Тойнби посмотрел на Бэйлора, сидевшего со скрещенными ногами на диване и завернутого в шелковое одеяло, и внезапно спросил: “Страж? Только что вы сказали, что вы – страж?”
Бэйлор откинулся назад и спросил: “Ты не знаешь, кто такой страж?”
Тойнби нахмурился, сбитый с толку: “Звучит как обычный солдат”.
[Sentinel/страж – прирожденный воин, пробудивший свое духовное тело. Обладает необычайными пятью чувствами и сверхвысокой боевой мощью] – это обозначение было знакомо всем в мире Бэйлора, оно же отражало саму суть ‘стража’. Но Тойнби этого не знал и, похоже, вообще не слышал об этом слове.
Бэйлор опустил глаза. В этом мире стражей не было.
Его мир не был таким же поющим и цветущим, как земной Рай. В нем шла война, люди умирали, ландшафт в основном представлял выжженную землю, а весь мир был пустошью. Однако это место было другим.
Здесь не было ни стражей, ни проводников, которые могли бы усмирить духовную силу стража.
На несколько мгновений в сердце Бэйлора поднялась волна паники. Нет проводников… Отсутствие проводника, способного успокоить стража, было слишком опасным. Но, может, он тоже больше не был сентинелом?
Стоило этой мысли возникнуть у Бэйлора в голове, как он немедленно её отверг.
Зудящее и неприятное ощущение, вызванное отсутствием удобной ткани, которую он раньше носил, все еще оставалось на его коже. Оно не было иллюзией. Слабый звук чьего-то разговора вдалеке также оставался для него ясным. В нос ударил вересковый аромат мужского феромона, слабый, но отчетливый для него. Он мог даже уловить запах туалетных принадлежностей Тойнби.
Его пять чувств были такими же острыми, как и тогда, когда он был стражем. Отличием была неспособность считывать информацию о ‘стражах’ и ‘проводниках’ с его собственного и чужого феромонов. Однако, и это еще не все. Он до сих пор не нашел своё духовное тело и не мог его призвать.
Духовное тело являло собой животное воплощение духовной силы стража. Для стража было невозможно не иметь духовного тела. Кем же тогда он был сейчас?
Тойнби увидел, что Бэйлор не собирается отвечать, а лишь смотрит в оцепенении в одну точку. Решив, что Бэйлор узнал об этом из какой-то книги или фильма, он не стал настаивать на ответе. Это было не важно. Значение имело то, чем он прервал размышления Бэйлора: “Только что вы сказали, что согласны сотрудничать. Вы понимаете, на что идёте? Вы не боитесь того, что сказал вам ранее Остин?”
Бэйлор поднял глаза на Тойнби: “О… Он меня проклял?” – и рассмеялся. “Если бы проклятья работали, я был бы мертв уже восемь сотен раз”.
Тойнби посмотрел на легкомысленный вид Бэйлора, и у него начала болеть голова. Он встал, несколько раз прошелся взад-вперед по маленькой гостиной, а затем с каменным лицом сказал Бэйлору: “Вы… Кажется, ваш характер не совсем таков, как я слышал”.
Мужчина перед ним действительно был ‘Бэйлором’, младшим сыном короля-тирана. Тойнби был немного подавлен. Он чувствовал, что этот Бэйлор может доставить много неприятностей.
Он снова сел рядом с Бэйлором и наклонился к нему поближе: “Вы были выбраны господином Президентом в качестве...” – он сделал паузу, проглотил слово ‘подарок’ и заменил его чуть более достойным словом: “...Дипломата. Отправляясь в империю Яан, вы должны помнить, что каждое ваше действие повлияет на отношения между двумя странами. Такого безрассудного поведения, как раньше, впредь быть не должно”. Он поднял три пальца: “Через три дня крейсер империи Яан прибудет в порт. Он вернется в империю с ресурсами, которые мы обещали в "мирном соглашении"... Включая вас. Как ответственное лицо, я буду вас сопровождать. Это неизбежно. Желаете вы того или нет – вы должны идти, иначе останетесь здесь, но уже в виде трупа. Как только вы окажетесь там, в империи Яан, если вы хотите чувствовать себя комфортно до конца жизни – ведите себя прилично. В противном случае слова Остина будут не просто звучать как проклятие – они станут вашей судьбой ". Он уточнил у Бэйлора: “Вы понимаете?”
Бэйлор понимал и кивнул: “Вы, ребята, живете дерьмовой жизнью”. Сказав это, он попал в точку. “Хорошие люди не стали бы так поступать. Но, несмотря ни на что, они будут вести себя честно, как подчиненные“.
Тойнби поперхнулся своими словами. У него было собственное достоинство, и он не хотел выставлять себя некомпетентным перед другими. Не в его силах было что-либо менять. Он мог лишь сказать: “Таков закон. У нас нет выбора. Просто прислушайтесь к моим словам”.
Однако Бэйлора не интересовало то, о чем он говорил. Он был настолько отвлечен, что тихо сидел и слушал, пока Тойнби не закончил свою речь, и в конце лишь небрежно кивнул.
Видя, что у Бэйлора нет особого желания продолжать разговор дальше, Тойнби с глубокомысленным видом встал: “Позже я закажу для вас новую одежду. Ее должны доставить через полчаса. Пока можете отдохнуть. После останется пройти некоторые процедуры, требующие вашего сотрудничества, и я вернусь к вам”. Перед уходом он поколебался и сказал: “За эти дни... Если у вас есть те, с кем бы вы хотели попрощаться – поторопитесь”.
