l.i.l.y.

Чон бесшумно пробрался в одну из комнат хранения. Если ему не изменяла память, там должен был находиться производственный тоннель, рассчитанный на вагонетку, не более. Все стены были закрыты металлическими стеллажами, заваленными коробками. Хосок подошел к одной, но нашёл внутри лишь пустые склянки, покрытые толстым слоем пыли. Ржавые двери в тоннель находились от пола и на метр вверх. Они открылись не без усилия, но по крайней мере не особо шумно. Полицейский тяжело вздохнул. В самой комнате было довольно темно, а узкая шахта так и вовсе выглядела как дыра в никуда. Ей пользовались для того, чтобы быстро доставлять в цех всё необходимое и наоборот. Возможно Теневые и знали о ней, но по крайней мере это был самый незаметный способ преодолеть путь до цеха. Чон последний раз оглядел комнату и нахмурено присел, чтобы начать изнурительный путь по тоннелю. Изнурительный, потому что приходилось уже привычно жевать губы, лишь бы отвлечься от боли в ноге. В остальном темнота его несильно пугала, хотя неизвестность немного давила на черепную коробку. До слуха офицера дошло шебаршение впереди и он напряжённо замер, силясь всмотреться в темноту, но его зрение упорно отказывалось помогать ему в этом деле. Звук притих, а после и вовсе исчез. Через несколько мгновений Хосоку начало казаться, что его вовсе не было. Он медленно покрался вперёд, стараясь отбросить все лишние мысли, но внезапно кто-то коснулся его руки, которой он упирался в пол, чтобы облегчить путь. Полицейский отдёрнул руку, затаив дыхание. Тишина. Мужчина оттаял и стал мотать головой из стороны в сторону, стараясь слухом уловить хоть что-то, но рядом по ощущениям не находилось хоть какой-то угрозы. Да что за чертовщина. Чон на всякий случай перезарядил пистолет и пополз дальше. И снова. Шуршание тихое, но точно существующее не только в башке офицера. Он возвёл пистолет в его сторону и задержал дыхание, чтобы ничего не отвлекало. Звук становился всё громче, пока у ног полицейского не запищала жирная крыса. Твою ж мать. Хосок покачал головой и убрал пистолет в кобуру, он так сосредоточился на том, что весь завод кишит врагами, что даже не подумал о грызунах, которые очевидно полюбили это место раньше мафии. Наконец, тоннель подошёл к концу, Хосок упёрся рукой в металлическую дверь и остановился. Он наклонился к выходу и прикрыл глаза, чтобы больше внимания досталось слуху. Тишина, лишь сквозь шум циркулирующей крови в ушах, издали пробивались звуки полицейских машин, звучащие словно из щели под покосившейся дверью. Мужчина положил руку на металл и собрался толкнуть створку от себя, как в следующей комнате хлопнули входные двери. Офицер напрягся. Кто-то хохотал, второй голос продолжал издевательски что-то говорить, словно пародировал недавний диалог. – Ничего не скажу, ничего не скажу. – Того разговорить было проще, – это произнёс уже третий голос. Хосок напряжённо вслушивался, не рискуя двигаться. Кажется, говорить отказывался Чонгук, чего нельзя было сказать о Чимине. Не так важно, главное было вытащить его живым отсюда, слишком много умений Пака должно быть задействовано по плану. Крыса шмыгнула между ног офицера, отчего он вздрогнул, и исчезла в щели под правой створкой. – Мышка, мышка, мышка, – тут же зазвучал голос, до этого непрестанно смеющийся. – Микки-Маус. – Рататуй. – Это крыса, идиоты, – грозный голос обрушился на всех балагуров. – Мышка хочет домой. Хосок нахмурился, когда разговор внезапно оборвался, а писк грызуна наоборот усилился со страшной силой. – Кусается! – завизжал кто-то, послышалась возня, Чон сосредоточенно по шуму пытался понять, что происходит, но осознал неминуемое слишком поздно. – Крыска живёт в шахте, – прозвучало одновременно с тем, как дверь распахнулась. Мгновение, когда дикий взгляд ублюдка столкнулся с ошарашенным взглядом офицера, растянулось будто на минуты. За спиной преступника выросли ещё три фигуры. – Куколка... – Прошептал убийца и, отбросив крысу, рванул в шахту. Хосок как ошпаренный оттолкнулся от пола, больно о рельсы приложившись ягодицами, но