Мелодия Осеннего Солнцеворота

На рассвете, забыв про усталость Лето с Осенью целовалось. На закате, не дрогнув нимало Осень Лето в ответ приласкала: Опьянил их Солнцеворот - Равноденствие у ворот...*(4) * * * В город пришла осень... Нет, правильнее будет сказать: на территорию Города пришла Осень, влюблённая в Лето. Вот уже больше месяца, как они вместе: с начала августа - тогда встретились впервые - до самого кануна Солнцеворота*(1), когда день своей длительностью сравняется с ночью. Осень знала, что скоро ему, Лету, суждено уйти и надолго покинуть Землю, а ей в удел останутся лишь воспоминания, грусть и работа: помогать миру подготовиться к Зиме. Так было и так будет всегда. Но она всё никак не могла привыкнуть к мысли о разлуке. Ведь им так хорошо было вместе! В этом году как никогда упоительно благоухал в городском саду шиповник, который расцвёл в третий раз, а золотисто-зелёная листва деревьев кружилась под ветром и падала на дорожки, соревнуясь в быстроте с двумя махаонами: тем уже давно пора было заснуть, но они, опьяненные мелодиями Бабьего Лета, всё никак не хотели смиряться с его скорым окончанием. А уже почти отгоревшие "костры рябин"*(2) так причудливо напоминали купальские костры, правда, вознесённые на такую высоту, что и не перепрыгнешь через них, разве позаимствовать крылья у птицы? ...Здесь, в саду, городской шум был почти не слышен. И всё же Город есть Город. Как бы ни была похожа эта часть его территории на лес - настоящим лесом ей никогда не стать. Хорошо это или плохо - кто знает? Об этом размышляла Девушка, которая сидела на скамейке в саду и молча слушала всё, что звучало вокруг неё - шорох листьев, пение птиц (да, были здесь и птицы, те, которые не улетают на зиму в тёплые страны), отдалённый шум машин, которые продолжали двигаться по своим делам за пределами Сада. Слушала она и то, что человеческими ушами не услышать: дыхание самого Времени, мелодии Жизни. Это была часть её Дара, хотя Девушка и не являлась Вольным Порождением Города*(3). Правда, и обычным человеком она тоже не была. Девушка была Иной. Невидимая и неощутимая рука легко прикоснулась к её плечу и, даже не оборачиваясь, Девушка уже знала, что это Тот, кто избрал её своим Стражем. Её самый близкий друг и возлюбленный. Её родной Город. Она уже и не помнила, когда это началось в первый раз. А может быть как раз помнила? Девочке пять лет. "Представляю тебя нашему родному Городу" - говорит мама, а девочка в ответ может лишь прошептать: "Ой, какой большой!" В тот момент Он и вправду показался ей мегаполисом и она чувствовала себя так, словно сказочный великан посадил её на ладонь и рассматривает с любопытством, мол, что это такое к нам заглянуло? Очевидно, в тот момент она его забавляла. И продолжала позднее забавлять, порой раздражать, вызывать то сочувствие, то настороженность, но никогда - равнодушие. И однажды пришло Доверие, и девочка, ставшая Девушкой, была Избрана. Кажется, произошло это также Бабьим Летом, когда Лето и Осень точно так же, как и теперь, всё никак не могли расстаться друг с другом. Девушка не умела танцевать в общепринятом смысле слова, а тем более наяву: для этого её ноги были недостаточно здоровы. Лишь только ночами иногда ей снились сны, в которых она то кружилась, как птица, посреди огромного величественного зала, то буквально парила над отполированным полом, отражаясь и в его поверхности, и в десятках зеркал, стоявших вдоль стен, и пышное платье колыхалось вокруг её тела, словно крылья. Это было захватывающе... и немного тревожно. И всегда она танцевала одна - отражения не в счёт. ...Спустилась ночью в бальный зал. Вдоль стен виднелся ряд зеркал И чем-то он напоминал Клыков оскал. Луны осенней жёлтый свет Сквозь щель в портьере на паркет Ронял, как ландышей букет, Свой силуэт...*(4) Но как-то раз она набралась смелости, а вернее сказать дерзости, и пригласила на танец... Его. На белый зимний танец, который затем продолжился весной - и это стало своего рода традицией между ними. "...Нам играет Зима про любовь На органе залётных ветров И скользит мой ликующий стих Над паркетом улиц твоих. ... А Весна воспевает любовь На виоле чарующих снов. И парит сумасшедший мой стих Над паркетом улиц твоих..."*(4) Как часто, появляясь на территории Города, она мысленно задавала себе мелодию и двигалась уже в её ритме, чувствуя, что и Город тоже улавливает эту мелодию, и она ему нравится. Иногда это были общеизвестные ритмы карнавала, но всегда они звучали по-новому, а иной раз рождались совершенно незнакомые мелодии - рождались и... оставались в памяти, или не оставались - но всегда дарили восторг, азарт и лёгкую светлую грусть. Так и шла, отстукивая своими невысокими каблучками ритм, словно сообщения, передаваемые Азбукой Морзе - и всегда это были признания, которые она не уставала повторять, а Он не уставал слушать. И всегда инициатива исходила именно от неё, Он лишь подхватывал. Но ведь Избрал её именно Он! И вот теперь... Нет, никаких "голосов в голове" она не услышала - это работает совсем не так. Просто Девушка поняла, что на этот раз её приглашают на танец. Осенний танец, вальс Осеннего равноденствия. А может быть и не вальс, неважно, главное, что приглашал её Он. Город, Который её Избрал и за Который она отвечала. Для тех, кто посмотрел бы на неё со стороны, Девушка осталась сидеть на скамейке, но суть её в этот миг воспарила к небесам на крыльях жар-птицы, или скорее фантастического Феникса, душа которого так похожа на Душу Города - воспарила в Его объятиях, и они закружились вместе с осенними листьями под неземную - и в то же время такую земную мелодию Осеннего Солнцеворота. Казалось, даже Осень с Летом застыли на миг - этот последний таинственный миг прощания, который должен скоро закончиться мгновением разлуки. Пройдёт время - и они встретятся вновь, и это будет уже другое Лето и другая Осень. Но сейчас они оба мысленно склонились перед парой, которой не нужно прощаться для того, чтобы встретиться. Легко и грациозно кружились в мистическом танце две души - Девушка и её родной Город, Город и Его Страж. И звенела над Землёй беззвучная, но от того не менее прекрасная мелодия Осеннего Солнцеворота...