Растаял снег и треснул лёд

В выходной день я неожиданно проснулась от громкого стука. Первым делом, только открыв глаза, я посмотрела в окно, будто кто-то мог забраться на третий этаж многоэтажного дома. На улице уже давным давно рассвело и было бы куда приятнее просыпаться от лучей солнца, чем от непонятного погрома. Наверняка соседи затеяли ремонт, хотя обычно вежливые японцы о таком предупреждают заранее. Сладко зевнув, я собиралась лечь обратно спать, как тарабанить начали усиленнее, и при этом насиловать дверной звонок. Я тут же подорвалась, натягивая на ходу пижамные штаны и побежала к входной двери. — Кого сожрать с утра пораньше? — мда… не очень-то и вежливо, но спросонья мне тяжело контролировать свой язык. — Э? — я проморгалась, когда никого не увидела перед собой. Глюки — это плохой знак. Особенно в моем молодом возрасте. Не будем о том, что мне уже пятый десяток. — Нужна твоя помощь! — я чуть не схватила сердечный приступ, когда передо мной выскочила Мока. — Срочно! — она начала тянуть меня за руку, но силёнок ей не хватило. — Чудик, дай хотя бы тапочки надеть, — я утянула ее обратно в дом, чтобы обуться. — Брат хочет спалить наш дом! — заорала она и я поняла, что дело не требует отлагательств. — Чего?! — и я в одних носках рванула в соседнюю квартиру. — Захлопни дверь! — о своём жилище забывать тоже не стоит. На меня тут же повалил густой дым и запах гари ударил в нос. Я закашлялась, пытаясь разогнать его перед собой. Не представляю, как я буду вытаскивать отсюда тушку Соу, нет! Переживать нужно совсем не об этом! Пожара видно не было и я бесстрашно забежала внутрь, потому что думать времени не было. Да и будем откровенны — это вообще не для меня. — Боже-правый! Мока, жди снаружи! — я натянула пижаму на нос. — Ты с ума сошёл? — воскликнула я. Ладно Соу додумался открыть везде окна, за это ему галочку поставим, а сейчас преспокойно раздувал полотенчиком бывшее пепелище. — Боми! — нервно смеётся. — Привет! — Привет?! — у меня чуть мозг не взорвался. Я рукой размахивала остатки дыма, который исходил от многострадального протвеня. Так же галочкой помечаем, что этот болван абсолютно не умеет готовить. — Ты что тут устроил? Ответом мне была многозначительная тишина. На противне остались одни лишь угольки, земля его кулинарии пухом. Даже близко нельзя было понять, что он пытался тут приготовить. Он никогда прежде готовкой не интересовался, но зато прекрасно знал, что Я умею готовить. Неужели нельзя было мне написать? Как будто я собака злая и не помогла бы ему! Не отрицаю, что я бы могла засунуть свой любопытный носик в его дела… Точно. В этом все и дело. — Ину, если ты ещё раз решишь помереть, то делай это без детей в доме, — попросила, глядя на него исподлобья. Бедный ребёнок и так был напуган, а тут я ещё со своими нравоучениями. — Или зови в следующий раз меня, я тебя с удовольствием съем сама! — Хорошо, — пожевал губами и неловко улыбнулся. — Сильно испугалась? — конечно, у меня тоже были такие казусы на кухне — для новичков это вполне естественно. — За тебя — да, дурень, — я беззлобно выдохнула и рукой подозвала к себе. Он, как послушный мальчик, склонил ко мне голову свою непутевую. — А ты? — спрашиваю, потрепав его по голове. Он неопределённо пожал плечами, словно ещё не отошёл от шока, но на самом деле просто боялся признаться в этом. Ручки-то трясутся. Явно больше не притронется к готовке! Он много не договаривает, по причине, что я — девчонка, а он пацан, крупнее и сильнее меня, которому непозволительны слабости. Бред? Ещё какой! Но упёртости Соу даже я могу позавидовать. Ноябрьский скорпион — он и в Африке ноябрьский скорпион. Дым почти рассеялся и входная дверь захлопнулась. — Я