***
— Как ты себя чувствуешь? — закинув ногу на ногу спросила Гудвин. — Вы мне сыворотку правды пропихнули? — более оживленно хихикнул Питер. — Я видел, что таблетки изменились. — Это была формальность. Тебя будто не было, а моя цель — это узнать тебя получше. Поэтому я слегка поменяла дозировку твоих лекарств. — Без проблем, — послушно согласился Паркер. — Но я все равно закончу начатое, когда выйду отсюда. Вашим таблеткам меня не обдурить. — Мне жаль, что ты думаешь, что я изменила дозировку ради этого, — Рая покачала головой, демонстрируя легкое разочарование. — Я уважаю любой выбор своих пациентов, но для начала хотелось бы понять тебя чуть лучше. Расскажешь кем тебе приходился тот мужчина, который привез тебя в рехаб? По телу Питера снова пошли мурашки, перерастая в легкую дрожь. На этот раз он чувствовал, как в глубине сознания наружу рвется тревога. Говорить об этом было не так просто как вчера. — Он.. — Питер замялся, покусывая сухую кожу на губах. — Он мне очень дорог, этот человек. — упор был сделан на последние слово. — Этот человек замечательный, лучший. — Вчера ты упомянул срывы, — Гудвин легко перевела тему, наблюдая как парень меняется в лице, услышав новый вопрос. — Как часто ты употреблял героин? — Это был первый раз, — легко ответил Паркер. — Или, я не знаю как это считать, учитывая то, что я не слезал с него несколько дней. Может недель, без понятия. Хотя того пакетика не хватило бы надолго, так что думаю, что несколько дней, да. — Что ты употреблял до этого? — Травку, иногда кокаин. Одно время сидел на окси, но я думал, что это просто лекарство, которое врачи не хотели выписывать. А потом начались ломки и всё стало весьма очевидно. Были еще какие-то таблетки, от которых хотелось танцевать. Мне говорили, что это было экстази, но я не особо помню. Просто взял, что дают. — Интересный набор, — девушка так же закусила губу и сделала пару заметок. — Как ты решился на прием этих веществ? — Попробовал травку, — Питер пожал плечами и почесал затылок. — Потом вроде был кокаин, точно не помню. Дальше решаться особо не приходилось. Все употребляли и я вместе в ними. Потом.. — тяжелый вздох, — потом стало слишком громко в голове, а окси заглушал все эти крики. — А героин? — А героин это как оргазм по всему телу, — блаженно протянул Питер, облизывая искусанные губы. — Лучшее, что я пробовал из наркотиков. — Было ли что-то похожее, помимо наркотиков? Родной запах был везде, ударяя в ноздри. Мягкие волосы щекотали нос, а крепкие руки сжимали бедра так крепко, что можно было дойти до пика лишь от этого. Перед глазами пелена удовольствия и родной силуэт, так близко, но в то же время так далеко. — Тони.. Постыдные стоны были будто чужими, уж слишком незнакомыми. Влага на шее и горячий, неразборчивый шепот. Смысл сказанного никак не доходил, но даже без этого все было ясно. Хотелось больше, ближе, крепче, жарче, хотя итак было безмерно хорошо. — Было, но прошло.***
— Ты можешь рассказать мне чуть больше о своей жизни до того как ты начал принимать? Питер избегал этого вопроса в течении месяца. Он привык к общению с Раей и сессии психотерапии уже практически вошли в привычку, но даже при таком раскладе было тяжело об этом говорить. Чем ниже становилась дозировка таблеток, тем больше переживаний и мыслей вырывались из могилы, в которую Паркер все благополучно закопал. — Как я уже говорил, все курили травку, — Питер закинул ноги на стул, садясь в позу лотоса, чтобы унять дрожь в ногах. — Я купил немного, чтобы понравиться одной девчонке. Тогда, все было относительно в порядке, наверно. — Ты говоришь про тот план Джонни и Майка? А девушку звали Аннабель, верно? — Рая смочила кончик пальца слюной и пролистала пару страниц в блокноте. — Мы говорили об этом. После этого ты попал в дом к мистеру Старку и Ариане. Но что было до этого? Моральная боль была настолько сильной, что просачивалась в каждый миллиметр исхудавшего тела, превращаясь в физическую. Питер чувствовал как дыхание учащается, а дальше вовсе