буркнул Ричард и, подцепив папку, потянул ее к себе. — Еще от меня что-то требуется? — Продолжаешь работать в паре с Викторией, докладываешь Каранге и мне. Ричард кивнул и жадно покосился на зажатые в руке бумаги. Шепард молчал, и Ричард снова открыл рот: — Что-нибудь еще? — Можете занять пустой кабинет напротив архивов, чтобы не отвлекали. — Понял. Он встал и одернул брюки, по старой привычке. Чуть приподнял стул, отодвигая так, чтобы тот не скрипнул ножками по полу. — Я пойду? Шепард кивнул. Ричард развернулся на выход, схватился за ручку двери и потянул на себя, когда за спиной прозвучало едва слышимое: — Ты в целом как? Ричард передернул плечами и, не ответив, вышел. Виктория ждала его за дверью. Глянула на него с непонятным выражением лица. Ричарду показалось, что с жалостью, и снова захотелось домой. Задернуть шторы. Завернуться в одеяла. Напиться. Напиться. Напиться. Виктория молча рассматривала его лицо с минуту, а потом кивнула куда-то в сторону лестницы — следуй за мной. — Надо... — начал было Ричард. Она приложила палец к губам и вытянула из кармана рубашки за кольцо желтый ключ. Ричард захлопнулся на полуслове. Они двинулись к выходу вдоль столов, сквозь гомон коллег. Кто-то, приветствуя, хлопнул его по плечу, а Ричард все пялился на острые лопатки идущей перед ним Викки. В голове крутились обрывки фраз, какие-то образы из прошлого, позапрошлого и еще одного, до этого, вечера. Они сливались в серый, сплошной, монотонный поток. Слегка тошнило. Пес из дыма и смога возник на периферии зрения. Гулко, звонко, тяжелым железным шаром из виска в висок перекатывалась боль. Идти было недалеко, но дорога показалась вечностью, и Ричард почти с облегчением вздохнул, когда Виктория остановилась, и утвердительно кивнула пожелтевшей от времени двери: — Тут. — Открыла дверь и включила свет. Ричард ожидал пыли и… какой-то заброшенности, что ли. Он иногда спускался в архивы к Ларри и привык к царившему там организованному хаосу. Но комната оказалась чистой… почти идеально квадратной, с двумя столами друг напротив друга. С доской на стене и кулером в дальнем углу соседствовал металлический шкаф для хранения дел. Викки посмотрела на него вопросительно, и Ричард, на секунду замешкавшись, понял, что же ее так волнует и добродушно кивнул: — Выбирай. Ей приглянулся стол слева от входа. Видимо, потому что на нем стояла странная прямоугольная лампа с зеленым абажуром, сделанным будто из бутылочного стекла. — Я как сорока, — сказала она, и провела по стеклу пальцем, потом поднесла его ближе к носу, выискивая пыль — люблю все красивое и блестящее. — И поэтому ты партнер Дакоты? Она хмыкнула, оценив шутку. Ричард сел за свой стол и открыл папку с результатами вскрытия найденного в пятницу тела. Первым шел невзрачный серый листок, расчерченный под строгую таблицу. Ричард пробежался по нему глазами, считывая скудно изложенную информацию: кто, где, почему, кем был и кем не был. Второй труп оказался щенком адской гончей и, как заметила Викки, совсем молодым. В самом соку — не старше сорока лет. Откуда он прибыл и как оказался в Чикаго, было загадкой, он был единственным представителем в родном для Ричарда городе. Практически волк-одиночка. — Как странно, — пробормотал под нос Ричард, скользя пальцами по ровным строчкам на сером листе. — Викки, ты видела? — Видела что? — подняла на него глаза Викки, вопрос сочился сарказмом. — Ты, вроде бы, первый, кто добрался до результатов, если не считать Шепарда. — Иди сюда, — вымученно, уголком губ улыбнулся Ричард и чуть сдвинул бумаги, освобождая на столе место. — Нет для собак хуже участи, чем одиночество. А щенок свалил, разорвав узы с семьей. Виктория удивленно вскинула брови: — Да брось ты, серьезно? А ну-ка.. — в пару шагов она оказалась рядом и присела на край освобожденного от бумаг стола. Ричард разложил бумаги так, чтобы и ей было видно, и они погрузились в изучение дела вместе. — Как же ты к нам попал, дружок, и зачем? — задумчиво прошептал Ричард, дочитав последний лист до конца. Запроса на поиск от семьи не нашлось. Щенок приехал в Чикаго не так давно, но задолго до летних событий. До жары. До знакомства с Эйданом. Они не нашли точной даты прибытия, но знали примерно момент его появление в городе — у себя на районе он был известен, такая редкость — повстречать пса. Так что датой обозначили начало года, дальше шло всякое скучное — рост, вес и так далее. Слепок зубов. Что-то типа медицинской карты, регистрации в местной полиции не было. Пес, нарушив