“ ...Линч… ”
Подсыхающие, с полопавшимися капиллярами, впервые за долгое время наконец сомкнувшиеся, глаза неохотно просыпаются и резко морщятся. Сквозь слепую пелену пустого сна, человек прислушивается к ощущениям – а затем, айкает и шипит, с силой прижимая руку к себе, в то время как по запястью, магией, расходится кожа уже в давно изъезженном месте.
“ …Предатель… ”
Сжимая челюсть и поворачиваясь на холодную часть простыни, он боязливо тянется второй рукой к месту жгучей боли. Всё тело протряхивает, когда на подушечки пальцев капля за каплей льётся тёплая кровь.
“ …Подох… ”
Что-то отчётливо скрипнуло, когда выживший вновь дёрнулся. Да и не важно, плевать! Тот просто агрессивно начинает считать до 10. Представляя каждую цифру у себя в голове, будто самый яркий парад, только бы не подумать о виновнике, даже не замечает, как с характерным щелчком включается свет, отчаянно пытавшийся что-то вдолбить итак пошатнувшемуся зрению, сквозь плотно зажмуренные веки.
— Эй! Ты как? —
Слышится низкий голос как сквозь пушистую вату. И грубая, мозолистая ладонь встревоженно щекочет его обнажённую грудь, приводя в чувства.
На что бедолага только бессильно мычит, наконец замечая яркость освещения, а затем стремительно отползает к своей подушке, зарываясь туда всем лицом и, в порыве момента, забывая обо всём, размазывает всё по постели.
Видно, что не до конца проснулся.
Мэтьюс тяжко вздыхает и, в какой раз уже, отправляется за чем-то, что будет напоминать аптечку.