***
Ужинали мы втроём на кухне. Гермиона выглядела немного подавленной. Я же наслаждался тишиной и вкусной едой: помимо хлеба и буженины, я быстро пожарил на всех большую яичницу с помидорами и подал её с тёртым сыром и зеленью. Несмотря на допотопность, плита оказалась удобной. То, что приготовила миссис Уизли, вспыхнуло и сгорело в угольки, стоило мне уйти с кухни. Но я не сожалел об этом, так как пища явно была тяжеловатой для ужина, учитывая, на какую ораву ежедневно готовила мать большого семейства. – Я был не прав? – спросил я у девушки, когда мы уже пили чай. – Нет, что ты, Гарри, прав, конечно. Просто Рон… Он этого тебе не простит. – Мне похуй, прости за нецензур, – расслабленно ответил я. Чужие претензии волновали меня в последнюю очередь. – Но вы учитесь вместе, ночуете в одной спальне. – И что? Он перестанет приносить мне кофе в постель? Гермиона прыснула. – Она переживает, что ей придётся выбирать между вами. Вы дружили втроём, – уточнил Сириус. Хм, вот оно что... – Я уже выбрала, оставшись, – тихо сказала Гермиона. – Если ты недовольна или сомневаешься в выборе, я не против, если ты не будешь моим другом. Я не затаю зла и не обижусь. Уважение к чужому выбору я ценю, так же, как и свободу на самоопределение. – Спасибо, Гарри, я не сомневаюсь и не жалею. Просто мне неприятна сама ситуация в целом. Сегодня люди, которых я знаю уже пять лет, открылись совсем с другой стороны. И ещё... На первом курсе со мной никто не хотел дружить. А потом вы с Роном спасли меня и… Мне так страшно, что я опять окажусь в изоляции. Социальная исключённость – это ужасно. – Не окажешься. У тебя есть я. – Ты готов дружить со мной, несмотря на то, что меня не помнишь? – Да. Ты мне понравилась как человек. – Спасибо!***
Утром я услышал стук во внешнюю дверь и попробовал открыть её. В этот раз дурацкая деревяшка охотно поддалась. На крыльце стоял Снейп. – Здравствуйте, профессор. Тот молча выдернул меня из дома. Оглянулся. Махнул выскочившей в руку палочкой. – Не могу не выразить тебе своего восхищения! – навис надо мной Снейп, сверкая глазами. Ох, и горячий он мужик! – Ты парой фраз решил кучу проблем. – Например? – Изгнал рыжих тараканов, укротил крёстного, а про то, как ты обломал Дамблдора – просто молчу. Я впечатлён. – Спасибо. Могу вернуть вам комплимент: вы очень талантливо играете занятную роль. Быть настолько убедительным мизантропом надо уметь. – Поверь, если бы я не был таким, на мне бы уже все ездили, как на… – … как на моей предыдущей версии, о которой вы так «лестно» отзывались. – Да. – Профессор, я попрошу вас увеличить мои вещи, я боюсь делать это своей стихийной магией. Резать кирпич на ломтики – это одно, а остаться без белья – другое. – На платформе увеличу. Твоя сова к тебе прилетела? Слова про мечту о чистых трусах и носках я проглотил. Какая ещё сова? А, точно, на столе в той убогой комнатушке, что отвели мне Дурсли, стояла клетка, и тётка упомянула, что у меня есть сова. – Нет. Ко мне никакие совы, кроме вашей, не прилетали. А как выглядит моя, я не помню, естественно. – Хм… Занятно. Значит, это не твоя сова. Запомни, сова, что считается фамильяром Гарри Поттера – крупная белая птица с чёрным клювом. Ты не перепутаешь, у неё очень запоминающийся окрас. – Понял, не дурак. – Дурак бы не понял. Если она вдруг прилетит, предупредишь меня. Прощайся с крёстным и выводи мисс Грейнджер. Нам пора ехать на вокзал. – Вы зайдёте? Я сварю кофе. – Нет. Я