Котёнок

      Рафаил плёлся вдоль улицы, немного опустив голову и сжимая в руке уже почти остывший бумажный стакан с кофе, который согревал замёрзшие пальцы мужчины. День был отвратительный, впрочем, как и все практические без исключений.       Небо затянуто тёмно-серыми тучами, грозящимися вот-вот обрушить на город хлёсткий, обычно короткий, но неприятный ливень. Поэтому все прохожие, мечущиеся перед глазами, спешили, вероятно, чтобы спрятаться. Но Верфскому было абсолютно всё равно. Он продолжал идти едва передвигая ноги. Брови его были сведены к переносице, что придавало его лицу хмурость, недовольство и не особо загадочную задумчивость; щёки и нос покрасневшие от промозглого холода; по телу то и дело бежали неприятные мурашки.       Архангельск направлялся… никуда. Он просто бесцельно шатался по улицам своего города, иногда отвлекаясь от своих далеко не весёлых мыслей на кофе в попадающихся на пути кафе. Но вот очередной стаканчик опустел и был грубо брошен в ближайшую урну. А мужчина свернул куда-то во дворы сам того не осознавая.       Стоило ему пройти совсем немного, как жалобное и тонкое мяуканье заставило остановиться мужчину и тут же начать оглядываться. Тут он заметил, как маленькое, пушистое существо бежало к нему, запутываясь в своих коротеньких лапках. Котёнок был трёхцветным: белым, чёрным и рыжим. Кошечка, скорее всего. Когда она подбежала ближе, Рафаил смог её разглядеть. Тельце котёнка было белым; голова, ушки и хвостик рыжими, больше похожий на коричневый, с чёрными пятнышками. Глазки большие, серо-голубые.       Существо, не переставая издавать умилительные звуки, вцепилось коготками в серую штанину Архангельска и стало забираться по ней вверх. Тут уже мужчина не смог сдержать тёплой улыбки. Он наклонился, аккуратно отцепил котёнка от ткани и поднял его на уровень глаз. Кошечка перестала мяукать, но начала громко мурлыкать. Сердце города приятно ёкнуло, но тут же защемило от мысли, что ему, скорее всего, придётся оставить малышку. Он прижал её к своей груди и стал осторожно гладить по шёлковой шёрстке. Котёнок был таким тёплым…       Улыбка Верфского становилась всё шире, а глаза всё печальнее. Ему было сложно отпустить это существо после того, как оно преданно смотрело ему в глаза и так невинно ластилось о его ладонь. Мужчина огляделся в поисках решения, будто бы природа или невзрачные дома могла помочь ему. Но оно пришло совсем внезапно.       В какой-то момент Рафаил вновь поднял малышку и поднёс её к своему лицу, рассматривая очаровательную мордочку. Вдруг она лизнула своим шершавым языком кончик его носа. Стало так тепло на душе… И ответ вдруг вырвался из груди мужчины ласковым голосом:       —Я забираю тебя.