Осколки, что искрятся на солнце

             Сугуру машинально поправил пуговицу на манжете, проверяя крепость ниток. Месяц назад, когда его девушка впервые оставалась на ночлег, он дал ей эту рубашку, предварительно оторвав застёжки с рукавов – чтобы те случайно не натёрли нежную кожу во время сна. Потом он попросил Сёко всё починить, и теперь данный предмет одежды стал одним из его любимых. Гето облачался в него всякий раз, когда менял школьную форму на более официальный наряд.       – Ваш чай, – материализовался наяву голос, который так часто звучал в голове Сугуру тихим шёпотом или забавным смехом. Он был подчёркнуто-вежливым, поскольку за соседним столиком в кафе сидела какая-то пожилая женщина, но всё равно сочился нежностью. – Желаете чего-нибудь ещё?       Гето обернулся назад, подметил, что гостья заведения отодвинула блюдце на край стола и принялась складывать очки и газету в сумку. Видимо, собирается уходить. Он взглянул на официантку снизу вверх, медленно обласкал глазами фигуру в простой чёрной водолазке и юбке. Сугуру знает, как она выглядит обнажённой, и это доставляет ему крайнюю степень удовольствия. Сложно оторваться от очертаний груди, мягких плавных изгибов талии, округлости широких бёдер. Парень часто представлял, как помогает надевать ей корсет, шнурует бюск, а после оглаживает поясницу, бока, приобнимает за пояс. Приятнее таких фантазий, наверное, только те, в которых он всё это великолепие снимает. Сугуру хотел купить ей кучу изящных струящихся платьев, строгих дорогих костюмов, пикантного нижнего белья, чтобы самому облачать её в вещи, как самую красивую в мире куклу, а потом жадно сдирать или, наоборот, неспешно стаскивать – в зависимости от настроения. Возлюбленная Гето, с которой у них недавно завязались отношения, пока что держала оборону, но была слишком хороша, чтобы не думать раз за разом о ней в таком контексте. Он ни в чём не виноват, и стыд испытывать не собирается.       – Господин? – вновь зовёт его. Улыбка на милом личике расцветает шире – она наверняка считала всё, о чем сейчас размышлял Сугуру.       Пожилая леди захлопнула за собой дверь, попрощавшись типичным тоном любой доброй бабули. Гето предвкушающе выдохнул, кладя руки на выступающие бедренные косточки, как раз поверх каймы фартука. Потянул девушку немного на себя, приглашая подойти ближе. Она послушно шагнула к нему, аккуратно распутала пучок волос, освободила от резинки, зарылась в них пальцами. Юноша прижался щекой к животу, втянул запах, опаляя кожу горячим дыханием прямо через ткань. Утро было достаточно солнечным, тихим. Свет заливал стеклянный столик, скакал бликами по поверхности чёрных серёжек в крупных мочках, падал на короткие девичьи ноготки без лака, делая их на вид почти прозрачными. Пар завитками кружился над чашкой чая, добавляя ещё одну капельку умиротворения в эту чудесную атмосферу. Сугуру было немного жаль разрушать её, но внутри уже давно покусывало органы нетерпение. Он был на миссии целых два дня. Он очень соскучился.       Гето переплёл свои пальцы с тонкими женскими, притянул их к губам, прошёлся сухими тёплыми поцелуями. Она продолжала успокаивающе поглаживать его по голове, но такой трюк с ним, конечно, не пройдёт. Гето Сугуру всё равно добьётся своего – одних только ласковых жестов для того, чтобы убаюкать внутреннее чудище, чрезвычайно мало. Ему нужна хорошая физическая нагрузка, свежий сладкий вкус на языке, и тогда, скорее всего, оно согласится подремать. Мужская ладонь крепче стиснула талию, надавила, настойчиво приглашая устроиться на его коленях. Ноги в простых капроновых колготках чулках чуть запнулись друг о друга, но всё равно расположились поперёк его бёдер. Он всё так же смотрел на неё снизу вверх, но теперь нисколько не скрывая своих намерений. Мягкие ручки легли на шею Сугуру, слегка помассировали мышцы, скользнули на плечи. Всё пытается утихомирить его, хоть у самой глаза из-под полуприкрытых век томно блестят. Такая наивная…       – Мне ужасно тебя не хватало, моя госпожа, – даже тише, чем обычно, заговорил Гето. Округлая грудь под его подбородком начала вздыматься чаще, и это сложно было не заметить.       – Сугуру, я тоже очень скучала, – она поёрзала, усаживаясь поудобнее, и прижалась губами к губам в мимолётном поцелуе. – Но сейчас нам лучше прекратить, Джеро скоро придёт…       Гето сморщил нос. Он неплохо относился к этому парню, но его было как-то многовато. Девушка часто упоминала его как человека, который прикрывает её субботние ночёвки у Сугуру перед дядями и вообще всегда готов прийти на помощь, но Гето всё равно был насторожен. С Джеро они пересекались пару-тройку раз, когда Сугуру заходил в кафе за возлюбленной перед их тренировками, и взгляд, которым его одаривал парень, был не особенно дружелюбным. Переживает за подругу, как названный старший брат, или здесь кроется нечто иное? Сугуру ударило в голову странное желание поставить его на место, хоть он вроде и не лез в их недавно образовавшийся союз. Может быть, дело в том, что этот «Ро» знает девушку, которая теперь принадлежит Сугуру гораздо лучше, чем он сам? Ему-то наверняка известно о корне проблем внутри семьи, что там вообще происходит, а Гето по крупинкам, по обрывкам случайных разговоров собирает эти данные, складывает, суммирует, но не никак не может получить хоть мало-мальски объёмную картину. Маг готов драться за то, чтобы обеспечить своей второй половинке самую лучшую и спокойную жизнь, но сделать это, не владея никакой информации, не представляется возможным. Поэтому Гето, наверное, имеет право немножко поревновать. Это абсолютно нормально.       – Я поставил завесу, – шепчет юноша, припадая губами к сладко пахнущей шее. – Сюда нельзя зайти. Можно только выйти.       Он уловил, как тело в его руках расслабилось почти полностью. Затылок запрокинулся, открывая больше доступа требовательному рту, сверкающие напротив глаза окончательно затянуло поволокой. Сугуру рассмеялся в область за ушком, вызывая россыпь мурашек по коже, мазнул языком выше и прикусил мочку уха.       – Так что не переживай, госпожа. Прости, что я такой упёртый, но мне жизненно необходимо доставить тебе удовольствие…       – Сугуру, ты не упёртый, – выдавливает, непроизвольно выгибаясь навстречу его рукам. – Ты сумасшедший…       Какая-то доля правды была в её словах. Один раз попробовав близость с ней, он получил новую потребность. Это было беспощаднее подкрадывающегося во время напряженного дежурства сна и острее азарта убийства; это словно стало заменой кислороду, а Сугуру будто превратился в атлета, никогда не сходящего с дистанции и нуждающемся в бесконечных глубоких вдохах. Мысли о ней оказались куда более навязчивыми, чем те, что закрадывались в его голову после бесполезных тяжелых заданий. Он хотел оберегать её, смешить, баловать, заботится о ней; он просто её хотел. Сугуру был счастлив, что его неизвестно откуда взявшаяся привязанность оказалась взаимной.       – Ну и кто же в этом виноват, госпожа? – усмехается, потираясь носом о щёку. – До встречи с тобой был полностью в здравом уме и твёрдой памяти…       Ладони Гето ложатся на колени, оглаживают их сквозь тонкую ткань чулок. По-хозяйски ползут вверх, не слишком быстро, давая возможность принять окончательное решение. Он, конечно, прекратит, если она попросит твёрдо, если действительно посчитает нужным пока не продолжать. Но таких случаев не было ещё ни разу. Сугуру тоже ей нравится, и нравится сильно. С момента их первого поцелуя она никогда этого не скрывала.       