В своем прошлом ты подарил мне будущее

      Под покровом утренних сумерек двое людей с неопределенными отношениями подошли к некому строению. Раньше, в ностальгические времена Мишель, она часто ездила к родственникам на дачу, однако она не была похожа на настоящую деревню. Все-таки родители жили в достатке и на юбилей ее тети, у которой гостила каждое лето, была подарена нескромная сумма, на которую и отстроили неплохой трехэтажный летний домик. Участок тоже был большой: вкопанный бассейн, баня, мастерская дяди, в которой он часто делал поделки из дерева, то бывали и резные стулья и картины, на которых выжегались по истине красивые пейзажи. Сове родное местечко они искали подальше от города и той самой суеты. Так что выбор пал на малопосещаемую деревню и отгрохав такой дом он хоть и слишком выделялся, но зато хозяева были довольны, а потом и все остальные привыкли. Расхаживая там по окрестностям со своими друзьями детства, Мишель замечала и ту часть жизни, в которой обычные взрослые и дети выходили с утра по раньше из дому, шли в стойло, доили коров, а дальше в поле и т. д. Тогда ей было интересно, почему эти люди не поедут в город, чтобы заработать денег на лучшие условия проживания. А детский мозг это и не поймет. Она приходила к подружке Рае и ее родители рассказывали иногда как ведут быт. В какой-то момент ее поразила эта нерасторопность жизни, что эти люди не торопятся ни жить ни умирать, а просто в свое удовольствие наслаждаются благами, что сами произвели. Немного поностальгировав, Мишель понимает, что оказалась с Юджи в небольшом стойле, на противоположной стороне которого фыркало пару лошадей. Они разместились на стоге сена. Свеча уже почти догорела, но кажется в ней уже скоро и не будет надобности, через полчаса наступит рассвет. — Я думала мы в дом придем. — Помилуй себя, сейчас в дом лучше не заявляться. — А где ты живешь? — на этот вопрос лицо Юджи сделалось еще печальнее. С громким вздохом он начал говорить. — Тебя зовут Катерина, тебе 17 лет, ты живешь с отцом, мачехой, двумя сестрами и двумя братьями. — Ага, прикольно, а если еще объективнее? — Прикольно? Это как? С чего у тебя вообще такие речи? — Ты из какой дыры вылез? — Живем мы не в дыре, а в Новопавловском уезде, под покровом помещика Павла. «Мне сейчас не показалось? Какие помещики? Какие уезды? Не только сон, но еще и в прошлое попала, впрочем пробуждение можно и немного отложить, это довольно интересно» — А позволь узнать какой сейчас год? — 1810 от Рождества Христова. Ты правда меня забыла? «Афигеть, Как далеко в прошлое! Только вот он опять сейчас расплачется. Хоть это все и не по-настоящему, но может не стоит с ним так жестко… ладно, поиграю роль его возлюбленной немного» — Не печалься, Юджи, сейчас я и сама не понимаю, почему все настолько реалистичное, но тебя я обязательно вспомню. Скорее всего я и вправду была не в своем уме, может это произошло из-за страха суи… из-за страха, что могу с собой такое совершить. — Ты стала говорить совсем по-другому. — все еще опустив голову, шептал парень. — все это время ты была такой напуганной и хмурой, под гнетом своей мачехи ты отсчитывала дни, не думай, что я этого не замечал! А сегодня сказала, что не знаешь где находишься! «Видимо все было запущено. Я частенько читала романы о попаданцах где главная героиня набирается невиданной храбрости, потому что стала другим человеком, и может без страха ответить всем своим обидчикам. Наверное стоит так и сделать, пока есть возможность!» — Может это и к лучшему, что я не помню всего зла, что она мне причинила? — Знаешь, мне нравится, что ты стала веселее смотреть на жизнь. — на его губах проскользнула едва заметная улыбка, и Юджи посмотрел Мишель в глаза. — Ну вот видишь) А расскажи еще что-нибудь про мою семью. — Ты средняя дочь, любима отцом, но совершенна ненавистна своей мачехой. — блондин стал переплетать их пальцы, поглаживая руку с тыльной стороны. — Старшая сестра, часто завидует тебе, вот и срывается, подговорив мачеху. — А что с моей родной мамой? — Когда тебе было два года ее сморила холера, а вместе с ней умер и твой новорожденный брат. — И ничего нельзя было сделать? — «скорее всего нет, вспомнить что сейчас начало 19 века и их сомнительные методы