закон, не встал на учет. Дальше шли фотографии. Черно-белые, с выкрученным контрастом. Так снимать мог только судмедэксперт. Ричард скользнул взглядом по самой первой и резко выдохнул, борясь с очередным приступом тошноты. Тогда, в темноте, он не разглядел все подробности, но при свете детали бросались в глаза. Даже самые мелкие. За годы службы армии и после полиции Ричард и не такое видел. Но все равно на секунду, внутренне сжавшись, прикрыл глаза,. На первой фотографии… — Ничего себе, а тогда было не заметно… Ричард вздрогнул. Викки зависала у него над плечом, c любопытством всматриваясь в снимки. — Не хотела тебя пугать, извини! Так быстро их сделали, — она кивнула на стопку. — Шепард помог, — буркнул Ричард и снова глянул на разложенные перед ним листы. Первая фотография отображала комнату, вид от входа. Пес был распят — под самый потолок уходили цепи, они держали пса за мощные плечи, в плоть которых уходили мощные, мясницкие крюки. Цепи тянулись выше и выше, к потолку. Отсвечивали зловеще, там где гладкий металл не был заляпан кровью. Неестественно вывернутые запястья. Торчащие во все стороны под немыслимыми углами пальцы завершали картину. Кровь. Темными лужами, широкими, жирными мазками. На стенах и на полу Голова жертвы безвольно лежала на широкой груди, глаза закрывали дреды. Напряженные мышцы шеи выпирали дугами, убирая из позы минимальный возможный комфорт. Ему будто переломили хребет, чтобы не дергался, и оставили так висеть. Ричард представил, как медленно наливались болью и кровью все его… Викки ткнула тонким пальцем в место, где цепи болтами были прикручены к потолку: — Как думаешь, они готовились? — в очередной раз за день она выдернула Ричарда из мрачных иллюзий. — Или это обычный фиксаж. Как вообще в этих контейнерах перевозят грузы? А то, может, это нормально? Ричард отвлекся, слабо удивившись ее хладнокровию и ответил рассеянно: — Я не знаю. — Вытянул из кармана блокнот и простой карандаш, разложил на столе. — Но мы это выясним. — Шерсть, — задумчиво продолжила Викки, скользя пальцем по загривку и дальше вниз, по застывшим в агонии мышцам спины. — Необычно. — Почему? — Ну… Они же не оборотни, разве они могут в зверей превращаться? Ричард сделал пометку. — Еще что? — А ты что видишь? — Виктория убрала палец и сложила руки на груди. — Я… мне нужно… черт. Он вытряхнул остальные фотографии из папки на стол и провел по ним рукой, распределяя. Потом аккуратно начал складывать одну к другой. Готовое полотно заняло почти весь стол, в подробностях описывая каждую деталь места преступления. Каждую странность, каждую каплю того, что отчеты скупо обозначали «физиологической жидкостью». Когда фотографии ровным слоем закрыли почти весь стол, Ричард встал и обвел их взглядом, ища сам не до конца понимая что.. Потом подтянул одну из них ближе к себе: — Это? На фотографии был клочок бумаги, судя по подписи, найденный в куртке. Запал за подкладку, и убийца, тщательным образом лишивший жертву других опознавательных знаков, его пропустил. Клочок бумаги оказался чеком, судя по лого, из пиццерии, чуть ниже строкой шел ее адрес. — Он заказывал пиццу, — ответил Ричард сам себе и спросил: — Сможем узнать адрес доставки? Викки кивнула. Ричард отложил фотографию в сторону и взял следующую. На снимке крупным планом застыла морда… человека? Зверя? Он будто бы начал превращаться, но на полпути застыл. Всю нижнюю часть морды-лица закрывал стальной намордник, через который торчала жесткая, судя по виду, шерсть. Распухший, почти черный язык блестел, проглядывал между длинными желтоватыми клыками под обычным человеческим носом. Свет от вспышки отражался в подтеках крови и слюны. На лоб пса падала густая грива из дредов и тонких косичек. Верхнюю часть лица видно не было. Ричард еще раз нырнул в результаты вскрытия. — Хм. Викки выжидающе подняла брови, мотивируя продолжать. — Ему глаза выкололи. — Наживо?! — деловито поинтересовалась Викки и вопросительно подняла брови. — Дай-ка, гляну? — Она протянула руку. Ричард кивнул утвердительно и протянул ей листок с отчетом. — Они зачем-то держали его пару недель так, судя по ранам. — Пробежалась она глазами по ровным строчкам. — Потом... потом лишили его зрения. От полученных травм он умер. Примерно часов через десять, мы его нашли. — Она положила документы на стол. — Не успели вовремя. — Опоздали, — согласился с ней Ричард. И потер висок. — Господи, господи… черт… Викки тронула его за плечо и тихо спросила: — А что подсказывает… — она помялась, но все же