Дождь по окончанию смены

      Кончик пера скользит по бумаге, превращая линии чернил в иероглифы, постепенно заполняющие новые и новые листы, — и так раз за разом, — наблюдая, нетрудно впасть в некий транс, позабыв обо всём остальном. Даже о том, чтобы оставить в голове хоть какие-нибудь мысли. Внутренняя комната хижины «Бубу» приглушенно пахнет травами, горько-сладкий аромат которых и без того усыпляет, — под конец рабочего дня, в особенности.       Сидеть и без конца выписывать обновленные рецепты, — количество которых почему-то резко увеличилось с приходом осени, — травника, в общем-то, не заставляли, но что-то в этом тягучем дне подталкивало его к работе чуть более монотонной, чем привычная торговля.       Голос Бай Чжу, занятого клиентами снаружи, со временем стих совсем, и на смену ему пришёл звук настойчиво тарабанившего по крыше дождя. Гуй толком и не заметил, как начался этот ливень, опомнился, только когда удары воды по черепице стало невозможно игнорировать, и позволил шуму себя поглотить. Не выходя из странного забытья, Гуй вслушивался в шум, автоматически выводил всё новые и новые иероглифы, — «настойка из цветка цинсинь, добавлять к еде два раза в день», «корень стеклянных колокольчиков, смешать с солёной водой в пропорции один к трём», «стебель глазурной лилии…».       «…Как там было?»       Травник неслабо дёрнулся, когда плеча коснулась чужая ладонь, едва ли не опаляя молнией.       — Дорогой Гуй, чем ты тут занят? — может быть, это сам Бай Чжу, хитрец, крался не громче змея, а может, в забытье слишком тяжело обращать внимание на чьи-то шаги.       Чернильница угрожающе задребезжала, покачнувшись от дрогнутой в неожиданности руки, и встала на место, когда та же рука её накрыла. В воздухе теперь витал принесенный с улицы запах дождя.       — Пишу рецепты, — Гуй выдохнул, обведя взглядом немаленькую стопку бумаг. Когда он только успел? — …И карточки к лекарствам… видимо. Увлёкся.       Ладонь Бай Чжу сошла с плеча под тихий смех.       — Я заметил, — плавным движением тот быстро перелистал стопку, удовлетворительно кивнув.       Острый звук шуршания страниц пробежался по комнате, разгоняя задумчивость и успевшую здесь поселиться тишину. Гуй обернулся, взглянув на окна, — кажется, на улице уже совсем стемнело.       — Нам пора закрывать хижину, — подтвердил его догадки Бай Чжу. — Помоги мне занести пару коробок в дом, и будешь на сегодня свободен.       По телу разлилась необычайная лёгкость, стоило Гую наконец встать из-за стола и потянуться, разминая порядком задеревеневшие кости, будто сидел он на этом стуле вечность. Ко сну клонило не хуже, пришлось даже потереть глаза, чтобы согнать дремоту.       В комнату забралась ощутимая прохлада, а по ушам ударил всё тот же шум ещё несильно бьющих по крыше капель, — Гуй только заметил, как пропадает в дверном проходе конец зелёной косы. Наспех вернув чернильнице крышку и отложив перо в сторону, травник поспешил следом.       Горы, обычно виднеющиеся от хижины, теперь было не рассмотреть, корабельные доки и сами корабли видно лишь едва, и то, благодаря оранжевому свету фонарей, — Ли Юэ окутали туман, синий цвет и стена дождя. Лёгкие быстро заполнил свежий воздух, смешанный с упоительными запахами земли и, совсем каплю, привычного моря. Гуй вдохнул полной грудью, просыпаясь окончательно. Нужно было ещё каким-то образом добраться до дома, пока всё это не превратилось в ливень.       В самой лавке ничего не поменялось. По всей видимости, клиентов после обеда было настолько мало, — может быть, предвидели непогоду, — что Бай Чжу почти не пришлось ворошить бесчисленное множество ящиков и раскладывать на столе лекарства. Единственным признаком того, что день всё-таки был рабочим, оказались принесённые в качестве благодарности свёртки с продуктами, одиноко сложенные около стойки.       