лечения людей. А я ведь, без пяти минут врач, не просто так на стоматолога учусь. Эх, появись я тут раньше может и помогла бы». — К сожалению ничего. — Какой кошмар, — напряглась Мишель, — это все очень похоже на старую сказку. — Какую сказку? — Ну там так же у девушки умирает мать, отец женится на злобной мачехе и та вместе со своими отпрысками гнобит ее не за что, но потом на одной из сестер хочет жениться красивый принц, а замечая гонимую девушку, хочет узнать о ней больше и в итоге влюбляется. — Милель улыбается, вспомнив «Морозко», — а потом они уезжают и живут долго и счастливо! — Никогда не слышал подобного. Деткам бы понравилось. — Но тут до сказки я так понимаю далеко. — От кого ты о ней узнала? — Хмм…, — стоит ли ему говорить, что эту сказку придумают только через 60 лет, «наверное нет», — уже не помню. Он понимающе закивал, но последующего диалога не последовало. Солнце уже начинало озарять все небо в кроваво красный, сквозь доски сарая лучи падали на одежду, засвечивали лицо. Стойло начинало просыпаться, а все лошади стали издавать больше звуков. Воздух тоже наполнялся теплом, подогревая росу на подступи к реке. За оврагом, в котором и текла эта речушка, тянулись поля и леса. — Я люблю тебя, Катерина. — нежно прошептал Юджи, прижимая к себе в объятия, но для Мишель это не было таким уж романтическим моментом. Она ощущала только то, что обнимается с незнакомцем, ей было до жути неловко. — Угу.. — все что смогла выдавить из себя она. Она бы с радостью назвала его парнем мечты для любой девушки жаждущей здоровые отношения. Он был милым и даже симпатичным, но она его совсем не знала. Внутренний кодекс Мишель гласил: прежде чем сделать любые необдуманные действия, касающиеся людей, сначала узнай человека настолько насколько это возможно. А оттого, что он ей рассказал про возлюбленных, легче не стало. Посидев так еще минут 10, Мишель решилась задать самый интересующий на тот момент вопрос. — А что будет дальше? Ты говорил, что хочешь меня куда-то забрать. Куда мы пойдем? — К барину приезжал знакомый и так случилось, что я его здорово выручил. Он сказал что сможет помочь. В ночи запряжем лошадь и уедем из деревни ближе к городу Туле. — раскладывая по полочкам этот невероятный побег, он обнимал Мишель все крепче и крепче, как будто стоит ему ослабить хватку и она растворится в воздухе. — По пути будет кабак, но ты не волнуйся! Мы там только переночуем и лошадь отдохнет. Господин сказал, что предупредит его о неожиданных гостях, мы даже сможем поесть не заплатив ни гроша. — Ого! Хорошо спланировано. Ты большой молодец! — улыбнувшись, она потрепала его по голове, в конец убедившись, что волосы и вправду были розоватые, — «Странно как-то, но он мне кажется даже знакомым.» — Ну вот, начинаю узнавать свою Катерину) «А, правда что ли? Мне еще далеко до того, чтобы полностью понять ее.» Рано или поздно все хорошее заканчивается, в тот момент из дома кто-то вышел. Щеколда упала с громким стуком, и деревянная дверь с надрывом проскрипела в сотворившейся гулкой тишине. Шаркающие шаги поплелись в сторону, обогнули вокруг двор и стали приближаться к калитке, от которой можно было пройти и к реке, и к стойлу, в котором сейчас сидели ни мертвы ни живы. — Эт… — начала было Мишель, но ей заткнули рот рукой. — Тихо. Шаги были не такие тяжелые, чтобы подумать что это ходил мужчина. Уж в этом Мишель хорошо разбиралась, могла по походке определять и пол, и даже настроение. В итоге пришла к выводу, что это может быть либо одна из сестер, либо сама мачеха. «Судя по всему, лучше ей на глаза не попадаться. Но, черт, она идет прямо к нам!» — начиналась паника. Сонной и уставшей походкой, дама подошла к сараю и стала вглядываться в щель между досками. Повезло что ребята сидели за стогом сена и их не было видно. Парень задержал дыхание, его примеру последовала и Мишель, но из-за того, что она не понимала, что можно ожидать, сердце стало колотиться сильнее, и казалось, что его тоже слышно. Но в итоге женщина просто ушла, осмотрев весь огород с оврагом пришла в ярость, аж завопила. — Вот мерзавка! Сбежала! Неужто теперь мне придется коров доить. Как вернется — устрою ей! Желание придти домой сразу отпало. — Не волнуйся, скоро это закончится. — согревал