решилась, — интуиция? Ричард взглянул на нее, не понимая о чем она… а потом вспомнил про внутренний голос, нахлынул поток воспоминаний, память озарило ясным солнечным днем. Голубыми глазами, смехом Эйдана и запахом теплой от летней жары древесины. На секунду стало полегче. Ричард вздохнул полной грудью, опустил руку и прижал ладонь к животу. Словно в ответ, ощутив присутствие чужеродного, загудели шрамы, мир качнулся, накренился и рухнул в бездну отчаяния. Горло безжалостно сжала невидимая ладонь. Ричард тяжело сглотнул, борясь с давящей на грудь тяжестью, попытался было ответить, но связки не слушались, он захрипел и тряхнул головой. С трудом проглотив застрявший в горле комок. Рука крепче сжала рубашку, пальцы скользнули под планку и вниз по полоскам шрамов. Ричард медленно провел по ним вверх и вниз, ощущая, как из самого центра солнечного сплетения плавными волнами по ребрам, по шее, по животу, по плечам, расходится теплое, греющее чувство покоя. — Она молчит, — в конце-концов ответил он хрипло, — с тех пор как Эйдан пропал, она молчит. Выясни адрес… — Но, — начала была Викки. — Выясни! — оборвал ее Ричард. — Я поеду с тобой. — Нет. Ты полезнее здесь, — Ричард кивнул на материалы, разложенные на столе, — к тому же там, скорее, пригодится грубая сила. — Ладно, — кивнула Викки и, подумав, тихо добавила: — Карангу с собой возьми.***
Дом жертвы конуру, слава богу, не напоминал. Двухэтажное здание из светлого кирпича смотрело на улицу плоским, бесцветным и безвкусным фасадом. Старающегося остаться незамеченным, сливающееся с окружением, такое же серое, как и его соседи, как и улица перед ним. Нижние окна были забраны старой фанерой и забиты снаружи досками. Кажется, на них разобрали старые паллеты. И от этого дом казался не только пресным, но еще и слепым. Они припарковались прямо перед входом, Ричард вышел и огляделся по сторонам. Пустырь, заваленный мусором. Кривой дорожный знак, весь расписанный корявым граффити, заброшенная стройка. Ричард поежился, хотя было жарко. Каранга обошла машину и чуть пихнула его в плечо — чего застыл. Идем. В обшарпанную старую дверь постучала именно она. Невероятно деликатно для существа ее размера и мощи. Они постояли немного, потом еще немного. За спиной проехала машина, поравнявшись с ними, она чуть замедлила ход, и Джесси положила руку в перчатке на кобуру. — Ладно, — решился Ричард, — погнали. Он поправил наушник, включил нагрудную камеру и схватился за круглую деревянную ручку, собравшись приложить усилие, но та неожиданно легко повернулась, и дверь поддалась. Ричард кинул на Джесси взволнованный взгляд и увидел, как у нее на виске забилась жилка. Это, и то, что солнце стояло в зените, и улица вымерла. Стала серой, как будто из черно-белого фильма, с картонными муляжами домов. Ричард медленно опустил взгляд и подумал, что не удивится, если за дверью ничего не окажется. Ну или окажется, только не комната, а свалка… пустырь, на котором стоит игровой автомат с облупившейся краской. Может быть, пара банок из-под пива. Старый, пробитый мяч, и еще… Джесси выдохнула. Тихо. Но Ричард почувствовал, что и она ощущает зыбкость их окружения — тонкую пленку ужаса, разделяющую два мира. Или и в этот раз галлюцинации одолевали только его одного? Она переступила с ноги на ногу. И Ричард тоже. Она хрипло прошептала: — Ну. Ричард вытащил пистолет и толкнул дверь плечом, чуя загривком, спиной беззащитность и неизбежность. Как прыжок со скалы в ледяной водоем. Солнечный свет вырезал на полу их силуэты, растягивая, искажая пропорции. Длинные руки тени Джесси начинались у самой кромки лежащего на полу дешевого ковра и тянулись вверх и чуть наискось, до небольшой кухоньки. На плите стояла затянутая плесенью фарфоровая тарелка с неопознаваемыми серыми остатками еды. Ричард первым шагнул внутрь, проверил угол по левой стороне. Каранга, не отставая, метнулась за ним стремительным черным росчерком, заглянула за дверь. — Чисто. — Чисто. — Свет включи. Ричард нащупал рычажок на стене и дернул его вверх. Комнату залило уютным, чуть желтоватым светом. Притупившаяся было головная боль зажужжала, но не вспыхнула ярко, и Ричард был почти благодарен жертве, за то, что тот игнорировал модные нынче люминесцентные лампы, пока был жив. Первое, что бросалось в глаза — окна. — Я думал он — пес, а он, оказывается, вампир? Каранга пожала плечами и медленно двинулась вдоль стены, стараясь не наступать на вывороченные ящики и разбросанные по полу вещи. — Неизвестно. Псы проживают закрытыми