Только хорошее

      Портал. Потом ещё один, снова и снова. Максимальная дистанция не так велика, но если перемещаться на это расстояние каждый раз, то можно довольно быстро добраться из точки А в точку В. Уж точно быстрее, чем пешком.       Рука на месте, просто очередной спектакль, разыгранный с помощью способности Николая. Гордился бы собой, если бы не был сосредоточен на другом. Всё-таки тратить столько сил на создание порталов — не шутки шутить. Фоном ещё и кровь в теле Фёдора зациклил, чтобы не вытекала из обширного ранения.       — Почему?..       — Меньше говори сейчас, Федь.       — Но…       — Ответ: потому что банально пересмотрел своё отношение к тебе. Ты не препятствие к свободе, ты и есть её часть для меня.       — Вот как…       По виску капля пота стекает — настолько напряжён. Фёдора точно лихорадит: дрожит, жмётся ближе и морщится. Николай и не собирается отпускать его, держит как невесту. Жаль только, что невеста его еле живая.       — Этот яд ещё, — злится он. Голос низкий, того и гляди зарычит.       — Хватит, я всё равно уже не жилец…       — Федь, я тоже устал, но потерпи немного, ладно?       Николай опускает взгляд и видит слёзы. Чуть не сбивается от удивления, но сдерживает эмоции и снова поднимает взгляд, чтобы успевать корректировать путь.       Лечить не умеет, только калечить. И всё равно пытается, хотя никаких инструментов на такую рану не хватит. Хоть дополнительную дозу противоядия намешал быстро — должна подействовать через семь минут. В уме отсчёт ведёт, пока возится над окровавленным телом.       — Нет-нет, не спим, Федь, не спим. Видишь ту лампочку? Не горит которая, вот на неё смотри, — просит он, кивая в нужную сторону. Сам скоро сознание потеряет, ей-богу.       Нашатырный спирт — проверенное средство, ватка с ним периодически оказывается под носом Фёдора. Тот дышит рефлекторно, снова морщится и тихо скулит в попытке что-то сказать. Николай его всего уже извертел на этом операционном столе; если бы не действие способности, то Фёдор бы точно от таких трюков помер.       — Это звиздец, — откровенно ругается Николай спустя продолжительное время. Среагировать вовремя он тогда не успел, оттого кишки приходится перебирать вручную и укладывать в брюшной полости заново. — Чувствуешь что-нибудь?       — Нет…       О, ну ещё бы он не чувствовал после всего, что ему вкололи.       — Вот и чудно.       Дальше Николай работает молча. Заканчивает наложением швов — кривые, будто зашивал пьяный доктор, но на деле просто рука дрожала нещадно. Не от страха, от усталости.       Теперь только покой, покой и ещё раз покой. Лишь бы не упокой.

***

      — Уродливо.       — Уж как умею. Зато жив.       — Справедливо.       Николай стоит позади Фёдора, оба в зеркало смотрят. У второго рубашка поднята, живот оголён. Шов уже зажил достаточно, чтобы можно было двигаться, но перенапрягаться всё равно не стоит.       — Проверь, чтобы в этот раз было без вмешательств извне.       — Сделаю в лучшем виде, не волнуйся.       — Мне зацепиться за «не волнуйся» или пошутить про лучший вид? — спрашивает Фёдор, указывая на шов.       — Можешь просто промолчать, и так понял, — с печальной усмешкой отвечает Николай, осторожно приобнимая за плечи. — Я уже подыскал нам тихое местечко. Забудем про всё, что было, и начнём новую жизнь.       — Много там людей?       — Нет, так что никто нас не узнает. Можешь даже не искать работу, сам что-нибудь придумаю.       — Я не собираюсь сидеть у тебя на шее.       — Да ладно тебе.       — Серьёзно.       — Так боишься довериться?       Фёдор молчит; смотрит обречённо, встретившись с ним взглядом в отражении зеркала. Николай замечает и начинает гладить по плечам, успокаивая.       — Независимость, да? Хорошо, будешь работать в онлайне. Физически никак не навредит.       — За меня решаешь?       — Твои решения ни к чему хорошему пока не приводили, — говорит Николай, но тут же осекается. — Я… не хотел быть грубым, прости.       — Но ты прав, — тихо отвечает Фёдор, опуская рубашку. — Пожалуй, мне пора отдыхать, а не выдумывать абсолютно провальные планы.       Фёдор вдруг разворачивается и обнимает его, а Николай стоит столбом и смотрит растерянно. Но затем обнимает крепче и гладит по тёмной макушке, пока Фёдор жмётся к его груди щекой и закрывает глаза.

***

      Перелёт проходит без происшествий. Москва встречает зимней свежестью и пасмурной погодой, хотя Фёдора заметно потряхивает даже после выхода из самолёта. Боится летать после того случая, бедный, Николаю пришлось всю дорогу подбадривать его. Теперь пересадка на поезд, а там и на захудалой маршрутке вплоть до нового места жительства.       — Свой?!       — Ну… да? А я не говорил? Ах, забыл, значит!       — Вот это ты забыл, конечно, — ошеломлённо шепчет Фёдор, робко проходя в дом. Он-то до этого момента думал, что они в квартиру заселятся.       — Да что ж ты такой боязливый? Смотри, тут безопасно!       Воскликнув, Николай начинает кружиться по дому и заглядывает в каждую комнату. Площадь не слишком большая, но на двоих хватит взахлёб.       Вещи раскладывают в тот же вечер, чай пьют в стенах уютной кухни. Фёдор ещё немного негодует, припоминая, что имя в поддельных документах ему не нравится, но вскоре смиряется. А спустя всего месяц оба считают дом родным, своим собственным. Так и есть.       И впереди их ждёт только хорошее.