не в ладах с твоим крёстным. Он, твой отец и ещё два человека травили меня все годы обучения. – Охренеть… И вы меня защищаете?! Интересно, стал бы я помогать сыну врага? Трудно сказать. Я себя пока не очень хорошо знаю. И враги у меня скорее гипотетические, не имеющие эмоциональной привязки. – Я ненавидел твоего отца, но любил твою мать. И хоть внешне ты очень похож на Джеймса Поттера, по характеру ты копия Лили. Пазл наконец-то сложился. Чувство вины обрело истинную основу. "Я любил твою мать". – Мне жаль, – искренне сказал я. – О чём ты? – нахмурился профессор. – О вашей потере. Снейп отвернулся и некоторое время молчал. Я уже собрался вернуться в дом, когда он сказал хрипло: – Никто и никогда не выражал мне сочувствие по этому поводу. Я очень благодарен тебе за него и за понимание. – Всё будет хорошо, проф! – сказал я и пошёл прощаться с крёстным. Стоило закрыть дверь, как дорогу мне преградил этот… эльф. Я передёрнул плечами. Сбоку раздвинулись шторки, и с портрета на меня остро глянула женщина, которая так поразила меня вчера. Сейчас она совершенно не выглядела безумной. – Ты примешь род? – О чём вы, леди? Я не акушер. Роды точно принять не смогу! – Род Блэк. Он умирает. Мой сын так и не завёл детей. Ты на четверть Блэк и связан с родом ритуалом крестничества. Ты достоин быть наследником, а впоследствии и главой. Из короткого разговора с Гермионой вчера я понял, что общество волшебников сословное. У них есть своя аристократия, так называемые чистокровные, и своя "рабочая косточка", к которым относятся магглорождённые. Но это не отменяет социального лифта. Отец ведь женился на маме, несмотря на разницу в статусе. Предложение леди, с одной стороны, было лестным, с другой стороны, принимать его, не разобравшись в ситуации, я не собирался. – Я благодарен вам за оказанную честь, но на текущий момент мои шансы умереть выше, чем у вашего сына завести себе ребёнка. Давайте вернёмся к этому вопросу, когда я решу проблему Волдеморта. – Ты называешь Тёмного Лорда проблемой? – тонкая бровь взлетела в изумлении. Теперь я понимаю, в кого Сириус такой красавчик. – Да. – Ты великолепен! Буду ждать тебя сразу после победы, мальчик! Я несколько опешил от комплимента. Леди с портрета вложила в него столько страсти и уверенности. – Вы, кажется, не сомневаетесь, что она будет, – улыбнулся я. И получил кровожадную улыбку в ответ. – Не сомневаюсь. Поверь, я хорошо знаю Тома Реддла, который стал впоследствии Волдемортом. И я имела возможность понаблюдать за тобой. Если Тёмный не пойдёт с тобой на компромисс, ему конец. «Твои слова – и Богу в уши», – подумал я, когда леди, не прощаясь, закрыла шторки. Домовик, чутко прислушивающийся к разговору, поклонился мне так глубоко, что носом коснулся затоптанного пола. – Кричер готов служить Гарри Поттеру, – прокаркал он. Хм, теперь я не "поганый полукровка"? И теперь я понял, кто должен был убрать комнату. – Какова твоя функция? – Уборка, готовка, поддержание дома в порядке. – Почему не исполняешь? – Хозяина не было. – А Сириус? – Изгнан из рода. – Понятно, – у них с этими родами заморочек выше крыши. Раз это подчёркивают чуть ли ни в каждом разговоре. – Дом вылизать, Сириуса кормить, алкоголь не давать, пусть хоть проклятиями кидается. Это понятно?! – Да, хозяин! – подобострастно выпалил домовик и исчез. Я только что поговорил с портретом, получив предложение возглавить род, и дал задание инопланетянину, с чем тот покорно согласился. Дурдом... Подёргав себя за волосы и похлопав по щекам, я пошёл за Гермионой. Снейп не простит, если мы опоздаем.***