группами, тесными стаями, мы знаем о них ровно столько, сколько они нам позволяют узнать. Она дошла до расположенного по правой стене окна и тронула арматуру, которой изнутри были забраны окна. — Железо, — она провела пальцем вверх, вниз, — он чего-то боялся? Почему изнутри? — И почему не обошелся просто фанерой? Зачем укрепления? Каранга не ответила, двинулась дальше, переступив через длинные железные штыри, которые упирались в пол и дополнительно подпирали решетки, которыми были изнутри заварены окна. — Не сбежать, не скрыться, не спрятаться, — пропела она на неизвестный Ричарду мотив. — Ты давай по левой стороне и в спальню или что там за дверью, а я тут разберусь. Ричард кивнул и еще раз проверил, идет ли запись на камере. Каранга усмехнулась и повторила за ним. — Надеюсь, не нарушим ничье уединение, — одними губами прошептал Ричард и осторожно двинулся к двери, находившейся прямо напротив входа. Дверь в спальню поддалась чуть хуже. Ее будто что-то изнутри подпирало. Ричард перехватил пистолет поудобнее, прислонился плотней плечом и перенес на него вес. С тихим скрипом дверь начала открываться, и, когда появился узкий темный зазор, Ричард просунул туда свободную руку и надавил. Дверь дернулась, за ней что-то с грохотом упало, и деревянное полотно под руками Ричарда перестало сопротивляться, распахнувшись на ширину, в которую он смог бы пролезть. Через щель пробивался приглушенный серый свет. — Хм, — нахмурил брови Ричард. Осторожно протиснувшись в спальню, первым делом он заглянул за дверь. Сопротивлялась ему упавшая вешалка, вся заваленная каким-то хламом: джинсами, куртками, спортивными сумками, чем-то еще. Напротив входа светлым квадратом дневного света выделялось окно. Окно было обычным. Простые серые шторы, на которые кто-то пустил, кажется, простыни, свисали до самого пола. Ричард двинулся к ним, обходя по периметру лежащий по центру комнаты квадратный матрас. Он осторожно отодвинул одну из них и увидел пустырь, за которым виднелась стена соседнего здания — без дверей, с одиноким окном. На небольшом подоконнике валялись трупики мух. — Что там у тебя? — ожил голосом Каранги наушник. — Чисто. Ты как? — Ричард отошел от окна и уставился на ничем не накрытый матрас, промятый точно посередине. — Паренек был аскет. — Или его обокрали, — задумчиво добавил Ричард. Что-то в матрасе было не так. Ричард и раньше видал, когда спят на чем придется. В армии он так ночевал месяцами. И от тела, от долгого лежания, всегда оставались следы — желтоватые разводы от пота, пропитавшие насквозь простыни, намертво въевшиеся в дешевый белый поролон. Иногда поверхность украшали серые полосы грязи и пыли. Матрас, валявшийся на полу комнаты -- идеально чист. Как будто пользовались им недавно и успели провести на нем буквально пару-тройку ночей. Как будто кто-то лежал на нем, свернувшись посередине, отсчитывая минуты, не ел на нем чипсы, не пил на нем пиво и в целом использовал его с осторожностью. Как будто его старались не трогать. Берегли. Ричард засунул пистолет в кобуру, наклонился и осторожно провел пальцами по краю, стараясь нащупать хоть что-то. Безрезультатно. Потрогал чуть ниже, провел подушечками пальцев по шву. Пальцы нащупали небольшой, едва заметный бугорок. — Бинго, — прошептал Ричард. Он наклонился и подцепил обивку, потянул вверх и подсунул под плоскость ладонь — определенно, под толстой жесткой тканью было что-то инородное. Он опустил матрас обратно и попытался ковырнуть намертво зашитый кривыми стежками шов, руками не получилось, и Ричард достал небольшой швейцарский нож, который всегда носил с собой. Попытался шов подцепить. Лезвие остановилось в двух миллиметрах от ткани, завибрировало. Соскользнуло вбок. Ричард попробовал раз, еще раз. Чертыхнулся, стукнул по микрофону и спросил: — Джесси, ты на кухне? — Да, — ответил наушник. — Найдешь местный нож? Нужно проверить кое-что. — Сейчас гляну. Она загремела дверцами, открывая и закрывая ящики. — Знаешь, — голос сержанта звучал удивленно, — у него совсем нет ножей… и вилок… и ложек… и кастрюль… и… и ножниц… поверить не могу. — Понял, — только и ответил Ричард. — Поможешь мне? Тут, кажется, швы заговорены. — Конечно, — утробно мурлыкнула Джесси. В грубой магической силе она никогда не отказывала. Ввалившись в комнату и кратко выслушав, что от нее требуется, она стянула перчатку и аккуратно приподняла матрас. Перевернула его, будто он не весил ничего. Провела сначала по боковому горизонтальному, а потом по вертикальному шву когтем. Со странным