Beg For Me

Шерлок Холмс солгал, если бы сказал, что он пришел в этот дом просто так. По правде говоря, он пришел с идеей, которая может осуществиться, а может и нет. Конечно, было бы приятно, если бы все пошло по лучшему сценарию. С таким же довольством, как кот, получивший сливки, он получил бы то, что хотел. Несмотря на проигрыш, который не удовлетворил бы его желания, он был бы тоже неплохим исходом; в любом случае он сможет подколоть младшего брата Уильяма и, как обычно, позаигрывать с другим через комплименты. Находиться рядом с человеком, разделяющим его мировоззрение, настолько благоговейно, что трахаться с ним — это просто приятный бонус. Он вполне может выжить и без этого бонуса. Тем не менее, человеческой природе свойственно стремиться к большему, чем можно удержать, и это, по сути, то, кем Шерлок является в конце концов: всего лишь человеком. Мужчина спешит к входной двери и стучит, ожидая увидеть знакомое лицо. Мгновение спустя она открывается, и лицо, которое встречает его, принадлежит не Луису, который якобы его недолюбливает, а тому самому человеку, ради которого он здесь. Уильям улыбается ему с порога и кивает. — Ах, добрый день, мистер Холмс. Довольно большой сюрприз увидеть вас сегодня. — Я просто был по соседству, — он с усмешкой пожимает плечами. — Подумал, что стоит заглянуть. Очевидно, что это фарс. Шерлок отправился в дом этого человека с явным намерением увидеть того и побеседовать с ним. Естественно, что Уильям тоже это знает, но он поддакивает детективу и спрашивает: — Вы были здесь по какому-то делу? — Думаю, можно сказать и так. На самом деле, мне может понадобиться твоя помощь с этим, — его тон становится ниже, когда он наклоняется ближе к своему спутнику, почти мурлыча. Мужчина не скрывает взгляда, что окидывает блондина, проходясь по его повседневной одежде — белоснежной рубашке с закатанными рукавами, по его привычному красному галстуку и коричневым брюками без соответствующего пиджака — и за тем, как все это облегает тело. Как всегда невозмутимый, Уильям открывает дверь еще шире и отступает назад, жестом приглашая войти. — Тогда входите. Можете рассказать мне об этом, и я подумаю, как вам помочь. Шерлок делает шаг в помещение и быстро оглядывается по сторонам. — А где твои братья? — Ох, ну, они уехали в город на большую часть дня. Они должны вернуться к вечеру. У вас что-то конкретное, что вам было нужно от одного из них? — спрашивает он, немного разворачивая голову назад, так, что алый глаз пригвождает Шерлока к месту. Его вежливая улыбка превращается во что-то острое. Детектив вздрагивает от чувства, которое в равной степени состоит из нетерпения и предвкушения. Кажется, что этот взгляд пронзает его насквозь, словно игла, пронзающая кожу и вводящая какое-то неизвестное вещество внутривенно. Его сердцебиение слегка учащается. Он уже чувствует эффект. — Нет, — отвечает он, ведя себя так, как будто его разум ни разу не переполнен навязчивыми мыслями, — их отсутствие делает все намного лучше. Теперь ты весь в моем распоряжении. Блондин выдает бессловесную улыбку, и, поворачивая голову, направляется в ярко освещенную гостиную. Хозяин неопределенно проводит рукой в направлении одного из диванов. — Может быть, чаю? Что-то покрепче? Устраиваясь, темноволосый мужчина отвечает: — Нет, спасибо, Лиам. Давайте просто перейдем прямо к этому... делу. Для того, чтобы было еще более ясно, каковы его истинные намерения, он проводит языком по своим губам. Его голос становится ниже и глубже, голова склоняется вбок. Отреагирует на эти действия Уильям или нет, зависит от того, как пойдет все остальное. — Да, расскажите мне об этом. — он присаживается напротив Шерлока на диван, по другую сторону короткого столика, разделяющего пространство. Изгиб его губ и насмешливый взгляд говорят о том, что он слишком хорошо понимает, что Шерлок пытается донести. Игра, значит. Шерлок ухмыляется. Он определенно наслаждается этой игрой. — Что ж, это имеет отношение к некоему человеку, — медленно начинает он, растягивая слова, откидываясь на спинку, — которому сделал одно предложение другой человек. — Продолжайте. — Ему предложили на выбор получить что-то очень хорошее. Скажем, что-то такое, чего бы ему очень хотелось. И, если бы он отказался, его ждало бы суровое наказание. — стараясь подчеркнуть свои слова, он смотрит Уильяму прямо в глаза. — Ответственное лицо дало ему на это намеки. В этом и состоит весь его умысел. Считаю очевидным, что стоящему за этим не терпится услышать ответ этого человека. — Занимательная история, мистер Холмс, — говорит блондин, — Но в чем заключается моя помощь? Шерлок просиял. — Я здесь для того, чтобы узнать, каким будет этот ответ. И вот так вопрос повисает в воздухе. Теперь ход событий зависит только от профессора. Знаменательный момент тишины перед тем, как кто-то заговорит. — Думаю, я могу вам помочь, — говорит ему Уильям с легкой загадочной улыбкой на губах. — Правда? — спрашивает его Шерлок, приподняв бровь, наклоняясь и разводя колени, чтобы опереться на них локтями. — Конечно. Кем бы я был, если бы отказал кому-то после того, как он попросил меня о помощи? Пойдемте со мной, — блондин встает и