Может, всё-таки, Белый снег может любить?

…Солнце садилось за граничущую ось. Светло-окий парень, улыбнулся и широко расправил плечи. Сельская местность вдохновляла и давала вдыхать в себя чистый воздух. Такой хороший отдых, для лёгких человека, вобравшего в себя дым городов… Рядом с ним, шёл парень, лет пятнадцати, со светлыми волосами и серой футболкой, на которой красовалась чёрная, намалёваная, звезда. Выражение лица и черты, жесты, даже быстрый шаг по пыльной дорожке — выдавал в парне вспыльчивую натуру… Либо неврастеническую, из-за тяжёлого детства, как сейчас модно определять и анлизачить каждого на своём пути… Парень кисло скривился: — Да зачем оно тебе надо? Я ничего не понимаю. Мне здесь надоело. Какого толку мы вообще здесь торчим? Среди этих… Этих селянинов. Мне хватило уже. — Он резко двинул правой рукой, разрезая ладонью летний воздух. Второй собеседник вздохнул. — Слушай, помолчи уже. Голова от тебя трещит. Не хватало ещё, внимание привлекать, местных жителей — из-за тебя. И твоей глупости… Вот второй парень был, явно, по возрасту старше первого. Это показывали более широкие плечи, рост и платиновый, жесткий взгляд, по которому можно было подумать, что пережил этот человек, что-то по-хуже, чем должен был увидеть за свою юность, парень его возраста. Каким было его детство? Легче, чем у первого? Кто знает, но… Он ощущался менее приторно первого. По характеру, видно, тоже был взрослей. Видно, его тоже раздражало то, о чём говорит первый, но ещё больше его раздражала манера его сопутствующего, — орать на всю деревню. Мол: «манеры не те показываешь здесь, друг мой». Старшак вздохнул и сказал: — Я хочу закончить начатое, Норт. Не мешай мне и не задавай тупые вопросы. Понял? — Сколько вообще можно играть в этот цирк? Ты так и не сказал зачем… Ты же обещал… — Второй мальчик, которому, как раз, на вид было, опять же, лет пятнадцать, имел более пухлое телосложение и более мягкую кожу на первый взгляд… Да брови домиком. Он, видимо, не понял, явный, намёк его товарища затихнуть, и… Парень чуть ли не заныл. — Ох, всё. Довольно. Говорил же я тебе, что глупо не воспользоваться шансом… Я… Я уже говорил тебе, для чего я тебя потащил, тогда, сыграть с ними в карты… И это… — Он, понятно, чего-то не договоривал второму. Но что именно? Ведь все эти аргументы, выглядели немного пустыми. -… Поможет нам в наших целях. Но в каких именно, парень недосказал. И пошли они по дороге дальше, рассуждая что да как. А что им, в данном случае, не так. По бокам от дороги, росли себе, в своем мирке, мирно спящие деревья. Стояли проредью дома, стойкими солдатиками — в ряд. Выкрашенные они, в какой-то бордовый с белым цвет. Как-будто стрекоза на черешне, честное слово… Летели лепестки вишни по ветру, пахло свежестью, яблоками, немного дымом от костра, вечерним воздухом и звёздами… Ах нет, не звёздами… Звёды, просто, уже выходили на древнюю"сцену» синего неба. *** — Пуф… Ох… Девушка пыталась сдуть чёлку с глаз. Но получалось щетно… Та, упрямо вступала в атаку снова. Такая же упрямая, как и её хозяйка… Как-будто, смеялась над своей хозяюшкой, закручиваясь непослушными прядками, в рыжее «сердечко». — Василис, ты ничего не путаешь? — Ничего я не путаю. Туз слева. А дама червей там. — Рыжая показала пальцем в сторону, о которой подумала, что верно. — Уверена? Открывать? — А вторая, которая задала первой, хитро-мудрое задание, таращила на девушку глаза, словно маленький, сизый воробушек. — Открывать. Девушка