обещаниями Юджи. — Я реально коров каждое утро дою? — с ошарашенным видом спросила Мишель, она с роду даже за вымя корову не держала, хотя бы со стороны видела, но ей казалось, что этого будет недостаточно. — Да, но наверное эту обязанность надо делить с сестрами, а они все на тебя вешали. «Зашибись. Приплыли.» — Может мне все-таки стоит заняться делами. Ну чтобы не попало еще сильнее. Или лучше, не мог бы ты сходить со мной, — с огромной мольбой посмотрела на него, — хотя бы для уверенности? — Боюсь что если увидит нас вместе, то меня прогонит, а с тебя еще три шкуры спустит. Как появится возможность, я обязательно навещу тебя! — снова обнял ее Юджи, перед тем как разойтись. Он аккуратно пробежал участок и, подвинув одну доску в заборе, шмыгнул к себе. Мишель же осталось смириться со своей участью, и пойти прямо на растерзание к волкам. Выйдя из стойла, девушка поняла, что совсем не знает куда ей идти. Как бы она не хотела получить первый опыт в дойке коров, но если она их не найдет будет еще смешнее. Она прошла огороды и открыла калитку, ведущую на участок. Проходя под окнами, заметила, что многие даже еще не проснулись, впрочем это было даже на руку. Участок был очень большой, прямо под большую семью, в наше время за такой можно было много денег отдать. По дороге, где она шла, росло много яблонь, кустов смородины, навевало ностальгию. В итоге вышла к крыльцу дома. «Направо пойдешь — гусей найдешь, а за ними какой-то домик, походу курятник. Налево пойдешь — еще куча зданий? Надеюсь меня не заметят, если я тут похожу и посмотрю все. Глаза разбегались, казалось, что на этом участке еще одна мини деревня. Но птица обломинго припылила быстро, когда Мишель, стоя перед крыльцом с круглыми глазами, думала куда ей пойти, ее окликнули, да не самым ласковым словом. — Что? Как ты… — Мишель повернулась на голос и увидела перед собой девушку, на вид лет 20, что была от чего-то весьма удивлена, судя по выражению ее лица. Выглядела спросонья она мягко говоря не очень, но на ней уже красовался летний сарафан. — Это… тебя матушка по всему участку ищет, а коровы не дояны. Как объясняться будешь? — подняв высоко голову, сделала надменный вид. «Раз Катерина живет под этим гнетом уже довольно долго, значит ничего сказать не может на оскорбления. Но ничего, этот козырь я приберегу, сейчас надо понять в каких мы с ней отношениях.» — А? Сестрица? Я уже как раз хотела идти. Можете не переживать! — За кого, за тебя что ли переживать? Небось со своим идиотом обжималась? Ты ведь знаешь, что будет, если я все матушке про тебя расскажу. Даже папенька тебе не поможет! «Похоже вот он — мой главный обидчик. Наверное самоутверждаться за счет меня это ее хобби» — Что ты. Не надо матушке! Я сейчас же займусь делом. — Иди-иди, пока тебя черти не съели! Потом за меня еще кур покормишь. — махнув рукой ушла в избу. По-видимому ей даже доставляло удовольствие словесно принижать тех, кто ей не ровня. — Потом за меня кур покормишь! — передразнила ее Мишель и пошла в сторону курятника. — где эти чертовы коровы? К ее удивлению за курятником жили свиньи, за свиньями овцы, за овцами телята и долгожданные коровы. «Блин, забыла отдать ботинки Юджи, да и вообще, надо переодеться что ли, перед тем как в коровник идти.» Пришлось быстро заглянуть в дом и взять первые попавшиеся под руку вещи. «Если все будет в таком духе, то я уже жалею, что не могу проснуться. Надеюсь будет что-то интереснее» Коровник заперт не был, и Мишель прошла внутрь. На гвоздике заметила что-то наподобие фартука и повязала на себя, заплела легкую косу и завязала шнурком. «Ну все, к быту крестьян готова!» — подумала про себя Мишель. В противоположном углу стояли 4 коровы, каждая в своем загоне и мирно жевали сено. «Наверное мне нужно ведро. Если грязное то еще и помыть придётся, надо на улице посмотреть.» Уже собравшись выходить, ворота перед ее носом открывает женщина с железным тазом в руках. Еще секунду она смотрит на Мишель, а затем бесцеремонно выливает все содержимое таза на нее. Попало и на голову, и на одежду. Ледяная колодезная вода мигом выбила все накопившееся тепло, так что девушка начинает дрожать, а там уже может и от страха. — Ты где ходила? — бросает в нее еще и таз. — Я