когда отключат отопление

в холодной квартире согревают лишь руки, обвивающие сзади, не щадящие обжечь своей нежностью. без отопления, в отчаянии диком, хватаясь за чужие колени, сама дрожит, нещадно пытаясь согреть её. и согревает свою любовь, только на себя тепла не хватает, отдаваясь целиком и полностью, сама замерзает, отмахиваясь, мол мне не холодно. и в улыбке расплывается, потому что видит: ей тепло, тепло с ней. и когда трудно слëзы чужие губами собирает, шепча, что всё наладится, а наладится ли? наладится обязательно, только позже. а она верит, верит и плакать продолжает, потому что жить так не хочется. ждать пока наладится всё, не зная, что с ними будет завтра. а та всё гладит и шепчет: — Я хочу каждый день засыпать с тобой в обнимку и знать, что у нас есть завтра. Лиза лишь заплаканые глаза поднимает на неё, взгляд опустошëнный, не живой вовсе. устала. молчит и смотрит, как будто бы сквозь неё, и хочется лишь прижаться сильнее и знать, что завтра будет по-другому. Лиза целует её сегодня по-другому, только Кира этого будто бы и не замечает, жмëтся ближе, устраивая руки на шею, и вместе с ней плакать начинает, проталкивается языком внутрь, сильнее тельце сжимая. Кире с ней хорошо, даже если всё плохо. руки скользят по талии, а губы тянутся к шее, оставляя багровые засосы на бледной коже. хочется сказать многое, только вот бессмысленно это уже стало давно, наверное, когда впервые отключили отопление. Кира прикусывает кожу где-то на ключицах, потому что мыслей слишком много, потому что хочется думать о чём-то другом. а Лиза и не против, потому что в эти моменты не думает ни о чём. дыхание учащается, а тело просит большего. пальцы на автомате сжимают соски, принося хоть какое-то удовольствие в этой жизни. Лиза стонет, забываясь в моменте, и слëзы как-то сами перестают капать из глаз. тельце подрагивает, когда Кира невесомо касается клитора, губы издают первый длинный стон. Медведева опускается на колени, целуя бедро и удерживая за талию. поцелуями поднимается выше, а Лиза всё ждёт. и, наконец, дождавшись первого мазка языком, откидывает голову, напрягаясь всем телом. Кира, как на автомате, делает всё то же самое, что и всегда, однообразно, но не так уж и плохо. сжимает сильнее бëдра, скользит языком и проталкивается внутрь, пока сверху слышны всхлипы, перемешанные со стонами. в ход идут пальцы, тогда Лиза сходит с ума окончательно, извивается и стонет хрипло. хватает всего пару толчков, чтобы её тело начало содрогаться в наслаждении. кайф получили обе. Лиза почувствовала что-то приятное впервые за неделю, а Кира впервые за неделю, хоть двадцать минут не думала ни о чём. в этом-то и была их разница. они, так и не поговорив, ложатся спать в надежде, что завтра станет лучше. но день за днём ничего так и не меняется, Лиза сломлена окончательно. сил нет, а жить-то хочется. — ты делаешь всё для меня, но я так несчастна с тобой. Кира на это отвечает молчаньем, ей стыдно, наверное, что она так и не смогла сделать Лизу счастливой. укутавшись в старый, потрёпаный плед, Лиза засыпает, отворачиваясь, в голове бардак, но она точно знает, что так больше нельзя. на рассвете, собрав небольшой рюкзак с одеждой, Лиза раз и навсегда решает, что больше сюда не вернëтся. в последний раз кидает жалобный взгляд на Киру и уходит. и спустя несколько лет, Кира до сих пор не решается съехать оттуда. там всегда будут храниться самые тëплые воспоминания холодных ночей без отопления.