Сириус рвался провожать меня, но учитывая, что он в бегах, я уговорил его этого не делать. Крёстный сунул мне в карман бархатный мешочек. – Это парное зеркало. Я выйду на связь, если ты потрёшь центральный камень. Или же сам вызову. В такой момент артефакт вибрирует. Держи его при себе. – Понял, спасибо! Помнишь, что ты мне обещал? – Помню. – Сделай это! – ментальный посыл был средней силы. Я не хотел запечь мозги единственному заинтересованному во мне родственнику. – Хорошо! – судя по энтузиазму в голосе, я всё же немного перестарался. Крёстный крепко обнял меня, галантно поцеловал руку Гермионе, отчего она зарделась, и мы вышли на крыльцо. Прямо у крыльца стояло такси. Загрузившись, мы тронулись. Снейп сидел спереди, мониторя ситуацию. Судя по всему, на нас по пути могли напасть его «коллеги» по тёмной стороне. Интересно, почему меня, такого "ценного", охраняет один-единственный человек, к тому же, находящийся по отношению ко мне в конфронтации? Пиздеть не мешки ворочать, да, Дамблдор? Или старикашка преувеличил степень угрозы, или решил проучить меня за дерзкое поведение, или просто слить, пустив в расход. Несмотря на мрачные мысли, до Кингс-Кросса мы добрались без приключений. На вокзале я с изумлением наблюдал, как Гермиона вошла в стену, разделяющую платформы 9 и 10. Но ещё больше меня поразило, что никто на это совершенно не обратил внимание. Наверное, какие-то чары. – Это иллюзия. Не бойся. Можешь закрыть глаза, – расшифровал мой ступор по-своему Снейп. Я фыркнул и смело преодолел завесу. На платформе для магов царили шум и суета. Толпа смотрелась феерично из-за полного сумбура в одежде: кто-то был одет современно, кто-то в мантии, что было не лишено эстетики, но некоторые – одеты откровенно нелепо. Джентльмен в пижаме и охотничьих сапогах, к примеру. Многие несли сов в клетках. На рельсах стоял древний паровоз на самой настоящей паровой тяге. Господи, как они живут? Это же… странно! Люди столько всего изобрели, почему маги игнорируют прогресс и не пользуются его плодами? Снейп встал рядом со мной. – Удивлён? – Да. Архаика… – Кстати, я купил тебе мантии и учебники на этот год. И всякого. Вот, – он сунул мне элегантный саквояж. – Туда же я положил твои артефакты: палочку, мантию, карту. И альбом с фотографиями родителей. Не разбрасывайся ими больше. – Спасибо. И как туда всё перечисленное поместилось? – я взвесил саквояж, он не был тяжёлым. – Чары расширения пространства. Не читал? – Не дошёл ещё до этого раздела. Но это гениально! Меня поразило твоё письмо с книгами. Хочу научиться так делать. – Не всё архаика в нашем мире. Они просто разные. Миры. Ты должен вобрать в себя лучшее из обоих. – Проф, мы опять перешли на «ты», заметил? – Заметил. Но это только между нами. При посторонних будь добр соблюдать субординацию. – Принято. Почему на меня все таращатся? – Я не всё тебе рассказал. По ходу разберёшься. Да, про то, что у тебя амнезия, уже все знают. Об этом написали в газете. – Про меня пишут в газете? Как про какую-то знаменитость?! Снейп хмыкнул, глянул на меня странно и ушёл. Так и не увеличив мои маггловские вещи. Блядь! Я хочу свои чистые трусы! Вчерашние мне пришлось стирать, и сейчас они, ещё сыроватые, противно липли к заднице. Подхватив саквояж, я пошёл к стоящей у вагона Гермионе. Передав свой