потерял возможность получения кислорода. — Я.. я… Из горла шел лишь хрип. Он не хотел это вспоминать. Чем дольше он находился в лечебнице для душевно больных, тем больше ему казалось, что вся его жизнь — это просто болезнь от которой можно было спрятаться в одиночной палате с белыми стенами. Заесть разными таблетками и больше никогда не вспоминать. — Эй, Питер, все в порядке, — Рая протянула парню стакан воды и придвинулась чуть ближе. — Ты можешь мне доверять. — Д-дело не в этом, — сдавленно прошептал Питер, делая глоток после каждого слова. — Я просто не хочу это обсуждать. Какое отношение это имеет к моей зависимости? — Я хочу понять почему ты начал принимать и как все это дошло до того, что ты захотел закончить свою жизнь. — Я-я не хотел заканчивать свою жизнь, — неожиданно возразил Питер, нервно теребя край больничной кофты. — Я просто хотел, чтобы все закончилось. — По той же причине в твоей жизни появилось злоупотребление наркотиками? — Я не особо задумывался об этом тогда, — с сожалением признался Питер, съеживаясь, чтобы стать как можно меньше, будто это могло спасти от трудностей. — Думаю, что так оно и было. Я многого не помню, но было очень паршиво тогда. Когда я был под оксикодоном становилось легче и можно было жить дальше. — Что будет, если тебя выпустят отсюда прямо сейчас? — Я закончу начатое, — более твердо ответил Паркер. — Возможно не так, как я это сделал в рехабе, но я точно это закончу. Я и так уже зашел дальше конца. — Ты все еще здесь, все еще ходишь на сессии. Быть может это не конец? — Знаете, даже если это не конец, то я не хочу знать, что будет дальше, — голос Питера был пропитан нотками отчаяния. — Без того чело.. без тех людей я не хочу ничего больше знать. — Почему ты думаешь, что не сможешь вернуться к Тони и Ариане, даже если ты будешь чист? — Потому что я никогда не буду чист, — усмехнулся Питер, покачивая головой. — Вы разве не понимаете? Я не могу по другому. Я пробовал и все равно все возвращается к наркотикам, а потом я снова все порчу. — Что если я помогу тебе разобраться в твоей тяге к наркотикам? — Рая слегка нагнулась вперед, смотря Питеру прямо в глаза. — Это просто зависимость, Рая. Я болен и сам в этом виноват. — Ты уверен, что именно ты в этом виноват? После этих слов на спине выступил холодный пот.***
— Это очень красиво, — Гудвин разложила рисунки на столе, изучая мелкие детали. — Тебе снятся кошмары? — Да, но не такие четкие, — Питер пристально следил за девушкой, поджав губы. — Думаю, что это из-за таблеток. На самом деле они классно помогают в какой-то степени. Прости, что так отреагировал тогда. — Не нужно извиняться, — Рая тепло улыбнулась Питеру и села на стул. — Тебя часто предавали в жизни и нет ничего странного в том, что ты во всем видишь подвох. — Наверно, ты права. — Ты можешь рассказать о кошмарах чуть подробнее? Я знаю, что это тяжело, но я думаю, что я смогу с этим помочь. Питер медленно встал со стула и подошел к окну. Раздвинув жалюзи, он сощурил глаза от яркого света. Все то же солнце, те же пальмы, но теперь от них не становилось спокойнее. — Мне снится то, что он делал, — еле слышно ответил Питер, стоя к Рае спиной. — Марлин? Питер кивнул, сжимая кулаки. Еле затянувшиеся раны саднили от напряжения и он стиснул зубы от боли. — Я все готов сделать ради того, чтобы больше этого не видеть и не чувствовать. Мне плевать на то, что эти чертовы наркотики будут разъедать меня изнутри. Я не могу так, Рая, просто не могу. Эти воспоминания сломали все и если я увижу его лицо хоть немного четче, то я окончательно сойду с ума. Боль медленно доходила до максимума и начинала переливаться через края. Питер неразборчиво шептал что-то себе под нос, пытаясь отвлечься. Он никогда не говорил об этом так прямо и чем больше конкретики он создавал, тем тяжелее было держаться. — На твоих рисунках всегда есть святлечки, — подметила Гудвина, снова обратив внимание на рисунки. — Они что-то значат? — Они летали вокруг сарая. Мне казалось, что они могли меня как-то