открывает дверь, чтобы выйти. Сделав несколько уверенных пружинящих шагов, детектив следует за мужчиной, пока его ведут мимо нескольких дверей. Он едва ли обращает внимание на что-либо, кроме человека перед ним. Его переполняет предвкушение. Он оказывается в кабинете. Взволнованная улыбка Шерлока медленно тает, а желание исчезает, словно дождь, смывающий сажу. Он поворачивается обратно. — Лиам? Уильям оглядывается на него, на его лице все еще играет та же улыбка. В его глазах светится веселье, и на мгновение Шерлоку кажется, что его выставляют дураком до тех пор, пока Уильям не закрывает за ними дверь. Как только вход перекрывается деревянной поверхностью, тональность воздуха каким-то образом меняется, когда детектив разворачивается, а профессор подходит к нему вплотную и наклоняется. Шерлок пятится, пока его бедра не упираются в центр двери, глядя на мужчину с явным удивлением. Багровые радужки впиваются в него, в них плещется что-то абсолютно неподвластное и коварное. — Я здесь, чтобы помочь, разве нет, мистер Холмс? — он выдыхает прямо у его щеки. — О, ну... — спохватывается он, заставляя себя проявить былую настойчивость и игривость. Ухмылка озаряет его губы. — Разве я здесь не для этого? Теплый воздух танцует на лице и шее Шерлока, когда мужчина мягко смеется. Рука проводит вверх по его груди, оставляя после себя призрачный след, покалывающий кожу. — Тогда позвольте мне помочь вам избавиться от этой одежды. Мне кажется, вам жарко. — Раздеваться у тебя в кабинете? Разве ты хочешь заняться*** этим делом прямо на работах твоих учеников? Мм, Лиам? — он поддается предвкушению, скручивающемуся внутри него, его тон становится возбужденней. Он знал, что его профессор определенно был неоднозначным, скрытным созданием, но такого рода фантазий он никак не ожидал. На лице Уильяма появляется задумчивое выражение, которое со стороны Шерлока выглядит гораздо более лукавым. — Вы правы. Я бы не хотел, чтобы бумаги помялись, не так ли? Следуйте за мной. И он поворачивается на каблуках, чтобы снова выйти. Это его игра, да? Погоня. Бесконечные залы и двери. Детектив идет за ним — как тот и просил — как последний грешник, ожидающий своего искупления, который с каждым шагом все больше и больше тонет в непреодолимом желании. На этот раз — наконец-то, может добавить Шерлок, — они оказываются в спальне. Не дожидаясь указаний, он сам закрывает дверь, ухмыляясь, подходит к профессору, который стоит к нему спиной, и касается рукой его плеча. — Похоже, теперь это подходящее место для нашей нынешней встречи. В ответ он слышит смешок. — Не могу не согласиться, — он поворачивается, совершая быстрое движение, перехватывая своей лодыжкой его икру, и внезапно Шерлок оказывается лежащим на спине на кровати. Детектив моргает, уставившись в потолок, вопрос остался у него на кончике языка. Теперь Уильям нависает над ним, расставив руки по обе стороны от него. Одно его колено стоит на кровати, надавливая между бедер Шерлока. Другая нога вытянута к полу, чтобы удерживать равновесие. Синие глаза смотрят вверх в кроваво-красные радужки, которые теперь закрывают ему весь взор. Его пульс замедляет оглушительный гул, он чувствует возбуждение, разливающееся по венам, что поднимает голову от смертельной погони. Эти глаза совершенно плотоядны, и он в ловушке. Как лама, загнанная в угол особенно коварным волком. — Догадываюсь, что вы понимаете, что начинается с этого момента, — говорит профессор. Его голос низкий и шершавый, словно щебень, и в то же время гладкий, как отполированная поверхность, с оттенком чего-то томного. — Я бы посоветовал вам раздеться. — Или что? — дразнит Шерлок. — Ты снимешь с меня одежду сам? Хищная улыбка на его бледном лице становится резче, когда он показывает несколько белых зубов. — Это можно устроить. Ох. Он чувствует прилив крови книзу его таза, толчок в члене. — Тогда как насчет того, чтобы мы это устроили? Его глаза становятся ярче, если это вообще возможно, и он скользит взглядом вниз по телу детектива, оценивающе рассматривая его. — Если это то, чего вы хотите. Он аккуратно расстегивает плотно сидящий на талии коричневый ремень, берется за молнию на брюках и тянет ее вниз. Снять нижнюю часть его одежды — дело быстрое. Несмотря на попытки Шерлока внешне казаться невозмутимым, невозможно скрыть голодный взгляд его голубых глаз или затвердевший член в паху. Его прикосновение горячие, словно раскаленная кочерга прямо из камина. И все же они мягкие, нежные на его коже, как будто он нечто, заслуживающее трепетного отношения другого; как будто у Шерлока нет затвердевших мозолей и странных изъянов. Уильям смотрит ему в глаза, когда он нависает вплотную над его лицом, ловкие пальцы теперь расстегивают его белую рубашку. Шерлок делает все возможное, чтобы удержать их взгляды, но интимность момента настолько сильна, что даже он ловит себя на том, что время от времени отводит взгляд. В какой-то момент одна из его теплых ладоней касается обнаженного соска, затвердевшего после соприкосновения с прохладным воздухом, и он немного краснеет. Он ожидал определенных вещей, но его собственное положение не входило в их число. После выполнения этой задачи, детектив