саквояж девушке, я вцепился в её сундук и, матерясь, поволок его по вагону. Впихнув монстра Гермионы в купе на верхнюю полку, вытер пот трясущейся рукой и спросил: – Герм, а чего ты не уменьшила его? – Я не знала, что можно. – Это же мир магии, ёпт! – Там книги, – сказано было с придыханием. Вот что значит нормальный человек, не то что я, за трусы свои боюсь. – Я понимаю, но мне кажется, уменьшение может повлиять разве что на органику. – М-да, наверно, ты прав. Потренируюсь в школе, когда вытащу из сундука всё ценное. У тебя совсем нет вещей… – она взвесила мой саквояж в руке, аккуратно ставя на сиденье. – Есть, профессор мне подогнал сак с расширенным пространством. – Оу… Знаешь, не уверена, что стоит тебе говорить… Но… – Не тяни! – Профессор Снейп всегда был крайне отрицательно настроен и откровенно предвзят к тебе. Ишь, как завернула! – То есть ты хочешь сказать, что он меня ненавидел? Гермиона смешалась, но кивнула. – Но? – А сейчас так спокойно воспринимает. Это странно. – Может, влюбился? Гермиона так дико посмотрела на меня, что я заржал. – Шучу, Грейнджер. Думаю, он просто перебздел, когда я пропал. И решил пересмотреть своё отношение ко мне. Переоценка ценностей и всё такое. Поезд тронулся, и мы сели у окна. Дверь купе отъехала, и в него уверенно вошёл охренительно красивый парень: высокий сероглазый блондин, элегантный, утончённый, сразу видно – аристократ. Я аж рот приоткрыл. Он был одет в серый костюм, сидящий на нём так, что сразу становилось понятно – пошит на заказ. – Что пялишься, Поттер? – Любуюсь. Давно не видел такой красоты, – честно сказал я. Парень вдруг дико покраснел, выпалил: «Придурок», – и резко выскочив из купе, хлопнул напоследок дверью. – Это кто такой нереальный? – повернулся я к застывшей Гермионе. – Это Драко Малфой, со Слизерина. Кстати, крестник профессора Снейпа. – Дай угадаю: мы терпеть друг друга не могли? Гермиона кивнула, копна волос колыхнулась. – Более того, вы враги. Не раз он делал тебе гадости, вы дрались и всё такое. К тому же вы соперники в квиддиче. – Это что такое? Звучит как Гринвич. В картах, что ли? – Нет, это игра. Спортивная. На мётлах. Довольно травматичная. – На чём?! – На мётлах. Их используют как скоростное индивидуальное транспортное средство. Я приоткрыл рот. Как ведьмы в сказках? – Маги могут уменьшать вещи, создавать расширенные пространства, но при этом летают на мётлах?! Охренеть! – Да. Более того, ты был одним из лучших летунов. Я выпучил глаза. – Я же дрыщ! Нет, я, конечно, отъелся немного за полтора месяца, но… Какой из меня спортсмен? Я чуть под твоим сундуком не умер. – Ты играл за ловца. Там как раз нужен небольшой вес, гибкость, ловкость. – М-да… Боюсь, команда меня потеряла. Я не представляю, что должно быть у меня в голове, чтобы летать на метле. Да ещё и с риском для жизни. – В целом я с тобой согласна, но ты попробуй вначале. До амнезии для тебя это был лучший способ провести время. – Удивительно... Но да, ты права. Не попробую – не узнаю. Летать на метле... Учитывая огромную вариативность чар левитации. Нахрена магу метла, если он сам себя может левитировать? Может, это для слабых магов? Артефакт для перемещения? Но тогда стоило бы выбрать нечто комфортное, к примеру, капсулу: тепло, не капает, да и свойства аэродинамики никто не отменял. Да, бляха, даже ковёр звучит круче! – Это так странно, – вырвала меня из раздумий Гермиона. – Ты рассуждаешь совершенно трезво, честно