тебя спрашиваю, где ты была? — В туалет ходила. — ничего лучше Мишель не придумала. — Я почти за тебя всю работу выполнила! Совсем совести нет? Будь благодарна за то что хлебом тебя кормлю. — Я правда очень благодарна за это, матушка! — Ты еще смеешь мне в глаза смотреть, шавка? — глаза моментально стали сверлить пол. Такого она точно не ожидала. — Может вместо того, чтобы меня отчитывать я делом займусь? — Ты чего это такая борзая стала? Где говорить научилась? — «интересная реакция, все как я и думала». — Нигде. — Вот и занимайся, паскуда! — мачеха развернулась на пятках и ушла в сторону избы. Мишель выдохнула. «Блять, как же холодно и больно впридачу! Хотела поймать это таз, но он врезался в костяшку. Теперь еще надо колодец найти. Ладно, если пробегусь может станет теплее.» Колодец оказалось найти проще. Набрав воды, она вернулась в коровник, по пути еще захватив ведро. Оглядев коров, она заметила, что вымя у всех было большое, скорее всего никого и не доили, а работа, почти всю которую за нее сделала та женщина, была в том, что она принесла таз с водой и вылила на Мишель. Такая судьба Катерины начинала уже злить. Подошла к корове села на табуретку, подставив ведро. «А дальше-то как?» Немного помнувшись, она дернула за вымя — ничего не произошло. «Как же сейчас не хватает Раи. Ну же Мишель напрягись! Ты же видела как это делают. Тебе не впервой учиться сходу!» 10 минут продолжительных попыток, и дело медленно, но пошло. А спустя пол ведра, у нее затекла спина и руки. Буквально выжав все из коровы, она перелила молоко в бидон, предварительно ополоснув его. Ну и минут 40 спустя закончила со всеми, перетащила бидоны на скамью возле коровника. «Так с этим наконец-то покончено! А точно еще куры, для них нужно зерно, и где я его возьму? На таком участке точно должен быть амбар.» Пока искала еще один тернистый путь к освобождению от дел, забежала за сухим платьем, что приметила в первый раз, оно было намного приятнее, более белое, но все еще скромное, так что это точно ее вещи. Нашла амбар, порывшись в мешках, взяла то, что посчитала правильным. Накормив всех сама захотела есть, но понимания когда тут завтрак совсем не было. Из избы выбежал мужчина помоложе, а в ней самой кто-то чихнул. Мишель взглянула на небо — голубое и светлое, словно уже был в самом разгаре день. Такого она еще не испытывала. Ей конечно и раньше приходилось вставать рано, но то были совсем другие дела. Она никогда не вставала рано, чтобы с самого утра серьезно батрачить. И как бы ей было сегодня неловко, но она бы снова вернулась в объятия Юджи, может даже немного пожаловалась, как ей трудно. Петухи прокричали еще раз, из дома умыться вышла младшая сестра. Старшее поколение тоже не спеша покинуло двор, женщины были в платках, наверное в церковь шли, что потом подтвердилось громким звоном колоколов. Их не было еще какое-то количество времени, а потом вся орава вернулась. Заключающим был тот молодой мужчина, увидев Мишель, стал кричать, чтобы подтягивалась к завтраку. Все то время после работы, она наматывала круги возле дома, создавая рабочую видимость, но в избу зайти так и не решалась. После приглашения стало немного легче. В стороне, в которой стояли все кухонный атрибуты, кашеварила мачеха, возле нее крутилась старшая, а за обеденным столом уже сидел дед. Она просто мялась на входе, как гость которому не сказали проходить. Чтобы смягчить ситуацию, решилась спросить не нужна ли ее помощь на кухне, но ее раньше попросил принести яблок на всех отец, так как обратился к ней как к дочери. Насчитав восемь человек, сорвала столько яблок. За столом она наконец смогла нормально осмотреть дом. Изба состояла из одного жилого помещения с пристроенными к нему сенями. У двери, в левом углу, наискось от печи, стоял обеденный стол, здесь же висели иконы. По стенам избы шли неподвижные лавки. От двери до передней стены была расположена широкая, имевшая внизу дверки, лавка-шкафчик, как потом ее назвали «коник», куда убирались съестные припасы. На стене ближе к кухне висели часы немалых размеров с длинным маятником, упомянутые раньше сундуки с женскими приблудами. Поскольку, Мишель чувствовала себя определенно как в гостях, если не начинала, смотря в густую кашу, непонятно