чувством удовлетворения Ричард наблюдал, как с тихим бумажным треском расходится прочная ткань. За секунду швы оказались вскрыты, как конверт с письмом от мамы. — Вуаля, — удовлетворенно проурчала она. — А ну-ка, посмотрим. Она запустила в разрез палец, подцепила и вытащила на свет кусок нейлоновой ленты. Потянула. Что-то в глубине матраса со скрипом и натугой поддалось. — Отойди, — не выдержал Ричард. Джесси недоуменно подняла брови и задымилась полупрозрачными серыми завитками. Но возражать не стала и отступила, дав Ричарду запустить руку вдоль ленты, под чехол. Для этого пришлось почти лечь на пол, уперевшись скулой в пятно из красных и коричневых разводов. — Фу… — не выдержал он, борясь с невыносимым желанием вытереть щеку.. — Терпи, — шепнула Каранга, ее кожа покрылась языками бордового дыма. — Смешно? — прошептал из своего неудобного положения Ричард, — Есть! Пальцы нащупали длинный разрез в поролоне матраса, в него уходила лента. Подушечки уперлись в что-то гладкое и твердое. Ричард как мог зацепил предмет и, кряхтя, потянул на божий свет. — Гх-хо-с-с-поди, зачем такие сложности. Предмет упирался углами, краями и еле-еле сдвигался по сантиметру в сторону разреза. — Защита от ду… от людей, — вовремя поправилась Джесси, — кстати, интересно, почему не от своих же? — Кто знае-ет, — пропыхтел Ричард и одним последним рывком выдернул предмет из плена матраса. Бумажник. Старый, заношенный, выполненный как будто из окрашенной в черный телячьей кожи. Выбеленный от носки по углам и по швам. С одного угла грубо, прямо как полки на стену, кто-то приделал деревянное кольцо и зацепил за него длинную ленту с пластиковым карабином. Видимо, чтобы пристегивать к поясу. — А ну-ка посмотрим, — Каранга натянула перчатки и выхватила бумажник из рук Ричарда и открыла, прежде чем тот успел возмутиться. — Так… — Нахмурилась она. — Что там? Покажи, — попросил ее Ричард, ухватил за предплечье и потянул вниз, еле сдерживаясь, чтобы не начать подпрыгивать. — Стая, — рассеяно ответила Джесси, — сам посмотри. Она опустила руку и Ричард увидел, что бумажник под завязку набит фотографиями. Полароид, старые черно-белые, пара цветных. Все они, кроме одной, были одиночными. Улыбающиеся мужчины носили серьезные усы, женщины — дреды до пояса и модные платья. Ричард перебирал их как монеты, которыми пес расплатился за одинокую жизнь. Когда они закончились, залез в отделение для карточек и выудил оттуда сложенный вдвое кусок картона, который тоже оказался старой, пожелтевшей от времени фотографией. Единственной групповой: на ней Пес обнимался с одетым во все белое мощным, приземистым мужиком. И улыбался. Улыбался широкой, во все лицо, улыбкой. На обратной стороне была дата и подпись: «Lounge 51 твой дом. Ты всегда нужен стае, Стиг!». — Так вот, как ты выглядел, дружок, — прошептал Ричард изучая взглядом правильные, не изуродованные смертью черты лица. Джесси шевельнулась и наклонилась, внимательно считывая образ. Запоминая все до малейшего лоскута и бисеринки в гриве волос. — Дай-ка, — в конце концов сказала она, примерилась и щелкнула мобильником, делая фотографию с фотографии. — Готово. Остальные сам щелкни, и, думаю, можно паковать все. Наверняка по-настоящему пса звали каким-то длинным именем, какие обычно присваиваются породистым спаниелям. И которое ему наверняка совершенно не шло. Поэтому Ричард испытал облегчение, увидев доступное разуму сокращение. Об этом он размышлял, один за другим аккуратно упаковывая предметы — которые мог сдвинуть или поднять — в мешки для сбора улик. Он так увлекся, что, когда в проеме входной двери нарисовалась одинокая фигура, не сразу ее заметил и понял, что там кто-то есть, только когда она шевельнулась. — Дорогуша, ты откуда тут такой, — в конце концов обозначил свое присутствие гость, — я тебя раньше не видел тут? Ричард резко обернулся, напрягся и молча уставился на незнакомца. Им оказался черный как смоль старик. Он жевал табак, привалившись плечом к стене и смотрел на Ричарда выцветшими от возраста глазами. Под его изучающим взглядом было неуютно, как будто они были нашкодившими подростками, и он сейчас накажет их. Ричарда моргнул раз другой, пытаясь отогнать наваждение и покосился на Джесси. Та продолжала копаться в вещах жертвы, не обращая на гостя внимания. — Джесси? — тихо прошептал Ричард. — Ммм? — промычала в ответ сержант, утрамбовывая какой-то хлам в коробку. — Мы, кажется, не одни.. Ричард потер веки пальцами, пытаясь понять — реален ли старый дед… реален ли