А Элгун, враль известный
Запутал весь народ:
Мол, и герой он местный,
И каждого побьëт.
Мол, побывал в ЭмбЕре,
И даже воевал,
Двоих, по крайней мере,
Мечом своим порвал.
Сама Фарлонг-убийца
Бежала от него!
Осталось ей топиться
С позорища того.
А Элгун в окружении —
Вот это чудеса! —
Всем сделал одолжение
И убежал в леса.
Его подруга Мэлин
Голодного нашла,
Обула и одела
И к дому привела...
— Простите, но ваш Элгун, — спела Анель, — дерëтся как пельмень. И у меча не знает, где дол и голомень. В <<Оружии союза>> сейчас сказал купец, что парню с этим пузом в бою, увы, пи.... конец. Алейн, на что уж в шоке, но вовсе не без глаз. Она бы нам сказала, узрев его хоть раз. И Мэлин на охоте зачем такой балбес? Дружить с таким — забота, он весь встревожит лес. А впрочем, даже Мэлин не видела его, о помощи бедняге не помнит ничего... Под конец песенки бардессы, исполненной под аккомпанемент нарочито плохо настроенной лютни, народ валялся под лавкой. А Элгун сидел красный, разве только не дымился. В конце концов он не выдержал, влил в себя огромную кружку пива, выкрикнул: <<Да врал я, врал, вас посмешить хотел! >> — и вылетел из таверны, чуть не снеся стол и вешалку. На этом помощь Анели исчерпала себя, и Олëну со всеми предосторожностями вывели из таверны. Теперь предстояла полевая работа, и городская фифа Анель могла в этом лишь помешать. Стоит ли рассказывать, какое скорбное зрелище представлял собой разрушенный и заваленный трупами Эмбер? И что ощущала Олëна, посыпая тела волшебным порошком? И как обрадовалась появлению Марка, который спрятался при помощи кинжала Бишопа и даже разглядел истинный облик убийцы? И как рисковала, раскапывая дневник на пепелище дома квартирмейстера? А про пещеры гоблинов, где нашли тело одного из убийц, даже с уликами, а заодно и симпатичного паучка? А про озлобленную на людей дриаду, на которую кто-то явно воздействовал магией? Которая дала убийце порошок, превративший его в Олëну, но оставивший неизменным меч (то ли не хватило, то ли не подумал?) И как огорчилась дриада, узнав о лжи любимого (который, вообще-то, не лгал!), и с какой охотой сдала его и заветный порошок? На всë-про всë ушла неделя или чуть меньше. На то, чтобы Олëна смирилась с тем, что убийцей, так крупно подставившим еë, оказался Лорн, старший брат еë лучшего друга из Западной Гавани, и вышла из состояния уныния — ещë два дня. За это время информационная бомба, вброшенная Анелью, подействовала, нанеся непоправимые разрушения версии Торио Клейвен. И выезжала девушка из Порт Ласта уже не таясь. На неë косились, но не столь враждебно, как вначале, и убить не пытались. А друзья, приобретëнные для неë Анелью, обещали помочь — либо на суде, либо позже, если всë получится. Сэнд был доволен. А Касавир получил наглядный урок. Если бы ему тогда, в истории с Офалой, хватило смелости так отстаивать себя... Впрочем, тогда бы он не встретил Олëну. И не узнал бы Анель с еë лучшей стороны. Суд превращался в балаган. Кто сунул лютню в руки подсудимой? Да, ту самую, выигранную ею. Многие грешили на певичку из <<Утонувшей фляги>>. Другие — на мелькнувшего в зале Касавира, которому можно было инкриминировать лишь приход Коллума. Певички, кстати, в зале не было, а вот собранные ею улики и свидетели — были. И еë стихотворные строчки, написанные круглым детским почерком. Они были предвзяты, но остроумны, судья Олеф за всë время суда не раз начинал ржать, как простой работяга, и еле успокаивался. Сэр Нивалль явно что-то знал и загадочно улыбался. А Нашер усмехался в усы... — Простите, я не в силах такого вот понять, — пела Олëна. — Зачем крестьян убили? Чтобы потом поднять? Они пришли бы в город, устроили бы бой... Я этим не владею — вам подтвердит любой. И я скажу без страха, хоть испытала шок: мужик дриаду тр*хал за дивный