Трудности воспитания подростков

      — Может и неплохо, что ей нравится девушка, так? — бормочет Хоппер перед зеркалом в ванной.              Джойс позади него использует тысячу кремов из огромных баночек.              Хоппер сбивается с мысли, наблюдая за её движениями. Он уверен, что справился бы лучше. Может спросить, не нужна ли ей помощь? Впрочем, наблюдать тоже… волнительно.              Он представляет, как касается её кожи руками и языком, и на секунду уходит мыслями в другую сторону. Желает отложить к чёрту зубную щётку и приступить к действительно полезным вещам.              В голове всплывает взгляд Эл, каким та смотрела на Анжелу.              Хоппер проделает всё желаемое позже, а пока закончит с важной, но неприятной частью: будет ныть, что умудрился стать хреновым отцом, и он ни черта не мыслит в воспитании подростков.              — Что ты имеешь в виду?              Джойс, конечно, чувствует его заинтересованный взгляд через зеркало, её щеки краснеют, а движения становятся непрактичными, но игривыми, заводящими, немного театральными — для него.              Чтобы избавиться от новой дилеммы, Джим сосредотачивается на чистке зубов. Хотя это и сложно. Жар охватывает тело, накапливаясь в положенном месте.              — Ну, я пытаюсь поверить, понять и принять, что моя дочка влюбилась в девушку, — бормочет он, стыдясь слов и собственных желаний, ощущаемых одновременно. — И ищу в этом плюсы. Они наверняка должны быть!       — Например?       — Ты вот совсем не помогаешь!       — Это наводящий вопрос.              И ему бы разозлиться. Закончить разговор. Подумать о чём-то мерзком, чтобы утихомирить желание, но…              Джойс выглядит потрясающе. С озорной улыбкой. Завернутая в полотенце. С каплями воды после душа…              Хорошая идея выгнать прочь назойливых детей, прикрываясь тем, что они — взрослые и должны проводить время с друзьями, пришла ему вчера, а осуществилась уже сегодня. Боже, храни Карен! Они, конечно, устроят ночевку и у себя, но позже.              — Наводящий вопрос, — передразнивает Джим. — Наводящий на что? На мысли об убийстве?       — Зависит от того, кого бы ты хотел убить.       — Майка Уилера. Когда вспоминаю, как он касался и целовал Эл…              Хоппер сплёвывает пасту в раковину — та начинает жечь рот, потому что он замечтался и чистил зубы вечность.              И ведь он правда помнит свой гнев на Майка.              Эл, его девочка, рядом с Уилером становилась неуправляемой, краснела и смотрела игриво, переставала быть маленькой и невинной!..              — Просто ты не видел, как Анжела касается Эл, — заявляет Джойс.       Хоппер давится водой.              Она права. Но зачем ему об этом говорить?! Он не хочет видеть! Он думать об этом не хочет! Он много чего в жизни повидал, и тема однополых отношений не должна ставить в тупик, но, чёрт возьми! Эл — его дочь! Его замечательная девочка! А Анжела…              — Ты ищешь плюсы, — напоминает Джойс, похлопывая его по спине.              Похлопывая и гладя.              Распространяя прикосновениями электрические токи.              Несносная женщина!              Его женщина.              — Ты не помогаешь! — обвиняет Хоппер. Чёртова нежность в голосе и то, как он подставляется под её руку, выдают его желания с головой.       — В том, что ты нашёл единственный плюс? Анжела — не Майк, Анжелу тебе не хочется убить?       — ... Она не настолько раздражающая, как Майк. Хотя, будь моя воля!..              И — нет. Ни в каких обстоятельствах он не может представить ничего плохого, что сделал бы с Анжелой. Может, потому что она девушка. Может, потому что она стреляла в Векну, едва почувствовав угрозу. Может, есть причины, в которых он не хочет разбираться.              Но Анжела — это Анжела. А Майк — это Майк.              Джима никто не спросит, но он выбрал бы Анжелу, пусть это и идёт в разрез с его представлениями о жизни. И, немного, с его представлениями об Эл.              Ну, то есть, Эл всегда была особенной. Двигала силой мысли предметы. Била стёкла в приступах истерики. Швыряла монстров в стены. И… даже летала, закрывая портал и спасая их задницы от неминуемой смерти.              