знаю того, кто точно испугался, — я ехидно посмеялась, медленно оборачиваясь за спину. У малышки глаза были на мокром месте, удивительно, как она ещё не наорала нас обоих. Желание злорадствовать тут же отпало. — Иди сюда, чудик, — мелкая тут же кинулась ко мне, обнимая мои ноги. Над ее причёской я тоже поработала рукой, чтобы успокоить. Раз уж я растрепанная (после сна), то никто опрятным в этом доме не будет! — Что это все-таки было? — спросила я, кивнув на угольки. — Тайяки, — весь чумазый: в муке, в начинке, в угле, а на пальцах что это там? Ожоги?! Видать схватился за раскалённый железный лист. Вот же горе лукавое. Ещё и лыбиться так солнечно, так не… нечестно! Дабы окончательно разрядить обстановку и доказать, что готовка — это вещь не опасная, а даже приятная, я предложила всем вместе приготовить печенье с шоколадной крошкой. Моя идея была воспринята с большим скептицизм от Моки, а Соу радостно подпрыгнул. И чего она постоянно недовольна? Нельзя столько хмуриться в ее возрасте — к пятнадцати годам, она уже будет в морщинах! Я поспешила об этом ей сообщить и очень зря — с яростью зайчонка, она тут накинулась на меня и принялась дубасить по бокам. Было щекотно. Старшего брата мы оставили убирать за собой его бардак, а с Мокой пошли в магазин. Я заранее забежала переодеться во что-нибудь поприличнее, потому что на мне даже не было обуви. И когда мы остались вдвоём, я смогла выведать из малышки внезапный порыв братца стать кондитером. — Завтра Белый День, — ответила легко и просто, сморщив носик. Мы держались за руки и она изредка весело подпрыгивала. Взять ее ладошку оказалось легче легкого — я просто протянула ей свою и она тут же взялась. Ах, обожаю детские ручки! Они такие маленькие, нежные! Так и хочется съесть! — О боже, — я возвела глаза к небу. Получается это все из-за того, что я подарила лучшему другу шоколад на Валентинов День? — Ага, — скривилась и показала язык, в знак своей неприязни. В магазине нам надо было закупить только шоколад и сливочное масло. Соу отдал нам все свои карманные сбережения, на случай если нам не хватит. Я ему пыталась сказать, что половины будет более, чем достаточно, но он даже слушать не стал. Спорить с ним бесполезно, и коллективным решением из двух человек, мы с Мокой побаловали себя сладкой газировкой и онигири. Старшего брата без угощения тоже не оставили, плюс купила ему миленькие пластыри. Уже дома я распределила обязанности, и пока чета Инуока занималась подготовкой, я спокойно раздавала команды напротив телика. По выходным всегда шёл повтор одной из множества слащавых дорам. Мока периодически подходила, чтобы высказать своё «фи» обо всей этой чепухе (романтике), корчила рожицы и торжественно поклялась, что ни за что не выйдет замуж. Почему? Довольно просто — все мальчишки тупые. Исключением, кончено же, по ее словам, был старший брат, и то не всегда. Когда с тестом было покончено, мы распределили его на чистом листе и закинули в духовку. Мока ушла ждать в свою комнату, а мы остались в зале и я продолжила смотреть сериал. Соу периодически нервно поглядывал на кухню, готовый в любой момент бежать спасать наш кулинарный шедевр. Печься оно должно всего минут десять-пятнадцать, так что ничего не предвещало беды. — Ты собираешься в старшую школу? — вдруг ни с того ни сего спросил, хотя это был ожидаемый вопрос. Осталось меньше месяца и со дня на день уже нужно подавать документы. Ответственные молодые люди сделали это уже давно, а мы все почему-то тянем. Я задумывалась об этом уже не раз. Мне не хочется, но понимаю, что нужно. Подготовиться к вступительным лишним не будет, плюс не во все институты берут с образованием в девять классов. Даже таких умных