порошок! Он вëл себя, как шлюха, чтоб выглядеть, как я. Видать, со вкусом глухо, и чести... ни фига. Как много в этом деле позорной ерунды! Количества такого не знали все суды! Смотрите и стыдитесь, чтоб позже не забыть. Вот Лорн-телохранитель — ну фу такими быть. А Торио, похоже, и вовсе всë равно, раз глупого младенца засунула в г*но! Теперь вам не отмыться, ни завтра, ни теперь. И не пытайтесь злиться и объявлять... — Дуэль!!! — в бешенстве заорала Торио. — Я вызываю тебя, проклятая девка! А защищать меня будет Лорн! — Ты забыла сказать — убийца, — насмешливо отозвалась Олëна Фарлонг. — Или уже НЕ убийца? Правда глаза колет? Зрители заулюлюкали. — А по правилам судебного поединка моя подзащитная тоже имеет права выбрать себе защитника, — ласковым голосом добавил Сэнд. — Почему он? Почему не я? — с укором произнëс Касавир, одной рукой приобнимая Олëну. — Ему было очень надо, — ответила та. — Сейчас он этого Лорна разделает, и его примут в монахи. <<А ещë — ты мне нужен. Живым>>, — прочитал он в еë глазах невысказанное. — <<И неважно, кого из нас двоих ты выберешь. Я уже выбрала>>. Почудились ему эти слова или нет, но сердце у паладина опять дрогнуло и пропустило удар. Но как же с ней трудно, с этой нетипично правильной и благородной бардессой, которая манипулирует им без всякой манипуляции. Куда проще с Анелью, весëлой и бесшабашной эгоисткой, которая даже не скрывает своего эгоизма и своих планов на его... скажем так, любовь! Почему он всякий раз, находясь с Олëной, вынужден подбирать слова, чтобы случайно не обидеть? И боится перейти границу, за которой он перестанет быть рыцарем, а станет мужланом? — Я бы заслонилась тобой, если бы... — произнесла она и замолчала, потом продолжила: — Если бы мне был знак от Тюра, например. А так... не смогла... Эта девушка, понял Касавир, никогда не воспользуется им в своих целях. Не подставит. Не кинет. Она — настоящая. Понять бы ещë, что он на самом деле чувствует. И к кому из них. Ведь и Анель, по-своему, была честна с ним... А народ вокруг заорал: Келгар на арене разделал Лорна, как и предсказывала Олëна. Разделал легко и быстро, всего лишь при помощи пары зелий и заранее спетой для него песни. Несмотря на громадный рост противника и состояние боевой ярости, в которое он вогнал себя в битве... — И тебе его не жалко? Вроде бы земляк, — спросил Касавир. — Он был им, когда я в болоте лягушек ловила и травки собирала, — вздохнула Олëна. — Тогда он был неплохим парнем. Если был. Не верю, что он так быстро изменился. Раз убил целую деревню, чтобы подставить меня, которая ему не совсем чужая и получить пару монет от какого-нибудь злодея (не верю, что от Торио, явно кто-то и еë держит на коротком поводке!), то он никогда не был хорошим парнем. Гори он в аду синим пламенем... На празднике по случаю победы (а если честно — дружеской попойке) вместо Олëны с командой была Анель. — Опять еë на работу вызвали, отчëтность какая-то, — фыркнула певичка. — Тяжела и неказиста?.. — хмыкнула Нишка. — Жизнь подневольного Арфиста, — тут же срифмовала Анель. — А говорила ей, в воры иди... — Да ну, с этими ворами постоянно за ж... голову трястись пришлось бы, как бы на нары не залететь. Но и стражником, как выяснилось, не фонтан. Не хочу быть стражником! — заявила певичка и опрокинула в себя рюмку вина. Кажется, четвëртую. Вино было вкусное и вполне заслуженное, Дункан сумел его приобрести во многом благодаря Анели. Но даже для еë вполне выносливого организма четвëртая рюмка была перебором. — А куда ты хочешь? — поинтересовалась Элани. — Может, в друиды? — Х-чу розовое платье и пирож-нку! — радостно объявила Анель. — Я жи девочка! — Девочка, тебе хватит, — озабоченно вклинился Дункан. — Простите, что вмешиваюсь, но моя... кхм... артистка совершенно не умеет пить. И она