Для него сила не заслоняла её саму. Хрупкую девочку, которой Эл оставалась. Девочку, которую хотелось холить и лелеять. Которую хотелось обнимать перед сном. Которую хотелось приручить и защитить, хотя, уж в чём, а в защите она точно не нуждалась.              Может, она и сейчас не нужна.              Теперь, когда Анжела в Леноре, а Эл временно избавилась от сил, которые пугали всех, включая и её саму, её уязвимость стала особенно заметной. Особенно ранящей для Хоппера.              Он позволил ей поставить в комнате отдельный телефон. Чтобы не мешать. Чтобы не знать. И он не так уж сильно ворчал, когда видел счета. Он злился на Анжелу, когда та стала звонить исключительно сама, а потерянная Эл не могла дождаться очередного звонка.              Хоппер не хотел бы видеть Эл в подобном состоянии.              Как будто её лишили одновременно всего — сил, уверенности, опоры.              Ещё и Майк этот!..              Они перестали встречаться вечность назад, но Хоппер, не зная подробностей и причин, по которым Майк продолжал вертеться под ногами со своими злыми взглядами и особенным для Уилла голосом, переживал, что его вид причиняет Эл боль. Он не настолько старый, чтобы не помнить расставаний в собственной юности. Что бы там Анжела про него не думала.              Может, устав наблюдать за отчаянным взглядом Эл, он и предложил поехать на каникулы в Ленору. Чтобы Эл улыбнулась. Чтобы сжала его крепко-крепко в объятиях, шепча благодарности, утыкаясь носом в плечо.              Она выросла. Вытянулась. Повзрослела. Расцвела.              И умудрилась влюбиться. В ту, которую небезосновательно считала монстром. В ту, которую использовал против неё Векна, чтобы совратить, заставить присоединиться…              Неподходящее место и неподходящее время для этих размышлений.              Те долгие недели закончились. Эл избавилась от зависимости от Векны. Эл избавилась от Векны, пусть и не собственными руками. Анжела пришла в себя. Анжела… простила Эл?              Хоппер не знает, кому кого из них нужно было прощать, но он принял бы любой поворот сюжета. Отъезд Анжелы. Её исчезновение из их жизней. Влюблённость Эл в кого-то другого, кого бы он тоже не любил, не смотря на пол, возраст, расовую принадлежность и исповедываемую религию.              Но Эл влюбилась в Анжелу.              До, вместе или после самой Анжелы.              Он наблюдал за метаниями Анжелы, когда та неожиданно приехала в Хоукинс. Он слышал о сомнениях Эл, когда та начала о них рассказывать. Он немного ненавидел себя за то, что успел пропустить столько важных вещей, уйдя в миссию по спасению города и переживания о быстро растущей силе Эл.              Это в прошлом.              Через несколько дней они летят в Ленору.              И ладно бы одни!              Дастин-таки уговорил Стива (и не только его) на дорожное путешествие. В арендованном фургоне катастрофически не хватает места, потому что и Майк не может расстаться со Уиллом, Нэнси нужен перерыв от учёбы, Лукасу — новые впечатления, а Эрика не отпускает брата на другой конец страны без присмотра.              А всё из-за Анжелы, которая живёт в чёртовой Леноре.              — Ты слишком много думаешь, — шепчет Джойс, прижимаясь к Хопперу со спины.              Их разделяют слои одежды и полотенце. Джим выдыхает. И разворачивается к ней корпусом.              — Просто мы воспитываем чёртовых подростков. А я и сам помню, что такое быть подростком.       — И что же это?..              В тусклом свете глаза Джойс завораживают, тянут, манят.              Но она корчит гримасу и отстраняется. На недоуменный взгляд отвечает:              — Я всего лишь хотела взять расческу.              Маленькая, тёплая рука скользит по боку, но мимо.              Хоппер дышит глубже.              Впереди целая ночь, а невинные, на первый взгляд, игры, они начали с утра. Никогда день не казался настолько бесконечным!.. И вот, нужно было ему сегодня задуматься, что он — никудышный отец.              