Страх

В какой момент Деви начала заглядываться на друга своего старшего брата? Когда именно из человека, что всегда помогал ее семье, был рядом в самые темные мгновения их с Кайросом жизни, он превратился для нее в того, на кого хотелось бы смотреть вечно? Не только смотреть... Ластиться к нему, как кошка, отбросив истинно кошачью гордость... Заглядывать в добрые темные глаза и чувствовать на себе его сильные, ласковые руки... В какой миг Камал Рай из верного друга, из человека, который всегда заступался за нее перед старшим братом, спокойно относился ко всем ее диким и абсолютно не женским увлечениям, коим Деви помнила его всю свою сознательную жизнь, превратился в объект ее влюбленности? Впрочем, это слово Деви не нравилось. Оно ассоциировалось с Амритой, вздыхающей уже добрый десяток лет по старшему Дубею, что в ее сторону даже не думал смотреть, и, казалось, готовой ради его мимолетной улыбки прыгнуть со скалы. Деви уважала и любила свою эмоциональную подругу, но походить на нее не хотела. А потому в обществе себе подобных и в присутствии господина Рая, старалась вести себя гордо и непринужденно, так же, как и всегда. Смотрела на Камала, как ей казалось, не дольше остальных, говорила с ним тем же тоном, что и с Кайросом, и отчаянно надеялась, что ее маленькая ложь ей удается. И вроде бы все было именно так. Кайрос не замечал ничего, Амрита все чаще твердила, что Деви, не знающей любви пылкой и истинной, когда ты готова в ноги падать дорогому тебе человеку и позволять ему все, ее не понять, остальным же до юной госпожи Шарма не было никакого дела. Вот только Махадеви иногда, глядя на нее, понимающе и покровительственно улыбался. Коротко, спокойно, но заметно. И изредка, когда Амрита вновь говорила ей о своих чувствах и мечтах, Деви ловила на себе взгляд Камала. Темный, внимательный и добрый. И отчаянно надеялась, что ей не кажется. И гадала, как отреагирует Амрита, если узнает о том, что Деви думает о ее брате. Как часто представляет себе его тонкие губы, сильные руки и добрый смеющийся взгляд. И вновь, и вновь поседлав Деймоса и пустив его галопом по пустому полю, ощущая ветер в волосах и хаос в мыслях, пыталась прогнать из головы образ Камала, вырвать из души, из сердца, из разума. Видят боги, не получалось. И что-то с этим делать Деви боялась. Боялась едва ли не впервые в жизни, чувствуя леденящий страх, сковывающий конечности и ускоряющий сердце, что не пристало испытывать наследнице одной из семей Дюжины. Потому что тонкая грань между мечтами и реальностью, надуманная и хрупкая, впервые казалась более безопасной, чем прямолинейный разговор по душам. Потому что насмешка в глазах Камала и его возможное "нет" казались проблемой не меньшей, чем новый губернатор.