это сейчас показала. Касавир, будь другом, отведи еë в комнату и уложи спать... — Почему святоша? — возмутился откровенно пьяный следопыт. — Я б и отвëл... И уложил... — Вот потому и не ты, — резанул старший Фарлонг. — Так уложишь, что потом и не встанет... — Кас, п-нимашь... Они бы могли в лëгкую отмазать Олëну. Но не стали. Хотя там все ихние <<улики>> были таким фуфлом... И меч этот, с которым она просто не могла бегать. И тр-пешники, для чего-то наваленные просто так, ещë и с вонью от тëмного ритуала. Даже Кара учуяла! Можно было меня... нас не гонять. Но нет! Бегай, Олëнушка, спасай себя сама! Касавир слушал молча. Девушке надо было выговориться. — Ладн, хоть Нивалль человеком оказался. Хоть как-то помог. А этот Нашер! Трус и ма... ни... пулят-р! Это он меня хотел на кроткую цепь... Ой, тьфу, то есть Олëну. Чтоб повязана была. И если б она не выкрутилась, то была бы вродь куклы на верëвочках! Да и теперь... Хрен знает, мож, репутация всë равно подмочена. И он так всегда! Наплетëт интриг, потом удивляется, что сам себя перехитрил! Политик ср... Ненавижу, какая же он сво-о-лочь... Анель разрыдалась. И Касавир, гладя еë по голове, думал: <<Боги, какой же я кретин! Один рост. Одна фигура. Один цвет волос, глаз и кожи. Один голос. И то, что никто и никогда не видел их вместе! И эта песня, сочинëнная и исполненная Олëной в манере Анели! Ну как можно было не замечать очевидного! Вот только какая из них настоящая?>> И в тоже время он понимал, что ему уже, в общем, без разницы. Всë равно он никуда не убежит от снов с участием рыжей бардессы. Кем бы она ни была — Олëной или Анелью. Месяц спустя Касавир заглянул в <<гримëрку>> — так с лëгкой руки Олëны называли еë комнату. Там пахло пудрой, краской, духами, висели цветные платья, лежали штаны и рубахи, и манекен с доспехами смотрелся частью театрального антуража. Нишка рисовала на лице Олëны веснушки, а Шандра взбивала ей рыжие кудряшки. — Вот бы ещë Элани в порядок привести, — ворчала тифлинг. — Красивая девка, а ходит, как чувырла. — Она друид, — напомнила Шандра. — У них что естественно, то не безобразно. А в волосах, типа, сила. Не дëргайся, — прикрикнула она на Олëну. — Ты же хотела уйти красиво! Вот и будь красивой, а не как друид. Нишка, не трожь эту помаду, давай другую! К этому платью та не идëт! — Тут она увидела Касавира. — Привет, учитель. Смотри, у нас неплохо получается? — Хорошо, — одобрил паладин. — Красиво. Только глаза ей поярче нарисуйте, а то потеряются. Она не волнуется? — спросил он у девчонок, чтобы лишний раз не тревожить певицу. — Спокойна, как голем, — подтвердила Нишка. — Для неë это почти рутина. Выйдет, отпоëт, скажет всем <<пока>> и пойдëт вещи паковать. И Анель <<уедет в Рашемен>>, а мы отправимся в замок... Век бы его не видать! Такого отношения к Крепости-на-Перекрëстке Касавир пока не мог понять. Зато теперь знал, для чего появилась Анель. Просто стражница, в свободное время развлекающая народ в таверне, была слишком нелепым явлением даже для Невервинтера. Тут или символ Тюра сними, или кальсоны надень, как говорит Коллум. Вот и придумалась развесëлая Анель, отпочковалась от печальной и лиричной Олëны. Заодно и дядюшке помогла. Об этом еë преображении знала почти вся команда, кроме Бишопа (не оправдавшего какого-то доверия) и Касавира (из-за его абсолютной честности). Последнее было обидно, честный — не значит <<язык без костей>>. Но эту обиду Касавир довольно быстро простил. О паладинах вообще существует множество нелепых заблуждений. Тем более, как только он понял, его с готовностью приняли в круг посвящëнных. Ещë и зауважали: сам допетрил, без подсказок. Оставалось загадкой: как Олëна, не особо, в общем-то, меняясь, умудрялась выглядеть совершенно разными людьми? Действительно — талант, даже самородок, как