снимает расстегнутую рубашку и пиджак, швыряя их куда-нибудь вдаль комнаты, не обращая особого внимания на то, помнется ли она после этого. Его партнер удивленно приподнимает бровь при виде его очевидной готовности, но не пытается упрекнуть его за то, как небрежно была снята одежда, и не идет сам складывать ее куда-нибудь. — Хорошо, теперь раздевайся тоже, Лиам, — приказывает он, возвращая себе кокетливое выражение лица и нетерпение в голосе. Он скрещивает руки на груди и пристально смотрит, ожидая, когда блондин исполнит его желание. С той же бессловесной улыбкой мужчина подчиняется, но делает он это так, что желание бурлит в каждой жилке, проходящей через все существо Шерлока. Он осторожно развязывает галстук на шее, медленно расстегивает рубашку, деликатно стаскивает их с себя и аккуратно переходит ниже. И когда он полностью снимает одежду, он складывает ее, как будто собирается стирать. По выражению его лица становится понятно, что он чертовски хорошо знает, что делает, и он будет продолжать делать это до тех пор, пока не сочтет нужным положить конец этой необычной игре. Единственная вещь, о которой он не жалеет — это то, что он может созерцать обнаженное тело Уильяма. У него бледная кожа с разбросанными шрамами на ней, которые заставляют его задаться вопросом, откуда они взялись на молочной коже профессора. Впрочем, у его тела есть достаточно явные мышцы, скрывающиеся под кожей — несомненно, в таком случае, должно быть, его тело знает, что такое сражаться; точно так же, как и Шерлока — и детектив жаждет увидеть, на что способны эти мышцы. Прекрасно осознавая его блуждающий взгляд, блондин одаривает его невинной улыбкой. Шерлок прищуривается, не менее возбужденный игрой на выдержку. Он отслеживает движения Уильяма, наблюдая, как тот неторопливо подходит к прикроватной тумбе, открывает ее и выискивает в ящике определенный предмет. Что это за предмет, Шерлок не знает, но идея добавить что-то забавное к их занятию только усиливает его желание. Удовлетворенно хмыкнув, Уильям достает то, что искал в ящике. Флакон из синего цветного стекла. По его консистенции мужчина точно знает, что это такое. Шерлок издает громкий смешок. — Масло в ящике твоей прикроватной тумбочки, Лиам? Насколько ты был готов к такому повороту событий? Загадочная улыбка возвращается. Этого почти достаточно, чтобы отвлечь его от еле заметного аромата, который вырывается из флакона, когда Уильям подходит, открывает его и начинает поливать себе на пальцы. — Нужно учитывать все вероятности, мистер Холмс. Он с довольным видом протягивает свою теперь уже блестящую руку, хотя Шерлок при виде этого становится немного настороженным. Он пришел в этот дом не готовым занять эту позицию, несмотря на то, что шансы любого из них занять ее были равны, тем более, он никогда не был в подобном положении в прошлом. Детектив делает резкий вдох, когда первый палец проникает в него. То, как он двигается, странно и незнакомо. Похоже, его партнер замечает звук или, возможно, чувствует, как он сжимается от дискомфорта. — Тебе нужно расслабиться. Он слегка колко парирует: — Попробуй ты расслабиться с пальцем у себя в заднице. Следующее, что он осознает — это горячая рука на его члене, начинающая проводить по нему, в то время как палец продолжает совершать движения. Шерлок проклинает неожиданное ощущение. Удовольствие от этой ласки перекрывает неловкое ощущение того, что его раскрыли. Голосом, который звучит гораздо веселее, чем следовало бы на самом деле, ему отвечают: — Вы должны быть должным образом подготовлены. Я бы не хотел, чтобы это дело навредило вам больше, чем следовало бы. Довольно скоро, почти незаметно для него, второй палец присоединяется к первому. Он подавляет стон, когда они двигаются, проникают и растягивают его. Он чувствует движение пальцев в другом направлении. Что Лиам там ищет? Он собирается спросить его сам, но палец блондина задевает что-то справа, и он вздрагивает, резко вдыхая. Ухмылка, которую он замечает, когда поднимает взгляд, хитрая, как у лисы. Уильям ничего не говорит, но его палец перемещается на то же место и нажимает снова. В его глазах зажигается особая искра, когда он смотрит на детектива сверху вниз и продолжает свою атаку. Он игнорирует подергивание в своем члене. — Что? — Шерлок выдыхает под его пристальным взглядом, дрожащий теплый воздух вырывается из его стиснутых зубов. — Что такое? Уильям издает безобидное мычание. — Ничего, мистер Холмс. Я просто подумал, что вы мне очень нравитесь таким. Это не могло бы быть более непристойно, даже если бы он при этом облизал бы свои губы. Детектив одаривает его натянутой ухмылкой. — Ха-а, ха, Лиам. Не волнуйся, скоро настанет твоя очередь. — Не могу дождаться. Это трудно различить, но все меняется, когда профессор добавляет последний палец. Однако в момент, когда он это делает, Шерлок изворачивается на кровати, избегая удовольствия, которое он от этого получает. Он не знал, что будет так себя чувствовать играя эту роль. Граница между наслаждением и чувством абсолютной ненависти к нему тончайшая, как бумага; она стала настолько размытой, что он не уверен, пересек ли он ее сейчас или несколько минут назад. Он