из какого зерна. Ее губы скривились в отвращении, хоть и старалась держать себя в руках. Все набирали ее из общего чугунка в деревянную посуду. Также у каждого было по куску черного хлеба, а на краю стола располагался ковшик с водой. — Сестрица, чего голову клонишь, давай кушай. — обратился к ней мужчина лет 27. —Ага. — и принялась пробовать сие творение. «Всем накладывали из одной посудины, так что мне ничего подмешать не могли. Что ж, надо попробовать.» Каша была очень густая и пресная. Никакой соли или перца, а тем более приправ не было, в нее даже масла не положили, единственное что делало ее не совсем отвратительной, это то что готовилась она на молоке. Хлеб ржаной был с отрубями и тоже почти безвкусным. Вспоминая как ела еду в русских ресторанах, понимала, что та еда и близко не походит на то, что позиционируется как настоящая крестьянская еда. Но так же оправдывала ее тем, что во сне ее мозг мог преувеличивать то, что она когда-нибудь слышала. Однако сейчас эта еда казалась ей совсем отвратительной. — Чего не ешь? — начала женщина-диктатор. — Иль уже моя стряпня тебе не по душе стала? Марфушенька моя так старалась. «Да она просто золотце, правда с поржавевшим языком» — А ты представляешь?! — стала обращаться к моему «отцу». — сбежала с утра по раньше и оставила все хозяйство на меня. Хоть бы совесть поимела хотя бы коров надоила! — Вообще-то я этим и… — Молчи когда старшие разговаривают! — она стукнула по столу да так, что деревянные ложки со столом начали отыгрывать ритмы. — Посмотри, еще и перечить мне стала. — Полно тебе, Авдотья, она же и так старается, помогает, с младшенькими сидит. Не сердись, будет помогать! — уверял ее мужчина. Мишель мысленно представила ринг на одном краю которого была мачеха, а на другом отец. — Это она, на твоих глазах делом занимается, а как ты уходишь в поле, так сразу бревном на сеновале лежит. — «вот блин, она начинает сдавать позиции». — Женушка моя, после прошлого раза она точно бы не стала бездельничать, чай тебе почудилось. — И это ты мне говоришь? — Мама, прекрати, — вмешался старший брат, — у нее возраст такой, ей бы с девками гулять да венки плести. — «так это уже интереснее». — Если вам моих слов недостаточно, то Марфуша вам еще подтвердит. — Да-да. Я ее сегодня попросила кур покормить, так она взяла и кинула в меня зерном, сказала что надоели ей все. — ее приемный отец, посмотрел с изумлением, дети не вмешивались. — Катенька, нельзя же так, нужно помогать! — «В нокаут! Хорошо хоть лишнего про молодого человека не сболтнула». — Я обязательно исправлюсь. — все еще смотря в стол, сказала Мишель. Когда это публичное унижение закончилось, она помогла убрать со стола, всю грязную посуду повесили на нее, поэтому она спускалась к реке, чтобы ее помыть. Возвращаясь обратно, на пороге ее снова встретила только одна мачеха. Мишель предчувствовала новую волну негатива. Схватив ее за ухо потащила к бидонам с молоком. — Ай ай! Больно же, отпусти меня! — кричала и пыталась вырваться из сильной хватки. — Ты почему молоко не процедила через марлю? Все в мошках! «Ну ладно, моя вина, не подумала об этом. Но если она меня сейчас не отпустит, я ей тресну сама! Вряд ли ей кто-то поверит если я заломаю руку, и скажу пару ласковых на добром современном матерном языке.» — Чтоб глаза мои тебя не видели, иди в стойло и приберись у лошадей! — Да поняла я, уберусь. — огрызнулась Мишель и выбежала из дома. По пути прихватила пару яблок, ибо совсем не могла переварить то, что подавали на завтрак. В стойле лошадей уже не было, их еще до завтрака вывели гулять. С ними было бы поуютнее. Убираться было попроще, чем добывать молоко, и когда девушка со всем управилась, решила погулять по деревне, домой ее вовсе не тянуло. Пошла вдоль реки, картинка была милая: ей попадались и гуси с курами, гуляющие за участками, и козочки бегающие в высокой траве. А еще дальше расстилалось огромное поле, его местами покрывали, словно ковер, зеленые колосья. И везде уже пахали мужчины. Работа кипела полным ходом, по деревенским дорогам разъезжали повозки, запряженные лошадьми. Прогуливаясь по самой деревне, ей повстречалась церковь, она была обнесена железной оградой, за которой было кладбище, где хоронили духовенство