думать об этом было некогда. Нож мелькнул в миллиметре от его лица. Развернувшись в обратную сторону, стерев ладони о металлический стык стен, офицер рванул в темноту. Сердце застучало бешено, он не мог встать в полный рост, но и ползти не мог, ведь это было бы слишком медленно. Полуприсядем Чон летел по тоннелю, слыша смех и тяжелое дыхание словно в нескольких сантиметрах от себя. – Не уйдёшь, не уйдёшь, – зачарованно повторял первый в веренице погони, задыхаясь от собственной скорости. Хосок давно не чувствовал страха. Но сейчас он внезапно накатил на него, сдавливая грудную клетку. Приступ клаустрофобии запустил тревогу по всему организму, отчего Чону казалось, что он умрёт даже до того, как его догонят. У него не было времени выдохнуть и успокоиться, не было времени подумать хоть о чём-то кроме того, что ему внезапно до чёртиков захотелось жить. Благо он не закрыл двери, через которые прополз в шахту. Офицер кубарем выкатился на пол пыльной комнаты, тут же попробовав вскочить на ноги, но чужая рука крепко вцепилась в его лодыжку и мужчина завалился обратно. Перекошенное безумием лицо преступника выглядывало из тьмы тоннеля так, словно тела у лица не было. Хосок сжал зубы, испуганно глядя на тварь в облике человека, да ногой врезал пару раз по запястью того, вырвав себе свободу действий. Тогда он все же вскочил на ноги, но, набирая разгон, запнулся и приложился коленями об пол, однако страх лучший ускоритель, поэтому Чон оттолкнулся носками и под углом всё же перешёл на бег. Собой выбивая двери, он помчался прочь из комнаты, но четверо ублюдков не отставали. Ему лишь повезло, что у них не было пистолетов, однако они грозно размахивали ножами, наплевав, что так и своих можно задеть. Поворот за поворотом, а паника всё не отступала. Хосок не мог понять, что так пугало его. Абсолютная бесчеловечность? Отсутствие разума в глазах? Дикие звери в теле людей гнались за ним так, словно он их славный ужин. Словно стоит им догнать его, они вцепятся в его плоть зубами, отрывая кусок за куском. Карта в голове офицера подсказывала, что он на всех скоростях несся во входные двери цеха, но обдумывать план времени не осталось. Он ворвался в залитый искусственным светом цех, тут же с ног сбивая Теневого. Куча предохранителей были сняты, и Чон замер, дыша так быстро, что в глазах начало темнеть. Он обернулся и увидел, как упырям путь преградили мужчины в велюровых костюмах. – Дай убить! – одна тварь так вдохновилась погоней, что попутала берега и вцепилась пальцами в грудки Теневого. Выстрел. Тварь сдохла. Хосок чуть не засмеялся. Вот уж он не думал, что найдёт спасение в Теневых. – Тихо! Он нам ещё нужен живым. – Со стула с перебинтованной ногой прорычал Сынхён. Взгляд офицера быстро отправился блуждать по цеху, по его расчёту Чонгук должен был быть именно здесь. Твари притихли. Жить, видимо, хотелось даже им. Возможно неосознанно. – Послушай, капитан Чон, сильно ты насолил нам с этими спецназовцами, но они уже получили то, за чем пришли и вот-вот покинут завод, дабы не потерять больше своих. А ты со своим дружком останешься здесь, понимаешь? И чем быстрее ты расскажешь всё, что мне нужно, тем меньше дружок будет страдать. Понимаешь? Из-за коробок вытащили Чонгука. Двое Теневых под руки волокли его по полу и бросили на пол неподалеку от Хосока. Дыхание перехватило. Кровь запеклась на лице и голове, да и вообще... Мужчина никогда не видел серийника в отключке. Его тело было словно безжизненным, тревожно обмякшим. – Он точно жив? – надсадно спросил Хосок, чувствуя дрожь в руках. Глава Теней хмыкнул, кивнув головой в сторону Чонгука. – Ну, проверь. Чон на негнущихся ногах подошёл к младшему и опустился рядом на колени, тут же два пальца прикладывая к шее того. Секунда. Две. Пульс есть. Хосок едва не пропустил выдох облегчения, но вовремя заметил, что ресницы Чонгука подрагивают. Да не просто так. Зрачки из раза в раз поднимались под веками наверх, сначала офицер нахмурился, а после отыскал закономерность. Зрачок поднимался то на долю секунды, то задерживался.