обнаруживает, что теряется в горячей боли в паху, пока в нем не возникает ощущение пустоты. Он издает вопросительный стон, поднимая взгляд. Уильям улыбается ему сверху вниз, и Шерлок остро ощущает возвращающийся запах масла. Он опускает взгляд и обнаруживает, Уильяма с членом в руке, блестящим и сочащимся. Рубиновые глаза, с которыми он снова встречается, больше не кажутся человеческими. Нет, они теперь похожи на глаза хищного животного, уставившегося на свою новую добычу. Профессор дает ему секундную паузу, прежде чем головка исчезает между бледных ягодиц Шерлока. Детектив перестает дышать, пусть и всего на несколько секунд. Он напрягается, боль от того, что его растягивают, почти невыносима. Даже несмотря на то, что Уильям входит так медленно, острое ощущение все еще присутствует. Рука снова обхватывает его член. Он стонет, слегка выгибаясь на кровати. В нем какофония чувств, удовольствия и в то же время боли. Он слишком хорошо осознает, сколько времени требуется Уильяму, чтобы погрузиться в него полностью, и все же он осознает, что сам уделяет этому не так много внимания, как мог бы. Только не когда пальцы Уильяма вот так поглаживают его член. Довольно скоро он чувствует, что боль отпускает, а блондин над ним делает низкий выдох. Через несколько минут Уильям делает пробный толчок, и его любовник издает тихое шипение. Хотя ему определенно не больно. Шерлок вообще мало что говорит, когда дело доходит до его состояния. Никто из них не говорит, что ему может быть больно. Может быть, он на самом деле мазохист. — Лиам, — стонет Шерлок, когда тот почти не двигается. Сейчас он чувствует себя наполненным, но после того, как его так долго дразнили, ему нужно что-то большее, чем это. — Поторопись и трахни меня. Где-то в глубине своего сознания блондин слышит, как кто-то произносит: "Умоляй". Ухмылка появляется на его губах. — Что ж, мистер Холмс, как мы можем сказать это более вежливо, м? — спрашивает он, склонив голову набок. Его лицо остается невозмутимым, как будто это не он сейчас находится глубоко в заднице другого мужчины. Детектив поворачивает голову, прищуривает глаза и сжимает губы. — Лиам, поторопись и трахни меня, пожалуйста. Уильям еще больше наклоняет голову, глядя Шерлоку прямо в глаза. — Что ж, вряд ли это звучит лучше, мистер Холмс. Он мучительно медленно входит и так же медленно выходит. По телу Шерлока пробегает томительная дрожь. — Лиам, — требует он, как ребенок, лишившийся сладости, — Быстрее. — Хм, — напевает он, улыбаясь. — Нет. — Он продолжает в том же монотонном темпе. Из Шерлока вырывается стон. — Чего ты от меня хочешь? Улыбка Уильяма вежливая, но достаточно острая, чтобы ненароком порезаться об нее кончиком пальца. Его глаза сверкают, и все, что видит Шерлок — это хищник в человеческой шкуре. —Умоляй меня. Его глаза расширяются, потому что... ох. Это не то, что он ожидал услышать, хотя сказать, это очень в характере его любимого математика. Лицо детектива слегка краснеет, при этом фыркая. — Тебе должно очень повезти. — Вот как? — светлая бровь выжидающе приподнимается. Он входит в своего партнера с той же раздражающей медленной скоростью, что и раньше, и отстраняется. Шерлок корчит гримасу, ерзая, борясь с желанием уступить. — Как насчет того, чтобы я прекратил и мы пошли разными путями? — Ты не сделал бы этого, — его глаза сужаются, тон переходит в оборонительный. Уильям в ответ улыбается, отступая черепашьим шагом. Мужчина перед ним становится заметно более встревоженным, когда он это делает, его взгляд несколько раз почти нервно перебегает с его лица туда, где они соединяются. Он полностью выходит, мышцы детектива снова расслабляются и холодный воздух немедленно касается его кожи. Шерлок скулит, чувствуя пустоту. — Хорошо, хорошо, Лиам. Ты высказал свою точку зрения, теперь, пожалуйста, трахни меня. Мужчине явно стыдно говорить это, поскольку он отказывается выдерживать взгляд другого дольше пары секунд. Он смущен, но этого недостаточно для профессора — нет, этого недостаточно для Криминального Лорда. Он придвигается ко входу Шерлока и медленно проталкивается обратно внутрь. — Скажи это еще раз. Детектив кашляет. — Пожалуйста, трахни меня. Криминальный Лорд позволяет себе ровный темп в награду взволнованному мужчине перед ним. — Еще раз. — Лиам... — Шерлок поворачивает свое красное лицо к подушкам, отводя взгляд. — Я сказал, еще раз, мистер Холмс. Смотрите на того, с кем разговариваете, — Уильям грубо выходит, пока от него не остается только головка, прежде чем безжалостно врезаться обратно в своего партнера. Шерлок вздрагивает, из его горла вырывается отчаянный вздох. Блондин дает ему еще, смакуя грубый стон, который он получает от этого. Его тело сотрясается от дрожи нескольких секунд, когда потребность в большем отражается в его стоящем на коленях теле. Он поворачивает голову в сторону, встречая его властный взгляд. Его темно-синие зрачки расширены, глаза стеклянные и влажные; Уильям знает, что сейчас он прорвется сквозь этого человека. — Пожалуйста, пожалуйста... Трахни меня, Лиам! Он удовлетворенно улыбается, хваля Шерлока: — Хорошая работа, мистер Холмс. Шерлок краснеет еще сильнее, чем сейчас, и, похоже, начинает