девочек, как я. А туда, куда я хочу поступить, кажется, и старшей школы будет недостаточно, поэтому придётся брать дополнительные занятия по английскому. — Да, а ты? — Ину буравил меня взглядом. Он ерзал на месте, сильно нервничая, и когда я заметила, тут же постарался взять себя в руки. — Я собираюсь в Нэкому, — принялся рассказывать под моим испытывающим взглядом. Пёс решил вступить в кошачью школу, хах. — Там сильная волейбольная команда… Во всяком случае, была раньше, да и от дома недалеко. На велике полчаса езды. И вправду недалеко. Нам столько же до средней школы, учитывая, что это на метро. — Как на велике? — забеспокоилась. — Я же не умею! — дедуля пытался меня обучить давно в детстве, но у меня никак не получалось. Три недели кряду мы садились за этот велосипед несчастный, я отбила все коленки, стёрла руки, а когда мы, наконец, решили, что у меня все получилось и я поехала сама, то чуть не убилась. Бабуля тогда запретила мне даже смотреть на это орудие пыток. — Так я тебя научу! — У меня все плохо с равновесием, — я тут же замотала головой. — На одной ноге даже стоять не могу — сразу падаю, — а в прошлой жизни такого не было. — Тогда я приделаю багажник и буду тебя возить, — он задумался осуществимо это или нет. — Или попрошу купить новый велик, — он пожал плечами. Надо же какой серьёзный. — Будет дополнительная нагрузка для ног, — как обычно отыскал выгоду для себя. И как он это делает? — Ладно, но только если поделишься секретами своего оптимизма! — Так ты согласна? — он на радостях вскочил. А чего это он так возбудился? — Поступить в одну школу? — уточнил, видимо, заметив мой недоумевающий взгляд. — А, — это он меня так с собой зазывал, оказывается. Я, в принципе, не знаю, какие школы в округе, так что без разницы, куда поступать. Да я бы в любом случае за ним пошла. — Конечно, мы в одну школу пойдём. Тебя же там съедят без меня, — смеюсь. — Как говоришь называется? — я достала телефон, чтобы загуглить. Было бы хорошо, если бы она оказалась с лингвистическим уклоном. — Нэкома, — повторяет по слогам, присев поближе, и сердце неприятно кольнуло. Меня охватило странное чувство дежавю. — Ты шутишь? — я криво улыбнулась, отложив телефон. Издевается, явно. — Такой школы не существует! — заявляю уверено, хотя с чего вдруг?! — Как это не существует? — нахмурился обижено, и достал свой телефон. Его тонкие пальцы принялись быстро стучать по экрану. — Вот смотри! — и приводит мне доказательство. Я начали листать сайт школы. Было в этом что-то неправильное, что отзывалось прямо под кожей. У меня волосы дыбом встали, когда я открыла вкладку волейбольного клуба. Куроо Тетцуро — капитан мужской команды. Его фотография смотрела на меня с неприкрытой усмешкой. Я его определенно где-то видела… И до мозга дошло. — Пиздец, — этого не может быть! Наверное, простое совпадение. Я тут же начала гуглить другую старшую школу. Как же она там называлась? Чёрные крылья… Ворон! — Что случилось? — забеспокоился. — Не нравится школа? — он склонился над телефоном. — Это же в другой префектуре, — насупился, когда поисковик выдал адрес и режим работы старшей школы Мияги. Я тут же прижала его телефон экраном к груди. Я что сошла с ума?! Меня пробило на смех. Пятнадцать чертовых лет мне понадобилось, чтобы понять, что я в чертом аниме, блять! Я столько лет гадала! Это пиздец. У меня слов нет членораздельных, не говоря уже о цензурных. — Боми! — меня встряхнуло, прежде чем я расслышала голос лучшего друга. Друга? Да он же не настоящий! Я сплю. Точно, это все сон. И скоро я проснусь. В той жизни меня постоянно мучали кошмары и сны во снах, а значит и это все бред моей больной фантазии. Боже, столько предпосылок! Волейбол, мать