Пальцы скользнули по резинке капрона и направились выше. Девушка замерла, шумно втянула воздух, но покорно развела ножки. Сугуру восторженно хмыкнул, побежал одной рукой к поясу, крепко обвил его. Совсем скоро она будет нетерпеливо ёрзать, и ей понадобится его поддержка. Гето не отказался бы поиграть и с красивой грудью, но залезть разом под облегающий бадлон и бюстгальтер будет проблематично. Наверное, каркас с косточками в этом случае слишком болезненно врежется в рёбра, а Сугуру совершенно точно не собирался доставлять и малейший дискомфорт.       Трусики прилипли к уже влажной промежности. Гето положил ладонь поверх, потёр горячую кожу, ловя всеми органами чувств признаки первого удовольствия – сдавленные всхлипы, ещё сильнее участившееся дыхание, покрасневшие скулы. Он неплохо изучил её за то короткое время, что они провели вместе, и знал, что сейчас, когда он утонет кончиками фаланг меж половых губ, она будет очень мокрой. Сугуру, само собой, оказался прав. Стоило ему отодвинуть ткань в сторону, как жар буквально опалил его пальцы. Девушка немного откинулась назад, опёрлась локтями о стол – из-за этого грудь стала выглядеть ещё более соблазнительно – подёргалась туда-сюда, чтобы юбка собралась складками почти возле таза и не мешала движениям парня. Она зашипела, стоило Гето едва-едва прикоснуться к спинке клитора и подразнить его. Такая открытая, такая жадная до его прикосновений…       – Невероятная…       Сугуру не стал терпеть и сразу же принялся выводить идеально выверенные круги, спирали и зигзаги по дрожащему холмику. Ему не терпелось сорвать с дивных губ поскуливающие трепетные стоны, такие сладкие, что можно спокойно добавлять их в чай вместо сахара. Гето с наслаждением попробовал бы её сейчас языком. Она сразу, с первого кусочка стала его любимейшим лакомством, и этот десерт он был готов есть постоянно. Этот вкус не поддавался никакому описанию, он бил в голову, как хорошее шампанское, а самое главное – полностью устранял этот перманентный привкус рвоты. Сложно было поверить своей удаче, сложно было осознать всё происходящее. Сугуру каждый раз задавался вопросом – а не спит ли он? Она была его наградой за все те дни полнейшей тоски, апатии, состояния, пограничного с началом тяжелой депрессии. Он никогда не испытывал чего-то и близкого похожего на весь одолевающий теперь спектр ощущений и, хоть Гето прожил совсем недолгую жизнь, знал, что больше никогда с таким не столкнётся. А значит, нельзя отпускать её от себя. Никак нельзя.       Женские бёдра уже начинали трястись в экстазе, влагалище пыталось сильнее сжать тот единственный палец, что Сугуру ввёл в него с целью простимулировать точку скопления нервных окончаний. Руки двигались быстро, но размеренно, в идеальном темпе, позволяя совсем чуть-чуть оттянуть волну оргазма, чтобы сделать его насыщенней. Гето поедал глазами лицо напротив, выпивал досуха будоражащие стенания, непрерывно издаваемые высоким голосом, запоминал пошлые влажные звуки, наслаждался полным отсутствием разума в остекленевших широких зрачках. Пах Сугуру разрывался от напряжения, и он периодически дёргал бёдрами, вжимаясь возбуждением в чертовски привлекательные ягодицы. Девушка дошла до финала быстро; миг – и её выкрутило в объятиях Гето, затрясло как в лихорадке. Парень стонал ей в тон только от вида этой великолепной картины. Если бы только можно было прожить весь свой век, болтая с ней и вколачиваясь в это великолепное тело, он бы не думая выбрал бы именно такой исход своего существования.       – Как же ты красива, госпожа… Спасибо, что позволяешь мне делать всё это с тобой.       Она, конечно же, не ответила. Пыталась собрать мысли в кучу после того блаженства, что разбило её на сотни тысяч мелких частиц. Сугуру убедился, что его возлюбленная не собирается падать в обморок и бережно приподнял её, укладывая на стол.       – Ты позволишь, моя госпожа? – спросил он, убирая со скатерти вазочку с салфетками и кружку с остывшим чаем. – Хочу войти в тебя прямо сейчас.       – Сугуру…       Она мотнула головой, пьяно рассмеялась, упёрлась стопой в туфельке о край столешницы. Приподняла бёдра, сама стянула насквозь промокшее бельё. Блестящие от соков половые губы, распухший клитор выглядели как удар под дых. Гето щёлкнул пряжкой ремня на брюках, расстегнул молнию, но остановился на этом. Картина была слишком манящей. В углах челюсти закололо – в рот интенсивно побежала слюна.       Сугуру развернул стул, расположил на нём согнутое колено поудобнее, склонился над распластанным телом. Он очень надеется, что никто из посетителей не пытается сейчас вломиться сюда. Ему-то всё равно, но не хотелось, чтобы она нервничала. А себе Сугуру ну никак не может отказать.       Парень потянул её на себя, устроил бёдра на краю стола. Осознание мелькнуло в её глазах, но слишком поздно – Гето уже припал ртом к промежности, сразу же втянул внутрь чувствительный комочек, срывая несдержанный крик, принялся облизывать всё, до чего мог дотянуться. Пальцы беспощадно оказались внутри, потирали донельзя скользкие стеночки, нежно давили, настойчиво ласкали. Сугуру был очень громким, и даже надрывные женские стенания не могли заглушить его мычания и причмокивания.       – Сугуру, слишком!       Гето мог бы поверить этим словам, если бы она не пыталась прижаться к его голодному языку так сильно. Он замечает, как кольцо мышц судорожно сжимает его пальцы и поднимает голову, силясь прочитать по лицу, что она думает обо всём этом.       – Прости, госпожа, я больше так не буду… Один раз, клянусь. Один раз и всё.       Ладонь ложится на дрожащий клитор; ножки трясутся, как бешеные. Сугуру дергает рукой из стороны в сторону с самой частой амплитудой, на которую только способен – скорость такая, что очертания конечности кажутся размытыми. Девушка кричит, зовёт его по имени, закатывает слезящиеся глаза. Она не может улежать на месте и постоянно норовит подскочить и опуститься вновь. Если бы Гето смог бы оторваться от неё хоть на секундочку, то наверняка поразмыслил бы над тем, может ли завеса скрыть настолько громкие звуки. Но ему не до этого – тёплая жидкость брызжет на пальцы, скатерть и даже попадает на штанину. Сугуру испытывает крайнюю степень восторга. Только что он открыл для себя новый наркотик.       – Ого, – ошеломлённо выдыхает он, рассматривая кисть на свету. – Боже, ну и устроила же ты здесь беспорядок, госпожа.       – Су… Сугуру…       Голос слишком тихий, слабый. Гето тут же окутывает испуг. Он сделал ей больно?       – Милая?       Она улыбается, не спеша открывать дрожащие веки, устало, но довольно выдыхает. Сугуру расслабляется, вытирает свои щёки тыльной стороной запястья, потому что они слишком мокрые. Как, впрочем, и его руки. Он быстро мнёт ими скатерть, позволяя лишней влаге впитаться в грубоватую ткань, опять подтягивает утомлённое тело к себе. Гето немного опасается оглядываться по сторонам – он помнит, где они находятся и что делают, но осознавать это в данный момент не хочется. Заниматься сексом прямо в кафе рискованно, даже не смотря на завесу, и, наверное, неправильно. Но как заставить себя ждать? Она такая нужная, такая роскошная, что можно сбрендить, если не потакать своим желаниям обладать ею.       – Я собираюсь войти в тебя. Ты ведь не возражаешь?       – Ох… Конечно нет, Сугуру…       – Мне хотелось бы услышать твои просьбы, госпожа, – извещает парень, приспуская бельё и брюки. Головка, налитая кровью, выглядит пурпурной и разрывается от напряжения, и Гето сразу же принимается водить ею между половых губ.       – Пожалуйста…       Приходится собрать всё самообладание в кулак, чтобы не толкнуться в сочащуюся смазкой дырочку. Он уже представляет, как стенки плотно обхватят его, как подарят своё невыносимое тепло, и неконтролируемо постанывает. Но Гето нужно немного больше. Когда он говорит о просьбах, он имеет ввиду самую искреннюю мольбу.       – Неужели тебе совсем не хочется, госпожа?       – Пожалуйста, Сугуру, мне очень хочется чтоб ты взял меня прямо здесь, – выпаливает на одном дыхании, болтая затылком по столу туда-сюда.       Её лицо очень румяное, и юноша в порыве щемящей нежности и преданного обожания наклоняется, тяжело облокачиваясь о столешницу, и покрывает его быстрыми невесомыми поцелуями. Она хнычет от того, что член теперь не упирается в ноющее чрево; Гето смеётся с этой реакции. Для него загадка, как он может одинаково сильно испытывать перед ней это благоговение и некоторую надменность от той власти, которая у него есть над ней. Видимо, это и значит быть влюблённым в кого-то.       – Ты же знаешь, я сделаю всё, что ты попросишь, госпожа, – бормочет, возвращаясь в более вертикальное положение.       Он заполняет её полностью сразу же; низ живота словно окатывает кипятком. Руки впиваются в мягкую кожу бёдер, раз за разом тянут их на себя, чтобы насадить плотнее. Её стоны всё так же красивы, но ощущаются немного по-другому – из-за несдержанных быстрых толчков она не успевает вдохнуть. Сугуру сложно стоять, сложно смотреть на тело, лежащее под ним. Она одета, и это одновременно хорошо и раздражающе. Если бы подпрыгивающая грудь не была скрыта водолазкой, Гето, скорее всего, уже бы не сдержался. Он хотел трахать её всё имеющееся у него время, а вынужден ездить на какие-то дурацкие миссии и ждать, когда она освободится от учёбы или работы. Мышцы пресса и ягодиц горели, пытаясь сдержать напор наслаждения и растянуть удовольствие ещё на чуть-чуть.       – Ты.. можешь кончить в меня, Су… Сугуру.       – Что?       Парню пришлось стиснуть зубы, чтобы вернуть самообладание. То, что она сказала, то, как она это сделала, словно пинком толкнуло его к финишной черте. Наверное, это какие-то игры разума, морок, потаённые желания.       – Я… я посчитала… ты правда можешь, Сугуру… Мне бы, ох, мне бы очень этого хотелось. Очень, очень, очень, очень…       В пояс словно врезаются тысячи стрел; они разрубают веревки, на которых балансирует Сугуру. Он падает, разбивается, пытается что-либо понять и не может. Он не слышит своих стонов, только её, которые складываются в какие-то просьбы. Сугуру продолжает толкаться, но недолго – судорога от паха распространяется на всё тело, и он больше не может шевелиться, может только пульсирующе изливаться где-то глубоко внутри. Зачем каждый раз она подкидывает ему эти испытания? То, что он ощущает, не поддается никакому описанию. Это невероятно, а Гето такой зависимый, подсаживается с одного укола.       Он выходит из неё, бессильно падает на стул. Стрелки часов вот-вот вновь начнут свой бег, но пока что юноша может поглазеть на девушку, уставшую, растрёпанную, подать ей руку, помогая встать. Она откидывает назад волосы, поправляет юбку, подтягивает чулки. Сгусток спермы падает на пол, и Сугуру заторможено провожает его взглядом. Живот скручивают отголоски экстаза. Голова ощущается тяжелой, а вот туловище, напротив, стало ватным. Тихий женский смех вытаскивает из оцепенения.       – Никогда не видела у тебя таких круглых глаз, Сугуру, – дразнит она, присаживаясь на его колени, потягиваясь. Парень по привычке придерживает её за талию. – Знаешь, когда мы только познакомились, я думала, что ты слишком туго хвост затягиваешь, поэтому у тебя такой прищур…       Гето отстранённо хмыкает, кладёт ладонь на низ живота, поверх пояса короткого фартучка. Ему сложно осознать, что она позволила ему с собой это сделать, что она вообще позволяет ему всё, что он захочет. Он с глухим стуком бодает лбом её плечо, стискивает в объятиях как можно крепче.       –… Или пытаешься уравновесить широту своих штанов. Хотя теперь я поняла, – хитро, по-хулигански улыбается. – Что они настолько огромные по другой причине.       – Прости, госпожа. Я рассчитывал сорвать хет-трик, – говорит, намекая на количество оргазмов. – Но ты слишком красива, чтобы я смог терпеть так долго.       – Если бы ты сорвал хет-трик, я бы сорвала голос, – отвечает немного невнятно, поскольку упирается в темечко парня своей щекой. – А мне ещё работать.       – Точно… Дай-ка я поцелую тебя напоследок и будем здесь всё убирать.       – Чего говоришь? – пытается пошутить, подставляя шею под аккуратную теперь ласку губ. – Будешь здесь всё убирать, пока я буду отдыхать?       – Ты, похоже, оглохла от своих же криков, госпожа…       Им понадобилось ещё немного времени, чтобы, наконец, оторваться друг от друга. Когда помещение было убрано, скатерть заменена, а внешний вид приведён в порядок, Гето уселся за стол, пододвигая к себе блюдечко с давно остывшей чашкой чая. Пятно на брюках ещё не высохло, и молодой человек, закинув ногу на ногу, любовно оглаживал его пальцами, как самый настоящий извращенец. Девушка шуршала пакетами где-то в подсобке – скоро начнётся обеденный перерыв у офисных сотрудников, а значит, нужно подготовится. Её друг ворвался внутрь кафе почти сразу же, стоило Гето снять завесу.       – Эй, – он громко окликнул коллегу по имени. – У тебя всё нормально? Я минут десять почему-то зайти не мог.       Сугуру хмыкнул. Ну ещё бы. С его защитной магией даже шаман бы не справился, что тут говорить о каком-то жалком представителе людской расы. Чудище под рёбрами Гето задремало, но как-то напакостить – совсем чуть-чуть! – всё равно хотелось. Это сделало бы его настроение ещё более приподнятым.       – Милая, – позвал Сугуру. – Сделай мне новый чай, пожалуйста. О, Джеро! Добрый день. Давно не виделись. Как поживаете?       Официант вернул Гето крепкое рукопожатие, зло сверля его довольное лицо глазами. Сугуру даже привстал, выказывая своё расположение, но от гневных молний его это не спасло.       – Добрый, господин… Гего? Извините, у меня ужасная память на имена. Но дела мои неплохи. Как сами?       – Сугуру, – высунулась из дверного проёма, ведущего к кладовой, уже причесанная голова. – Твой любимый чай закончился, я в магазин сбегаю, подождёшь?       – Конечно, ми-ла-я, – широко, мягко улыбнулся ей юноша. – Вкуснее тебя его всё равно никто не заваривает.       Девушка тоже подняла уголки губ; глаза её сияли от похвалы. Она заметила Джеро только сейчас, хотя он звал её минутой ранее. А вот на голос надоедливого посетителя сразу откликнулась…       – Привет, Ро! Хорошо, что ты пришёл! Я на секундочку отлучусь, ладно?       – Конечно… – с нотками горькой растерянности протянул он. Даже не поинтересовалась, как прошла его контрольная сегодня. Так спешит угодить этому идиоту с дурацкой гулькой на макушке.       – Я отлично, – вернул разговор в прежнее русло Сугуру. – Знаешь, хотел сказать… Спасибо, что присматриваешь за ней, – повёл подбородком туда, где только что хлопнула дверь чёрного входа. – Пока меня нет.       Ноздри Джеро раздулись. Это он-то присматривает? Он оберегает её всю свою жизнь, в частности, от таких, как этот Гего Сугуру. Какое право он имеет говорить такие мерзкие собственнические вещи по отношению к той, на ком Джеро собирается жениться?       – Не стоит. Мне совсем не сложно, к тому же, это мне доверил её отец.       Молодой человек приврал. Он виделся с папой подруги несколько раз за всё время их соседства, но безумно хотелось стереть это самодовольное выражение с лица напротив.       Гето прищурился. Рука вальяжно потянулась к салфетке, выудила бумажный треугольник, промокнула ткань брюк. Джеро проследил за этим жестом, как и рассчитывал Сугуру.       – Чай пролил, представляешь, – прокомментировал он. Очевидная ложь – и слепой увидит, что кружка наполнена коричневой жидкостью до краёв.       – Ты… – Джеро заиграл желваками, стиснул кулаки. Светло-карие радужки заполнялись осознанием вперемешку с болью. – Ты что…       – Что?       – Ты её…       – Трахаю ли я её? – Гето переплёл пальцы в замок, сложил брови домиком. Голова склонилась набок, и прядь чёлки качнулась, красиво отражая блеск солнца. – О да. Ещё как трахаю…       Джеро схватил Сугуру за грудки, потянул вверх. Как благородно! Ударь он его сейчас, Гето, наверное, опрокинулся бы со стула –парень выглядел достаточно крепким. Ну, не будь Гето магом, конечно же. Он легко сбросил трогающие его руки взмахом кисти, лениво отвернулся, пропуская вдоль скулы первый удар. Перекрутился на пятках, будто в танце, уклоняясь от второго.       – Хотя, правильнее будет сказать, она меня, – мечтательно припомнил Сугуру. – Только увидит, тут же начинает ластиться, будто кошка…       Джеро попытался сделать подсечку, но шаман играючи очутился у него за спиной. Локоть приобнял горло – так, чтобы обездвижить, но не причинить явного вреда.       – Что это значит, дорогой друг моей девушки? На что ты рассчитываешь? Отвечай.       – Пошёл нахрен, – парень пропустил запястье под стискивающее шею предплечье, перекрутил его и резко оттолкнул. Гето оценил – неплохой приёмчик, построенный не на силе, а, скорей, на изворотливости. – Только попробуй обидь её…       – За это боишься? – на кончиках пальцев синим холодным пламенем загорелась проклятая энергия, но тут же оказалась подавленной. – Не стóит. Я не собираюсь этого делать.       – А сейчас что происходит, а? Превратил её в девку на побегушках, куда-то тянешь каждый раз после работы! Если б она так не просила, господин Исао тут же узнал бы об этом! Я не могу ей отказать, – рот искривляется от горечи. – А ты… Сидишь зажимаешь какую-то блондинку, а потом бац! – и тебе ещё одна нужна. Как ты это объяснишь, а?       – Это не твоё дело, – холодно цедит Сугуру. – Я всё честно рассказал ей о «блондинке» и оборвал с ней связь. Если суть только в этом, то я тебя даже уважаю. Если нет… Не стой у меня на пути, человек.       Странное обращение натолкнуло Джеро на какие-то подозрения. Он уставился в потолок, зло выдохнул. Какой у него расклад? Та, в которую влюблён юноша, по всей видимости, без ума от этого Гего Сугуру. Он красив, более-менее умён, хорошо дерётся. Джеро тоже не глуп и вроде бы хорош собой, но сердцу-то не прикажешь. Но это не значит, что нужно сдаваться. Нужно лишь отступить. Пока что.       – Обещай, что не причинишь ей вреда, – гордо заявляет Джеро. – И я принесу свои извинения.       – Нужны они мне, – пренебрежительно морщится Сугуру. – Но я не собираюсь делать ей больно. Наоборот, я намерен огородить её от этого.       – Хорошо, – Джеро тянет ладонь, обозначая перемирие. – Я поверю тебе. Прости меня. Просто мы с детства вместе, и я переживаю…       Гето кивает. Хлопок крепких мужских рук разрезает относительную тишину маленького кафе.       – Ладно.       – Буду присматривать за ней, пока тебя не будет рядом, – намечает крошечную улыбку Джеро. Он старается выглядеть хоть сколько-нибудь дружелюбно. А потом парень устроит всё так, чтобы Сугуру исчез из жизни его будущей жены.       – Идёт, – маг накрывает сцепленные кисти второй ладонью. – Буду благодарен.       «Это навряд ли, идиот.»       ***       – Подожди здесь.       Джеро кивнул, кланяясь уходящим мужчинам почти в пол. Он сидел на татами уже около получаса, и и́кры ног уже начали затекать, но юноша был готов терпеть столько, сколько потребуется, чтобы показать своё расположение.       – Что думаешь по этому поводу? – спросил господин Исао, закрывая сёдзи. Рука нырнула в карман тренировочного кимоно и извлекла пачку сигарет.       – Хрен ему, а не моя дочь, – выплюнул младший брат. – Какой-то сопляк нашему клану пользы не принесёт.       Зажигалка работала плохо, но вскоре кончик сигареты затлел красным. Господин Исао опустился на скрещенные ноги. Ему предстояло многое обдумать.       