он…реален ли. Стоит ли отвечать? И что будет, если нет? Что будет, если Джесси заметит, что с момента пропажи Эйдана, Ричард видит всякое и приходит на службу не в самом вменяемом состоянии. Пока он размышлял, ищущая что-то в низкой тумбочке у него за спиной Джесси завершила дела и встала плечом к плечу с ним. — Это еще кто? — спросила она, и Ричард почти всхлипнул, поперхнувшись вздохом облегчения. — Черт бы побрал мою черную задницу, — присвистнул дед, глядя на Джесси. — Не желаете ли по пивку после работы, мэм? Брови сержанта стремительно поползли вверх а в воздух вырвался первый опасный угольно-черный завиток, как сигнал — беги или я не отвечаю за последствия. Она хлопнула по поясу в поисках наручников и угрожающе шагнула вперед. — Мы по делу, — вступился Ричард, вышел вперед, на ходу доставая телефон. Он открыл в телефоне фотографию пса и сунул под нос старикану. — Из полиции. Знаете его? — Этот? — прошамкал дед с трудом переведя взгляд с объекта своего вожделения на старую фотографию. — А вам какое дело? Никак натворил малец чего? — Он мертв, — холодно процедила Каранга и, хлопнув по нагрудному карману, достала блокнот. — Торопитесь? Дед перестал жевать табак и длинно сплюнул на пол. Ричард поморщился и тоже достал блокнот. Открыл на чистой странице и задал первый вопрос: — Откуда вы его знаете? Старик усмехнулся, натянул кепку, развернулся и стремительно для своего возраста шагнул в светлый проем — Эй! — окликнул его опешивший Ричард. — Стоять! — Не сотрудничаю с копами, — бросил тот через плечо и, выйдя в яркое солнце Чикаго, с удивительной прытью двинулся вниз по улице. Прежде, чем Ричард успел понять, что происходит, Каранга, бесшумно метнулась за ним, как кошка за воробьем.***
Старика они увезли с собой в участок, хотя тот сопротивлялся. И вот уже битый час они с Джесси пытались вытянуть из него хоть крупицу информации. Старик отбрехивался, жрал Джесси глазами, просил адвоката и продолжал уходить от ответа. — У нас ничего на него нет, — в очередной перерыв заметила Джесси. Они стояли в коридоре, втроем с Викки, которая наливала воду из кулера в пластиковый стаканчик, — нам придется его отпустить. Ричард мотнул головой в ответ. — Вырубим камеры, — предложил он, — и позовем Дакоту. Виктория поперхнулась глотком, побледнела и глянула на Джесси, та едва заметно кивнула. — Вы уверены? — все же уточнила Виктория. — Нет, — устало ответил Ричард, — вовсе нет, но у нас мало времени. — Я понимаю, но все же, — возразила она, — это как-то… бесчеловечно? Подумай сам…. Ричард слушал ее, но слова словно скользили мимо. Мимо его ощущений, мимо внимания, мимо обычно обостренного чувства справедливости. Мимо всего. Они складывались в сложный паззл, одно к одному, превращаясь в хаотичную, не имеющую смысла картину. Не меняли его убеждений, не влияли на его решения и решимость. Словно во сне, он наблюдал, как шевелятся губы Викки, складываясь в ничего не значащие аргументы, наборы запятых, точек и буквы. В наборы слов. Он достал телефон, чтобы набрать Дакоту, усмехнувшись про себя парадоксу — чтобы вызвать демона в наши дни, не нужны были свечи, пентаграммы и кровавые жертвоприношения. Он нашел ее имя в записной книжке и кликнул по нему. Викки, увидев, что он не сдается, осеклась на полуслове и как-то сникла. Где-то в глубине участка раздался тихий звонок. Дакота зашла в камеру, где держали свидетеля, десять минут спустя. При полном параде: вызывающем декольте и в юбке, едва прикрывающей задницу. Покачивая бедрами, обогнула стол. Через фальшивое зеркало Ричард наблюдал, как в одну секунду изменилась картина: ощерившийся было при виде Дакоты старик, забился в угол, часто дыша. Лицо его исказила гримаса боли, страха и похоти. Тускло блестела тонкая пленка испарины, покрывшая его лоб. — Начнем, — сладко потянулась Дакота, села на край стола, ее тяжелые груди качнулись в такт плавному движению. Она заправила каштановый локон за ухо и наклонилась совсем близко, ловя взгляд старика. — Эй! — не выдержала Джесси, включив микрофон. — Осторожнее там! Это ценный свидетель! Дакота, не оборачиваясь, дернула плечиком. Подумала немного, обернулась и надула пухлые губки: — Ну во-о-от, — разочарованно протянула она. Выпрямилась, увеличивая расстояние, снова уставилась на старика, улыбнулась хищно, очаровательно. — Все хорошо будет, сладкий? Да? Старик нервно кивнул. Его губы подрагивали. — Главное, не молчи, и все будет тип-топ! — Продолжая улыбаться так, словно выиграла миллион в лотерею, она открыла блокнот. Старик