говорит Гробнар. Поболтав ещë немного с девчонками, Касавир улыбнулся Олëне и вышел. И та не подвела. Прощальный концерт вышел на славу. И ласковые песни Олëны, чередуемые с бесшабашными творениями, приписываемыми Анели, были там очень даже к месту. Они ехали плечом к плечу: бардесса и еë рыцарь. Позади остался Невервинтер и <<Утонувшая фляга>>, которая теперь будет помниться золотой и бесшабашной. И Дункан Фарлонг, который на робкое Олëнино <<Ты зови, если что>> ответил <<Да ладно, когда она успеет. Ты хоть письма пиши! >> — Ты думаешь, этот замок ловушка? — спросил он. — Подстава, — поправила его Олëна. — Такая, что и не снилось. Дали нам его по принципу <<Возьми, Боже, что нам негоже, и в короткий срок сделай из него конфетку>>. Гариус, конечно, мне и живым гадил, но вот эта ситуация с его смертью и исчезновением тела вообще дурно пахнет. И то, что это исходит от <<доброй>> тëтеньки из Лускана — тоже. А из меня правительница — как из сапога чарка, ты же знаешь! И за что мне эта честь? Забрали бы себе и правили спокойно. Хоть тот же Нивалль. Но Нивалля Нашер предпочëл держать ближе к телу, а этот сомнительный подарок сплавил безродной девчонке из деревушки на болоте... Ох, как мне это всë не нравится. И все эти разговоры о моей молодости и перспективности тоже... — Ты поэтому называешь Нашера сволочью? — Не только. Там целое сочетание факторов. За замок-то, по-хорошему, я ему спасибо должна сказать, но замок в сочетанием с тем, что я узнала от Офалы... — Ты была у Офалы? — Ага. В образе Анели. Она мировая баба, хоть и куртизанка. Но верна Нашеру, как собака. Меня-Олëну вот пожалела и попросила Анель передать, чтобы я не особо надрывалась с карьерой. С тобой она любовь крутила изначально, чтобы ты не оказался на месте Арибет! — Упс, — сказал паладин. Новость была оглушительной. — Ну, может, и не только поэтому, но такая цель тоже была. Пока ты был с ней, тебя мучило понимание собственной греховности, и ты не рвался делать карьеру. И Арибет беспрепятственно возглавила орден. Девчонка, физически немногим старше меня, тоже недавно из деревни, наивная... Кому-то это было выгодно, чтобы орден возглавил не взрослый и опытный, а такая вот девочка. Потом ещë тебя спровоцировали на дуэль с одним товарищем и совсем задвинули, а этот товарищ с позором бежал из города. Потом и ты сбежал, как война закончилась, а мог бы и попробовать реабилитироваться... — И это не всë? — спросил Касавир, пока Олëна переводила дыхание. — Не всë. Арибет он хотел приблизить к телу в буквальном смысле. Нравилась она ему. А у неë случилась любовь с Фенвиком. Так что Офала могла и не напрягаться. Просто ей не хватило сил тебя отпустить вовремя. А те, кто пропихивали Арибет, задурили голову еë жениху и устроили в городе чуму! — Дестер Индалейн? Они же с Арибет враждовали! — Это она так думала... Ну вот, значит, казнил Нашер Фенвика, хотя мог и просто выгнать, а Арибет временно <<отстранил>>. Потом вернул бы и занялся приручением. Но еë начали ломать те, кто до этого проталкивали, и получилось то, что получилось. Нашер перехитрил сам себя. И вот теперь... — Олëна глубоко вздохнула. — Теперь он снова плетëт интриги, но уже с моим участием, а кто-то, кому выгодна такая неопытная девчонка в узловой точке, готовит ловушку. Офала это понимает, но сделать ничего не может, не то у неë влияние. И я не могу отступиться. Мне уже поверили, все эти люди, все эти солдаты, крестьяне. Я не смогу их бросить. По крайней мере, пока не победим. Потом я, конечно, попробую найти себе замену. Касавир не стал с ней спорить, переубеждать. Она, как и Офала, могла оказаться правой. А могла и ошибаться. В любом случае, он не даст ей сорваться и поддержит. А там... А там будь что будет. И что-то подсказывало ему: всë ещë у них двоих будет. И будет хорошо.