с черным каре и вишнёвой улыбкой красивых, утонченных губ, подняла ладонь со стола, показывая на нём то, что скрывала своею изящной ручкой. — Не-а. Красная королева! — Червовая, Диа… Девушка, которую любезно назвали Диа или, если полностью, Диной — залилась звонким смехом. — Эх, ну извини. Мне так лучше запомнилось. Не везёт тебе сегодня с этим фокусом. Хотя какой это фокус… Вот в Чародоле такие фокусы… Я тебе как-то расскажу про это. Но это ничео, что не вышло! Пошли пить чай. Я уже так сильно пить хочу… Сидим третий час с этим, Великий Час Эфлары… А вторая надула щеки, обсыпанные веснушками, словно медко посыпали эти щёчки сверху корицей. Взялась расплетать свои рыжие, напоминающие вечера под гитарную музыку, около костра — пряди волос из своих медных кос. Да, именно с огнём. Именно с запахом дыма от костра, хотелось её ассоциировать. Эту маленькую, рыжую девочку. Ну может, ещё со скучающим, где-то около костра — цитрусовым фруктом… — Я хотела ребятам же фокус этот показать… — Уф, покажешь, Василис, покажешь. Не нужно зацикливаться. Ты слишком много над этим думаешь. У нас есть задание, да и потом… Здесь такая чарующая атмосфера. Чего только стоят вечерние прогулки… Запах леса, хвои, искры огонька и дым костра… Пение птиц… — Ладно… Ты права… Я просто привыкла тренироваться, пока не выйдет, пока, все-таки, смогу сделать то, что я хочу… Нас на секции учили быть упорными… — Кстати про секции и всё такое… Сегодня же танцы? Разве нет? — Ага, ты идёшь? — Девушка наконец отвлеклась от мыслей. И посмотрела на Диану. — Да, я очень люблю танцы. У нас в Чародоле, такое часто увидеть можно. У нас вообще есть как бы… Язык танцев! Во времена Синих Королев, такие танцы были, частенько, при дворе и на вестивалях… Дамы давали знаки своим кавалерам, ну и наоборот, кавалеры своим пассиям, с помощью тайных знаков, движений танца. Нам на истории во дворце, вовремя учебы, рассказывали много… А какие штуки тогда вытворяли с духами… С сумочками… — Сколько же я ещё не знаю об Эфларе… Синие Королевы…? Танцы? — Василиса, так звали медную, отвлекла Диану от воспоминаний о своём прошлом и тв посмотрела на неё, перевела взгляд с пола на подругу. — Ну конечно! Есть же по истории Чародола; Черная и Белая — королевы. Отчего же не быть и Синим? Они близняшками родились. — «Быть или не быть»… Вот в чем вопрос… — Что? Шекспира цетируешь? — Тёмно-власая улыбнулась. — Откуда ты… Ладно, но… Понинимаешь… — Махнула рукой и продолжила. — У нас бы над прозвищем «Синей королевы» бы посмеялись… Особенно в школе… — Что? Не понимаю… — Ну, даже над моим цветом волос глумились… — Почему?.. Это же очень глупо… — Люди любят гнобить. На Земле, многие ведут себя, как Марк… — Девушка опустила из-за наплывших мыслей в голове. — Ох, Василиса… Мне жаль… Не вспоминай о плохом… Слушай! Лучше расскажу тебе дальше… В общем, просто её крылья имели синий оттенок… Да и она его постоянно носила на себе… Была и вторая. Её сестра. Идентичная. Вторая, носила более фиолетовый цвет, но, по-скольку они были сёстрами, и как две капли водицы, всегда ходили всюду парой, их называли просто — Синие Королевы. — А Чёрная — потому что носит чёрное? — Девочка улыбнулась. — Ну не только поэтому… Понимаешь, у лютов своя длинная история… Это расскажу в другой раз. — Понимаю… А, погоди, а что за танцы, кстати? — Танцы? Могу показать тебе. — Покажи! — Смотри тогда. Девушка встала со стула, на котором всё это время сидела. Расправила своё платье, зелёного