don't say love

Этуаль сказал бы, что жил с душой нараспашку. Трудно было утверждать обратное, когда он следовал за Квакити со сверкающими глазами и безнадёжно влюблённой улыбкой. Его привязанность была видна каждому. Квакити оборачивался и звал его, и Этуаль не мог не потянуться к нему, словно мотылёк к свету. Ему хотелось бы только, чтобы парень перестал сломя голову бежать навстречу опасности. – Осторожно, Рафа, осторожно! – крикнул Квакити и выпрыгнул перед ним, размахивая железным мечом. Этуаль рассмеялся, но тут же встал между зомби и Квакити, который недовольно вскрикнул. Несколько быстрых поворотов и привычных движений – и поверженный зомби исчез, оставив свои принадлежности. Выпрямившись, Этуаль с ухмылкой повернулся к Квакити. – Отлично справляешься, легенда. – Да? Правда? – спросил Квакити с такой же яркой улыбкой. Этуаль убрал косу за спину, поправил маску и игриво закатил глаза, но всё же подыграл ему. – Ты лучший, Квакити. Конечно, у тебя всегда всё получается замечательно, – но, когда Квакити открыл рот, чтобы ответить, Этуаль прервал его и добавил: – Но я был бы благодарен тебе, если бы ты перестал подвергать себя опасности. – Но я должен защищать тебя! – Я могу защитить нас обоих, – заверил его Этуаль. Квакити совсем по-детски надулся. Несмотря на то, что Квакити явно не нравилось, что Этуаль постоянно висел у него на хвосте, он продолжил движение и быстро пошёл по дороге вдоль стены. Этуаль, честно говоря, понятия не имел, куда тот направлялся. Квакити долго не было, и после возвращения он вёл себя странно: говорил только на испанском, хотя раньше иногда говорил и на английском, никого не помнил и даже отказывался называть людей их настоящими именами, и просто бешено носился по острову. Этуаль чувствовал, что каждый раз, когда Квакити кричал ему быть осторожнее и бросался в бой, надев лишь железную броню, отнимал у него годы жизни. На этот раз Квакити бездумно бросился в атаку на безымянного. Этуаль без раздумий отпихнул его в сторону и, ловко орудуя косой, расправился с врагом. Для Этуаля в этом не было ничего сложного, особенно после подземелья, в котором он сражался с толпами таких мобов, но его пульс подскочил, когда он обернулся к Квакити с намерением его отчитать. Про исчезнувшего безымянного он и думать забыл. Но тут Квакити сделал шаг ему навстречу, опустив меч. На его лице читалось беспокойство, и Этуаль не смог заставить себя сказать хоть что-нибудь. Поэтому он молча выплеснул им под ноги зелья исцеления. Боже, как трогательно Квакити пытался защитить Этуаля, который в защите не нуждался. Но Этуаль предпочёл бы, чтобы тот этого не делал. Он не знал, сможет ли простить себя, если Квакити умрёт ненужной смертью, особенно на его глазах. И да, смерть – это не на всегда, но Этуаль не хотел, чтобы этот образ запечатлелся в его сознании. Он не был уверен, что сможет с ним жить. – Зачем ты ходишь за мной? Голос вырвал Этуаля из раздумий и заставил его поднять глаза на облачка с переводом. Когда до него дошёл смысл слов, он сухо рассмеялся. – Я должен быть уверен, что с тобой всё хорошо. – Рафа, – протянул Квакити, словно Этуаль был ребёнком, который чего-то не понимал, – Со мной всё в порядке, в порядке! – он скрестил руки на груди и драматично вскинул голову, – Почему все постоянно спрашивают, в порядке ли я? Очки и Хэппи Мил тоже всё время ходили за мной. Со мной всё хорошо, и я не понимаю, почему люди думают, что это не так. Этуаль открыл свой инвентарь и принялся сортировать предметы, слушая, как Квакити выражал недовольство тем, что с ним обращаются, как с непослушным ребёнком. Он пробежался глазами по переводу над его головой, прежде чем ответить: – Думаю, это нормально, что люди беспокоятся. Тебя очень долго не было, Квакити. – Не-е-ет, я всё время был здесь, Рафа! Этуаль, разумеется, посмотрел на него с сомнением. Сказать этому новому Квакити что-то против означало либо быть проигнорированным, либо продолжать говорить об одном и том же, что ни к чему бы не привело. В любом случае, он не успел ничего сказать, потому что Квакити снова пустился вперёд по дороге. Небо окрасилось пастельной радугой – значит, скоро закат. Такой тёплый день идеально подходил для вечерней прогулки – Этуаль успел поразмыслить над этим лишь мгновение, прежде чем его взгляд снова привлёк удалявшийся силуэт Квакити. Его волосы цвета вороного крыла отрасли ниже длины, к которой привык Этуаль, а его шапка сползла с затылка, грозясь вот-вот упасть. Маленькие жёлтые крылышки Квакити, растрёпанные от