Сам Бай Чжу не спешил опускать ширму, — рассеянно смотрел на улицы города, скрестив на груди руки. Улицы в ответ горели оранжевыми огнями и их дрожащими отражениями в лужах, вдалеке даже гуляли какие-то люди.       Как бы Гуй ни пытался залезть в чужую голову и прочитать мысли, у него никогда не получалось.       — Дождь дождём, а в Ли Юэ всё равно не спят, да? — травник встал рядом, держа одну из коробок.       Бай Чжу только так же рассеянно кивнул в ответ. Мысли закрадывались не самые весёлые.       — Что-то случилось?       Чан Шэн обвивала шею крепче, может быть, прячась под волосами от холода. Неспешно, она повернула к нему голову, лакая языком воздух. Чем ближе к краю карниза, тем сильнее ощущалась прохлада.       — Ци Ци ещё не вернулас-с-сь.       Гуй хмыкнул, вдруг осознав, что напрочь забыл про отправленную утром за мятой и туманным цветком девочку, — хотя, казалось бы, кто и про кого должен забывать. Сбор предполагался быть недолгим, так что к этому моменту она уже должна была прийти обратно и успеть к закрытию, но как бы травник не смотрел в задумчивости на силуэты прохожих, не мог разобрать в них Ци Ци.       Будет неприятно, если она попала под дождь. И не менее неприятно, если потеряется.       — Я лишь надеюсь, что она нашла, где переждать, — вздохнул Бай Чжу.       Гуй постучал пальцами по коробке. Не стал задавать вопроса, могут ли зомби болеть.       — …Она же идёт от озера Цинсю, так? — начал он мысль. — Там, где сейчас туманные цветки.       Бай Чжу, наконец, перевёл на него взгляд, следя за ходом этой мысли.       — И похоронное бюро тогда будет по пути, и даже ближе, чем хижина. Госпожа Ху Тао говорила, кажется, они останутся сегодня допоздна.       Доктор слегка нахмурился.       — Что ты хочешь сказать?       Если Ци Ци попадёт в руки Ху Тао, то неприятностей не избежать совсем. Тем не менее, это, возможно, лучше, чем мокнуть под дождём.       — Может быть, Ци Ци забрела к ним? — Гуй озвучил предположение, чувствуя, как его сверлят змеиным взглядом. — Такое уже было.       То, что в прошлый такой раз всё закончилось более-менее хорошо, видно, Бай Чжу не сильно успокаивало, — его взгляд сначала был направлен в пустоту, будто тот о чём-то размышлял, а потом снова вернулся к улицам. Вероятно, в надежде, что Ци Ци всё-таки появится с минуты на минуту.       — Она же всегда из всего выпутается, — Гуй всё же решил предпринять попытку. — Я не думаю, что дождь для неё большая проблема.       — Дело говорит, ну, — кивая, подхватывала змея, будто сама уже исчерпала свои попытки его подбодрить. — Это Ци Ци, а не просто «кто-то». Она несла на спине адепта!       Но беспокойство Бай Чжу сегодня было неумолимо, — он только ещё раз безучастно кивнул, продолжая смотреть на пустоватые улицы. Тишину молчания нещадно разрезал бьющий по крыше дождь, вклинившийся в разговор. Гуй же чувствовал, как по нему самому следом разливается волнение, но попытался отбросить эти мысли. В конце концов, что сделается с Ци Ци?       Она зомби. Она поколотит сама, кого захочет. Хоть местного Предвестника.       — Нет, правда, господин, — травник мотнул головой. — Она всегда возвращается, вы её знаете.       В действительности, даже сам Гуй иногда удивлялся, что Ци Ци, пусть и по прошествии времени, помнит если не дорогу домой, то необходимость смотреть в блокнот с записями, про который уж точно всегда помнила. Или, как минимум, старалась. А если один раз не вспомнит?       — Боюсь, как бы она не забыла что-нибудь важное, — наконец, отвечал Бай Чжу. — Ещё эта Ху Тао…       — В бюро сегодня и Чжун Ли, — напомнила змея.       Вздыхая, Бай Чжу, потёр переносицу. Гуй ощутимо напрягся, снова постучав пальцами по коробке, — если так пойдёт дальше, от переживаний начальнику станет только хуже. Работа сегодня пусть и подозрительно затихла, но о нагрузке последних дней и состоянии Бай Чжу, близком к новому приступу, думать было даже тяжело. Оставить его наедине с невесёлыми мыслями теперь не позволит совесть, а Ци Ци и вовсе может вернуться только на утро, когда утихнет дождь.       