цвета с пшеничными вставками, около плеч и опустила голову глазами в пол. Она подняла левую руку немного выше и извернула кисть. /танцы Аддамс вошли в чат) тренду следует./ … она подняла указатеный палец вверх. А другой рукой, тем же пальцем, правой руки, дотронулась подборка. Ногу правую вперёд и туда же, только правее сдвинула туловище. — Эта группа жестов, означает, что девушка отстраняется, но как бы, всё ещё есть шанс вызвать её интерес… Василиса смотрела на Диану вооба. С приставленным пальцем к подбородку. А та, задумчиво решала, как лучше объяснить все это человеку, который ни был знаком с жестовыми танцами. — Это очень интересно… Иногда лучше не говорить… Иногда большее, хочется сказать иначе… — Василиса над чем-то задумалась. — Да… И это тоже… Могу научить тебя этому и ещё каким-то движениям. Хочешь? — Конечно хочу! Мне всегда хотелось что-то такое уметь… Говорить с помощью гимнастических па и ленточки… Хоть это, в каком-то смысле в художественной гимнастике возможно, но это не совсем же то… Да, ты можешь рассказать историю, вызвать чувства у зрителей с помощью своего номера. Но здесь целые шыфры… Это так интересно. — Да… Такие они — дворцовые интриги… — Улыбнулась ей Диана. — Погоди, но ведь не все эти движения поймут? Не поймут ли другие их значение? — Ну… Не все, конечно. Те, кто учили — поймут. Во дворце поймут у нас. Люты — тоже… Правда, у них-то, движения свои были, индивидуальные, народные… И вообще, часто на балу, пары придумывали свои движения… Ну как бы… Девушка закусила нижнюю губу. — Чтобы их намеки друг-другу не поняли… — Но как же тогда подать знак, если не хочешь, чтобы поняли остальные, но и с человеком ещё общий не придумал? — Ну… Василиса, я не знаю. Наверное подать такой знак, который тот человек точно поймёт? А тебе зачем? Странные у тебя сегодня вопросы… Честное слово. Многозначительно и тепло улыбнулась подруга рыжеволосой девушке. — Мне — незачем, просто интересно как оно тогда было. Вопрос сам напросился… — Ладушки, давай научу тебя придворным танцам-загадкам… Их ещё так называли… И похоже, что чай мы так и не попьем, да, Василиса? — Ух, ты ведь пить хочешь… Давай тогда сначала чай. — Ну давай. Коль не шутишь. *** — Так ты хочешь её часовое имя узнать? — Не ори, Норт, твою дивизию… Выругался полу-шепотом, белокурый парень. Глаза его были чёрными. И в былом раздраженми, это притягивало и пугало — одновременно. Он глубоко выдохнул воздух из грудной клетки. — Да. — Это хорошая идея, сможем проучить эту рыжую… Но как? — Мм, да просто, в самом деле… — Просто? Я не думаю, что она тебе наблюдке своё имя напишет и скажет: «Маркусик, на.»… — Не скажет… Но… Везде есть свои средства. Не так ли? — Ну да… Как с той живой дверью в школе… — Не, ну… Не такие средства, конечно. Но я знаю, что делаю. — Ухмыльнулся Марк. — Не сомневаюсь… Лучше подскажи мне, что мне с Маришкой делать? Она меня игнорит со вчерашнего… Я ей… Даже этих, ромашек нарвал… — Ромашек, да? Нежные очень цветы… Маришке не подошли… Иди, что-ли, чаю завари… Может из ромашки чаю выпьет, и подобреет к тебе. — Норт юмора не понял. Посмеиваясь над парнем, сказал блондин. На спине его красовался хвост, который достигал, немного, ниже плеч. Пока он смеялся, резинка лопнула. И волосы мал-по-малу, разлеглись по широким плечам парня и вокруг его лица, обрамляя его очертания… И в этот момент, в его черных, как угольки в костре, горящем неподалеку — глазах, отразилась девушка, с распущенными рыжими