недостаточного ухода, возбуждённо трепетали, пока он разговаривал сам с собой. Этуаль понял, что всё время видел только спину Квакити. Это было вполне логично. В конце концов, он только и делал, что бегал за Квакити, который совсем на него не смотрел. Однако он не слишком возражал. Если Квакити улыбался и если с ним всё было хорошо, работа Этуаля была выполнена, и он не мог просить о большем. Но ему до смерти хотелось, когда Квакити оборачивался к нему с ослепительно яркой улыбкой на губах. Ему хотелось получить всё, что Квакити мог предложить: его время, его недостатки, его преданность – его любовь. А ещё ему хотелось всё это отдать, потому что он мог. А потом Квакити осторожно взял его за руку и потянул за собой по дороге, и Этуаль вынужден был напомнить себе, что Квакити – не его, несмотря на тепло их переплетённых пальцев. Как бы ему ни хотелось, Этуаль знал, что, если к Квакити вернутся воспоминания, он всегда выберет Уилбура, и он давно с этим смирился. Небо голубое, трава зелёная и Квакити безнадёжно влюблён в Уилбура. Эти факты были общеизвестными. Квакити безнадёжно влюблён не в Этуаля, несмотря на то, что обратное утверждение было бы ложным. – Рафа, пойдём куда-нибудь в другое место, – неожиданно сказал Квакити тихим голосом, от которого Этуаль ощутил покалывание на кончиках пальцев там, где они всё ещё нежно касались пальцев Квакити. Прочитав появившийся перевод, Этуаль последовал примеру парня и с задорной улыбкой достал варп-камень. – Куда? – Иди в «Сюрприз»! Затем он исчез в облаке фиолетовых частиц. Телепортация унесла его далеко от Этуаля. Без Квакити кончики пальцев мужчины похолодели. Он соединил подушечки, но исходящее от них тепло всё равно было холоднее руки Квакити в его собственной. Этуаль внимательно прочитал список путевых камней, но не увидел ни одного названием «Сюрприз». Зато он заметил камень, который назывался «Jbvaekbkal». Это заставило его улыбнуться. Он почувствовал, как мир вокруг него исказился. От эффекта варп-камня у него, как всегда, закружилась голова. Этуаль не знал, как описать телепортацию. Лучшее, что приходило ему нам ум – это «чувство, будто ты зависаешь в пустоте на краткий миг, после которого тебя снова выбрасывает в жестокую реальность». И его выбросило. Приземлился он очень жёстко. Ноги Этуаля коснулись мягкой земли – грязи, тут же отметил он, как всегда стараясь следить за окружающей обстановкой – и он почти мгновенно повалился назад, поднимая в воздух брызги разноцветных лепестков. Этуаль чихнул, и, где-то за цветочным занавесом, громко засмеялся Квакити. Ворча, Этуаль смахнул с лица лепестки и увидел Квакити, который сиял, словно лучик солнца, и протягивал ему руку. – Какой же ты идиот, Рафа, – фыркнул он, не стараясь скрыть смеха. Он поднял недовольного Этуаля на ноги, а затем с широким жестом сказал: – Это мой сюрприз для тебя! Что ж, сюрприз был прекрасен. Над ними возвышались цветущие деревья жакаранды, опавшие лепестки которых добавляли траве сиреневых, лавандовых, алых и лиловых цветов. На земле у них под ногами в завораживающем калейдоскопе красок были рассыпаны амаранты. Дальше по цветочному склону раскинулся пляж с белым песком, который лениво омывали волны. Заходившее солнце окрашивало небо в розовые, оранжевые и голубые тона и подчёркивало все цвета биома. Этуаль узнал этот биом: это было амарантовое поле, романтически живописное, особенно в этот час. Квакити улыбнулся шире, когда увидел, как Этуаль с трепетом оглядывал поле, и пейзаж стал ещё красивее. – Цветы за цветы, который вы с дочкой мне подарили! – Они очень красивые, Квакити. С довольной улыбкой Квакити наклонился и запустил руку в цветы. Когда он достал руку, на ней остались лепестки. Он небрежно стряхнул на землю фиолетовые и синие цветы, оставив только жёлтые. Этуаль наблюдал за тем, как Квакити приблизился на несколько шагов. И, о, как бы ему хотелось не делать этого, отшатнулся, когда Квакити поднял руки, полные цветов. Тот лишь терпеливо улыбнулся и заправил жёлтые амаранты в волосы Этуаля, вместе с этим убрав кудри с его лица. Он делал это так медленно, был так осторожен в своих движениях, внезапно осознав, что Этуаля было легко спровоцировать. Когда удовлетворённый Квакити отошёл, Этуаль достал косу и задумчиво наклонил её перед собой. В отполированном лезвии он увидел собственное отражение. В беспорядке запутавшиеся в его белых волосах жёлтые цветы торчали под странными углами, а их яркий цвет резко контрастировал с белизной, но на душе у Этуаля всё равно потеплело. Он убрал