и сельских богатеев. Близ церкви стояли часовни, земская и церковно-приходская школа и дом священника. Дальше много много однотипных участков, чьи-то поменьше, чьи-то побольше. Также в селе было три трактира. За рекой стоял дом купца Маликова с кирпичными службами вокруг. Выделялись своими размерами дома сельских богатеев и духовного причта. В какой-то момент Мишель почувствовала себя на мега реалистичной экскурсии. Если не вдаваться в подробности, что последним ее увлечением это было таскаться с друзьями по клубам, то сейчас это было единственное интересное занятие. А еще ей хотелось найти человека, который точно бы разделил ее чувства, она искала Юджи. Сначала решила проверить в самом очевидном месте — в его доме. Найдя свой участок она пошла к следующему, заглянула через забор. Рядом с крыльцом сидели две девочки, на руках одной из которых был младенец, и играли в соломенных куколок, рядом махал топором мальчик постарше, он пытался рубить дрова, но выходило скверно. Мишель уже думала спросить у них, куда мог подеваться Юджи, но из дома с корзинкой вещей вышла женщина, и вот ее точно не с кем не спутаешь — это точно мама Юджи. «Он так на нее похож! Какая прелесть.» Заметив на себе пристальный взгляд, женщина обернулась, приветливо улыбаясь. Ее теплый взгляд заставлял первой начать разговор. — Здравствуйте! — крикнула Мишель через забор. — Здравствуй, Катенька! — она отставила корзинку на скамейку и подошла ближе, — Ты пришла, наверное за своим платочком. Спасибо тебе от всего сердца, я сейчас за ним в дом зайду. Ты проходи, не стесняйся! Зайдя на участок и проследовав за мамой Юджи, Мишель растаяла от такого теплого приема. Насколько она поняла, она не так давно одолжила мягкий ситцевый платок, на котором самолично вышила красивый узор. Много ползучих вьюнков, по бокам анютины глазки, сочетающиеся с сочными зелеными листочками. Наверное сейчас, она бы ни за что такого не вышила. Такая кропотливая работа не для Мишель. — Ты у нас такая рукодельница, ну золото. Я вот все думаю, как же повезло Юджи. — Да что вы, напрасно меня нахваливаете. — немного покраснев ответила Мишель, все-таки это были не ее заслуги. — От похвалы еще никому хуже не становилось! А ты лучше попробуй мой хлеб, сегодня утром напекла. «Неловко будет не попробовать. Да тем более белый хлебушек!» Что ж, это было в сто раз вкуснее того пресного семейного хлеба с отрубями. Да, в нем тоже чего-то не хватало, но не оценить такие старания она не могла. — Кстати, я хотела спросить, где сейчас может быть Юджи, найти его все не могу. — Не уж то запамятовала, они всегда в это время на поле работают. — слегка посмеиваясь ответила женщина. — Как раз хотела попросить тебя на обеде отнести хлеба сынку. — Конечно, я вас не подведу! — радостно сказала Мишель, но словила легкое недопонимание, видимо она не всегда попадает в образ Катерины. «Точно, в те времена почти же все в полях работали, как я могла забыть. Ну наконец-то, хоть какой-нибудь движ. Вот найти бы всех еще, вообще не понимаю куда идти. В обычной жизни топографическим кретинизмом не страдаю, про сны вообще молчу, тут и так все очевидно» Выйдя к полю, она быстро осмотрела окрестности. Зеленые колосья все так же подрагивали от легкого ветерка, а в низкой траве мирно стрекотали кузнечики. Сзади доносился суетливый гомон людей, это было так необычно, что все чем-то заняты, абсолютно все. Никто не сидел без дела, и от такого ритма Мишель периодически уставала. Обернувшись, в далеко она заметила знакомую фигуру, но далеко не ту, что была в приоритете. Названная старшая сестричка, торопясь, пропылила вокруг колодца, заглянула внутрь и побежала дальше — к дому, постоянно оглядываясь. Боясь ненароком быть замеченной, Мишель пригнулась и пошла дальше по наезженной телегами дороге. В самом разгаре дня, мужики пахали не переставая, кое где были и женщины, но чаще их было видно с ведрами с водой. Она так и ходила, вертя головой, но прогресса не было. — Катька, здравствуй! — крикнул веснушчатый парень. До этого она его не замечала, хотя выделялся он знатно — с такой рыжей шевелюрой только и обращай на себя внимание. — Здравствуйте! Вы не видели Юджи? — поинтересовалась Мишель. — Это ты ему несешь? — он посмотрел на