Ко всему прочему, всё вокруг этим волнением продолжало заражаться.       — Знаете, я мог бы сходить в это похоронное бюро, раз так… — предложил Гуй, страшно неуверенно ни сколько от нежелания, сколько от вероятной реакции. — Проверить, нет ли её там.       Бай Чжу снова к нему повернулся, — в глазах теперь мелькало удивление.       — В эту погоду?       — Да.       — Твоя сегодняшняя смена закончилась, помнишь?       — Да, помню.       Его плечи опустились.       И прежде, чем прозвучит новый вопрос или, может быть, отказ, в голове наспех пыталась появиться какая-нибудь ещё причина. Крутились в этой самой голове только разнообразные бумаги, составляющие компанию целый день, — ни одной идеи ни про «заодно справиться о самочувствии Чжун Ли», ни про «совру, что мне по пути в любом случае», ни, в конце концов, самое неправдоподобное «нужна моя помощь с церемонией».       Ах да, церемонии.       — Вообще-то, вы говорили мне занести им счёт за прошлую поставку, — Гуй едва ли скрыл облегчение от того, что хоть что-то пришло на ум. — Завтра утром я вряд ли захочу к ним идти. Отдам счёт, и спрошу про Ци Ци.       Под очками бегал взгляд Бай Чжу, будто пытался зацепиться за что-нибудь, что позволит ему не сдаться перед такой причиной, а, может, просто снова о чем-то глубоко размышлял. Например, о том, почему травник предпочитает навещать похоронное бюро ближе к ночи, чем утром, — но следовало ожидать, что на этот счёт у него думать сил не будет. Основные мысли наверняка вертелись вокруг того, где сейчас Ци Ци.       Читать их у Гуя всё ещё получалось плохо.       — Ладно, — наконец, сдаётся Бай Чжу, — уговорил. Но учти, что дела пойдут совсем плохо, если я растеряю всех своих сотрудников.       — Непременно.       Повезёт, если все те люди, что решили не нарушать традиций Ли Юэ и прогуляться ночью под дождём, не посетят завтра аптеку под одним и тем же предлогом. Придётся посылать Ци Ци за новыми травами… и тогда, может быть, круг замкнётся.       Бай Чжу отошёл к прилавку, оставив ширму открытой, но Чан Шэн это не помешало бросить хитрый взгляд в сторону травника.       — Гуй что угодно с-сделает, лишь бы не пробовать твоих лекарств, — шипит змея, и Гуй лишь шутливо закатывает глаза.       — Не сомневаюсь, я выработал иммунитет только ради этого.

***

      Когда настаёт время идти, дождь сохраняет свой темп, тарабанит по крышам и вымощенной камнем дороге, будто бы бросая вызов. В одной руке травника, — зонт, любезно служащий оружием в этом честном бою между человеком и стихией, в другой, — небольшой свёрток, объясняемый Бай Чжу как «незначительное подношение для консультанта похоронного бюро». Сочетание терпкого запаха засушенных листьев и кисло-сладкого аромата ягод облепихи легко выдают в подарке коробочку нового чая. Мысль о том, как теперь будут пахнуть принесённые им счета, которые Гуй положил туда же, чтобы те не промокли, только забавляет его.       Прохлада коварно пробирается к не защищенной тёплой одеждой коже, на мокром камне, точно как в море, отражается и жалостливо дрожит оранжевый свет фонарей. Людей на улице не убавилось, и, скорее всего, в самом городе легко встретятся и те, кто в покое сидит под каким-нибудь карнизом и увлеченно обсуждает заключение будущего контракта, не замечая нахлынувшей погоды. Разнообразные бумаги не покидают голов жителей Ли Юэ, кажется, почти никогда, — грешит этим и сам травник, — радует только, что во снах не навещают договора, да мора.       Гуй вздыхает, бросая взгляд на такие же мокрые и, судя по одному только виду, успевшие стать скользкими камни на ведущей от аптеки лестнице.       «Да помогут мне Архонты…»       Дома ему оказаться ещё относительно не скоро.