.-.- ..- -- . .-.

– Он умер! – Хосок злобно обернулся к Сынхёну, оскалившись. – Что?.. Чон вскочил на ноги и сжал руки в кулаки, выдыхая ненависть как бык на родео. Шумно и раздувая ноздри. В моменте он и сам поверил в свою ярость и выхватил пистолет из кобуры, правда направил его не в сторону Теней, а приставил к своему виску. – Всё, что я знаю, умрёт вместе со мной. Я не дамся в руки этим ублюдкам, – прорычал он. Брови Сынхёна сошлись у переносицы. – Ты блефуешь. Хосок усмехнулся. Тварь выбилась из рук Теневого и в прыжке повалила Чона на пол. Блять. Это шло вразрез с планом. – Дался, дался, – убийца широко усмехнулся, прижимая лезвие ножа к шее офицера. Хосок оцепенел. Жёлтые зубы зверя были слишком близко к его лицу, изо рта вырвалось зловоние, от которого тянуло проблеваться. Пистолет полицейского откатился в сторону. Холод ножа обжигал тонкую кожу на шее, очень медленно вдавливаясь всё сильнее, пока по телу не прокатилась волна первой боли. Нельзя умирать. Надо сражаться. Руки офицера взметнулись к ублюдку. Большими пальцами Хосок что есть сил надавил на глазные яблоки того, и зверь отшатнулся, оставив на шее офицера тонкую полоску крови. Чон прокашлялся и перенеся вес на руки, чтобы оттолкнуться ими и пятками от пола в попытке отстраниться от ублюдка, который быстро пришел в себя и рванул обратно к полицейскому, более не намереваясь церемониться с тем. Прозвучал выстрел. Сильная рука легла на грудную клетку офицера, а за спиной почувствовалось крепкое тело. Чонгук мягко чмокнул старшего в висок, продолжая на вытянутой руке держать пистолет, наставленный уже на мертвое тело перед Хосоком. – Ну и ладно, обойдёмся без спектакля с моей смертью, – негромко прошептал серийник на ухо офицеру, отчего по загривку того пробежал табун мурашек. Чёрт. Хосок на мгновение прикрыл глаза, абстрагируясь от общей обстановки. Пока Чонгук рядом, он не сдохнет. – Как мило... – Скептично послышалось от главы мафии. – Я устал от вас и... Рука Чонгука с пистолетом взметнулась в сторону Сынхёна. – Помешаете нам уйти и вам пизда, – громко и чётко проговорил младший Чон. Он медленно поднялся на ноги, помогая заодно Хосоку, чья раненная нога видимо решила сдаться и отказалась разрешить перенести вес на неё. Лицо главной Тени посуровело, но никакого приказа он не отдал. Нутром должен был понимать, что Чонгук не станет шутить. Мафия всё ещё понятия не имела, кто он такой, но его ледяной и спокойный взгляд говорил о многом. Этот парень может убить. – Киса, – едва слышно прошептал серийник, – у меня в левом кармане кнопка. Нажми её. Хосок мигом пропустил руку в карман спортивок Чонгука и нашарил там небольшое устройство. Без колебаний он активировал его. – Начни отсчёт пяти минут. Чонгук сразу после начал осторожное продвижение в сторону выхода из цеха, помогая хромающему полицейскому, а когда рослые мафиози остались позади, остановился возле двери. – Ты идешь с нами, – не спуская прицела с главы, сказал серийник. Сынхён недобро хмыкнул, но поднялся со стула, не позволив себе поморщиться от боли в раненном бедре. – Если появится шанс, убейте их, – отдал он приказ, прежде чем первым выйти в дверь, но Хосок придержал её, отчего тот всё ещё оставался под дулом пистолета. Шанса, конечно, бывшие полицейские давать не собирались. Втроём они вышли в коридор. Старший Чон беспрестанно мысленно считал секунды, лишь отдалённо понимая, чем их отсчёт может закончиться. Здесь двигаться мужчины стали куда быстрее, не находясь под прицелом группы Теневых. Хосок ощущал как кровь медленно пропитывает его штаны, стоило ли сомневаться, что рана снова откроется. – Сто шестьдесят, – громко проговорил он, чтобы дать Чонгуку понять, что время поджимало. – Придётся пробежаться. Последний рывок, хорошо? Хосок просто кивнул. – Здание