«Кто контролирует прошлое, контролирует будущее: кто контролирует настоящее, контролирует прошлое». — Джордж Оруэлл
***
Тревожно переворачиваясь на подушке, Нова спала, рассматривая один и тот же странный сон: вот она маленькая, — едва ли достигшая пятилетнего возраста, — бегает от ровесников, которые хотят поймать её и побить, потому что девчонка — ведьма. Их глаз не видно, но Ловчая ощущала, что они все, подобно ярости и гневу, светятся кроваво-красным цветом. Они подкидывают тяжёлые камни разных форм в руках, не скрывая ухмылок, а затем бросают их в неё, специально попадая мимо, но не потому, что переживали за девочку, совсем нет. Они делали это, чтобы вдоволь насладиться мучениями Ловчей, зная, что она ничего не сможет сделать. Прикрывая лицо руками, она в страхе молила о том, чтобы всё закончилось. Её старый белый сарафан, покрытый свежей грязью на подоле, порвался в нескольких местах, а босые ноги чувствовали сырую землю. Она сжимала волосы в руках, пытаясь отвлечься хотя бы на что-то, но каждый удар рядом с ней возвращал в реальность. Зажмурившись, Нова склонилась над землёй ещё сильнее. Белые локоны почти коснулись травы. Она шептала: «Это никогда не закончится, никогда…», но вдруг, словно по приказу кого-то постороннего, всё начало стихать. Ловчая почувствовала в груди непонятное тепло, после которого глаза начало жечь. Открыв их, она судорожно вздохнула, переминаясь с ноги на ногу. Всё вокруг было слишком маленьким. Дома, деревья, старая кривая дорога рядом с пшеничным полем — всё было до безумия крошечным. Нова поняла — это не они уменьшились, а она стала намного больше. А значит и сильнее. Она открыла рот, и вместо собственного голоса вдруг вырвался громкий нечеловеческий рык, сотрясая землю, заставляя дома шататься, а деревья качаться из стороны в сторону. В какой-то момент всё остановилось, а ужасный звук, издаваемый ею, превратился в тихое, успокаивающее мурчание, подобное антидепрессанту, из-за которого она будто плыла в пространстве, забывая обо всём. Нова испуганно вздохнула, пытаясь открыть глаза. Почти сразу же поняла: это бесполезно. Приходилось напрягать голову, чтобы заставить свой мозг работать намного быстрее и резче. Она почувствовала, как в груди перестаёт хватать кислорода, как руки судорожно ищут то, за что можно схватиться. Тело отказывалось подчиняться разуму. Последнее, что ей пришлось видеть, когда она была в сознании — свой побег и собственное падение с крыши. А затем пустота, из которой ведьма не могла выбраться… Вскочив с постели, Ловчая истошно закричала, озираясь вокруг. Одеяло запуталось в её ногах, а простынь смялась, обнажая матрац кровати. Резкая боль охватила щиколотку — её пережало белой тканью. Сжав губы посильнее, не обращая внимания на ощущения, она сложила руки в определённый «пас», выставляя их вперёд. Страх полностью поглотил её сознание и парализовал тело, ядовитыми жуками заползая под кожу, чтобы полностью обездвижить ведьму. Только сосредоточившись, она поняла, что находится не в отвратительных условиях или в своей комнате, окружённая стражей, а в уютной спальне, выполненной в зелёных и коричневые тонах. Из приоткрытого окна падал большой золотисто-персиковый луч, попадая на её оранжевые глаза. Он намекал о скором закате, плавно передавая роль подруге-ночи. Нова была не в состоянии даже на то, чтобы зажмуриться, но рефлексы решили всё за неё. Отвернувшись, она еще какое-то время видела вместо комнаты белые блики, которые не желали пропадать. Лишь затем ей удалось нормально разглядеть то помещение, где она была. Глаза быстро пробежались по предметам, словно таким образом могли считать настроение хозяина, что жил здесь. Где-то сбоку стоял максимально простой деревянный стол с обшарканными ножками и будто расцарапанными углами, а на стенах были полки с книгами, — среди которых Нова тут же выцепила классику, читавшую в детстве, — и картинами, которые, видимо, были нарисованы лично