Angel Dust

— Ви, солнышко, подай маме пяльца. — Конечно, мамочка. — Спасибо, дорогой, я люблю тебя, мой малыш! Это был последний раз, когда кто-то говорил Вегасу эти слова, имея ввиду именно любовь — нежную, безвозмездную, идущую из глубин самого сердца. Его отец всегда был самовлюбленным придурком, полностью ослепленным властью, жаждой мести и господства. Он бил тогда еще маленького семилетнего мальчика за любой проступок, будь то разбитая ваза из дорогого итальянского стекла или же просто нечаянно пролитый на новую скатерть сок. Со временем наказания становились жестче. Мама всегда защищала своих сыновей от отвратительного мужа. Она вышла замуж за Кана только потому, что «так надо», не особо веря в светлое будущее с человеком вроде него. Хорошо, что мозги у Вегаса именно в его мать, иначе он бы уже помер просто от их недостатка с другой стороны. Кан был кем угодно, но точно не умным (впрочем, как и Корн, который был просто куда более жестоким и наглым, чем его братишка Кан, но об этом в другой раз). Лет в 10 малыш Ви понял, что у него есть младший брат и что его нужно защищать. Макао не доставалось до его 5 лет, для всех он был просто милым пухленьким мальчиком, который только недавно потерял мать. Он не был наследником, поэтому внимание его «обучению» Кан уделял мало. Но вот этот самый милый и любимый Вегасом маленький мальчик уничтожил отцовский гобелен какого-то там века. Впервые младший Терапаньякул подставил себя под удар ради чьей-то жизни. Кан тогда затащил сына в подвал и сломал ему руку в трех местах, заставляя после каждого раза вставать на колени и просить прощения, пока отец мешал ему делать это методичными ударами трости о голову… Традиция прикрывать спину Макао сохранилась у Вегаса на долгие годы. Вообще надо сказать, что именно братья второй семьи были реально близки, в отличие от тех же Кхуна, Кинна и Кима. Они просто вынуждены были дарить друг другу тепло, которого даже в малых дозах не получали от тирана-отца. И если Вегас был стеной между реальностью и жизнью Макао, то сам Макао был мостиком в спокойствие и любовь для старшего брата. В 14 лет Вегаса заставили стать взрослым. На него буквально закинули обязанности по воспитанию младшего, мол «разбирайся с ним сам, он уже являет собой разочарование, но, если накосячит, череп проломлю» и принуждали каждый день торчать в подвале наблюдая за «папочкиной работой» по 3 часа. Ничего себе подростковый период у него был. Мало того, что откровенно тянет блевать и падать в обморок даже уже не от запаха трупов и крови, не от ужасающий стонов боли и криков срывающегося голоса, не от картинки растерзанного тела перед глазами, а от банальной усталости, так еще и надо притворяться хорошим сыном, учиться, учить Макао и разбираться с собственными кризисами ориентации, влюбленностями (а кто сказал, что не было? Первая любовь она такая…), скрывать от отца, что тебе вообще-то нравятся мальчики… Кристаллизацией этого бреда, происходящего в жизни Вегаса стали взаимоотношения с отцом. С одной стороны, о, как же он его ненавидел! Что только не делал Кан с бедным мальчиком Ви: начиная от пыток, к которым он в целом даже привык, физическая боль вообще способна вызывать зависимость, заканчивая тем, что он без зазрения совести подкладывал Вегаса под своих же партнеров. Последнее — наказание за то, что ЕГО, Кана сын, оказался геем. Терапаньякул очень долго пытался выбить дурь из головы младшего: пыточная способна на многое, но в итоге у него ничего не получилось (да ты что, неожиданно как). Зато на теле подростка красовалось около 5-10 новых шрамов от раскаленного металла. Но была и другая сторона их отношений. Когда умерла мама, кроме этого ублюдка у Вегаса никого не осталось. Макао было легче — он просто не помнил своего второго родителя, не помнил тепло мамочки, ее заботу. А Вегас помнил. Он желал этого больше всего на свете. Кан обещал ему дать свою любовь, если он станет достойным. Вегас каждый день старался стать таким, каким хотел его видеть отец, и каждый раз ненавидел себя, когда у него не получалось. Подростком он пытался выливать всю злость и обиду на свое тело, нанося глубокие порезы. Кан, когда узнал, чем занимается сын, избил его, чтоб не повадно было. Абсурдно, но не за то, что Вегас вредит себе, а за то, что он слаб и никчемен. По итогу Ви начал крушить пространство вокруг себя. Лучом света в жизни Терапаньякула стал Пит. Вегас понял, что влюбляется в него еще даже до того, как телохранитель вломился в дом второй семьи. Тогда, во время слежки, он вдруг осознал, что его неприступное сердце пропустило удар нежности. Совсем не вовремя, у него столько работы, да еще и Таван… Как же Вегасу было приятно пытать Пита первые два дня. Сейчас он вспоминает это с диким отвращением, но да, из-за своих эмоций и загонов Терапаньякул стал животным. Когда Пит почти умер, Вегас словно протрезвел. Он вдруг резко понял, что на самом деле его животная эйфория — желание контролировать то, что ему по сути своей дорого. Пит даже в моменты искренней ярости Вегаса смотрел на него как на равного, это подкупало и даже пугало. И вот здесь, в этот самый момент Терапаньякул начал учиться любить, ну или хотя