лучше осознавать то, что только что слетело с его губ. Однако, когда блондин толкается в него еще раз, он теряет ясность во взгляде, задыхаясь от внезапного жара, охватившего его стенки. — Черт, — выдыхает он, откидывая бедра назад, когда его любовник погружается в него. Шерлок издает отчаянный звук, пронзительный и в то же время жалобный. — Еще. Уильям перестает дышать, борясь с животным рычанием, когда Шерлок скулит под ним. — Как... — он замолкает, кряхтя от ощущения, начинающего скапливаться внизу живота, — Как... как мы скажем? — спрашивает он между вдохами. Он почти останавливается, ритм его толчков сбивается и становится медленным, непоследовательным. Боже, все подсказывает ему ускориться; достичь наконец-то манящей кульминации — но что-то еще подсказывает ему сделать это так, чтобы Шерлок никогда не забыл. Он хочет еще больше. Он хочет выжать из него как можно больше. — Еще, — стонет он. Тело Шерлока сотрясается. Он издает громкий, отчаянный стон в простыни, затем несколько бессвязных бормотаний срываются с его припухших, блестящих розовых губ, и он практически кричит от желания: — Пожалуйста! Блондин издает горловой звук одобрения. — Умница, — хвалит он, и это слово слетает с его губ как довольное мурлыканье. Он резко хватает худые бедра мужчины своими дрожащими руками и отводит их назад, одновременно грубо врезаясь в него своими. Шерлок издает абсолютно непристойный крик, который вырывается из глубины его естества, выгибая спину, когда удовольствие накрывает его волной. Жар в животе усиливается, когда задевается его простата. Он не может найти слов, чтобы сказать то, что хочет, это чувство стирает все остальные функции из его разума, но по порочной ухмылке, с которой Уильям разоблачает его, он точно знает, чего хочет Шерлок. И снова блондин приподнимается, меняя угол в скользком тепле и продолжает безжалостно входить внутрь. Снова и снова. Детектив под ним едва держится на ногах, чтобы держать колени прямо. Его разгоряченное тело вздрагивает при каждом толчке. Его рот теперь не наполнен его типичными умными изречениями, а изливается стонами и криками невозможного удовольствия. Его щеки горят алым, а уголки глаз чуть увлажнились. Да. Уильяму нравится видеть эту сторону детектива. Обычно Шерлок такой ребячливый, такой разговорчивый, такой заводной. Но здесь, сейчас, он представляет собой мешанину из перепутанных слов и слогов. Каждый звук, который слетает с его губ, ближе к тарабарщине, чем к английскому. Теперь он во власти Уильяма. И, к несчастью для него, блондин хочет увидеть больше. Он хочет увидеть, как Шерлок Холмс сломается. Он хочет увидеть, сколько он сможет вынести, пока это не станет для него слишком. Он хочет проверить пределы возможностей Шерлока. Он хочет заставить его плакать. Он ускоряет темп настолько, что даже, наверное, считал его невозможным, и рыдание Шерлока вырываются из его широко раскрытого рта без фильтра. Каждое громкое всхлипывание, каждый бессмысленный вскрик, каждый сдавленный стон только усиливают удовольствие, расползающееся внизу живота блондина. Уильяму на мгновение хочется остаться здесь, в этом моменте, и выжимать из Шерлока все, что он может, до последнего крика, пока ничего не останется. Он жаждет вбиваться в детектива, лежащего перед ним, пока его имя не станет единственным словом, которое он знает. До тех пор, пока его умные слова не превратятся в неразборчивые всхлипывания удовольствия и мольбы. Однако в его тазу нарастает давление, и он знает, что эта мысль - не что иное, как мечта, которой не суждено сбыться. Не с его планами на ближайшее будущее… Новый пронзительный звук от Шерлока заставляет его опустить взгляд, вглядываясь в мужчину, которого он практически растопил на кровати. Детектив перестал говорить все вместе, его рот широко открыт. Тяжелые, скручивающиеся ноты вырываются из его горла с каждым толчком. Вырывающиеся восхитительные стоны становятся все громче, и, судя по тому, что Уильям может видеть, его глаза начинают закатываться к затылку. Внезапно блондина осеняет новая идея. Прежде чем это закончится, почему бы не повеселиться еще немного? Резким толчком блондин наклоняется к детективу и хватает его за предплечье, отводя руку назад и приподнимая его бедра, когда Шерлока возвращают обратно. Шерлок издает сдавленный звук, грубый рывок его руки вызывает ощущение боли среди удовольствия. Ему, конечно, это нравится еще больше. Контрастирующие ощущения острой, дергающей боли и кружащегося, покалывающего удовольствия внутри создают почти тошнотворную дымку, от которой немеет всё тело. Он не может чувствовать ничего, кроме них. И это так хорошо. Уильям мычит; удовольствие переполняет низ его живота. Если он сделает еще что-нибудь, он боится, что может потерять всякий контроль над собой. Он почти не хочет, чтобы это заканчивалось. Он просто хочет, чтобы он мог продолжать держать Шерлока, заставлять этого гордого мужчину издавать настолько отчаянные звуки. Он хочет, чтобы тот полностью зависел от него, плавился от его слов, всхлипывал от его прикосновений. — Лиам! — предупреждение, которое он получает, прежде чем остро осознает, как сжимаются стенки вокруг его члена. Шерлок