хозяином. Около прочной оконной рамы провисали декоративные лианы, оборачивая собою всю комнату по квадрату площади. Маленькая мягкая игрушка в виде черного кролика лежала на краю компактного двухместного дивана, окрашенного в оливковый цвет. Нова успела рассмотреть одну из полок, замечая на ней музыкальные ноты перед тем, как её отвлёк слегка возмущённый мурлыкающий голос: — Чего так кричать-то… Внутри нее всё сжалось. Обернувшись, ведьма увидела незнакомца, который прижимал руки к голове, прикрывая свои кошачьи уши. Она отскочила, тут же пожалев об этом: одеяло ещё сильнее запуталось в ногах, заставляя её зашипеть от натирающей боли. Пытаясь выбраться, Нова с замешательством и настороженностью рассматривала мужчину сверху вниз, стараясь даже не моргать, чтобы не позволить ему сдвинуться с места. Средний рост, — быть может около метра семидесяти пяти, — загорелая светлая кожа. Достаточно крепкое тело, что было видно благодаря обтягивающей черной майке, которая плотно прилегала к коже. Латексные штаны, тяжёлая обувь, — такого же тёмного цвета, что и весь образ, — и множество ремешков, находящихся абсолютно везде. Сзади качался кошачий хвост, привлекая к себе лишнее внимание. Она понимала — одно неловкое движение, и он прихлопнет её на раз-два. Царапая ногтями кожу своих ног, ведьма пыталась выбраться из плена. Дрожащие руки посмеивались над ней, совершенно не помогая. Как назло за окном громко закричали какие-то люди, вынуждая её вздрогнуть. Горло резко пересохло, и Нова, не думая, склонила голову на бок. Неосознанное движение, которое не означало совершенно ничего, однако незнакомец, усмехаясь, повторил её наклон. Разноцветные глаза опасно сузились в тонкую полосу, заставив ведьму тяжело сглотнуть. Неуютно, опасно, неправильно — все три слова вертелись на языке, когда она видела его. Медленней, чем нужно, голова вернулась в обычное положение, и он повторил то же самое. Как зеркало, в отражении которого ты видишь не себя, а что-то, что может навредить тебе. Ей казалось, что незнакомец — маньяк, который просто играет с ней. Но вот только если незнакомцу было смешно от любого их зеркального движения, что было видно по широкой улыбке, из-под которой торчали клыки, то Нова понятия не имела, что он из себя представляет. Сейчас она решила оттягивать момент неизвестности до конца. Чтобы в первую очередь спасти себя в случае чего-то ужасного. — Ты кто? — её голос охрип после недавнего сна. Прокашлявшись, она заговорила увереннее. В ней взыграли наигранные гордость и высокомерие. — Где я? Незнакомец не ответил, всё так же неотрывно смотря на неё. Затем резко спустился со стола, — который Нова успела приметить, однако его там не увидела, — и подошёл к ней, наклоняясь у лица. Она тут же отпрянула, хватая воздух носом. Ноги всё ещё были в плену, словно в специально подстроенной нелепой ловушке. Ловчая понимала: важнее всего защитить себя руками, что она и сделала, резко вскинув их вверх. Опасное и подкрадывающееся ощущение пробилось сквозь тело, пронизывая тысячами иголок её кожу. Хватило двух тихих слов, чтобы внутри началась сильная буря, готовая обрушиться на незнакомца в любой момент, если он сделает что-то ещё. Уже через мгновенье золотистые трещины покрыли все оголённые участки, предупреждая о собственной опасности. — Ещё шаг в мою сторону, и я запущу тебя в окно. — Какая грозная, — он ухмыльнулся, обнажая острые клыки. Его пальцы, ногти которых были покрыты чёрным лаком, ловко распутали узел одеяла, и Нова резко притянула к себе ноги, выставляя ладони вперёд. Свет сочился сквозь них. — Разве так разговаривают со своим спасителем? Поджав губы, девушка начала смутно вспоминать произошедшие с ней приключения в деталях. Вот она убегает через окно, в следующую секунду оказываясь на крыше. Лезет вверх, подбегает к краю, чтобы перепрыгнуть на соседний дом, но спотыкается от громкого выстрела около неё и летит вниз, в последний момент замечая