его! И как ты сразу не доперла, тупая твоя башка? А Ину? Я его вообще не помню! Он был в аниме или мой мозг его выдумал? Это значит мы идём по пути ноунеймов? Хорошо, кончено, но если это мой сон, то почему я не в числах гг? Хочу в Карасуно! — Земля вызывает Боми, приём, — он схватил меня за плечи и с новой силой встряхнул. Он потрогал мой лоб на наличие температуры. — У тебя горячка, кажись, — и состроил умное лицо, высунув кончик языка. — Да! — согласилась, потому что иначе быть не могло. — Я сошла с ума! — Что с тобой? Ты меня пугаешь, — его обеспокоенный вид привёл меня в чувство. Мы здесь. Он реален. Этот мир тоже. Абсурдно? Да. Невозможно? Ещё как! Но тем не менее его руки на моих плечах ощущаются так ясно и тепло, что это все просто не может быть нереальным. Я ебучая попаданка, просто супер. Я об этом просила? Никогда в жизни. Это то, о чем я мечтала? Ну, может иногда, в моменты гиперфиксации. Спасибо на том, что это не Атака Титанов. — Прости, — виновато, криво улыбнулась. Я заглянула в уже полюбившиеся мне карие глаза. На дне его зрачка мелькало смятение. И я долго всматривалась в них, чтобы понять нахожусь ли я в матрице или что-то типа того. Розовый румянец ярко играет на персиковой коже. Горячее дыхание обжигает мои губы. — Можешь меня обнять? — он вздёрнул голову и пять секунд, что он боролся сам с собой, казались вечностью. Я почти заплакала, когда сильные руки резко дернули к себе и я уткнулась в его грудь носом. Жестко и отрезвляюще. От него пахнет мятой. Это не может быть сном. Он поглаживает меня по спине, а сам напряжённый, натянутый, словно струна, и кажется даже не дышит. Я ухватилась за его футболку, на секунду испугавшись, что диван обвалится или мир рухнет в любой момент. И если быть откровенной, больше всего боялась, что он отпустит меня первой. Хотя это было практически невозможно, потому что я почти лежала на нем. — Знаешь, — бурчит где-то над ухом, — если хочешь, можешь обнимать меня, когда захочешь, — в конце его вообще не разобрать, наверняка он безумно смущён. Ой, зря. Зря он это сказал. Пожалеет ещё. — Или!.. Можешь меня съесть, если тебе легче станет! Я отодвинулась от его груди, но объятий не разжала, да и он не собирался меня отпускать. Он широко улыбнулся, опустив на меня взгляд. Я прыснула, а после мы заржали во весь голос. — Прости, — мы все же отлипли друг от друга и неловко смотрели по сторонам. Руки ощущались деревянными, и стало довольно холодно. — Я просто переутомилась, — покрутила пальцем у виска. Прости меня, мой милый мальчик, что я записала тебя в ряды ноунеймов! Все это время для меня ты был одним из главных героев в этой жизни. А самое обидное в этом то, что я наверняка больше никогда не услышу замечательные оппенинги этого аниме! Когда-то, давным давно, они пробирали меня до слез… — Печенье! — заорали в один голос, когда до носа дошёл запах гари. Мы тут же рванули к духовке, а когда открыли дверцу, на нас повалила новая порция дыма. Мда. После такого, Соу точно больше в жизни не решится кашеварить. Слава Богу, что ещё ни разу не затрезвонила сигнализация. Объясняться перед пожарными — последнее чего бы мне хотелось в этот тяжелый день. Что ж. Пятнадцать лет у меня ушло на принятие того факта, что я переродилась. Было морально сложно учиться ходить, когда кости в теле ещё не до конца сформировались. Просто невозможно было начать говорить, пока не прорезались зубы. А детские колики — это вообще самый настоящий ад. Но ничего — я это пережила. Я даже смирилась с тем, что не обменялась контактами с Чонгуком! Осталось принять тот факт, что я в сраном аниме. Приключение на двадцать минут, хах. Ха-ха-ха. Крепись, Такада Боми. Хуже уже быть не может, верно?