спасти. — Кто-то когда-то тебя спасал? — Кроме тех людей — нет. — Ты не против если я снова подниму дозировку таблеток? Это должно помочь с кошмарами. — Было бы не плохо, — устало выдохнул Питер, снова разворачиваясь к Рае лицом. — Это нормально, что мне снова чертовски хочется спать? — Негативные воспоминания вытягивают из тебя много энергии, — пояснила Гудвин, зачеркивая что-то на листе блокнота. — Ты не против если мы попробуем пару упражнений, чтобы немного облегчить ситуацию? — М-можно приступить к этому завтра? — дрожащим голосом спросил Питер, переминаясь с ноги на ногу. — Я бы бы хотел еще поговорить. — Конечно, — Рая понимающе кивнула и кивнула в сторону стула. — О чем бы ты хотел поговорить? — О маме.***
— Ты выглядишь напряженным, — подметила Рая, сканируя Питера взглядом. — Как прошли праздники? Отмечать Рождество в лечебнице было тяжело. Питеру было одиноко и как бы он не старался, его затягивало в воронку воспоминаний. Он прокручивал в голове картинки прошлого Рождества, когда Тони приготовил сырное фондю, а Ариана стащила откуда-то бутылку дорогого шампанского. Это было первое Рождество в его жизни, которое действительно ощущалось как праздник, ведь мать всегда работала двойную смену в этот день, чтобы заработать больше денег. Тогда казалось, что теперь всегда будет так, но сейчас Паркер был в дурке, вдали от дома и людей, которых он считал своей семьей. — Было трудно, — признался Питер, обнимая себя руками. — О чем ты думал эти пару дней? — Сначала злился на маму, но во время рождественского ужина понял, что я просто хочу домой к родным. Только дома уже нет, — Питер шмыгнул носом и попытался сморгнуть слезинки. — Прости, я неважно себя чувствую. Кошмары снова обострились и я постоянно испытываю тревогу. — Твои кошмары часто обостряются во время стресса? — Думаю да, — выдохнул Питер, пытаясь держать себя в руках. — Раньше я этого не замечал, потому что постоянно испытывал стресс, если не употреблял наркотики. — Ты упомянул, что дома больше нет. Почему ты так думаешь? — Ну, Ариана уехала, а мистер Старк.. Не знаю, чем он занят сейчас, но я уверен, что все очень изменилось. Там больше нет для меня места и соответственно это больше не мой дом. — Ты так думаешь, потому что мистер Старк попросил тебя лечь на реабилитацию? — Скорее, потому что он отвез меня так далеко. — Ты не против, если мы разберем эту ситуацию? Питер нехотя кивнул.***
— Будешь кофе? — спросила Рая, взяв в руки термос. — Я пропустила обед сегодня. У меня есть сэндвичи с беконом, салатом и помидорами. Бери, если хочешь. — Да, — Питер благодарно улыбнулся и неуверенно взял сэндвич из открытого контейнера. — Просто кофе, без сахара, пожалуйста. Почему-то хотелось почувствовать эту горечь на языке. — Как твое самочувствие? — Я не уверен в том, что это правда, но кажется, что стало немного лучше, — Паркер уселся поудобнее и откусил кусочек от сэндвича. — Чуть спокойнее, наверное. Кошмаров стало меньше и спать уже не так страшно, но кажется будто это затишье перед бурей. — К сожалению, кошмары бывают непредсказуемыми, — Гудвин поставила на стол два бумажных стаканчика и залила в них темный напиток. — Точно без молока? Ты вроде бы не пьёшь обычный кофе. — Внезапно захотелось, — непринужденно ответил Питер, сделав глоток горького напитка. — У тебя есть какие-то воспоминания связанные с кофе? — спросила девушка, наблюдая за тем как Паркер морщится, попивая напиток. — В смысле, есть мысли почему ты внезапно решил изменить своим предпочтениям? На губах Питера на долю секунды появилась улыбка, которая сразу была смыта тоской. — Ариана и мистер Старк любили обычный черный кофе. — Ты говорил о том, что они тебя спасли, — Рая снова достала блокнот, но не торопилась его открывать, переключаясь на свой обед. — Ты можешь что-то о них рассказать? Питер мог рассказать столько, сколько не поместилось бы на страницах блокнота. После двух месяцев тяжелой работы над травмой, связанной с Марлином и матерью, в голове появилось немного места, которое