***

      Хижина «Бубу» находится на возвышенности, — логично было бы предположить, что ветра резвятся там намного охотнее, чем внизу, на улицах, однако к моменту, как Гуй проходит мимо ювелирной лавки, нарастающая прохлада терзает его уже всерьёз. Дождевые капли теперь бьют по зонту, грозясь пролететь насквозь и добраться до человека, но удары не усиливаются, хотя, казалось бы, не хватает совсем чуть-чуть, чтобы те действительно обрушились на голову. Вероятно, это один из тех противных видов погоды, — ливень не сильный, но до ужаса долгий. Стало быть, это на всю ночь.       Бросает полный надежд взгляд на ведущую к дому дорогу и смотрит с тоской, — глубоко в душе таилось простое желание оказаться сейчас в окутанной уютом кухне, где его бы ждала семья, ужин и горячий чай, слабо пахнущий ежевикой. Ливень бы шумел где-то за стенами, не сумев принять поражение, а по телу, наконец, разлилось бы до такой степени желанное в эту погоду тепло.       Но, стоило подумать про Ци Ци, желание это было отброшено, по крайней мере, на неопределенное, но недолгое время. Видеть Бай Чжу в тревоге невыносимо, но и отрицать своего беспокойства за эту девочку тоже не имело смысла, — предложить её проведать это лучшее, что он мог сделать для них обоих. На языке самых разных торговцев Ли Юэ, Гуй совершил выгодную сделку, убив двух уток одним выстрелом.       Войны дождя с Ци Ци, обычно, заканчивались в пользу последней, — та приходила в хижину или до них, или после, не промокнув ни капли. Иногда, что значительно реже, чем обычно, девочка даже не забывала зонт, и тогда обыденно заявлялась на порог, не забывая прокомментировать переменившееся небо. Воскрешенные вряд ли могут заболеть, а потому неизвестно, являлось причиной избегания непогоды то, что Ци Ци не хотела намочить себя и собранные травы, или всё из-за бдительного наставления «не гуляй под дождём» от Бай Чжу, адресуемого всем детям по привычке, но оставшегося в голове Ци Ци нерушимым приказом.       Когда в поле зрения, пробиваясь сквозь туман и неплотную стену ливня, показалось похоронное бюро, травник даже воспрял духом, предвкушая укрытие. Выпрямился, крепче держа в руке свёрток, — тот, кажется, даже не успел промокнуть, — и зашагал быстрее, сворачивая в закуток.       Деревянные дощечки на доске объявлений постукивали от ветра, создавая странный, но казавшийся столь складным ритм, что становилось даже слегка жутко. Тот факт, что был Гуй в похоронном бюро по ночам не слишком часто, ему не помогает, но хотя бы молчание паромщицы его больше не страшит, — девушка, кажется, как раз собиралась уходить домой, прежде чем заметила травника.       Они кивнули друг другу в знак приветствия, Гуй поднял свёрток с чаем и счетами, указывая на причину своего визита. Паромщица лишь улыбнулась, — хотя, думал Гуй, наверняка пропустила в голове мысль «надо же, наш лекарь гоняет сотрудников и в дождь», — и отошла в сторону, пропуская к двери. Похоже, в бюро все сегодня действительно на месте.       Оказавшись под карнизом, травник закрыл зонт и постучал, прежде чем входить.       — Госпожа Ху Тао, — позвал он, неловко выглядывая из-за двери. — Разрешите?       Внутри стоял большой стол, с разложенными на нём разнообразными бумагами, письменными принадлежностями, чернилами и двумя чашками чая. Единственным, кто оторвался от работы и обратил внимание на гостя, был Чжун Ли, — сама же Ху Тао гневно прожигала взглядом один из документов и явно для такого слишком сосредоточена.       — А, это вы, Гуй, — констатировал он, пойманный в ту же самую ловушку бесконечной бумажной волокиты. — Проходите.       — Да-да, — рассеянно помахала рукой Ху Тао. — Проходи.       