скажу, даже разумнее, чем раньше. Но при этом ты никого и ничего не помнишь... Назвать Малфоя красавчиком! О, Мерлин! – Он красавчик, я не солгал. – Но вы враги! – Были. Сейчас он просто невероятно притягательный парень для меня. – Гарри, ты… гей? Я думала, что тебе нравятся девушки... – Не знаю. Мне просто нравятся красивые люди. Джиневра тоже очень привлекательна внешне. А что у нас с ней было, ты не в курсе? – Ничего. Она в тебя влюблена давно, ты ведь национальный герой. – Прошу прощения! Кто я? Национальный герой?! Ну, Снейп! Ну, профессор, блядь! Кое-что он не упомянул. Нихера себе "кое-что"! – Ну да, ты Мальчик-который-выжил. Из-за тебя развоплотился Тот-кого-нельзя-называть. Тебя все знают. Про тебя написано в Большом Энциклопедическом Магическом словаре. Ты – национальный герой. Знаменитость. Я знал про пророчество, развоплощение и прочее. Но я не думал, что это является достоянием общественности! Я вскочил. Забегал по купе. – О, Господи! Тут есть стоп-кран? Я хочу сойти! Я погорячился и не готов к такому пиздецу! Гермиона посмотрела на меня с такой жалостью, что мне стало нехорошо и я присел на сиденье напротив. – Это ведь ещё не всё? – Не всё, Гарри. На первом курсе ты голыми руками убил профессора Квирелла, одержимого духом Тёмного Лорда. На втором спас Джиневру, одержимую дневником Лорда, убил василиска и уничтожил дневник. На третьем твой крёстный сбежал из тюрьмы, и мы спасли его от дементоров и от авроров, чудом избежав нападения оборотня. На четвёртом ты выиграл Турнир Трёх Волшебников, хотя все твои конкуренты были более опытными и взрослыми, и насильно был вовлечён в ритуал возрождения Волдеморта его сторонниками. С каждым словом моя задница всё больше сжималась, я вздрагивал, но Гермиона всё подкидывала и подкидывала дровишек в этот костёр. – Более того, когда ты во всеуслышание заявил, что Тот-кого-нельзя-называть возродился, Министерство предпочло тебе не поверить. И теперь в газетах пишут, что ты сошёл с ума и стараешься привлечь к себе внимание, потому что ты недолюбленный одинокий подросток с раздутым эго. – Блядь! – Так что амнезия, на мой взгляд, не самый плохой вариант при такой твоей жизни. – Да разве это жизнь! Я не хочу быть Гарри Поттером! – Но ты – это он. И с этим ничего не поделаешь, – философически заметила девушка. – То есть на меня таращились, потому что я враль, псих, да ещё и беспамятный? – Отчасти да. Но многие люди верят тебе. – Зря! Я и сам себе не верю. Все, кто столкнулись со мной, сказали в итоге одно и то же: «Ты стал совсем другим». – Это так и есть. Но все забыли уточнить, что ты стал лучше. Я, по крайне мере, именно так считаю. Снейп мне говорил так же, но я благоразумно промолчал. – А то, что Рон и директор тобой недовольны… Рон всегда пользовался твоей славой, деньгами, добротой. – У меня есть деньги?! – Да. И немало. В Гринготтсе. – Звучало как название меридиана. Увидев мой непонимающий взгляд, девушка уточнила: – Это магический банк в Лондоне, на Косой аллее, его держат гоблины. – Тут и гоблины есть! О, Пресвятая дева! – Русалки, кентавры, вампиры, великаны, тролли. На последнем слове плечи девушки передёрнулись от ужаса и отвращения. – Ты сталкивалась с ним? С троллем? – Вы с Роном спасли меня от такого чудовища. Его в школу запустил профессор, что был одержим Тёмным Лордом. – А мне говорили, что школа самое безопасное место. Пиздят ведь, это же очевидно! Как я, вообще, выжил? – Ты очень