вскрикивает и содрогается, когда достигает кульминации. Его обмякшее тело наклоняется к простыням. Он бы упал на них, если бы Уильям не держал крепко его за руку, не давая упасть. К несчастью для него, Уильям еще не закончил. — Я не думаю, что мы закончили, мистер Холмс, — хрипло усмехается он, продолжая сжимать его руку и входить в Шерлока. Он знает, что детектив уже кончил, и что возобновление нападения на его тело, скорее всего, является пыткой для мужчины. Он облизывает губы, глядя вниз на Шерлока, дрожащего под ним. Это то, чего он хочет. Это то, чего хочет Криминальный Лорд. — Стой... — стонет ему Шерлок умоляющим голосом, в то время как экстаз снизу продолжается, несмотря на то, что он уже достиг кульминации. — Я... я уже... — О, я знаю, мистер Холмс, — тихо вставляет он, осторожно выдыхая при очередном толчке. — Лиам... — детектив поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, опираясь свободной рукой, хотя она слабая и дрожит, прижимаясь к кровати — задыхается от перевозбуждения. Уильям улыбается ему, наклоняя голову. В его кроваво-красных глазах загорается опасный огонек. — Давайте продолжим. Он возобновляет свой темп, прижимаясь к Шерлоку, в то время как мужчина превращается в бесформенную массу на простынях. Его тело движется в такт постоянным толчкам Уильяма, но на самом деле единственные движения, которые совершает сам детектив — это прерывистые вздохи и дрожь кожи. Если бы Шерлок обернулся, Уильям уверен, что увидел бы слезы, катящиеся из его глаз. Уильяму требуется еще пара минут, чтобы достичь оргазма, и это происходит, когда его партнер снова сжимается вокруг него с долгим, почти мучительным стоном, приглушенным его лицом в кровати. Блондин сам издает хриплый стон, замедляя темп и изливаясь в детектива несколькими неглубокими толчками. Он падает на бок на кровать, слегка задыхаясь. Шерлок не в лучшей форме, испытав второй, изнурительный оргазм менее чем через пять минут после первого. Профессор смотрит на мужчину, лежащего лицом вниз рядом с ним, его дыхание учащенное и прерывистое. Он смутно задается вопросом, удовлетворил ли он наконец свое желание к нему — поскольку Шерлок совершенно очевидно дал понять за те несколько месяцев, что они знают друг друга, чего он на самом деле хочет — или он только подпитал это самое желание. Всего через несколько минут Шерлок разворачивается и забирается на него сверху. Заинтересованный тем, что он будет делать, и все еще уставший от предыдущего раунда, блондин позволяет ему это сделать. Как детектив так быстро пришел в себя, можно только догадываться. — Моя очередь, — темноволосый мужчина улыбается, выглядя растрепанно с торчащими во все стороны волосами и раскрасневшимися щеками. Как раз в тот момент, когда Уильям думает, что Шерлок поменяется ролями и трахнет его, детектив берет его член в руку и начинает поглаживать его, желая, чтобы он снова затвердел, прежде чем направить его и обхватить с влажным шлепком. Все это происходит в течение минуты, и со своим еще заторможенным от разрядки умом блондин не складывал все воедино, пока это уже не произошло. Ему не удается подавить глубокий стон, который вырывается из его горла от готового жара, который снова окутывает его. В этот момент слабости Шерлок быстро пользуется его хилым сопротивлением и каким-то образом привязывает его руки к раме кровати за спиной. Блондин поднимает глаза и обнаруживает, что его собственный галстук используется против него, удерживая его запястья поднятыми и обездвиженными. — Я вижу, что теперь вы хотели бы вести, мистер Холмс, — он улыбается, несмотря на свое новое уязвимое положение, сохраняя часть самообладания только для того, чтобы разозлить мужчину над ним. Шерлок смеется, немного задыхаясь, и начинает медленно раскачиваться взад-вперед: — Теперь моя очередь увидеть, как ты распадешься на части, Лиам. — Я бы хотел это увидеть, — отвечает он, и определенный блеск в его глазах говорит о том, что он сомневается, что это произойдет. Несмотря на несколько сдавленных стонов и иногда слышимого мычания, он считает, что в значительной степени удержал себя от демонстрации той стороны себя, о которой позже немного пожалел бы. Вообще-то, все это время именно Шерлок умолял и кричал. — В твоем голосе звучит сомнение. Блондин издает напряженный, хриплый выдох, сдерживая низкое мычание, когда Шерлок намеренно сжимает его. — Мне просто любопытно посмотреть как вы это сделаете. Он неуверенно усмехается. — Что ж, позволь мне продемонстрировать. — Пожалуйста. Неуклюже отталкиваясь, Шерлок создает неустойчивый темп, двигаясь вверх и вниз по стволу Уильяма. Он удерживает их взгляды, даже когда опирается руками на грудь мужчины, чтобы обеспечить себе дополнительную поддержку, когда приподнимается. Вскоре темп становится более равномерным, детектив все больше привыкает к тем движениям, которые он выбирает. Он внезапно издает тихое дрожащее шипение после того, как опускает бедра особенно поспешным движением, явно проявляя нетерпение. Профессор, забавляясь, наблюдает за ним, делая при этом расслабленный вид, в то время как детектив изо всех сил старается оставаться достаточно собранным, чтобы продолжать свои