Шахматная партия

      Слухи бессмертны. Они повсюду, сливаются в общей суете, разносятся ветром между переулками, прячутся в газетах по утрам. Они живут столько же, сколько жили люди, может больше, но это не имеет значения. Они проживут до последнего человека, переживут его, но не успокоятся.       У них, как во всём Лондоне, была иерархия. О знании самых громких, как не странно, старались умалчивать, но никто не мог сдержаться. Они обсуждались чаще всего, создавая такой вот диссонанс. Знал каждый, но ни один уважающий себя граф не подавал виду.       Слухи о криминальном лорде ходили давно, никто не может точно сказать, когда пошёл первый, от кого и зачем. Может, на скачках, сидя на трибунах, джентльмен в зелёном фраке обронил догадку, по поводу интригующих убийств. Или, в театре, леди с пышными, светлыми волосами, как бы невзначай упомянула тайную фигуру. — Проклятие, — сминая утреннюю прессу, Шерлок кидает дешёвую, серую бумагу мимо мусорки, распахивая окно.       В помещении курить не разрешалось, поэтому он вываливается корпусом наружу, нервно поджигая помятую сигарету. Зажигалка трещит, чем больше Шерлок пробует, чем болезненнее звучит огонёк, появляющийся на секунду и сразу исчезающий. Очередная попытка, успех. Тонкая нить дыма, устремилась ввысь. Шерлок устало выдыхает, смешивая её с темными клубьями.       Сколько раз, его будут приравнивать к Лорду? Он и так на взводе которую неделю, верите, нет? Холмсу всё равно, он устал видеть частями. Ему смертельно нужная полная картина, он изнывает, не видя сути. Криминальный Лорд подбрасывает подсказки, и Шерлок зависим от них. Каждая новая загадка, становится дозой. Он готов отдать себя, для великого дела, но… Чёртовы СМИ, умеют поднимать нервы.       Кого они держат в издательстве, раз на страницах появляется разоблачающая статься, почему Шерлок и есть криминальный Лорд. Им заняться нечем? Искать, что связывает Холмса с главной угрозой Лондона?       Он ответит, интерес, неподдельный азарт, заставляющий кипеть кровь, добавляющий глазам ненормальный блеск.       И, может быть, сарайчик на окраине города. Меж деревьев, куда не суются люди, где летают только вороны, рассекая небеса черной стрелой. Где не слышно шершавых шагов, где в полу тьме, на столике стоит одна шахматная доска и тридцать две фигуры. — С2-С4 — плавно произносит бархатный голос, Мориарти подхватывает бледными пальцами пешку, ставит вперёд. — Играешь как Говард Стаунтон, — Шерлок смеётся, зачёсывая рукой назад волосы. Они лезли в глаза, мешались, не давая наблюдать, как в лисьих глазах промелькнет нездоровый огонёк, как на губах появляется ухмылка. — Судишь по первому ходу? — Уильям склоняет голову, проводя взглядом вдоль лица оппонента. Изучает, Шерлока будоражит от пронзительного взгляда. — Пытаешься запутать? — Уже стремишься решить задачу, без условий? — Прошу прощения, математик, — Шерлок двигает собственную пешку, пытаясь сохранить нахальную манеру, но весь образ сыпется.       Игра всегда обещала быть интересной. Тактика, Холмс видел, как в голове у соперника есть чёткое представление о том, как будто идти игра. Лиам точно знал, как пройдет партия, каждый чёртов ход, Шерлок уверен, в голове было просчитано.       Вот, с доски убирается слон, Мориарти двигает коня, Шерлок проводит рокировку, на что получается улыбку и монотонные кивки. Взгляд мечется по доске, в попытках найти выигрышную комбинацию, которую Лиам чётко представляет. Что он упустил?       Что он упускает? Сосредоточиться не дают дьявольски красные глаза. Через щели, светил луна, как будто выводя Лиама в центр сцены. Он сидит, залитый бледно синим свечением, и тот его глаза, горят адским пламенем. Он посланник свыше, Шерлок уверен, но рабы господа так не выглядят, Мориарти слишком близко, как будто готов сражаться за звание бога.       Преступный Лорд. Чем дольше Шерлок не отводит глаз, тем чётче представляет Лиама на месте человека, за которым гонится. Прямая осанка выдаёт стержень, твердость намерений. А скрещенные руки? Холмс знает, что так делают люди, возвышающие себя, на фоне остальных. Перед ним дьявол.       Холмс делает шаг, переставляет ферзя и слышит тихое «шах», на следующем ходу. Лиам злорадствует, но по доброму. Если, в нём осталась та доброта, о которой говорится в библии. — Ты победил, Лиам, — заключает Шерлок, нехотя поднимаясь со стула. Всё ещё сверлит взглядом доску, деревянные фигуры, покрытые толстым слоем лака. Картина не собирается, он упускает слишком много, чтобы противостоять.       Протягивает руку Уильяму, ожидая, как его ладони коснуться холодные пальцы. Сжимает чужую руку, а когда Мориарти поднимается, перенимает её в две ладони, сжимая между ними.       