оказался соседом, тем самым, дом которого был виден из спальни. С щенком он общался постольку-поскольку, по крайней мере, с его слов. Как и все старики, под закат жизни разъедаемые скукой и подозрением ко всему на свете, он просто молча наблюдал за новичком через щель в шторах или с другой стороны дороги, сидя на скамье. — Он же тут давно… ну как давно... — он пожевал губу и в очередной раз попытался отодвинуться от Дакоты, но спинка стула уперлась в стену. Она ухмыльнулась и закинула ногу на ногу, уперевшись ему между ног острым каблуком, — месяца три назад въехал. И с тех пор началось… — он сдвинул кепку на затылок, обозначив линию роста кудрявых седых волос. — Что началось? — мурлыкнула Дакота. — Да всякое. У нас же район так себе, ну вы, наверное, знаете, — он сглотнул, его взгляд, полный тоски, скользил по ее щиколоткам. — поначалу он сидел тише воды, ниже травы. А потом друзей завел, а может, они и раньше у него были, кто знает. Развели тут… вы видели решетки на окнах? Шуму было, и ничего не сделаешь. Не нарушают закон. — Можете описать друзей? — Ну так, в основном мелочь гоняла туда-сюда, — старик окончательно снял кепку и теперь мял ее узловатыми пальцами. Не сводя светло-карих глаз с чуть желтоватым белком с пышной груди Дакоты, — а недавно тут слышу — орут. Ну и... — он вздохнул, — ну и выключил свет, гляжу, а он лезет из собственного окна. Вот тогда и увидел их этого. В татухах. — А щенок, — наклонилась к нему Дакота и улыбнулась, показав ряд жемчужных зубов, — что щенок? — Испугался, вылез и драпанул, — он махнул рукой, заливаясь краской, — через пустырь и дальше. Ричард за прозрачной стеной поднял на Джесси взгляд, а она посмотрела на него сверху вниз в ответ и вопросительно приподняла бровь. — А точную дату, когда это произошло, не помните? — уточнила Дакота. Старик задумался, медленно моргая. С потолка слетела муха, чуть покружилась и села ему на висок. Он машинально смахнул ее и уставился в этот раз на Ричарда. Как будто точно знал, где он стоит за стеклом. — В начале месяца, — наконец ответил он. — Мы обычно в начале месяца с бывшими ребятами с работы собираемся и играем в лото, и в тот день я как раз вернулся поздно домой. Так бы спал. — Вы пили в тот день? — Нет, — ответил старик, — я не пью, здоровье не позволяет. — Еще что-нибудь вспомните? — Его друзья, — старик замялся, не зная как подобрать слова, — они были... они были… — он ткнул пальцем в сторону Ричарда, заставив его вздрогнуть. — Детективы полиции? — Нет, — ответил старик, — вовсе нет. Это были обычные белые парни. Как он.***
Ричард наблюдал, как Дакота перешла от допроса к составлению фотопортретов всех участников. — Начнем с овала лица, — подмигнула она старику, тот сглотнул и попытался отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Ричард знал — ничего не выйдет. Он стоял и спокойно наблюдал, как у свидетеля на футболке, подмышками и на груди разрастаются темные влажные пятна. Как мелко трясутся его старые, скрученные в узлы временем пальцы. Как расцветает в паху, на светлой ткани брюк, влажное, темное пятно. И не испытывал жалости. Не испытывал вообще ничего. — С ним все будет в порядке… да и со стариком тоже, — внезапно вступилась не сводящая все это время с лица Ричарда глаз Джесси, — что там у вас с Викки? — Она ищет зацепки, — ответил Ричард, не отводя взгляд от допроса, стараясь нащупать хотя бы каплю сочувствия внутри себя, — но пока по нулям. Все, что мы знаем, что его стая живет где-то в Детройте, судя по фотографии. Мы более-менее знаем, где, но не знаем, кто. А время поджимает, сама понимаешь. — Слетаем? — предложила Каранга. Ричард перевел на нее взгляд и замешкался на секунду. Немота ощущений начала отступать, будто подтаяла от теплых и вместе с тем ужасающих воспоминаний. Он улыбнулся и твердо ответил: — Да.***
Решимости Ричарда оказалось недостаточно для того, чтобы убедить Шепарда. Тот долго молча смотрел на них слезящимися глазами, а потом громко чихнул. — Не в твоем состоянии, Рич, — в конце концов озвучил вердикт капитан, достал белоснежный носовой платок и шумно высморкался, — останешься тут. Ты себя в зеркало видел? Если честно, зеркал последние две недели Ричард старательно избегал. Вся его жизнь превратилась в бесконечный нудный сон из тревоги, алкоголя, ощущения собственной бесполезности и отчаяния. Обычно чистюля, он через день забывал бриться, пока не забросил это дело совсем. В его вылизанной, как будто не холостяк жил, квартире образовались башни из бутылок и