Хороший мальчик Джунпей

      Джунпей хороший мальчик. Он всегда им был… ну почти. Если не считать немного невинной лжи в детстве и некоторых пикантных способов скрыться от хулиганов в классе, Джунпей на самом деле никогда не делал ничего по-настоящему плохого, чтобы его могли обвинить в чем-то. Он милый мальчик. Он любит свою маму, любит фильмы и вкус сладкой газировки из автомата, которую он обычно покупает по дороге домой из школы.       Но есть кое-что, что он любит больше всего этого. Больше, чем Pocari Sweat, согревающий его чувством ностальгии, больше фильма, от которого сводит желудок и он съеживается на краешке стула, больше, чем мягкие щупальца медуз, которых он видел в аквариуме, или больше, чем заходящее солнце, отбрасывающее тени на его лицо, когда он сидит на траве на холме и предается хорошим воспоминаниям.       И это твои трусики, как бы ему ни было противно это признавать.       — Мм-ммм-мхх.       Его стон был бы слышен за много километров, если бы его рот не был прижат к ластовице твоих самых дорогих трусиков, роскошная ткань которых скользила по его носу и щекотала кожу кружевом. Эти — его любимые, хотя он довольно неравнодушен к тем милым нежно-голубым, которые ты чаще всего носишь — он может отличить их по запаху, но это не значит, что он заглядывает тебе под юбку или что-то в этом роде.       Пока нет. Джунпей слишком застенчив для этого и недостаточно уверен в том, что его не арестуют. Его это вполне устраивает, в конце концов, есть много вариантов, которые можно использовать, но он еще их не изучил до конца, а пока он может видеть тебя в поезде всякий раз, когда ты едешь на работу, а он на собеседования. Однажды у него возникла идея подать заявление по месту твоей работы, но он отбросил эту мысль, когда понял, что его все равно уволят — как он вообще сможет выполнять работу, когда ты находишься с ним в одном здании? У него не было бы ни единого шанса, так что работа в круглосуточном магазине сейчас его вполне устраивает.       Кроме того, это дает ему больше времени, чтобы проводить его с тобой. Ну, если точнее, это дает ему больше времени сидеть в твоей комнате, пока тебя нет, и порыться в ящиках твоего комода и шкафа, чтобы найти какую-нибудь вещь, на которой есть твой запах. Трусики, одежда, носки, расческа для волос, даже ручки на рабочем столе — он использует почти все это, чтобы кончить. И даже сейчас он сидит скрестив ноги на твоей кровати, одной рукой теребя ластовицу твоих грязных трусиков и поднося их к лицу, чтобы вдохнуть твой запах, который он хотел бы разлить по бутылочкам и повсюду носить их с собой, а другой сжимая свой член, лаская его мягкими, томными движениями. Чего бы он только не отдал за то, чтобы иметь возможность стирать твое нижнее белье и иметь доступ ко всем твоим трусикам всякий раз, когда корзина для белья наполнялась, и он относил бы ее к машинке, обнюхивая каждый предмет нижнего белья, прежде чем загрузить стиралку.       Не меньше он хотел бы почувствовать твой настоящий запах. Твои ноги широко раздвинуты и приглашают его прижаться к твоей промежности лицом — это одна из его любимых фантазий. Он бы обращался с тобой как с принцессой, он бы выслушал все твои сомнения и доказал, что каждое из них неверно, и он бы показал тебе, насколько сильно ты заслуживаешь удовольствия, раздвинув пальцами твои половые губки и совершенно сходя с ума от тебя. Даже если бы ты захотела просто схватить его за волосы, заставив опуститься вниз, чтобы он «съел» тебя, он сделал бы это с радостью, ведь ему нужно научиться, как доставлять тебе удовольствие, чтобы он мог делать это всякий раз, как ты попросишь. Неважно, кончит он или нет, но он знает, что кончит, если просто будет находиться где-то рядом с тобой, не говоря о том, что он много думал, чтобы стать твоим парнем.       