Травник отряхнул зонт за порогом и закрыл за собой дверь, не сдержав облегченного выдоха. Шум ливня теперь действительно свирепствовал лишь за стенами, а в бюро было достаточно тепло и вполне пахло чаем, — хоть что-то, считаемое за передышку.       — Здравствуйте, господин Чжун Ли, — Гуй медленно кивнул.       — Погода сегодня неважная, — консультант устало кивнул следом. — Отсюда боюсь спросить, по какому случаю…?       Устраивая гонки с мыслью «неужели в хижине кто-то умирает?», которая уже наверняка закрадывалась в разум Чжун Ли и подбиралась к языку, Гуй распаковал свёрток, доставая оттуда невредимые листки, испещренные цифрами и подписью врача.       — Бай Чжу просил передать вам счёт, — рука в перчатке приняла протянутые Гуем документы. — За ту партию глазурных лилий, в прошлый вторник.       — Вот как. Спасибо.       Ху Тао вдруг оторвалась от своего прошлого занятия и с ужасом и абсолютным отчаянием, присущим лишь наблюдавшему за крушением торгового судна моряку, взглянула на происходящее.       — А-ай, чтоб тебя, — выдохнула она смиренно, но не скрывая досады, подпирая рукой подбородок. — Ещё бумаги…       — Не бери в голову, у нас впереди долгие часы разбирательств с отчётами за полгода, — пояснил Чжун Ли, обращаясь к гостю. — Я надеюсь, наше всеобщее настроение понимаемо. Будь добр, сообщи Бай Чжу, что счета будут оплачены вовремя.       Гуй только сочувственно улыбнулся, — сам же весь день просидел за рецептами, но объём и дотошность работы похоронного бюро, кажется, не идёт в сравнение. Может быть, тогда подарок слегка облегчит участь несчастных.       — Как скажете. Он передал вам ещё одно, — травник поставил на свободное от бумаг место на столе чёрную картонную коробочку, аккуратно перевязанную толстой жёлтой нитью. — Назвал подношением.       Теперь на лице Чжун Ли появилось что-то кроме вселенской усталости, — он с едва уловимым удивлением смотрел на коробку. Узнать в подарке чай вряд ли оказалось для него тяжелее, чем с виду определить ценность камня, когда по комнате лениво расползался аромат листьев и облепихи, уверенно перебивающий прошлый.       — О… — смог только выдать консультант, но тут же опомнился. — Прошу меня простить, признаюсь, мне нечего передать вам в ответ. Я был совершенно не готов.       — Ничего страшного, — Гуй заверяюще махнул рукой. — Не думаю, что он что-то ждёт.       Травник осторожно осмотрелся вокруг, тиканье часов вдруг достигло его ушей. Он мельком взглянул на них, — в это время, обычно, его уже приветствовали за ужином дома, но сейчас всё было чуть иначе. За окнами, — темнота и слабый блеск оранжевых фонарей, больше похожих на чьи-то мутные глаза. Обычно комнату здесь освещает приглушенный свет ламп, но сейчас, видно, чтобы не жертвовать острым зрением работников, те горят чуть ярче.       Стоять в похоронном бюро ночью было даже чуть менее неуютно при таком раскладе. Однако спиной Гуй всё равно будто бы ощущал взгляды заблудших здесь душ, которые, сделай неверное движение, скажи неверное слово, утащат за собой в могилу. Душу, а тело оставят. Не просто так ведь паромщица молчит ночью?       — В таком случае… — голос Чжун Ли разрезал тишину, оберегая бедного травника от мертвецов. — Спасибо. Я загляну на ближайших выходных.       — Хорошо, господин Чжун Ли, — кивнул он. — Передам.       За работу посыльного ему, конечно, не платили, но дело в его видении было слишком важным, чтобы требовать плату. Похоже, что на ближайших выходных им с Чан Шэн и Ци Ци предстоит подменять врача.       К слову, об этом…       — И… Ещё кое-что… — Гуй вдохнул побольше воздуха, неловко сцепляя опустевшие руки в замок. Спрашивать почему-то было до ужаса боязно. — Не встречалась ли вам… Может быть… Ци Ци…?       