упаковок из-под пиццы, и горы грязной одежды. — Тогда я сгоняю сама? — давила свое Джесси. Кэп фыркнул и, подумав, выкинул в мусорку влажный платок. — Понимаю, — он утвердительно кивнул, — стай у вас, конечно, нет, но.. — Матриархат, с заботой о подопечных, — оскалилась Джесси, — видовые инстинкты требуют! Мм? — она подняла брови, подчеркивая намек. Шепард хлопнул ладонями по столу, потом по карманам, из одного что-то выудил и протянул Джесси свой маскирующий амулет: — Разрешено. Джесси покосилась на амулет — вытянутый, острый, как будто сделанный из акульего зуба и, Ричард мог бы поклясться, слегка нахмурилась, о чем-то задумавшись. Однако быстро взяла себя в руки и подняла на Шепарда взгляд: — Спасибо! Я очень ценю, правда, но, боюсь не пойдет. Шепард недоуменно поднял густые брови. — Гекко не очень жалует… эээ… амулеты из драконьих зубов. — Ну ладно, — кэп сжал амулет в кулаке и выдвинул ящик стола. — Свободны. Вечером доклад мне на почту. Они отсалютовали. Оказавшись за дверью, Ричард было двинулся к лестнице, чтобы спуститься вниз, в их с Викторией кабинет, когда Каранга легко коснулась его плеча и едва заметно кивнула: «следуй за мной». Он пристроился хвостиком и вышел из офиса. Она маячила перед ним, как громоотвод. Глаза встречных коллег скользили по ее высокой фигуре, а Ричард в ее тени оставался незаметным. Как будто и не было рядом его. — Слушай, — Джесси заговорила, когда они дошли до раздевалок и остались наедине, — Детройт особое место, не для таких, как я. Она открыла железную дверцу своего шкафчика, достала спортивную сумку и две футболки, сложила их внутрь. Задумчиво заглянула в темные внутренности — что бы еще с собой взять. — Детройт — территория стаи, — продолжила Джесси, сгребая в сумку все необходимое, — они не терпят других иных, с людьми держат вынужденный нейтралитет. Один ты до них не доберешься. Тебя просто не пустят. Я, возможно, пробьюсь, но обратно не выйду. Тут нужен баланс. Ричард молча кивнул, борясь с тяжелым, сдавившим грудь, дурным предчувствием. Гекко зашумел, почуяв их издалека. Ричард похлопал по карманам, в правом нашел леденец. Дождался, когда Джесси оседлает ящерицу, и протянул угощение. Зажмурил глаза, стараясь не дернуться, когда ладони коснулся длинный теплый язык. Собрался было забраться в седло, но тормознул и открыл рот, чтобы спросить. — Затем, — предвосхитила его вопрос Джесси. — Затем, что я тебя знаю. Проторчишь опять всю ночь или напьешься, что еще лучше… — Я только разок, — замялся Ричард, и спохватившись добавил, — спасибо! — Одно и видно, — хмыкнула Джесси и хлопнула по седлу. — Залазь, впереди поедешь. И протянула ему руку, чтобы подсобить. Ричард уставился на узкую, темную ладонь, из самой середины которой на него смотрел зеленый зрачок. Поверхность круглого, подернутого сеткой вен белка слегка поблескивала. Глаз уставился на него и чуть дрогнул, как будто попытался моргнуть отсутствующими веками. Ричард сглотнул, отступил и отмахнулся — не надо. Джесси спорить не стала, просто сдвинулась так, чтобы Ричарду было проще залезть. Чуть обняла его, пока он устраивался удобнее. В этот раз она расщедрилась на авиаторские очки и странную куртку из жесткого материала. Ричарду она оказалась велика. Он завернул рукава. Вцепился в переднюю луку и, когда Джесси натянула поводья, выруливая со стоянки, спросил: — Зачем это все? — Это чтобы ты прилетел одним куском, а не суповым набором под названием «Ричард», — ответила она и оглушительно свистнула, пришпорив покрытые чешуей бока своего «коня». Ящерица, застоявшаяся на парковке, радостно подпрыгнула и пулей вылетела с подземной стоянки, оказавшись на улице забрала почти вертикально вверх, мощными взмахами крыльев набирая высоту. Уши заложило, желудок подпрыгнул и вывернулся тошнотой и холодным ознобом страха. Ричард до побелевших костяшек сжал кулаки, боясь отпустить луку седла. — Тише, все хорошо. — Ричард скорее почувствовал через вибрацию, чем услышал голос Джесси. Успокаивающий, глубокий. — Полетим чуть выше обычного. Амулет поможет тебе дышать. Между лопатками ткнулось что-то твердое и теплом разошлось по плечам и рукам, изнутри мягко коснулось легких, наполняя их кислородом. Стало почти уютно, совсем не страшно, Ричард прикрыл от наслаждения глаза. — Тише-тише, вот так, — добавила Джесси, но этого он уже не услышал. Она покрепче обхватила спящего человека, зажимая его между собственным телом и теплой чешуей спины ящерицы. А потом пришпорила Гекко, и троица стрелой понеслась на юго-восток.