Джунпей более чем уверен, что знает, где находится клитор (вообще-то, он может стать в этом экспертом), он будет водить тебя на милые свидания, покупать тебе выпечку из кондитерских вдоль улицы, целовать тебя и проводить с тобой время, когда тебе плохо, а также трахать тебя в любое время, независимо от того, есть ли у него какие-то дела или нет. И он крепкий орешек — ты можешь укусить его, или оставить синяки, или впиться ногтями в спину, или дать пощечину — он может вынести все это и гораздо, гораздо худшее, если это все ради тебя.       Он высовывает язык, чтобы намылить твои трусики слюной, едва соображая из-за крепкой хватки на его члене, начиная дрочить быстрее и сильнее, представляя, что это ты прикасаешься рукой к его члену и уговариваешь его напрячься, чтобы ты могла сесть на него. Это было бы для него главным призом. Он мог бы без проблем просунуть свой язык внутрь тебя и посасывать твой клитор часами, но трахнуть тебя было бы совершенно другим наслаждением, которое он даже представить себе не может. Ты бы выглядела такой хорошенькой, насаживаясь на его член, и он бы трахнул тебя так, будто это твой первый раз (может, так оно и есть), завершая процесс сладким поцелуем и порцией спермы внутри, которая просочится прямо в твое лоно. Он не будет винить тебя, если ты скажешь ему, что он должен был воспользоваться презервативом, но… дайте мальчику помечтать.       Он много мечтает. Он может так замечтаться, что не осознает, что делает, пока не становится слишком поздно и он не почувствует, что кончает, и ему негде скрыть следы своего присутствия — ну, кроме трусиков, которые он держит в руке, и у него нет другого выбора, кроме как прижать их к своему члену и наблюдать, как его сперма неравномерными струями окрашивает ткань так плотно, что начинает просачиваться сквозь нее.       Он такой придурок. Что ты сделаешь, если увидишь это? Ты поймешь, что это был он? Страх наполняет каждую клеточку его тела, пока у него не хватает ума скомкать испорченные трусики в руке и засунуть их в карман брюк, поспешно направляясь в твою ванную, чтобы вытереться, натянуть штаны и посмотреть в зеркало, чтобы быть уверенным, что ни один волосок не выбился из прически. Джунпей надеется, что не выглядит так, будто только что дрочил на твоей кровати, быстро посмотрев в глазок он выскальзывает на лестничную клетку, захлопывая за собой дверь твоей квартиры с такой силой, что замок защелкивается сам по себе. Удобный маленький трюк, которому он научился много раз проделывая это, и боже, это каждый раз спасает его задницу.       Подняв толстовку с капюшоном чтобы прикрыть как можно больше лица, он спешит по коридору с миллионом мыслей, проносящихся в голове и миллионом встречных мыслей, которыми нужно их успокоить. Это единственный способ, который его успокаивает, когда он встревожен. И его нервы достигают предела, когда он поворачивает за угол и сталкивается с тобой — последним человеком, которого он ожидал увидеть.       — О!.. О, привет!       Мимолетное раздражение исчезает с твоего лица, когда ты узнаешь под челкой его лицо. Твоя улыбка растапливает его холодный вид, и Джунпей смотрит на тебя, густо покраснев. Он совершил ошибку. Его сердце бьется так громко, что он больше ничего не слышит.       — Рада тебя видеть. Будь осторожен в поезде, ладно? Сейчас вокруг полно подонков.       Ты его узнала, он почти уверен, что ты считаешь его своим соседом, так как вы несколько раз сталкивались друг с другом. Ты прощаешься и обходишь его, напевая себе под нос тихую мелодию, возвращаясь домой после долгого рабочего дня.       Ты не заметишь пропажи своих трусиков, ну, по крайней мере, Джунпей на это надеется, потому что тебе все равно некуда их надеть. Вместо того, чтобы сбежать с места происшествия, он неподвижно стоит в коридоре, застыв на месте, мысленно отсчитывая минуты по мере приближения позднего часа ночи, когда уже почти все спят и вряд ли кто-то что-то слышит.       И почему-то кажется невозможным сдвинуться с места, когда он знает, что твоя дверь останется незапертой, а твой сон будет тяжелым и без сновидений. Ты такая неуклюжая, всегда забываешь о подобных мелочах. И это еще одна причина, по которой Джунпей любит тебя так сильно, намного больше, чем кто-либо другой когда-либо мог бы.