Не то, чтобы Гуй боялся, что сотрудники похоронного бюро подумают о беспечности их с Бай Чжу, раз они умудрились потерять девочку, но, да, боялся. Конечно, Чжун Ли всецело считался другом аптеки, а у Ху Тао хоть и своеобразный яркий характер, она вряд ли стала бы всерьёз глумиться над ситуацией, но репутацию хижины «Бубу» терять было уж никак нельзя. Это где-то на уровне инстинкта самосохранения.       Травник не поддавался порывам начать оправдываться, чтобы не закопать себя ещё больше, и держался крепко, как держался бы сам Бай Чжу.       Ху Тао демонстративно почесала затылок, не отрываясь от чтения бумаг.       — А… Ци Ци… — протянула она, — да, было что-то, было…. Кажется, приходил кто-то сегодня, на мертвого похож. Работы немало в последнее время… — директор бюро махнула рукой в дразнящем жесте. — Похоронили обратно, правда, вспомнить не могу, кого же.       Чжун Ли невозмутимо поднял чашку с чаем, откладывая счета в сторону.       — Госпожа шутит.       Откуда-то из-за стены послышались слабые шаги, и Гуй насторожился, позволяя всем пугающим мыслям о приведениях за одно мгновение вернуться в голову, но затем выдохнул с облегчением. Из дверного прохода осторожно выглядывала невредимая Ци Ци.       Девочка неспешно осмотрела всех присутствующих и заострила внимание на травнике, видно, сильно выбивающимся из картины, которую она застала здесь по приходу. В её пустых глазах на некоторое время поселилась задумчивость, а затем она указала на неточность пальцем.       — Травник, — коротко прокомментировала Ци Ци. — Ты… звал Ци Ци?       Все камни, которые только могли быть в Ли Юэ, которые создавал и видел сам лишь Моракс и никто больше, свалились с плеч Гуя при её виде, будто ни неба не существовало, ни ночи. Девочка выглядела так, будто совершенно не попала под ливень. Стало быть, и эта битва была ею выиграна?       — Да, — Гуй улыбнулся. — Я. Привет.       — …Привет, — Ци Ци медленно и мягко улыбнулась ему в ответ, махнув рукой.       Ху Тао положила бумаги на стол и откинулась на спинку стула, потягиваясь в настоящей и в предвкушаемой от работы усталости.       — Она сидела у нас на крыльце под карнизом, когда дождь начался, — поясняла Ху Тао. — Держала рюкзак и просто смотрела. Не могли же мы её так оставить, да?       Директор с Ци Ци таинственно переглянулись, но ни во взгляде, ни в словах первой, кажется, не было никакого злого умысла.       — Дел предостаточно, но она нам совсем не мешала. Правда, дорогой консультант?       Чжун Ли кивнул.       — Правда. Славное воспитание.       Гуй даже слегка поклонился, приложив ладонь к груди.       — Спасибо вам, — благодарил он с той искренностью, будто эти двое собственноручно спасли ему жизнь. — Большое.       Впрочем, возможно, так и есть, поскольку не окажись Ци Ци здесь, у него совершенно не было идей, что тогда делать и как вернуться в аптеку с пустыми руками и продолжать наблюдать беспокойство Бай Чжу. Даже мысли не закралось, а вот глупые, о приведениях, — почему-то закрались.       — Пусть как-нибудь ещё в гости заходит, — хихикнула Ху Тао, возвращаясь к работе. — Мы не такие страшные.       Может быть, и давняя вражда Ху Тао с Бай Чжу медленно, но верно, сходила на нет под действием очарования Ци Ци. Может быть, под действием вечного союза жизни и смерти. Может быть, этот вечный союз и есть Ци Ци.       Девочка, накрепко вцепившись в лямки набитого травами рюкзака, безо всякого шума и предупреждения появилась около травника, внимательно смотрела на него снизу вверх, будто пыталась запомнить лишний раз черты лица. Гуй даже слегка вздрогнул, когда та из ниоткуда возникла в его поле зрения. Кажется, научилась этому у Бай Чжу.       — Пошли… домой.       А может, льстить Бай Чжу не стоит, и всему виной замотанность Гуя, растаявшего после слов окончательно.       — …Да. Пошли домой.