заминировано? – Сынхён резко обернулся, раздувая ноздри от злости. – Верно, предупредить остальных ты не успеешь. Советую убираться отсюда как можно дальше. – Однажды я убью вас, – прорычал глава и рванул с места. – Сто восемьдесят. Чонгук цокнул и ускорился. Хосок честно пытался игнорировать ногу, так долго и упорно у него это получалось раньше, но каждый шаг отдавал резью. Нельзя здесь подыхать. Нельзя утягивать Чонгука за собой, этот придурок его одного точно не оставит. Твою ж мать. Потом себя пожалеет, потом обматерит весь белый свет, пора пошевеливаться. Офицер первый перешёл на бег, до скрипа сжав зубы, младший держался ровно за ним. Они не стали уходить через главный ход, как сделал это Сынхён, свернули к лестнице, спускаясь вниз, игнорируя последовательность ступеней. – Двести сорок. Мужчины не стали даже добегать до двери, ведущей на улицу. Сиганули в первое давно выбитое окно, нога Хосока вновь на время заткнулась, подавленная адреналином. Когда они добежали до ближайших кустов, послышался первый взрыв в дальней части завода. Пролетев ещё пару метров, Чонгук толкнул Хосока к земле и завалился на него сверху. – Блять, ты оху... – Череда мата из уст офицера потонула в оглушительном грохоте взрывов. Мир будто разделило на две части, с одной стороны уши Хосока разрывало от шума, с другой он старался вслушаться в дыхание Чонгука, чтобы во всём этом хаосе понимать, не приложило ли его уже чем-нибудь по голове. Лишь бы повезло. Лишь бы повезло. Лишь бы никакой ошметок стены не прилетел тому в голову, Хосок под защитой того выживет, но сам он помрёт на месте. Куча пыли взметнулась в воздух, дышать стало тяжело, к тому же дыхательные пути мгновенно обожгло гарью. Надо выбираться, взрывы отгремели, но безопаснее вокруг не стало. Чонгук зашевелился. Хосок наоборот прикрыл глаза и приложился лбом к сырой земле, скрывая выдох облегчения. – Чмо ушастое, блять, – прорычал он, когда младший перекатился с его спины и за руку потянул подняться. За спиной серийника полыхал пожар. Офицер оскалился и со всей дури прописал Чонгуку хук справа, отчего мужчина отшатнулся, явно не ожидая ничего подобного. – Никогда, сука, никогда не защищай меня ценой своей жизни! Хосок крепко схватился за грудки на футболке младшего, сгорая от ярости и тревоги вместе с остатками завода. Угарный газ медленно начинал душить обоих. – Буду. Припечатал Чонгук. Старшего перекосило от злости, им пора было убираться, но, поддавшись эмоциям, полицейский продлил их пребывание здесь ещё ненадолго. Он рванул к серийнику с самым агрессивным поцелуем, на который был способен. Сминая его губы, до боли вогнав тонкие пальцы в плечи. Отстранился он также быстро. – Хули встал, надо убираться, – буркнул он, разворачиваясь и уходя вглубь леса. Через несколько шагов его догнал кашель, ещё через пару и Чонгук. Младший потерял немало сил за этот день, поэтому взвалить офицера себе на руки не мог, хотя и очень хотел, поэтому он просто крепко прижал его к себе за талию, помогая передвигаться. Вместе они ковыляли подальше от огня и проблем, пока не добрались до припрятанного в кустах Чонгуком мопеда. – Слава Богу, я уж думал нам так переться до города придётся. – Кто-то просто чуть умнее кое-кого другого, – издевательски бросил младший. – Я не рассчитывал, что под конец дня мы станем калеками. – О чём я и говорю, – Чонгук прервал череду пререканий тем, что напялил Хосоку на голову шлем. Его не должны были узнать. Довольно быстро они выехали с заброшенной дороги на приличную. Хосок устало прижимался к спине младшего, упорно считая, что так поступать обязывает ситуация. Свои эмоции в порядок приводить оказалось куда сложнее, чем щёлкать задачки по криминалистике. По дороге им навстречу проехало несколько пожарных машин. Догорал закат, завод и нервы Хосока.