перед собой… Анимаморфа? Кто, чёрт возьми, перед ней стоит? Его разноцветные радужки были слишком знакомы… Устав наблюдать за её страданиями, незнакомец закатил глаза, прыгая на кровать рядом с ней. Нова отпрыгнула ещё дальше — почти на самый край, не заботясь о том, что внизу её ждет совсем не мягкий паркет. Рука выпустила маленький поток магии, но и этого хватило, чтобы практически завалить мужчину на бок. Он возмутился, возвращаясь в обратное положение. Поправил свои чёрные кудри, а затем махнул перед её лицом, в мгновенье ока превращаясь в сгусток фиолетового дыма, который быстро рассеялся, оставив на месте себя кота. Ведьма громко выругалась, запуская ещё один поток мощного воздуха вперёд, но неспециально промахнулась, злобно скривив губы. Приглядевшись, она широко раскрыла глаза, замечая того, кто был перед ней. — Что б тебя… Диверси. Оскалившись на такую реакцию, кот укусил её руку, едва ли не получив яркой трещиной в бок, и тут же сел на скомканное одеяло. Он лениво потянулся, перевалившись на спину. Прикрыл глаза, поджимая под себя лапы, и почти лениво засопел. Его довольная мордочка тихонько качалась из стороны в сторону, а чёрная короткая шерсть развивалась от лёгкого ветра. Обессиленная девушка переводила взгляд с кота на свои руки, и с рук на…своего кота. Которого она совершенно случайно погладила на улице. Который увязался за ней и оказался…человеком. — Хах, я умерла. Вот тогда, на крыше, — ведьма подала голос спустя долгие секунды осознания. — Меня застрелили раньше, чем я прыгнула, а это мои больные фантазии… Говорили мне, что одиночество до добра не доведёт. Какой кошмар. Диверси мурлыкнул, открывая один глаз. Показалось, или он ей подмигнул? Впрочем, это было не важно. — Заму-р-р-чательные мечты, — когда кот заговорил, одновременно с этим замурчав, Нова поняла, что точно погибла. Иначе какое объяснение можно предоставить этому? Как она и думала, перед ней анимаморф. Просто взявшийся из ниоткуда анимаморф, ничего необычного. Кот, чей ленивый голос растягивал буквы, только подтверждал её мысль, охотно переворачиваясь на бок, — но ты не мертва-а. Хотя, признаться честно, если бы я был в твоих фантазиях, мне бы это о-очень льстило, колдунья. — Я не колдунья. Ведьма. Нова первый раз в своей жизни увидела, как коты закатывают глаза. Мурашки сами по себе прошлись по телу, заставив Ловчую выругаться ещё пару раз, но уже про себя. Она ещё имела силы на то, чтобы что-то подобное говорить? Видимо, во время своего незабываемого путешествия пару раз ей точно пришлось удариться головой об что-то. Иначе как понять, откуда у неё такая непонятно откуда взявшаяся храбрость? Трещины не спадали, всё ещё держа Нову в напряжении. — Ведьмы, колдуны… Одно и то же-е. Он перевернулся на спину, и девушка недоумённо качнула головой, не зная, что делать. Почесать его, что ли, что бы в себя пришёл? Отвернувшись от кота, она встала с кровати, подойдя к окну, слегка прихрамывая на ногу. Схватилась за прочную раму, царапая её недавно отросшими ногтями, и уставилась на улицу. Ей нужно было взять себя в руки, иначе долгое нахождение на эмоциональных способностях могло сулить ей беду. Напротив неё был трёхэтажный дом, — по всей видимости такой же, в котором была она сама. Привычные пастельные тона, неприметные улочки, архитектурные постройки, что медленно уступали место более новым, цивилизованным вещам. Обычная жизнь, дороги, дома… Все шло своим чередом. Но только не её мысли. Нова повернулась к Диверси, озадаченно приподнимая бровь. Её руки сложились на груди, стараясь скрыть трещины, а взгляд, до этого блуждавший по новому месту, стал цепким. Кот подошёл к краю кровати, навострив уши. Хвост его подрагивал на конце. Ведьма подошла к нему ближе, всё так же следя за ним. Её хмурый взгляд совершенно точно не пугал парня. Наоборот, он будто наслаждался тем, что видит. Она сжала руки в кулак, прикусывая щеку изнутри, чтобы взять себя в руки. Буквально тут