***

      Пока в похоронном бюро проходила беседа, ливень снаружи не только не успокоился, но и даже наоборот, разросся, почувствовав силу, и теперь тарабанил по зонту, уже не на шутку раззадорившись. Гуй всеми честными силами старался держать зонт так, чтобы вода не попадала ни на него, ни на Ци Ци, но делать это было крайне трудно, когда за пределами его защиты бушевала стихия и только и ждала, когда жертва покинет укрытие.       Ци Ци же дождь никак не смущал. Она всё цеплялась за лямки рюкзака, будто кто-то вот-вот выхватит у неё драгоценный улов, и храбро шла вперёд, невзирая на погоду. Тем не менее, держалась ближе к Гую. Талисман под шапкой шелестел на ветру, и травник был готов ловить его в любую секунду.       Людей снаружи заметно поубавилось, — даже те, кто сидел под крышей, уже покинули улицу, оставляя пустыми неубранные стулья, а о гулявших не могло быть и речи. Фонари и разнообразные вывески тоже качались, но не срывались с места, выстаивая несильные порывы. На время дождь всё-таки угомонил бурлящий поток жизни Ли Юэ, — вероятно, единственный, кто смог с ним совладать.       Мечты о тёплом доме вернулись, но докучали гораздо слабее, уступая настойчивому решению довести Ци Ци до аптеки в целости и сохранности. Даже, если сейчас навстречу выступит кто-нибудь из Фатуи и потребует повернуть назад, угрожая всеми правдами и неправдами, — Гуй, вероятнее всего, с ним справится и в одиночку.       — Как дела с травами? — заговорил он, перебивать шум дождя оказалось не так уж и трудно. — Собрала всё, что нужно?       Ци Ци решительно, явно гордясь собой, кивнула.       — Да, — но затем, виновато опустила плечи, — и задержалась. Извините.       Гуй поспешил её успокоить, качая головой.       — Нет-нет, ничего. Работы сегодня почти не было.       Они проходили мимо закрытой ювелирной лавки, — вывески оттуда качались на ветру так же, как и деревянные дощечки в бюро, но не создавали никакого ритма, — таких же пустующих улиц и укрытых от ливня ларьков, ожидающих торговцев на утро. Мимо высоких зданий, которые, чтобы разглядеть, пришлось бы спрятать зонт и поднять голову, а потом умудриться не потерять равновесия, и уходящих куда-то в небо лестниц, на деле же ведущих в ещё большее количество заведений.       Идти по торговой площади, не отвлекаясь на множество надписей и рисунков, призванных завлечь клиента, нелегко, но Гуй с Ци Ци держатся хорошо. Правда, лужа, появившаяся прямо перед департаментом по делам граждан, всё-таки привлекла внимание девочки, — она аккуратно, остановившись у самой кромки воды, разглядывала неровное от капель отражение самой себя и дрожащего на ветру талисмана.       В той же луже виднелся и дрожащий от холода сам травник, а, если постараться и посмотреть под правильным углом, кроме зонта можно увидеть и одного из охраняющих здание каменных львов.       — Ци Ци видела… зяблика, — тихий голос, на удивление, тоже не терялся в шуме ливня.       Подуставший от приключений разум Гуя не сразу понял, что речь не про лужу, которую они миновали совсем недавно.       — Зяблика?       Ци Ци кивнула.       — На озере… Возле озера. Недалеко.       Она помолчала ещё немного, будто вспоминая или подбирая слова, прежде чем продолжить.       — Зяблик. Он выглядел очень больным… и немного грустным… — ноты сочувствия к живому существу промелькнули в привычном для неё мёртвом тоне. — Но всё равно играл со всеми… Ци Ци тогда подумала про Бай Чжу.       Они прошли через арку, на пару шагов оказавшись под её защитой и забыв, что такое стена ливня, прежде чем она настигла их вновь. Виднелась хижина, в окне горит свет. Преодолеть теперь следовало лишь мостик и широкую лестницу. Водяная гладь дрожит, выдерживая натиск дождевых капель, но цветкам лотоса выстоять испытание несколько тяжелее, — некоторые из них совсем опустились, проигрывая битву.       — …Не помню, почему…       Небо вдруг разорвало нить разговора и все возможные мысли их обоих, на долю мгновения вспыхнув ярким белым светом, ослепляя привыкшие к тьме ночи глаза, чтобы затем, не дав опомниться, прогреметь на всю округу, безо всякой жалости сотрясая многовековые горы. Будто те ничего не значили, будто на бой вызывали самого Моракса, грозясь потопить Ли Юэ, если архонт не выйдет в свет.       Гуй успел только вздрогнуть от неожиданности и почувствовал, как тянется ткань одежды от испуганной хватки Ци Ци, совсем позабывшей о лямках драгоценного рюкзака.       Не сбавляя шагу, — до аптеки оставалось совсем ничего, — травник в утешающем жесте погладил её по голове свободной рукой.