Это кажется таким простым, что о не хочется думать о деле, о криминальном Лорде, о том, что вот, он сейчас выйдет, пойдёт прямиком через тропы на Бейкер Стрит, получит по голове, за практически дневное отсутствие. Только стоять, согревать мягкую ладонь графа Мориарти, ища в глазах ответы, но видя только встречные вопросы.       Шерлок отпускает, отступая в сторону, ерошит волосы, когда мысли сбиваются в кучу.       Слышит стук каблуков, тихий скрип воротины, ведущей в их сарайчик, торопится следом. За хлипкими, местами гнилыми, деревянными стенами прохладно. Ветер блуждает между ветвей, колышет траву, и целое поле, раскинувшееся перед ним, словно танцует, синхронно раскачиваясь по сторонам.       Он опускается в нескольких метрах, от тайного места встречи, повернув голову, внимательно наблюдает, за плавными движениями. Как Уильям выуживает из кармана ржавый ключ, проворачивает несколько раз в замочкой скважине, как отпускает грузный замок. Тот ударяется об ворота, заполняя глухим ударом весь лес. В ответ на это, Шерлок слышит карканья ворот, видит, как несколько черных точек взмывают ввысь. — Сигарету? — Холмс достаёт пачку из внутреннего карма, протягивает Уильяму, тот благодарно кивает, опускаясь рядом, — не боишься испачкаться, а, Лиам?       Строгий костюм, подчеркивал изящество, но, Мориарти если честно не было особой разницы, останутся ли на нём несколько пятен от травы. Испачкаться на природе куда лучше, чем измазаться в крови.       И, для него эта логика работа в обе стороны. Если все руки и так в алых пятнах, то чего ради ему бояться темных, зелёных потёртостей? — Лиам, это ведь ты сделал? — Шерлок делает затяжку, вопрос не уточняет, да и не поворачивается к собеседнику. Смотрит вдаль, горбясь, считает время до рассвета.       Уильям незаметно кивает, украдкой бросая взгляд в сторону Холмса. Поджимает губы, но вслух произносит только: — О чём ты? — получается так глупо и вальяжно, что любой актёр позавидовал. Ему бы в агенты идти, МИ-6 резко бы поднялись в уровне закрытых дел и раскрытых заговоров. — Свежие новости, в паре кварталов от особняка нашли тело престарелого графа, обглоданное собственными собаками, — Шерлок объясняет как ни в чём не бывало, а Уильям ловит горечь голова. — У нас опрос? — Если ты настаиваешь. — Есть возможность пропустить? — Один раз, — Шерлок улыбается, тушит тлеющую сигарету, растирая пепел между пальцев. — Нет, не я, — Уильям лукавит, но не врёт, поступает точно так же, но пепел не трет, сдувает с ладони, — у твоей игры на скрипке нет системы, на первый взгляд, ты берёшь ещё как вздумается, но, на самом деле есть причина и время выбирается не просто так? — Да. Ты следишь за мной с крыши соседнего здания? — Да, ты заметил черную фигуру. Когда? — Пару месяцев назад, на рассвете, я высунулся покурить, а ветер забился тебе под капюшон, подобных красных глаз, таких же светлых волос, я не встречал.       Шерлок замолкает, понимая, что в голосе без его воли, слышится слишком много восхищения. Как будто они не ведут игру, с целью выудить друг из друга информацию, а только подыскивая повод, подарить комплименты.       Холмс искал, по правде говоря. Иногда невзначай бросал нелепые слова о том, насколько плавная фигура Лиама, шутил про античные мраморные статуи. — Ищешь мои слабые места? — оторвавшись от собственных мыслей, от алых губ Уильяма, на которые глаза сами обращают внимая, цепляясь, желая рассмотреть ближе, почувствовать. — Не без этого, — кратко, с усмешкой отходит от вопроса Уильям, невзначай задевая чужую ладонь.       Шерлок теряется, смутившись, на миг игнорирует попытку улизнуть, смотрит вниз, на ладони. У Лима изящные, бледные пальцы, Холмс решает, что не он начал, его спровоцировали. Оправдывает себя, позволяя следом переплести пальцы, почувствовать не только сырую после моросящего недавно дождичка траву, но и холод чужой кожи. Согревающий холод. — Часто работаешь на ми-6? — Пропускаю, — отчего то выпаливает Шерлок, подмечая, что сказал куда громче, чем хотелось, — утомляют дела криминального лорда? — Пропускаю, — вторит Уильям, под стать Холмсу, а потом с коротким прищуром, тянется ближе, останавливаясь над ухом, — ты так смотришь на мой пиджак, не нравится? — Тебе идёт, но без него было бы лучше, — Шерлок ловит изменения в игре, легко подстраивается под заданный тон, — братья не будут интересоваться, если ты вернёшься без него? — Нет, так сильно хочешь снять? — Да.       Больше вопросов они не задают, читают по глазам, пользуясь своими привилегиями, угадывают всё, что должно быть сказано ещё до того, как звуки всплывут наружу.       Слова лишнее. Всё, что нужно слышать, короткие вздохи, тянущиеся «а», шуршание листвы. Ощущать тепло тел, не обращая внимания на откинутые в сторону пиджаки, на расстёгнутые рубашки и пару потерявшихся пуговиц.       Наутро, когда Шерлок прокрадётся к себе на этаж, зайдёт в комнату и получит новую газету, он больше не захочет доказывать бездарным писакам, что же общего у него с криминальным Лордом. Это уже их дело.