косу и увидел, что Квакити теперь улыбался застенчиво. – Тебе нравится? Этуаль бережно провёл пальцами по цветам, стараясь не потревожить их. – Мне очень нравится. – Жёлтый цвет тебе очень идёт, мой Рафа, – тихо пробормотал Квакити. Этуаль засмеялся в ответ и улыбнулся, хотя его сердце сжалось. Как бы он ни благоговел перед идеей быть любимым Квакити, слышать, как тот произносит что-то, кроме имени «Элотес», было словно получать удар в живот. Он не мог винить Квакити; тот ничего не помнил. Этуаль только лишь жалел о том, что понадеялся на то, что Квакити назовёт его тем прозвищем, которое он так хотел услышать ещё раз. Тогда в ответ Квакити лишь с недоумением, запнувшись, повторил это самое прозвище. Для него слово «Элотес» было бессмысленным, как и все остальные. И это ранило больнее любого клинка. И, хотя Квакити ответил на его смех улыбкой, лишённой привычной печали, Этуаль не увидел признания в этих сверкающих карих глазах. Он видел доверие и проблеск чего-то, что он искал в них целую вечность, но так было неправильно. Этуаль не хотел пользоваться амнезией Квакити, чтобы получить желаемое. Он хотел иметь честный шанс завоевать его сердце, поэтому не поддался, даже когда тот одарил его до ужаса мягкой улыбкой и, хихикая, едва слышно сказал «мой Рафа». Мужчина знал, что шанс навсегда останется просто шансом, потому что Квакити любил и всегда будет любить Уилбура. Этуаль потянулся к макушке Квакити и натянул шапку ему на глаза, вызвав у того удивлённый и недовольный вопль. Но этого хватило, чтобы Квакити перестал смотреть на него своими большими оленьими глазами, а большего Этуалю и не нужно было. – Красивое место, Квакити! Спасибо, что привёл меня сюда, – сказал он сквозь всю горечь, которая скопилась у него в груди. Квакити поправил шапку. Растрёпанные волосы упали ему на глаза. Сквозь пряди был заметен его недовольный взгляд. – Счастлив? – Да, – усмехнулся Этуаль, – Ты пытаешься отнять у меня работу? Ты же знаешь, что делать тебя счастливым – это моя работа? – Ты и так делаешь меня очень счастливым! – ответил Квакити и наклонился, чтобы сорвать ещё больше амарантов. Выпрямившись, он принялся тихонько отщипывать цветки, и пурпурные и голубые капли полетели на землю разноцветным градом. Этуаль так же тихо наблюдал за ним и за переводами, которые появлялись у него над головой, пока Квакити снова не заговорил кротким голосом. – А я делаю тебя счастливым? Самым счастливым. – Благодаря тебе я не хочу прыгнуть в засохший колодец? – предположил Этуаль. Квакити такой ответ не понравился. Он продолжил возиться с цветком. Заходившее солнце отражалось от воды и освещало его лицо. Мгновение покоя среди ежедневного хаоса. Приятно было просто посидеть в тишине, учитывая то безумие, через которое Квакити проходил со дня своего возвращения. Квакити прочистил горло. – Спасибо, что остался и помог мне, Рафа, – сказал он и повернулся, чтобы посмотреть Этуалю в глазах, - Ты удивительный… И мир замер, когда рот Квакити начал медленно двигаться, проговаривая слова, которые мозг Этуаля отказывался воспринимать. Однако переводчик в облачках над головой парня воспринял их. Я люблю тебя. Этого не могло быть. Этуаль знал, что Квакити не это имел в виду. Поэтому он быстро перебрал в голове возможные ошибки в переводе – упущенные тонкости – и остановился на разнице в двух фразах. Te quiero и te amo. Но Квакити никак не мог иметь в виду последнее. Поэтому, с замиранием сердца, Этуаль заставил себя выдохнуть: – Ты мне тоже нравишься, Квакити. Он совсем не это хотел сказать, но сказать что-то другое было бы ошибкой. Квакити всё ещё улыбался своей нелепо обаятельной улыбкой, глядя на него, и от этого невысказанные слова начинали заполнять грудь Этуаля, словно потоп, который прорвал плотину. Я люблю тебя, Квакити – он не сказал этого, потому что не имел права, – но ты не мой.   Когда Квакити уронил голый цветок, лишённый всех лепестков, и принялся бродить по полю, Этуалю захотелось протянуть руку и прижать его к себе, как будто тот вот-вот исчезнет. Ему хотелось прошептать Квакити на ухо, что он желает ему только счастья и что он будет любить его до скончания веков. Но он этого не сделал. Вместо этого он позволил Квакити выскользнуть из его пальцев и с улыбкой наблюдал за тем, как он уходил. Я буду ждать, пока ты выберешь меня. Сколько бы времени это ни заняло, сколько бы воспоминаний тебе ни пришлось восстановить. В конце концов, он был терпеливым человеком. И нет ничего, достойного ожидания больше, чем любовь, полученная по праву.