сверток в руках, от которого до сих пор пахло свежеиспеченным хлебом, — он сейчас у реки работает. Слушай, а как вкусно пахнет! — Его матушка передавала, спасибо что сказали где он. — Ну как с незнакомцем со мной говоришь! Что случилось? «Вот блин, и что на это ответить? А если ляпну чего-нибудь не то? Мы с ним хорошие знакомые или друзья, или там сюжет еще интереснее? Хоть и во сне, но опозориться я не хочу!» — Нет-нет, вовсе ничего, — замахала руками Мишель, — просто… просто я тороплюсь! Сказав это, она попятилась назад и ускорилась к назначенному месту, просто сбежав от этого разговора, поплывшего не в то русло. Потом как-нибудь разберется, или вовсе не придется, если до пробуждения с ним не встретится. У речки было приятно прохладнее, весь оставшийся холодок спустился в овражную низину. И среди березок на стоге сена отсиживался Юджи. Глаза его были прикрыты, а руки сложены за головой. Он сидел под тенью деревьев и облаков, и мило жмурился, стоило лучикам солнца на миг посветить в лицо. Мирный ветерок трепал его волосы, своим тихим шумом больше походя на колыбельную, от которой он уже и впал в полудрем. Довольно милая картина, и Мишель даже не хотелось его будить, но Юджи сам заметил ее пронзающий взгляд, мягко улыбаясь и маша рукой. — Наконец-то, я еле тебя нашла. — тихо пролепетала Мишель, присев рядом. — Я же всегда в обед стараюсь приходить сюда, думал ты помнишь. Оглядев ее сверху вниз, он заметил тот самый сверточек в руках Мишель, вопросительно и выжидающе посмотрел, облизнувшись в предвкушении. — Мама опять балует! Пшеничный — наверняка дорогой. — отламывает кусочек и делится с Мишель, но та конечно отказывается, так как уже пробовала. А у самого Юджи, прям таки загорелись глаза. — Спасибо тебе, Катюш. — За что? Я же особо ничего не сделала. — Просто, за то, что ты есть. За то, что приходишь всегда на обед и даришь что-нибудь вкусное. За то, что в тот день не решилась и все так же меня ждешь. — от таких откровений Мишель зарделась, прикрывая лицо платочком. Но Юджи отвел ее руки от лица, взяв в свои. — Тебе не обязательно отвечать, я прекрасно тебя знаю. Твое выражение лица, красноречивее всех слов. — от слов он стал переходить к действиям, все еще про себя умиляясь с ее вида. Не спеша, он стал приближаться к ее лицу, словно хотел погладить пугливого котенка, и будто бы спрашивая разрешения, сначала поцеловал в щеку. Его рука легла на шелковую кожу, осторожно поглаживая, иногда вплетая между пальцев выбившиеся пряди волос. Мишель, словно статуя сидела и не шевелилась, вся ее уверенность провалилась в небывалую бездну. Момент супер романтичный, но она сидела и терзалась тем, что все это неправильно, она не могла отнимать у Катерины это все, бесстыдно забирая такие моменты себе. Критикуя себя за бездействие, она понимала, что будет следовать дальше, и поэтому аккуратно потянула дрожащие руки вперед, преждевременно отгораживая попытку еще одного поцелуя. И к ее счастью и чужому разочарованию, на их головы свалилась какая-то девица, на что Юджи резко отпрянул, а Мишель выдохнула. Поняв, что возможно она очень помешала, ойкнула и начала быстро излагать то, за чем и искала, причем Мишель. — Раз ты тут, то я хотела напомнить, что вечером ближе к восьми, мы собираемся в нашем месте. Главное не забудь, а то без тебя будет совсем не то! — проговорив на одном дыхании, выпалила незнакомка, вобрав новую порцию воздуха. — Ради Бога, извините, я наверное не вовремя, — сказала она, глядя на Юджи, — до встречи. — Подожди где? — не понимала о чем идет речь Мишель. — Ты чего? Ну в НАШЕМ месте, — уточнила девушка, явно намекая, что третий собеседник не должен знать где это место. — Ааа, ну да, хорошо. — с натянутой улыбкой, сделала вид что поняла, где это место. И та ушла. Обернувшись, она увидела только недовольство на лице названного возлюбленного, но только на короткий миг. Он быстро собрался и уже, придвинувшись к Мишель еще ближе, потянулся к ее шее. Стоило ему только прикоснуться, как она выпаливает. — П-постой. — Юджи повиновался и посмотрел ей в глаза. — Почему? «Действительно, и почему же? Какая причина?» — Просто… д-давай не сейчас. — предательское заикание портит всю малину, как будто Мишель целуется в первый раз. Или