движения. — Я вижу, что вы боретесь, детектив. Шерлок ухмыляется, очевидно, пытаясь выглядеть невозмутимым, хотя эффект теряется из-за его красных щек и дрожащего тела. — Мне никогда раньше не приходилось делать такие движения только для того, чтобы потрахаться. — Развяжите мне руки, и я смогу вам помочь, — лукаво предлагает он. — Даже не мечтай. Уильям пожимает плечами, ухмыляясь. — Как хотите. Внезапно, Шерлок обнаруживает, что вскрикивает, поднимаясь и опускаясь на член мужчины. — Как?.. — он резко поворачивает голову, озираясь вокруг в замешательстве. Удовольствие снова размывает взгляд, когда жар от внезапного толчка у его входа проникает внутрь него. Он поворачивает голову, держа руки на животе профессора, и понимает, что Уильям все еще может правильно использовать нижнюю часть своего тела даже со связанными запястьями, а это означает, что он может двигать бедрами, чтобы входить в Шерлока и выходить из него, в то время как детектив собирался сделать все сам. "Черт". Шерлок мысленно чертыхается в той отдаленной части своего сознания, которая все еще остается связной. Как он мог забыть связать его лодыжки? Он снова переводит взгляд на Уильяма, и что-то взволнованно-нервное покалывает его спину теплыми руками. — Я вынужден настаивать, мистер Холмс, чтобы вы позволили мне помочь, — с силой хрипит лежащий перед ним блондин, слегка обнажая зубы в улыбке, которая с трудом сдерживает его истинные эмоции. Шерлок вздрагивает, открывая рот, чтобы как-то озвучить свой неуверенный отказ, когда его партнер снова толкается в него бедрами, эффективно выталкивая что-то бессвязное и хриплое. Он обмякает как пленник удовольствия, которое Уильям продолжает в него вталкивать. Ему действительно следовало связать и его лодыжки вместе. Шерлок вскрикивает, когда очередной толчок попадает в его простату, и он хватается за плечи партнера, чтобы удержаться в вертикальном положении. — Развяжите меня, детектив, — горячо выдыхает блондин в раковину его левого уха. — Или мы прекратим это сейчас. По правде говоря, Уильям начинает уставать. Шерлок такой худой, легкий, но использовать свою необузданную силу, чтобы приподнимать нижнюю часть тела, и врезаться в детектива без поддержки рук — все равно настоящий подвиг. Поскольку детектив так поглощен, он может вообще этого не заметить. Он, вероятно, считает, что обездвижив руки того, сможет таким образом удержать Уильяма от оргазма, черт возьми. В нынешнем состоянии этого человека — Уильям улыбается, его глаза становятся хищными — он сделает все, чтобы этого не случилось. Верный его приказу, Шерлок неуклюже пытается его развязать. Его тело склоняется над телом блондина, а руки скользят вверх, чтобы освободить его от галстука на запястьях. Уильям наблюдает за ним с гордостью, точно так же, как он наблюдал бы, если бы пешка выполняла его приказ. И теперь его пешка — Шерлок Холмс. Криминальный авторитет мог бы посмеяться. Уильям замедляет толчки, используя часть силы верхней части тела, чтобы приподняться к нависающей над ним груди Шерлока. Его рот натыкается на блестящий розовый бутон перед ним, и— как ему может показаться иррациональным — он берет его в рот, посасывая и нежно покусывая. Темноволосый мужчина потрясенно вскрикивает и сжимается на нем. В тот момент, когда он чувствует, что путы ослабевают, Уильям отпускает бутон, высвобождает руки и тянется вниз. Его блуждающие прикосновения покалывают разгоряченную кожу Шерлока. Они касаются его влажного соска, вызывая довольный стон. Они продолжают царапать его по бокам, угрожая пустить кровь, затем ладони опускаются на бедра. Шерлок вскрикивает от резкого шлепка, что оставляет после себя жгучий след ожога. Прежде, чем он успевает опомниться, его бедра внезапно с силой опускают вниз. Он знал, что блондин обладает таковой, но в первый раз испытывал ее на собственном опыте. Шерлок откидывает голову назад, когда волна удовольствия проходит через каждую клеточку его существа, с его губ срывается громкий вопль. Его пальцы ног поджимаются. Руки на груди Уильяма сжимаются в кулаки. Шерлок падает на грудь блондина, который садится, не в силах сделать больше, поскольку он снова берет бразды правления в свои руки. — Лиам, Лиам, пожалуйста... — он опаляет горячим дыханием бледную шею, безжалостно подпрыгивая на коленях своего возлюбленного. Уильям делает глубокий выдох, стараясь пока не потеряться в этом моменте. Он должен продолжать. — Пожалуйста, что? — спрашивает он, и вопрос выходит более резким, чем предполагалось, из-за влажного жара, охватывающего его целиком. — П-пожалуйста! — Он снова вскрикивает, содрогаясь от более сильного толчка внутри. Он даже не может закончить предложения, дымка удовольствия так опьяняет. — Мм? — блондин хмыкает, ожидая ответа спокойно и терпеливо, как будто не он использует свою грубую силу для того, чтобы приподнимать своего любовника и жестоко насаживать его прямо на свой член снова и снова. — Я не могу... я-я не могу... — продолжает изливаться он, как будто его мозг и рот настолько раздроблены какофонией переполняющих его ощущений, что фильтр между внутренними мыслями и словесным выражением был прорван. — Ты не можешь что? — мурлычет он, упиваясь