Спасибо Анжеле, которая позвонила ему в участок и заявила, что встретит их лично.              У неё был по-прежнему капризный тон.              Она обвинила его, что он не позволил привести в порядок дом Джойс до их приезда. Он отчитал её за бездумное желание тратить деньги отца. Они чуть не поругались, Анжела кинула трубку, буркнув, что уже от него устала.              Хоппер слушал гудки, злился и с ностальгией вспоминал дорожное путешествие в Ленору, когда они спорили из-за музыки, придорожных кафе, его узколобого представления о жизни и её неспособности быть взрослой.              Возможно, думает Хоппер теперь, ругаться с ней с его стороны не очень-то по-взрослому.              Но они наслаждались этими перепалками.              — Может и неплохо, что она больше не влюблена в Майка, — резюмирует он и спрашивает у Джойс: — Позволишь? — и забирает из её рук расчёску.              Ему нравится касаться Джойс, аккуратно проводя расчёской по влажным волосам, пальцами массируя основание шеи, плечо, кожу головы. Теперь он наблюдает за ними в зеркале.              Джойс кажется такой маленькой и хрупкой на его фоне…              Пусть глаза у неё нисколько не невинные, в то время как она интересуется, когда он уже отстанет от Майка?              — Когда он станет нормальным человеком. А не комком нервов. И… и перестанет уже шастать к Уиллу!.. И… и… выпячивать эти их отношения! Я надеялся, что избавился от него.       — Они ничего не выпячивают. У тебя профессиональная деформация. Ты замечаешь то, что Тэд пропустит, даже если его заставят смотреть.       — Майк развращает Уилла. Уилл не готов, но Майк!..       — Мне кажется, мы говорим о разных Майках. Тот Майк, которого знаю я, боится прикасаться к Уиллу.       — Ага, конечно! Ты не видела, что они творят, стоит только прикрыть чёртову дверь.       — Уверена, я видела больше тебя. Майк постоянно сомневается и спрашивает, можно ли, но когда увлекается и перестаёт думать… Он мне этим кое-кого напоминает.              Хоппер сводит брови.              — Тебя, конечно. В самом начале. Когда мы спаслись и вернулись в Хоукинс… И иногда даже сейчас…       — Ты сравниваешь меня с Майком?! С этим… тощим неуверенным подростком?! Господи, Джойс, я поверить не могу!              А она смеётся.              Невыносимая женщина!              Невероятная. Сильная и прекрасная. Возможно, Хоппер до сих пор не может поверить, что она — с ним. Позволяет себя целовать. Разговаривает с ним. Успокаивает его. Принимает решения, на которые он сам неспособен.              Возможно, в самом начале неуверенность в её взаимности была настолько сильной, что он действительно…              — В любом случае, я — не Майк, — заявляет он громче, чем требуется. — И мне жаль, что внуков мы не дождёмся.       — Ну, есть Джонатан, — замечает Джойс. — Хотя они сами ещё дети. К тому же, есть варианты. И… внуки не так важны, если дети несчастны, правда? Наши будут счастливыми. Кого бы они не выбрали.              Хоппер смотрит ей в глаза через отражение.              Господи, он так сильно её любит!              До дрожи в пальцах, до истомы в теле. Он хочет целовать каждый сантиметр манящей кожи, хочет, чтобы она металась и стонала под ним или на нём, трепетала, сжималась, заводя его больше…              — Может и неплохо, что Эл влюблена в девчонку, — возвращается он к первому доводу «за». Целует Джойс в пахнущую абрикосами макушку, чтобы не видеть вопросительного взгляда. — Я точно знаю, какие непристойные, грязные мысли у парней.              Джойс прикусывает губу, чтобы не засмеяться в голос.              — Что? Почему ты так смотришь? Джойс?!       — Нет, просто. Только у парней есть такие мысли, так?              Лёгким движением руки она развязывает полотенце и бросает в Джима. Тот едва успевает его поймать. И ощутить нежные пальцы, скользящие вместе с электрическим током по руке.              — И всё же…              Джим не повторяет вопрос. Потому что Джойс отвечает, не используя слов.              И он не хочет больше знать, что происходит в голове девчонок.              Ему лучше не знать.              fin