же глаза вдруг резко закололо, заставляя её шикнуть. Способность пробралась к зрачкам, но тут же исчезла. — Чёрт, — она зажмурилась, шипя от боли, — линзы. Я забыла про них! Глаза жгло и сушило, нужно было немедленно предпринять меры. Веки высохли, а перед глазами мутнело, будто в одно мгновенье кто-то лишил её зрения. Ведьма развернулась к Диверси спиной, пытаясь достать зелёные линзы, из-за которых был сильный дискомфорт. Она ведь знает, какое у неё зрение, так почему позволяет себе так относиться к собственным глазам? Хотя, по сути, выбора как такового у неё совершенно не было. — Как ты спас меня? — после того, как пальцы вытащили мешающую линзу из глаз, Нова долго моргала, чувствуя, как слёзы начинали скатываться по щекам. Раздражённо смахнув их, Ловчая поняла, что с ними прошлось бы попрощаться, потому что футляр, судя по всему, выпал ещё тогда, на крыше. — Чё-ё-рт… — Ты так любишь это слово? Испуганно вскрикнув, Нова ещё раз грязно выругалась, когда голос парня оказался за спиной, буквально в шаге от неё. Она резко развернулась, — не забывая потирать глаза, которые не прекращали болеть, — и едва не влетела в его широкую грудь. Подняв голову вверх, ведьма столкнулась взглядом с анимаморфом, который поочерёдно осматривал каждый её глаз. Его лицо впервые обрело какое-то…беспокойство? Он будто ощутил то, что испытывала она. Диверси протянул ей флакон с каким-то раствором, который всё это время держал в руке. — Спасибо, — их руки на мгновенье встретились, и, Нова готова была поклясться, хвост парня резко опустился вниз, прекращая двигаться, а потом снова продолжил, как будто ничего не было. Она посчитала это признаком нетактильности и поспешила отойти назад. — Ты не ответил. — Ты тоже. — Издеваешься надо мной? — раздражение сменилось усталостью: ей не хотелось вести себя как ребенок, но он будто нарочно не оставлял ей выбора. Она посмотрела в сторону, будто это могло уберечь её от непонятного, слишком пристального взгляда. Вместо этого Нова сосредоточилась на жидкости в стеклянной банке. На этикетке флакона было написано много лишних слов, но одну парочку ведьма точно разобрала, потому что её раствор для глаз был примерно с таким же составом. Знакомый травник частенько делал ей такое, пока вдруг не уехал в другой город. Она открыла баночку, поднимая над глазом: пара капель упали в уголок, впитываясь внутрь. Моргнув пару раз, ведьма проделала ту же схему со вторым. Прикрыв веки, она аккуратно потёрла их пальцами, чтобы распределить раствор по всему белку. Когда ощутила, что жжение стало меньше, открыла их, быстро моргая. Тяжёлый вдох прошёлся по комнате. — Ответишь или нет? Диверси хмыкнул, забирая свой раствор. Неспешно развернулся, медленно подходя к столу, на котором, помимо лекарств, стояли папки с какими-то бумагами. Он так же неспешно поставил флакон, педантично подвинув его в нужный ряд под правильным углом. Его глаза намеренно игнорировали присутствие Ловчей. «Он что, играет со мной? — Нова не на шутку заводилась. Ей хотелось поскорее найти ответы на всё, что её волновало. Незачем было вести себя так, как делал он.— Мы тут кошки-мышки затеяли?» Скривившись, ведьма подняла руку, воссоздав небольшой поток ветра, который резко подвинул пару флаконов, сталкивая их друг с другом. Диверси зажал руками уши, возмущенно мяукнув, когда бутыльки звонко затрещали друг об друга. Нова тоже слегка сощурилась от звука, но прекращать не стала. Мысленно усмехнулась: ему не стоило думать, что она будет терпеть каждую его провокацию до последнего. Пусть даже если он и захочет что-то с ней сделать — живой она не дастся. Парень недовольно развернулся, глядя на неё с презрением. Он растирал свои уши, — кошачьи и обычные, — и молча сверлил её мстительным взглядом. Гордо вскинув подбородок, ведьма надменно ухмыльнулась. — Будешь игнорировать — воссоздам такой писк, что ты любезно станешь молить о пощаде. Пробубнив под нос что-то на подобии «изверг», Диверси вяло отмахнулся от ведьмы, плюхаясь на диван. Он похлопал рядом с собой, приглашая девушку присоединиться. Его лицо тут же стало приветливым, едва ли не флиртующим, отчего Нова не без страха села рядом с ним, отодвигаясь чуть дальше, чем там, где он прикасался. В её глазах всё ещё стояло недоверие к парню. Что тут вообще происходит? Почему буквально пару минут назад она готова была горы свернуть, а теперь почувствовала какую-то непонятную усталость? Она не привыкла общаться с людьми, с магами, ведьмами или…котами? Да. Она хотела быть одна. Сидеть дома, пить чай и залипать в какую-нибудь книгу. Без всех, потому что каждый, кто был рядом, вызывал в ней дискомфорт. Потому что, когда она видела кого-то, кто относился к ней нормально, то начинала привязываться, делая это настолько неосознанно, что даже сил думать об этом не хотелось. — В общем, давай сначала нормально познакомимся, — он улыбнулся, обнажая белоснежные клыки. Его разноцветные глаза доброжелательно и, одновременно с этим, насмешливо смотрели на девушку. — Я Оникс. Фамильяр, ручной кот, анимаморф и так далее, называй как угодно. — Оникс, — она попробовала его имя на своём языке. Так тихо, что он едва расслышал. Догадка подтвердилась, — понятно… Я Нова. Ведьма. Ну, ты и сам понял. Парень, которого Нова буквально минуту назад звала Диверси, кивнул, и его уши дрогнули, слегка опаздывая за хозяином. Он не отводил с неё взгляд, затем, заметив, что девушка наблюдает, посмотрел в окно, где светило солнце, стремящееся уйти за горизонт. Нова обратила внимание на то, как потускнело его лицо, будто фамильяр за секунду мысленно оказался в другом месте. В своём воспоминании. Оникс хмыкнул. Оранжевые и красные переливы выглядывали из окна, прощаясь с хозяином дома. Они кричали: «Не скучай, завтра увидимся!», и он ждал. Ждал, как и десять лет назад, сидя на крыльце маленькой квартиры. Дожидаясь, когда придёт хозяйка. Не заметив, как задумался, он прикрыл глаза, слегка хмурясь от нелёгких воспоминаний. — Оникс? Проведя рукой по лицу, фамильяр вернул себе бодрую улыбку. Глаза Новы, словно переливающиеся лучи того самого уходящего заката, смотрели прямо в него. В самую душу, заставляя слегка отвести взгляд. — Да… — он задумался лишь на секунду, возвращаясь в реальность. — Рассказать. Я помню, — прокашлялся, трезво посмотрев на девушку. — Думаю, ты и сама понимаешь, что я оказался на крыше не просто так. Меня послали следить и оберегать тебя до встречи с… А, в общем, сама поймёшь. Чуть позже. — Кому я нужна? Он пожал плечами, мол, не имею ни малейшего понятия, а потом, как ни в чем не бывало, спокойно продолжил. — Мне лишь было велено тебя защищать. Сейчас тебе надо лечь спать, и, скажем так, завтра тебя ждут кое-какие дела. — Эй, — Нова возмущенно вскрикнула, — о чем речь? Кто меня ждёт? Что происходит? Оникс снова пожал плечами. Нове хотелось стукнуть его по широким плечам, чтобы показать, что она, между прочим, тоже спокойно может пустить в ход свои коготки… Но, махнув головой, ведьма лишь резко встала, начав ходить из угла в угол. Сжимая и разжимая пальцы, она снова пыталась успокоиться, чтобы обуздать свои эмоции. Услышав частые хлопки, она обернулась на Оникса, останавливаясь на месте. Его зрачки расширились, словно он смотрел на добычу, а хвост заметался из стороны в сторону, ударяясь о диван. Она испуганно замерла, пока фамильяр, смущённо прикрыв лицо, вставал, уходя в другую комнату. По дороге он бросил угрюмое: — Кошачьи повадки… Озадаченная каждой проведенной в этой квартире секундой, она посмотрела на свои руки. Как только они начали покрываться золотыми трещинами, девушка нервно встряхнула их, приводя себя в чувство. Ведьме ничего не оставалось, кроме как забраться на кровать, в которой она проснулась буквально полчаса назад. Накрывшись с головой в одеяло, она испустила протяжный выдох. Тело заметно начало трясти, и, свернувшись калачиком, Ловчая зажмурила глаза, кусая