***

      Оказаться в тёплом помещении после пронизывающей насквозь холодной улицы, — всё равно, что провалиться в приятный сон, где нет ничего, кроме жара солнца и пуховых одеял. Стоит травнику закрыть дверь и вдохнуть, так в груди сразу селятся запахи приготовленной на ужин еды и без зазрения совести дразнят аппетит. Различить в них, постаравшись, получается свинину и бамбук, — похоже, сегодня Бай Чжу готовит суп.       Ци Ци аккуратно откладывает рюкзак в сторону и первой спешит к кухне. Гуй направляется за ней следом, исключительно, чтобы удостовериться, что передаёт её лично в руки.       На кухне же действительно Бай Чжу. Он стоит около тумбы, нарезая овощи, и поворачивается, заслышав шаги. Меняет задумчивый вид на улыбку, когда Ци Ци резко подбегает к нему и заключает ногу в объятия.       — За мной пришёл травник, — медленно проговаривает девочка и указывает пальцем на Гуя, остановившегося в проходе.       — Я знаю, дорогая, — Бай Чжу мягко смеется, а затем поднимает взгляд на самого травника. — Спасибо. Где она была?       Лекарь, наверняка, наклонился бы, обнял Ци Ци в ответ, но от готовки совсем заняты руки.       — В бюро, — расслабившись, опускает плечи Гуй, а затем вспоминает. — Господин Чжун Ли зайдёт на выходных.       Бай Чжу слегка поднимает брови, и не успевает как следует удивиться, спохватываясь за стоящую на плите кастрюлю.       — …Ох, — только выдыхает он, размешивая суп. — Уже на выходных?       Ци Ци отпускает его ногу и встаёт на цыпочки, с интересом наблюдая за готовкой.       — Ци Ци, дорогая, — обращается Бай Чжу, — госпожа Ху Тао тебя не обижала?       На столе вдруг начинает шевелиться белый чайник, перенимая всё внимание Гуя, и тогда он замечает обернувшуюся вокруг нагретого чайника Чан Шэн, тоже наблюдавшую за сценой. Змея совершенно терялась на фоне ещё чистых тарелок, чашек и столовых приборов, — из неё вышел бы отличный хищник, будь она обычной змеей.       — Ху Тао… Нет… — Ци Ци отходит в сторону, теперь рассматривая стол. — …Была занята.       Запах супа со временем несколько ослабевает, когда кастрюлю накрывают крышкой с характерным звоном, и в воздухе проступает свежезаваренный, наверняка ещё считающийся кипятком, чай. Пахнет ежевикой. По груди разливается тепло, — Гую всё больше хочется спать, он скрещивает руки на груди и опирается плечом на дверной проём.       Чан Шэн подползает к краю стола и несколько секунд играет с Ци Ци в гляделки, пока последняя, наконец, не реагирует, улыбаясь змее.       — Ага! — снова лакает воздух Чан Шэн, и, довольная, что её заметили, кончиком хвоста щекочет девочке нос. — Привет, потеряшка.       Та смеется.       — Привет… длинная змея, — протягивает маленькие руки и слабо похлопывает Чан Шэн по телу в ответ.       Снаружи шумит проигравший ливень, но не мешает разобрать воодушевленный шёпот, явно предназначенный не для всех ушей: «Тао... дала мне сладости!». Гуй смотрит на все через полузакрытые веки и глаза, почему-то, даже слегка щиплет. Он поднимает взгляд только, когда к нему обращается Бай Чжу.       — Останешься на ужин?       Гром сотрясает землю.       — Да… Думаю, стоит.