бы слушать свои чувства. Конечно же он много раз проебывался. Выйдя из комы после войны двух семей, он был рад увидеть Пита, но… Но он просто не верил. Как он может любить такого монстра? Еще Вегас видел подвох там, где его нет. Как итог: скандал с Питом, истерика и слезы, пару правильных матов от Макао и вот он уже на коленях после операции просит у обиженного Пита прощения (За «на коленях» Пит на него орал следующие 20 минут после официального примирения). Жить с Питом тоже было сложно. Во-первых, основная семья, во главе со всевидящим и до невероятного тупым, но упертым и спесивым Корном, лишила его денег, дома и статуса. Так почему же Корн тупой тапочек? Все очень просто: Вегас все же умный и опытный, поэтому заранее был готов к тому, что его могут просто кинуть на волны жизни без всего, попытаться убить или еще что-то, поэтому он много лет назад начал приторговывать информацией семьи втайне от папаши и его братца. К тому же он умудрился открыть небольшой бизнес на имя Макао, который приносил стабильный доход. Так на счету уже бывшей когда-то второй семьи Терапаньякул оказалась вполне приличная сумма, которой бы хватило, чтобы не работать до конца их жизни, если вести ее скромно. Во-вторых, сложность жизни с Питом состояла в том, что Вегас попросту никогда не жил с кем-то, кто любит его и кого любит он. Ему пришлось очень долго привыкать к тому, что любовь — это не про постель. Питу заботу и внимание проявлять, в его голове, было не обязательно, только Вегас должен был кутать возлюбленного в одеялко и дальше порога их нового дома от себя не отпускать. Если Пит пытался сделать что-то приятное для Ви, то сразу же встречал протест и неодобрение, хотя в душе у Терапаньякула взрывались фейерверки из сердечек. Теперь вы знаете содержание второй их ссоры. Третья произошла, как ни странно, из-за постели. После всех событий Вегас построил себе четкую стену перед любым видом бдсм и вообще чего-то кроме нежного и размеренного секса. Питу это определенно не нравилось, особенно потому, что он чувствовал, что Вегасу это тоже не так как надо нравится. Почти три месяца препирательств и уговоров кончились внезапной вспышкой агрессии и неуверенности в себе у Пита (да-да, у него тоже дофига проблем с собой), в ходе которой Вегас выяснил, что Пит уже три месяца думает, что Терапаньякул его не хочет. Макао утром долго жаловался на отвратные звуки, недосып и просил отвести его к психологу. ~~~~~ Когда в клане мафии все пошло по пизде, Вегаса начали умолять вернуться. Порш был неплохим главой, что было удивительно даже для самого Корна, который его на это место и пихнул. Но вот только все контракты, связи партнеры были с ног до головы преданы именно Вегасу. Напомню, Корн далеко не умный. Потеряв почти половину своего дохода, Кинн настоятельно просил папочку подвинуться и буквально полетел в новый дом Вегаса на переговоры об условиях возвращения на прежнюю должность. Вегасу это было лестно, конечно, тешить свою самолюбие ему нравилось, но предложение он отклонил из рациональных соображений. Ходить под носом у своего дяди ему было противно и совершенно неинтересно. Поэтому Порш остался главой второй семьи, а Вегаса провозгласили «консультантом». Ну то есть он делал всю работу главы, жил в особняке Терапаньякулов, а Порш просто развлекался на официальных мероприятиях. Всех все устраивало. До тех пор, пока Вегас не решил расширять наркобизнес. Он давно засматривался на Мао как на партнера: серьезный, в штаны не лезет, промахов пока не было, а оборот настолько огромный, что даже придумать нечто лучшее сложно. И тут он сам предлагает Вегасу сотрудничество. Его клуб несколько раз проверяли на наличие подозрительного, никаких подвохов, все идеально. Черт, Вегас даже упросил Порша отдать ему Вина на вечер, чтобы телохранитель, один из профессиональных бойцов, преданных своему кхуну, мониторил обстановку. Все чисто. Что может быть лучше? Только встретить сука Порче Киттисавата прямо на переговорах. Спектр эмоций Терапаньякула варьировался от «да ну нахуй» до «ебанный в рот Порш, притащил крысу в дом». Примерно с этого момента взгляд Вегаса метался от Мао к Че и обратно. С одной стороны, Терапаньякул так зол, что готов прямо сейчас спалить все это здание, а с другой… Порче Киттисават. Он же ангелочек, как оказалось буквально, никто и никогда, да и сам Вегас, не мог подумать, что на самом деле этот мальчишка связан с наркоторговлей. Тем более, что знаменитый Ангел и он — один и тот же человек. О да, он наслышан о правой руке Мао Хашидзуку. Aнгел был безукоризнен в своей работе. Мао часто давал ему проводить какие-то сделки, что являлось проявлением высокого уровня доверия. Так значит Порче все это время был серым кардиналом? Хм, это вызывало у Вегаса уважение. Откуда-то шестое чувство шептало ему, что Че делает это только, чтобы просто выбраться из той жизни, в которой он был. Из разговоров с Поршем очевидно, у него эта жизнь не была сладкой, а сам Киттисават старший еще более очевидно не знает очень многого… Что ж, завтра Вегас узнает, что же Порче такое, а сегодня ему еще надо прописать Макао братского пенделя за то, что он торчит в опасном клубе без присмотра.