сломленным и растрепанным видом Шерлока Холмса, когда он прыгает верхом на его члене. — Ты не можешь говорить? — Уильям захватывает его блестящие, пухлые розовые губы в свои, прикусывая нижнюю губу и глотая каждый довольный стон, который издает Шерлок, когда их губы соприкасаются. Отстраняясь, оставляя припухшие губы красными, влажными и блестящими, как масло, он продолжает: — Или, может быть, ты не можешь дышать? — он наклоняется, покусывая и посасывая бледную шею. Едва ли можно говорить о каких-либо ее изъянах. Где-то в нем растет почти животное желание исправить это и отметить всю шею синяками. Показать, что Шерлок Холмс был осквернен кем-то другим. Что Шерлок Холмс принадлежит никому другому, кроме того, кто оставил свои визитные карточки на его бледной коже. Он, Криминальный Лорд. Его возбуждение подскакивает при этой мысли. Если бы он был более эгоистичным человеком, чем он есть сейчас, он бы так и сделал. Он бы открыл рот и кусал, как дикарь, пока не осталось бы бледной кожи. Пока на ней не осталось бы ничего, кроме красных следов от зубов. — Или, может быть, это просто для тебя слишком, — он снова наклоняется, чтобы захватить его набухший сосок в рот, чтобы прокрутить его зубами, наслаждаясь дрожащим криком, который он получает в результате. Оторвавшись всего на мгновение, он заканчивает: — Еще? Прислонившись к нему, потому что он даже не может удержаться на ногах, Шерлок прижимается головой к стыку между шеей и плечом блондина, дрожа. — Блять — тихо стонет он, тяжело дыша. — Л-лиам, Лиам, — умоляет он, — Пожалуйста, я - нгх! я х-хоч...у-у ...! — наступает небольшая пауза, когда Шерлок давится своими словами, сжимаясь вокруг Уильяма, когда их животы соприкасаются с его собственным заброшенным членом. — Шерлок? — зовет он, улыбаясь, хотя тоже начал испытывать напряжение, борясь с зовом удовольствия. Имя, хоть и незнакомое его языку, легко слетает с него. Впервые за несколько минут детектив отталкивается от груди, на которую опирался. Он отталкивается до тех пор, пока они не смогут смотреть друг другу в глаза, и только теперь Уильям может по-настоящему оценить всю степень своего воздействия на него. Ему приходится подавить собственный довольный стон, потому что от этого зрелища просто захватывает дух. На его бледной потной шее есть несколько покрасневших отметин от постоянных покусываний и посасываний Уильяма. Его губы красные, припухшие и блестящие. Его лицо приобрело здоровый розовый оттенок, темно-синие волосы упорно прилипают к нему. Каким-то образом остатки его волос выбились из-под завязки и теперь темные пряди свободно падают на плечи. Глаза детектива слезятся и закрываются с каждым толчком в его влажное лоно. Он тяжело дышит, время от времени вздрагивает: — Я — нгх-х! — М-мне нужно кончить, ч-черт! — теперь он почти сотрясается от рыданий. — Пх-пжа-пожалуйста! Это именно то, думает Уильям с растущей волной возбуждения, это то, что ему хотелось услышать. Он восхищенно наклоняется и улыбается мужчине, практически прыгающему на его члене. Уильям воркует, блеск в его глазах и колючая улыбка красноречиво говорят о его истинной, плотской натуре: — Конечно, дорогой детектив. Руки впиваются в худые бедра Шерлока, словно хватка хищной птицы, и если Уильям не будет осторожен, то его ногти могут проколоть бледную кожу. Когда он в следующий раз толкается в детектива, то он тянет его вниз, одновременно приподнимая свои бедра. Шерлок внезапно отклоняется назад со сдавленным звуком, грубый толчок отдается в его простату. Он вскрикивает, когда блондин делает это снова и снова. Он видит звезды и обрушивается на своего партнера по постели, сжимая руки в кулаки, изо всех сил стараясь сохранить ясность сознания. — Лиам, — кричит он лепечущим тоном, — Л-лиам, я кончаю...! Уильям изображает улыбку настолько хорошо, насколько может, хотя уголки ее подергиваются при каждом стоне, который он пытается сдержать. — Продолжай, Шерли. Он не знает, что именно доводит мужчину — постоянные удары по простате или новое прозвище, которое дал ему Уильям, но с громким, вырывающимся из глубины груди криком Шерлок достигает кульминации. Он дергается и дрожит в муках своего оргазма. Плотное сжатие стенок, окружающих его член, вызывает у Уильяма собственный. Он проводит лицом по соединению шеи и плеча Шерлока и впивается в нее, пока не ощущает вкус меди, заглушая собственный довольный стон кожей, когда врезается в него. Мужчина вздрагивает от укола, но с его губ срывается еще один стон, и блондин думает, что Шерлок, возможно, так же возбуждается болью, и удовольствием, как и он. "Мазохист — размышляет он сквозь туман в своих мыслях — интересно, что еще мне предстоит выяснить о вас, мистер Холмс." И только когда он смотрит на распростертое, взъерошенное, липкое и покрытое синяками тело Шерлока, отдыхающего несколько минут спустя, со странным, неподдельным чувством изумления, он понимает. Что бы Шерлок сейчас ни чувствовал, ему, возможно, плохо. С леденящим душу чувством тихого ужаса Уильям понимает, что, что бы он сейчас ни чувствовал, он не должен был это чувствовать. Это создает проблему. Все это было ошибкой. И все же, почему он не сожалеет об этом больше?