удачливый. И смелый. Я горжусь тем, что ты однажды назвал меня своим другом. И постараюсь, чтобы ты не пожалел, что сделал это вновь. На этом моменте я окончательно смешался. В голове кипел котёл, руки подрагивали, мне было откровенно бздливо. Я буквально ощущал, как мир давит на меня, грузя ответственностью, возлагая надежды. – Тележка со сладостями! – Давай перекусим? Тебе станет легче, – прозорливости Грейнджер я был удивлён. – Давай. Только я без денег. Мешочек со странными монетами лежал в чемодане. В уменьшенном чемодане. Снейп ведь его специально не увеличил. Он не из тех людей, что что-то забывают. Скорее всего, он просто начал процесс обучения, желая, чтобы я справился с ситуацией сам. Потому ценные вещи лежали отдельно и не были подвержены изменениям. – Не проблема. Я угощаю. – Я отдам при возможности. – Даже не вздумай! Ты вечно платил за нас с Роном, мне будет приятно тебя угостить. Гермиона решительно открыла дверь купе, и я выглянул тоже. Пожилая улыбчивая дама в чепце и платье эдвардианской эпохи толкала перед собой увесистую двухэтажную тележку. Сладости, что громоздились на ней, были мне совершенно незнакомы. – Я возьму тебе то, что ты любишь, – пробормотала Гермиона. – Будьте добры пачку друбблс, две шоколадные лягушки, коробку тыквенных котелков и сахарное перо. К тележке подошла девушка с длинными распущенными светлыми волосами, с серьгами-редисками в ушах и в странных очках. Она улыбнулась мне рассеянно, я кивнул в ответ. После свалившейся на меня информации я был в неком заторможенном состоянии. Я понимал, что попал, и попал крепко, но мозг не готов был трезво оценить масштаб катастрофы. Честно говоря, мне хотелось не сладостей, а бегать и визжать, как девчонке. А потом плакать навзрыд. И ещё я люто хотел к Браунам. Я попробовал всё, но понравилось мне только сахарное перо. Да и то, крайне условно: оно было приторно-сладким, но прикольно хрустело и выглядело как произведение искусства. – У тебя даже вкусы изменились, – растерянно сказала Гермиона, наблюдая за тем, как я брезгливо смотрю на шоколадную лягушку. Я поймал земноводное за лапку, когда оно попыталось выпрыгнуть из вскрытой упаковки, и теперь тварюшка трепыхалась в моих руках. – Нет, не смогу это есть. Я не аист. Фу! Будешь? – Нет. Гарри, мне надо уйти. Я староста, мне пора навестить первокурсников и напомнить, что следует переодеться в мантии. Я уже не вернусь сюда, потому что буду выводить их из вагона. Рон мой напарник, но на него надежды в этом смысле нет. Мой сундук оставь тут, его заберут эльфы. Свой багаж тоже можешь спокойно оставить. Иди за основным потоком людей, они выведут тебя к каретам без лошадей. Садись в любую. Я встречу тебя уже там, на площадке перед замком. – Не бзди, подруга! Я не пропаду! – я старательно растянул губы в улыбке. – Надеюсь. И мантию не забудь надеть. Гермиона вышла, и я, чтобы отвлечься от упаднических мыслей, раскрыл саквояж. Прямо сверху лежала аккуратно сложенная мантия. Вытащив её, я увидел палочку и туго набитый мешочек. В нём оказались деньги. Много. Чёрт! Ладно, позже куплю что-то приятное Гермионе. Выход из этого интерната ведь не запрещён. По крайней мере, я на это надеюсь. Натянув мантию, я почувствовал себя дураком, который вырядился на Хэллоуин в костюм пастора. Только шляпы с высокой тульей не хватает. Хлопнула дверь, и на пороге застыл давешний красавчик. Я внутренне хмыкнул. Да он ко мне, кажется, неравнодушен!