сразу же заполнилось мыслями о Тони и Ариане. Он скучал по ним до боли в сердце и если от девушки он каким-то образом получил весточку в виде открытки, то от мужчины и след простыл. Паркер это прекрасно понимал и от этого становилось еще паршивее. — Ариана была моей родственной душой, — с улыбкой начал Питер, помешивая кофе просто чтобы занять руки. — То есть, я не верю в эту фигню, но если бы это все было правдой, то моей половинкой была бы Ариана. Общаясь с ней, я будто смотрел в зеркало, что было странно, ибо мы вообще не похожи внешне, — хихикнул Паркер. — Но она сильно переживала за меня и это ее тормозило. Поэтому я сделал так, чтобы она не переживала. — Что ты имеешь ввиду? — уточнила Гудвин, все же распахивая блокнот. — Она хотела уехать со своим парнем, но боялась оставлять меня с мистером Старком из-за его частых командировок. Поэтому я сделал вид, что в порядке и сказал, что она сможет уехать. — Ты принимал наркотики тогда? — Нет, я просто скрывал все, что было внутри, да и мистер Старк, он.. — Питер запнулся и почувствовал, что щеки предательски начали краснеть. — Он поддерживал меня как мог. — Ты говоришь, что Ариана была твоей второй половинкой. Ты был влюблен в нее? — Что? Нет, — расхохотался Питер, видя в этом вопросе полный абсурд. — Я люблю ее, но не как девушку. Как родного человека, скорее. — Тоже самое ты говорил о мистере Старке. — подметила Рая, раскрыв начало блокнота. — Была ли какая-то разница между этими людьми? Питеру внезапно стало очень жарко. Он никогда не говорил о своих отношениях с Тони. Ариана могла что-то подметить и он мог попытаться что-то объяснить, но признавать интим с мужчиной перед Раей было стыдно, не смотря на то, что она врач. Паркер боялся, что Гудвин не захочет с ним работать, или, что еще хуже, захочет вылечить это. — Н-нет, — соврал Питер, пытаясь контролировать свои чувства и взял в руки стаканчик с остывающим напитком. — Они были одинаково родные. — Но почему ты упомянул лишь мистера Старка при нашей первой встрече? — Питер замер и стакан остановился на пол пути ко рту. — Я не хочу на тебя давить и ты можешь не говорить об этом, если не хочешь. — Это сложно, — ответил Питер, вспоминая как Ариана говорила ему тоже самое, описывая свои отношения с Джеромом. — Мне сложно об этом говорить. — Вы были интимны? — наугад спросила Гудвин, щелкая ручкой. — Нет! — испуганно вскрикнул Питер, расплескав остатки кофе на стол. — То есть.. черт. — Ты подвергался насилию в этих отношениях? — Что? Нет, нет, Боже, нет, — пролепетал Питер, мотаясь между пятном на столе, дрожащими руками и изучающим взглядом терапевта. — Тони не такой. Он.. он хороший. Он любил меня. — А ты? — Я.. — Питер заметно напрягся и схватился за голову. — Я не могу, я не знаю. — Я вижу, что тебе тяжело говорить об этом, — Рая успокаивающе погладила парня по плечу. — Ты мог бы попробовать объяснить, почему это так сложно? — Просто я не гей, понимаешь? Мужчины, они мне противны и мне нравятся девушки. Я не гей, правда. — Тише, я ничего такого и не думала, — приостановила его Гудвин. — Я в принципе склоняюсь к тому, что сексуальность имеет некий спектр. Тем более ты упоминал свои чувства к Аннабель. — Я не хочу стать таким, как Марлин, — признался Питер, прощаясь с последней тяжестью. — У Марлина были другие мотивы, Питер. Он пользовался твоей беспомощностью, а ты наоборот пытаешься всем угодить. Тони любил тебя, ты из-за этого вступил с ним в интимные отношения? — Все произошло быстро, я тогда не задумывался об этом. Думаю, что даже не мог задуматься. Он просто поцеловал меня и мне.. понравилось, — лицо Питера залилось краской. — Мне было тяжело это признать, потому что я думал, что это оправдывало Марлина, но в то же время, мне хотелось это повторить. И когда это повторилось, я не смог остановиться. — То, что тебе понравился поцелуй с Тони не имеет никакого отношения к Марлину. Это два разных человека, которые относились к тебе совершенно по разному, — заверила его девушка. — Что ты чувствовал, когда