Джеро, неплохой в общем-то соседский парнишка, внук подруги его матери, всегда вызывал только симпатию. Вежливый, трудолюбивый, с незаурядным умом. Но сегодня он пришёл просить руки его племянницы, и это заставляло рассмотреть юношу совсем под другим углом. Готов ли господин Исао увидеть в нём часть своей семьи?       – Он сказал, что готов взять нашу фамилию, стать членом клана, – размышлял глава вслух, стряхивая пепел. – Выполнять любые задания и служить на благо нашего рода. Это достойно восхищения. К тому же, по всей видимости, твою дочь он действительно любит.       – Он человек, – возразил собеседник. – Не маг.       – Возможно, это имеет свои преимущества.       Мужчина удивился. Таких речей от старшего он не ожидал услышать, но перебивать не посмел.       – Знаешь, мой сын изучал архивы в своём университете. Так вот, вероятность рождения мага в паре шамана и не-шамана такая же, а в некоторых случаях и выше, чем в семьях, где оба родителя – маги. В природе, к слову, есть похожий феномен. Например, когда популяция животных очень разрастается, начинают рождаться более слабые представители, и наоборот. Хотя по генетическим законам это странно, но это то, что обеспечивает выживание вида. Слышал же про то, что когда семейство крыс становится слишком большим, самцы проявляют склонность к гомосексуализму, а самки практически перестают плодить потомство?       – Ты… ты сравниваешь крыс и магов?       – Ты что, меня не слушаешь, ото-чан? – брови хмурятся, придавая сердитости и так не слишком доброму лицу. – Я веду к тому, что их союз не такая плохая идея. К тому же, моей дорогой племяннице неизбежно придётся развивать расширение территории.       Младший брат побледнел. Ему не нравился Джеро в качестве партии для его дитя, но, в общем и целом, он был довольно положительным парнем.       – А кровь шамана тебе проливать жалко, – подвёл он. – Опять хочешь провернуть любимый фокус?       – А почему нет? – господин Исао затушил папиросу и отбросил её щелчком. – Схема рабочая, проверенная. Без убийства близкого человека магу-менталисту трудно раскрыть такой потенциал. Он подчиняется…       –… Только победившему боль, – заканчивает мужчина. – Да. Я прекрасно это помню.       Это было чистой правдой. В конце концов, они оба овладели данной сложной техникой и знали, о чём говорили.       – К тому же, они друзья детства. Даже если она не полюбит его, как мужчину, потеря такого близкого человека – серьёзный шаг к могуществу.       – Так может сразу убьём его?       – Ого, какая кровожадность, – усмехнулся глава. – Нет, зачем? Подождём до момента, когда нам с тобой сложно будет вести дела. А до тех пор пусть зять зарабатывает деньги на нужды клана, он же сам сказал, что наращивает обороты какого-то своего бизнеса… Да и дерётся вроде неплохо. Можно будет мелкие миссии давать.       – Когда у нас большие были-то?       – Всё впереди, ото-чан. В любом случае, нам нужно расширять семейное древо, завязывать новые связи. Лишать жизни Джеро пока что никак нельзя.       – И… – волнующийся отец сглотнул. – И каков будет твой ответ?       – Играем свадьбу, – хлопнул в ладоши мужчина. – Только отошлём невесту на время подготовки. Скажем… пусть скатается в гости к кузену. Попросим якобы важные документы передать. А она и рада будет из дома сбежать, я уверен.       – Ладно, – младший брат потёр лицо, отрезвляя мысли. Впервые за долгое время совесть начала покусывать сердце. Он так многого лишил свою дочь, но это было ради её блага. Понимает ли она это? Сможет ли простить в очередной раз? Теплилась надежда, что да. Мир так жесток, а она так чувствительна… Добрая душа, и способности соответствующие. Он обязан сделать всё, чтобы её дела шли как можно лучше. Рано или поздно она это осознает и, конечно, будет благодарна.       Конечно, будет.       – Пойдём, – кивнул господин Исао в сторону дверей. – Обрадуем женишка.