может она просто никогда не попадала в ситуации, которые не вписываются в ее логику. Ей не хочется обижать человека, грубо отталкивая от себя, тем более, чтобы портить вовсе не ее отношения, но и обжиматься непонятно с кем, тоже не может. Гулко выдохнув, но все-таки отстранившись, Юджи дал понять, что больше не будет. Провел рукой от ее плеча до кисти, но руку так и не отпустил. «Надо разбавить ситуацию!» — А можно, я задам тебе пару тройку вопросов? — Конечно спрашивай. — ответил Юджи и облокотился головой на стог. — Ты же не считаешь меня чудачкой из-за того, что я многое забыла? — Коли Бог послал тебе такое испытание, значит так надо. Ты же знаешь, как я тебя люблю, думаешь я бы смог оставить тебя? — Спасибо тебе за верность) — «невероятный человек», подумалось Мишель. Она спрашивала это только для того, чтобы еще больше не шокировать его следующим. — Я уже и не могу по-другому. — ответил, улыбнувшись в ответ. — Просто понимаешь… когда я сюда шла, мне встретился такой рыжий мужчина, у него я спросила, где можешь быть ты. Но потом он спросил, почему я с ним общаюсь как с незнакомцем, — Мишель решила начать сначала, — в общем, я вообще не помню кто он, но такое ощущение, что мы были знакомы. Короче, кто он такой? — А. Ты наверное встретила Ваську. Неудивительно, что он так сказал, вы же хорошие друзья. — Ой, как неловко то вышло! Я же к нему на вы обращалась. — на что Юджи залился смешом. — Ну ты даешь, он же из местных богатеев. Когда они впервые приехали сюда, то первым, кто ему на глаза попался, стала ты. Он просил отвести его в трактир, хотя такого у нас нет, и упирался, что где-то да должен он быть, иначе ему не жить. А потом вы стали ладить, — без тени зависти рассказывал парень, — поэтому им лучше палки в колеса не ставить! — А если он богатей, то почему в поле работает? — Вообще, все сейчас в поле работают, но он скорее из прихоти пошел. Хоть и выглядит надменно, но в душе он простой. — Хорошо, с этим понятно. А кто к нам недавно приходил? — Это Нобара. — Что?! Нобара? — «я же вроде в царской России, нет? Откуда такие имена?» — Ага. Она просто как-то с детьми начала спорить, а когда поняла, что не права, сказала, что их игрушки попортила лесная нобара. Но никто не поверил, и дети стали так называть ее. — Так вот оно что. А как ее по-настоящему зовут? — Марья. «Уже лучше, осталось узнать куда я должна прийти» — И куда же меня зовут? — по его взгляду было видно, что роль справочника Юджи не очень нравилась, но он без утайки отвечал на каждый вопрос. — Мне покуда знать? Единственное, дня три назад ты мне говорила, что вы собираетесь ночью под луной купаться, наверное к озеру пойдете. Но где вы собираетесь — я без понятия. — И что же мне делать? — А ты поди к ней да и спроси. — поняв, что нужно больше уточнения, добавил, — ее дом рядом с церковью стоит, где острия у забора рядом с воротами расписаны. — Мишель удовлетворительно кивнула. После тщательного допроса Юджи, девушка поуспокоилась. Теперь она знала, что представляла ее обыденная трудовая жизнь, чем обычно занималась в свободное время, разузнала имена тех, с кем ей придется встретиться, и вообще тех с кем она знакома. После повисло молчание, сквозь которое было слышно птичьи трели и рабочий шум с поля, но они были одни. — Я уже устал говорить! — пожаловался Юджи, дав понять, весь его словарный запас иссяк. А ведь Мишель еще сама не жаловалась. — Понимаешь, женское общество — это страшная штука, я не хочу показаться странной только из-за моего недуга. Никто не должен знать, что со мной что-то не так. — это как дилемма: быть счастливым или влиться в общество, но Мишель была счастлива, когда не была той самой белой вороной. Она умела выделяться, но это было то, в чем она уверена. — Не думаю, что тебе стоит так переживать! У тебя добрые подруги. «Может это и так, но если Катерина не слишком переживает за свою репутацию, то у меня это уже на подсознательном уровне» Перерыв был окончен, пришел тот самый Васька, который буквально уволок Юджи работать, все говоря, что тот найдет любую минуту, чтобы дурака валять. Уже более уверенно Мишель перекинулась парой слов с богатеем и выдвинулась в сторону Нобары, сделав лишний крюк, только бы не проходить рядом со своим домом.