ты был рядом с Тони? — Слишком много, — вздыхая подметил Питер, копаясь в лабиринте собственного разума в поисках ответов. — Мне было спокойно рядом с ним, но каждый раз, когда я забывал о том, что рядом он, я думал, что это снова Марлин. И от этого было стыдно. Я хотел его любить. Питер посмотрел на стол и увидел на нем прозрачные капли. Прикоснувшись к щеке, он обнаружил, что по лицу текли слезы. Он не знал в какой момент он начал плакать. — Тебя сильно задевает эта ситуация, верно? — Наверно, — всхлипнул Питер, судорожно вытирая слезы. — Мне просто жаль, что ничего не вышло. Он не заслужил все это. Возможно, если бы я старался чуть лучше, то я бы смог все сделать правильно. — Ты так же не заслужил всё это, Питер. Он сам сделал выбор быть рядом с тобой и сам сделал выбор взять за тебя ответственность, не обращаясь за помощью. — Он говорил так же, — горько усмехнулся Паркер. — Но это уже не важно, ведь я здесь, а он там, в Нью Йорке. — Как думаешь, почему именно Лос Анджелес? — Мне порекомендовали здешний колледж. Тони очень хотел, чтобы я пошел учиться. Наверно надеялся на то, что после рехаба я надумаю поступить. Или же хотел отвести меня как можно дальше, чтобы я не смог вернуться. — Можешь рассказать об этом поподробнее?***
— Знаешь, выглядит не так плохо, — Питер восторженно листал буклет UCLA. Сессии с Раей были приостановлены на неделю, в связи с научной конференцией. Этот перерыв дал время на то, чтобы переосмыслить всё под другим углом. Как бы Питер изначально не сопротивлялся, Гудвин смогла сплести все его воспоминания и мысли тонкой нитью, которая многое упрощала. Она говорила что-то о когнитивно поведенческой терапии. Паркер понятия не имел что это, но, казалось бы, банальные упражнение открыли ему глаза на многие вещи и разъяснили тот туман, в котором он бродил всю свою жизнь. — Что ты думаешь об этой ситуации с профессором сейчас? — Странно осознавать то, что я воспринял всё в штыки, — Паркер задумчиво почесал затылок. — Еще страннее осознавать то, что я, кажется, делал это всегда. В смысле, я всегда видел все плохое, если что-то не совпадало с моими ожиданиями и теперь это кажется глупым. — Это вовсе не глупо, — Рая закрыла блокнот и сложила ладони в замок. — Когда все идет не по плану, то хочется, чтобы хоть какие-то ожидания совпали с реальностью. — Да, но.. В общем не знаю, не особо хочу об этом думать. — Какого было обходится без терапии? — Я много думал, думал о Тони, — честно признался Питер, неосознанно касаясь своих губ. — Мне его очень не хватает. Возможно я не любил его так, как он любил меня, но он точно был мне не безразличен. Я бы многое отдал за то, чтобы обнять его в последний раз. На трезвую, по-человечески. — Ты помнишь, что тебя выписывают в конце марта? Почему бы тебе это не сделать? Питер тяжело вздохнул и прикрыл глаза, снова представляя перед собой Старка. Его тепло, запах, хриплый, но нежный голос. Мысли о нем больше не доводили до слез. Эта рана затянулась так же, как и раны на запястьях. — Я думал над этим, — подал голос Питер, через пару минут. — Не думал, что когда-то смогу сказать это с уверенностью, но я готов его отпустить. Я благодарен ему за то, что он отвез меня сюда. Рехаб и клиника платные, да? — после пары секунд сомнений, Рая все же кивнула. — Мне стало лучше и это только его заслуга. Без него, меня бы здесь не было. Но я понимаю, что впереди еще много работы и я просто не могу его в это втягивать снова. Я хочу, чтобы он был счастлив. — А ты, Питер? — с ноткой беспокойства спросила Гудвин. — Ты будешь счастлив? — Я думаю, что найду способ, благодаря твоей помощи. По крайней мере, я сделаю все, что в моих силах. — Я искренне рада слышать от тебя эти слова, — Рая широко улыбнулась, чувствуя гордость за парня. — Я думаю, что мы сможем закрепить результат за оставшиесе время. — Я буду только рад, если получится. И впервые за столько лет, все было не иллюзией. Питер действительно верил в то, что ему станет лучше. Возможно не сразу, но точно станет.