Как только Тойнби ушел, Бэйлор полностью опустошил свой разум и уставился отсутствующим взглядом в пустое пространство. Другим он мог показаться ошеломленным, но на самом деле он искал духовное тело в своем духовном мире. Духовное тело стража – это не просто его партнер, а скорее совершенное подобием самого себя».
Когда духовное тело умирало, страж испытывал такую сильную боль, что в конечном счете сходил с ума. Тот факт, что его духовный мир сейчас не рушился, означал, что его духовное тело не мертво. Еще раз проверив конуру в духовном мире и не увидев сероватую фигуру, Бэйлор вернул свое сознание и раздраженно открыл глаза.
Тск. Куда, черт возьми, делся этот парень?
***
По заснеженным равнинам, где небо было заморожено, а солнца не было видно, бежал крепкий серо-белый волкодав. Его серо-белый мех блестел, как свет, словно он был снежным эльфом, порожденным этой бурей жизни. Когда он бежал, он счастливо катался по снегу, позволяя снежинкам обволакивать его шерсть.
Если бы поблизости были ученые-палеонтологи, они бы признали в этом серо-белом волкодаве древнее существо, широко известное ранее как сибирская ездовая собака или сибирский хаски. Только он был по размеру немного массивнее.
Вдруг он остановился, и его пара льдисто-голубых глаз посмотрела на юго-восток. Ветер, дувший с того направления, нес запах крови, смешанный с запахом феромонов.
Уши пса встрепенулись, снежинки с его шерсти осыпались, а розовый нос шевельнулся, подтверждая направление. Двинувшись в сторону распространяющегося запаха, идти по снегу вдруг стало трудно, как будто это был виртуальный пейзаж.
Примерно пятнадцать минут спустя он, наконец, обнаружил источник запаха. Недалеко от кучи стальных обломков лежал раненый мужчина, почти полностью занесенный снегом. Травма была настолько тяжелой, что ещё бы чуть-чуть, и от плеча вниз его тело разрезало бы на две части.
Однако каким-то чудесным образом человек все еще был жив. Посмотрев на половину лица, видневшуюся между кучами "снежных холмов", пёс наклонил голову. Затем, после пристального разглядывания в течение минуты, свисающий позади него большой хвост завилял, в то время как он сам громко залаял на человека.
“Гав! Гав! Гав!” Он снова опустил голову и ткнулся влажным носом в голову мужчины. Ответа по-прежнему не было.
Подумав еще немного, он использовал свои лапы, чтобы убрать снег с тела мужчины, затем открыл пасть, схватил того за воротник и дернул на себя, вытаскивая человека из сугроба. Мужчина был высоким, в два раза крупнее его. Тащить такого было задачей нелегкой, но его запах действительно ему нравился.
Таким образом, таща мужчину за воротник, он понемногу продвигаясь вперед. С грузом в два раза больше его самого скорость значительно замедлилась, но его зубы были необычайно сильными, и пёс всю дорогу продолжал тянуть человека своей пастью.
Примерно через сорок минут волкодав затащил человека в пещеру, защищенную от ветра и снега. Температура тела мужчины была критически низкой.
Его нужно было разогреть. Пёс затянул человека внутрь и плюхнулся рядом, положив подбородок на его ноги, в то время как ягодицы развернулись к лицу мужчины, а его большой пушистый хвост укрыл его шею.
Зевая, он закрыл глаза, чтобы поспать.
Тело мужчины оказалось очень стойким. После выхода из криогенной среды собственная выдающаяся способность к самовосстановлению, а также сила воли, заставили функции его организма постепенно восстанавливаться. Примерно через два часа он открыл глаза.
Цвет его радужки был чуть светлее гусино-серого, а глаза были узкими и глубокими, с холодной и суровой аурой. Прежде чем он смог понять, что происходит, пушистый хвост снежного цвета ударил его прямо по лицу.
“…” Он подсознательно протянул руку, схватил хвост и оттолкнул его в сторону. Что за черт? Он с трудом приподнялся и сначала увидел небольшой серовато-белый холмик, полную задницу… Затем его встретила пара ледяных голубых глаз и несколько острый взгляд из-под двух округлых бровей.
Рядом с ним лежал пес. Он вертел головой, ухмылялся и высовывал язык, а затем не моргая уставился прямо на него.
“Гав! Гав!” Пушистый хвост дружелюбно завилял, прежде чем снова ударить по его лицу.
“...” Мужчина снова схватил виляющий хвост и отвел его от себя подальше. Затем он повернул голову и осмотрел окружающую обстановку, состоящую из несколько мрачной пещеры да тревожно завывающего снаружи ветра со снегом. Вспомнив, что все еще находится на заснеженном поле, он не удержался и упал. Отведя глаза, он посмотрел на большую серо-белую собаку с белым вихором на лбу.
“Ты довольно силен”. Псу действительно удалось затащить его внутрь пещеры.
“Гав!” Собака, получившая комплимент, была так счастлива, что встала, повернулась всем телом, а затем положила голову перед человеком: “Гав!”
“…”
Глядя на отсутствие реакции мужчины, он нетерпеливо схватил его за руку собственными лапами. Мужчина секунду колебался, затем поднял руку и положил ее на большую голову.
Когда он неловко ее погладил, собаке понравились движения на ее голове. После паузу, техника ласки внезапно стала куда более искусной, и обоим стало очень уютно.
***
В этот момент Бэйлор на планете TL7 вдруг вздрогнул. Его сердце, полное раздражения, внезапно немного поутихло, и появилось какое-то теплое комфортное чувство, как будто он отмокал в ванне.
Странно, странно и еще раз странно.