губы. А ведь сегодня она могла умереть. Так и не дожить до вечера, не дожить до старости. Не увидеть свою будущую жизнь, своих друзей, врагов, если бы они появились… Она могла превратиться в кучу схлопнувшихся потрохов, которые никогда не оттерлись бы от асфальта, и в конечном итоге её внутренности сожрали бы… Чёрт. Вслед за образом пришли слова: пусть память отчистит её воображение, ибо, засыпая, она будет представлять только то, что представляла минуту назад… Дрожь по телу постепенно нарастала. Она прикусила губу: привычка говорить молитвами досталась от поганого отца. Тело уже страшно трясло. Хотелось остаться под одеялом вот так, навечно, и никуда не выходить. Не видеть никаких фамильяров, Шенов, никого… В своей зоне комфорта. Оникс был прав: «чёрт» теперь будет её любимым словом. Потому что, выражаясь она крепче, даже самый стойкий человек перекрестился бы на месте. Нервно улыбнувшись, Нова сильнее сжалась в свой собственный кокон. «Перекрестились бы… — она испугалась, почувствовав, как дёрнулся глаз. — Почему люди считают ведьм изгоями, но при этом верят в Бога и почитают ему? Он ведь тоже…не такой, как они…» Подушка намокла. Она почувствовала это тогда, когда слезы уже закончились, а щеку начало холодить. Ну вот, столько лет не позволять себе реветь, чтобы вот так, в практически обычный вечер… Нервно перевернув подушку на другую сторону, она вылезла из-под одеяла, отмечая, что свет в комнате был погашен, а за окном был сумрак. Значит, Оникс заходил. Возможно, слышал, как она плачет. От этого хотелось громко рассмеяться. Лучше бы показался, чем вот так вот наблюдал издалека. — Чёрт… Она присела, не выпутываясь из одеяла. Натянула его даже на голову, вдруг почувствовав себя слишком обнажённой. Такой уязвимой. Папа всегда говорил, что плачут только слабые. Она ведь не слабая, да? Конечно не слабая, иначе сдохла бы ещё в самом начале своего пути. — Не любишь показывать слёз? Вздрогнув от неожиданности, Нова испуганно оглянулась. В темноте, за столом, где стояли флаконы и ампулы, сидел Оникс, облокотившийся на спинку стула. Его глаза ярко светились, и ведьма подумала про то, как он может так бесшумно появляться в разных местах? Не дав ответа, Нова отвернулась от парня, чувствуя, как собственные зубы стискиваются друг с другом, потому что опять хотелось разрыдаться. Нервы окончательно сдавали, и это утомляло. А вот стена была на удивление приветливой. На неё смотреть хотелось сильнее, чем на фамильяра, что ведьма и делала. Не поворачиваясь, она хлопнула по месту рядом с собой, — совсем как Оникс недавно. Решив не дожидаться парня, упала на кровать, глядя в потолок. Зачем она сейчас сделала это? Ради чего, спрашивается, она позвала его к себе, будто они знакомы не одну ночь, а всю её чёртову сознательную жизнь? Может…потому что раньше так делала мама? Тряхнув головой, Нова зажмурилась: нельзя. Они никогда не были к ней добры. То, что мать делала так, когда Нова была маленькой, являлось лишь попыткой быстрее заткнуть надоедливую дочь. И всё. Когда Нова уже успела подумать, что Оникс не придёт, что-то маленькое и мягкое прыгнуло на кровать, утыкаясь мокрым носом в её ладонь. Она удивлённо подняла голову, глядя на кота, который мирно сопел рядом с ней. Он уже прикрыл глаза, делая вид, что спит. Возможно, чтобы не смущать её ещё больше? Его хвост лишь немного качался из стороны в сторону, чему Нова неожиданно умилилась, но ту же одёрнула себя. Тяжёлая голова опустилась на подушку. Они молча лежали рядом друг с другом, не задавая вопросов. Нова думала о том, что она в большой опасности, находясь рядом с Ониксом, ведь неизвестность, исходящая от него, пугала. Но ни сил, ни желания не было, чтобы хотя бы как-то заставить свой мозг работать. Хотелось просто стереть этот день из головы так, словно его никогда и не было. Сон быстро одолел её. Завтра будет новый день, новые испытания, которые она должна преодолеть. Чего бы ей это не стоило.