волосами. В воздухе вдруг запахло полынью. На секунд десять он замер, рассматривая фигуру перед ним. Он не видел ещё её волос в таком свободном виде… Он не видел таких красивых, распущенных рыжих волос. И только сейчас он заметил, что его волосы были в таком же свободном полёте на ветру, борясь с его потоками. — Вот чёрт… Надо было их лентой завязать… Резинки у них здесь такие слабые… Рвутся. Машинально, беря рукой волосы, проговорил тихо, себе под нос, Ляхтич. …А в эти секунды, Норт младший, его, как бы, друг… Умоляюще доказывал златоволосому златоключнику, дальше своё мнение про их положение дел: — Не ну, Марк… Это вообще не смешно… Она уже второй год себя так ведёт… Я не могу так… Подскажи… Ой, фейра! Чего здесь забыла? Сразу изменился в выражении лица парень. — Да вот, забыла тебя спросить, где и куда мне ходить. — А вот и правда… Иди к своим дружкам… В это время, Василиса намного удивлённо посмотрела на Марка. — Резинку посеял? — Ты, вижу, сама её… Посеяла, как ты выразилась. Не нужно мне приписывать свои глупости. А мне так нравится. Я решил сегодня имидж обновить. Улыбнулся сухо тот. — Ну да. Мне тоже так нравится. — И начала уже идти своей дорогой девушка, как её окрикнул парень с распущенными, золотистыми волосами. — Подожди. — Чего вам ещё от меня нужно? — Обернулась девушка. — А ты куда? — Проговорил Марк. — Куда надо. Василиса пошла прочь, вниз по дороге. А Марк задумчиво смотрел ей в спину. На смену ушедшей Василисе, пришла Маришка. Смотря в след уходящей девочке, она вдруг сказала: — Там же эти… Танцы будут… Наверное, она туда спешит. Фейра. — Прошипела девушка. — Пойдешь, Маркусик? — Танцы? — Подхватил её слова парень. — Танцы — это интересно… — Что интересно? Пригласить кого-то собирался что-ли? — девочка улыбнулась. А парень, многозначительно молчал. *** Дейла. Де-й-ла. Девочка всегда думала, почему ей дали такое имя. На Эфларе, этим именем называли не часто. У одной знаменитой женщины оно было, да… Отец хотел от неё таких же больших успехов, раз назвал её также, как первую женщину — зотчую? Наверное, это так. Но Дейла не была такой же сильной и уверенной, как та, другая Дейла. Она пыталась. Она ровнялась на своих друзей, которые были на много лучше её самой. И она гордилась, что дружит с Маришкой Резниковой, которая так много знала о жизни, и понимала как себя вести в обществе. И она дружила с Марком — Лучшим и сильнейшим парнем, которого она знала. Он её вдохновлял. Она часто думала о нём, о них… О мире, где такая, как она, может понравится такому парню, как он — златоключник. Может быть где-то есть такая паралель?.. Она надеялась… Но уйти в эту самую паралель, она не могла. А жаль. А кем была она? Позором семьи?.. Ох, нет… Её отец ей такого никогда не говорил, хотя и был строгим человеком, он её любил. Но… Любила ли она сама себя? Нет. Она позор рода. У неё даже нет крыльев, с которыми она могла бы летать, как все… Она труслива. Но умеет быть острой на язык. Она умеет притворяться и брать то что хочет, если будет очень нужно, но она всё равно слабая. Девушка перевернулась с боку на бок, на своей шёлковой, синей простыне, которая отдавала блеском на свету. Она смотрела в стену, проводила по ней своим указательным пальцем в полной тишине. Её соратницы и соседки по комнате, Маришки, сейчас в комнате не было. Они были на Остале, из-за задания Астрагора. Им поручили большое задание… И ей тоже поручили. Но почему ей? Зачем она здесь? Она ведь… Ничего не умеет и она не