Выигранный раунд

      Сэм задыхается от ужаса и костерит себя на все лады за то, что не распознал Лилит в Руби раньше, чем оказался припечатан к стене без возможности двинуться.              — Привет, Сэм, — Лилит игнорирует сарказм Дина, разворачивается и подходит совсем близко. Сэм ощущает напряжение в каждом нерве. Лилит чуть-чуть улыбается. — Давно мечтала с тобой познакомиться.              Хватка пальцев на подбородке ничуть не женская. Сэм кривится, когда Лилит приникает к его губам поцелуем. Он короткий и в нем нет никакого сексуального подтекста, но все равно крайне неприятный.              Сэм хочет оттереть губы, когда Лилит отстраняется, но по-прежнему не может двигаться.              — Делай со мной, что хочешь. Но отпусти брата, — Сэм выдавливает слова через силу, он уверен, что это не сработает, но должен пробовать все.              — Глупышка. Чтобы торговаться, надо что-то, чего у меня нет, — Лилит усмехается, но веселья за этим нет ни капли, а в ее глазах стынет задумчивость. — Вот так. Но, возможно, я не прочь немного поразвлечься с этими мягкими губками, — говорит Лилит и вновь приближает свое лицо к его. — Выиграешь братику пару-тройку минут жизни.              Сэм сильно кусает губы Лилит, когда она снова его целует, просто от бессилия и злости. Дин пришпилен к столу, да еще и вынужден наблюдать происходящее, а за дверью поджидают Адские гончие.              Лилит отодвигается и смотрит зло. Сэм машинально облизывает свои губы, надеясь хоть так убрать чужой отвратительный след с них, машинально сглатывает и кривится, когда чувствует во рту металлический привкус.              — Отпусти Дина, — бессмысленно требует Сэм снова.              — Ты о собачьем корме? — Лилит, видимо, машинально зализывает языком рану на губе и бросает короткий взгляд на Дина. — Я так не думаю, Сэм. Как минимум, стоило быть со мной вежливее. А теперь…              Лилит идет к дверям. Ее улыбка более чем красноречива. Сэм чувствует, как ему перестает хватать воздуха. Он понимает, что сейчас Лилит впустит псов и скажет «Фас». Он не может этого допустить, но не представляет, что сделать.              — Нет, нет, нет, — отчаянно выкрикивает Сэм, когда рука Лилит ложится на ручку.              Страх за Дина превращается в слепой ужас и подстегивает делать все равно что. Сэм желает, чтобы проклятая дверь не открылась так сильно, как ничего в жизни не желал. Голова взрывается болью. Лилит дергает ручку, но дверь не сдвигается ни на миллиметр.              — Что? — с недоумением спрашивает Лилит в воздух, дергает ручку снова и снова, а потом переводит взгляд на него. — Неужели, Сэм? Малыш вспомнил уроки дядюшки Азазеля?              — Он меня ничему не учил, — яростно огрызается Сэм и думает, могли ли в нем вдруг проснуться силы, которые — как он был уверен — исчезли после гибели Азазеля.              Есть только один способ проверить. Сэм прибегает к нему без промедления. Он пытается пересилить Лилит и оторваться от стены.              — Тебе же хуже, — отвечает Лилит и поднимает руку. — Ну ладно, Сэм. По-хорошему у нас точно не выйдет.              Глаза Лилит затягиваются молочно-белой пленкой, а из ее руки вырывается яркий белый свет и мчится к нему. Сэм почти уверен, что это конец. Но свет рассеивается, не причинив ему никакого вреда. Лилит выглядит ошарашенной и напуганной. Она смотрит на свою руку, а потом на него.              Сэм не разбирается, как так получилось. Он чувствует торжество и надежду, а еще понимает, что может двигаться. Он хватает с пола нож Руби и идет на Лилит.              — Стоять, — та кричит с откровенной паникой в голосе.              Сэм не останавливается. Он чувствует себя способным покончить с этой стервой, которая угрожала Дину, раз и навсегда, и намерен сделать это. Рука с ножом взлетает для удара, но Лилит вырывается из тела черным дымом и уносится прочь через вентиляционное отверстие в потолке.              Псы мгновенно возобновляют атаки на дверь. Они бьются в нее телами, судя по глухим тяжелым ударам. У Сэма холодеет в груди. Он сжимает нож крепче и знает, что не даст этим тварям добраться до Дина. Только через свой труп.              Мысль о телекинезе возвращается. Сэм не верит, что силы могли проснуться вновь просто так, но решает, что попытка не пытка. Он пытается воздействовать на дверь. Та поддается и начинает открываться. Голова болит, но Сэм не обращает внимания.              Он концентрируется и направляет силу для сдерживания псов, а потом идет на них. Твари невидимы, но хорошо слышимы. Сэм наносит удары ножом, продолжая удерживать псов на месте силой мысли, и не может остановиться.              Стихает последний скулеж. Единственным звуком в комнате остается чей-то стон, кажется, Дина. А Сэм все не может прекратить и бьет невидимые тела. Его ладони и запястья полностью покрыты черной кровью.              — Сэм. Сэмми, остановись, — голос Дина Сэм слышит как через подушку.              Плечи сжимают сильные руки. Сэм выпускает нож и тот падает на пол. Дин разворачивает его к себе и смотрит в глаза. Он настойчиво продолжает убеждать, что все псы мертвы, все позади, сегодня они победили, и он должен успокоиться.              Сэм слышит, но не слушает. Он приходит в себя, стискивает Дина в судорожном объятии и долго целует, прежде чем пробормотать:              — Ты жив. Господи, Дин, ты жив.              — Всего-то и надо было тебя засосать, чтобы ты очухался и начал разговаривать? — Дин язвит, но не грубо, а еще смотрит ласково и слишком осторожно убирает от его глаза прядь волос. Сэм вжимается лбом в его лоб и усмехается, когда слышит: — Теперь буду целовать тебя по поводу и без, раз это работает и чтобы тебя заткнуть, и чтобы разговорить.              Дин болтает что-то еще, но больше Сэм не воспринимает слова. Язык без костей — это способ Дина справляться со стрессом. Ему надо язвить, болтать и всячески убеждать этим в первую очередь самого себя, что все в порядке. Сэм привык, уже давно не раздражается и даже находит это милым.              — Дин, я не… Я не знаю, почему у меня получилось применить… — Сэм заставляет себя собраться с духом и начать говорить о том, что действительно очень важно.              — Потом, — Дин перебивает и резко становится серьезным. — Лясы поточим по дороге, лады? Давай валить отсюда, пока эта тварь не вернулась или не натравила на нас новых шавок. Я поведу.              Сэм ловит Дина за руку, когда тот идет к дверям и чуть не падает, запнувшись о невидимый труп адской гончей, и тянет на себя. Они выиграли бой, но не войну. Сэм это понимает. Но теперь он уверен, что и войну им выиграть по силам.              А пока они могут позволить себе пару минут только для них двоих. И когда Дин отвечает на новый поцелуй, Сэм уверен, что так считает не он один.