ключница. Она просто неумеха — Дейла. Девушка заплакала из-за своих мыслей. Маленькая слезинка, быстро скатилась по щеке девочки. Потом вторая. Девушка начала тихо всхлипывает. Хотя бы на едине она могла показать свои эмоции. Девушка плакала… Плакала от силы минут пять. Потом встала с кровати, вытерла щеки от слез и подошла к шкафу, внутри которого лежала какая-то круглая, салатового цвета — коробка, с мелкими цветками на ней. Достав ту самую коробку, она села назад на кровать, положив коробку на ноги. В коробке оказалась аккуратно сложенная стопкой бумага и карандаши. Девушка принялась что-то рисовать. *** Фешиар Драгоций. Сколько тайн покрыто в этом родовом имени. Одна история их втьеватого рода, насчитывает не один том толсто-корой книжки. Например, Селена Драгоций, в девичестве Мандрагор, очень любила музыку. Она имела великолепный, звонкий голос, звучащий мягко и приятно. Она любила петь, сочинять песни и играть на фонно. И она встретила парня, с таким же прекрасным голосом и талантом к музыке. Отец Феша, тоже умел играть на гитаре… Возможно из-за этих детских воспоминаний, когда отец его, играл на гитаре, а мама пела песню о соловьях и морозе, Феш чувствовал себя очень умиротворенным маленьким мальчиком, которому был интересен этот мир и люди вокруг. Ещё не было всех тех проблем, ещё были родителию… И никто от него не ждал жертв и холодного расчета. Феш сидел в своей «каюте», как любил называть его отец свою комнату, в домике, который выделил лагерь Остальцев. Его соседом комнате, был какой-то парень, по имени Витька. Витю удивило, что Феша зовут так. Ведь, имя было каким-то старомодным и странным. Про себя Витька решил, звать Феша "Румыном", из-за его внешности в том числе. Витька был простым парнем, даже поделиля с Фешем едой, которую привез со своего города. Рассказал о себе. И даже дал Фешу пространство позаниматься гитарой, и удалился из комнаты, оставив Феша в тишине. Гитару ему нашли в лагере, во время посиделок возле огонька. Выяснилось у него талант. Хотя Феш не пытался писать песни как мама, пока не пытался... Он любил петь песни, которые когда-то его учил в Змиулане один мужчина с прошлого, которого притащил Астрагор. Этот мужчина в своем времени, был великим исполнителем и виртуозом. И получилось так, что он с Фешем нашел общий язык и раскрыл талант мальчика. Никто не был против этого. Хотя ребята в Змиулане, завидовали Фешу, а некоторые просто уставали от звуков гитары... - И пока ты светишь, и пока на рычаге рука, Ты идёшь и идёшь, мимо трещин, Ведь там твоя звезда... /Авторское/ Феш пел старую, далёкую песню, которую когда-то сочинила мама. Записи он не нашел, не нашел и каких-то тетрадей. Никто, кроме него и отца, не знали слов этой песни. А за десять лет, Феш успел забыть некоторые строки из неё... Он облокотился на тело гитары, правой рукой. Прикрыл глаза. Тяжело вздохнул и выдохнул воздух из лёгких. Провел второй рукой по своим волосам. Вдруг кто-то вошёл. Он обернулся. - Ты закончил? Сегодня вечером танцы, пойдёшь? - Это был его сосед по комнате, который наконец пришёл. У Феша не было настроения куда-то идти, видеться с не теми людьми... И даже "своих" хотелось избегать. Особенно её... Он лишь всё портит. Он разберётся сам. - Нет. Мне неинтересно это. - Он отложил гитару, аккуратно поставил её торцем около своей кровати. И присел на неё. - Почему? Будет интересно, развеешься. - Согласен. Но я не хочу. Я... Отдохну после игры на гитаре. - Ну, ладно. ***