Похищенные цветы

Возерай терпеливо ждала, стоя на несколько ступенек выше. — Вы... Не смейте преследовать меня! — выдохнула Лилия, и бросилась вниз. Она не собиралась покладисто идти куда-то после такого. Возерай обходилась с ней, как с игрушечной, ещё и ожидала понимания и благодарности, свысока протягивала руку, и даже в голову, очевидно, не взяла, каким клеймом ощущаются две глубокие раны. Лучше бы превратила сначала в вещь, если хочет обращаться, как с вещью. Коридоры снова перепутались. Лилия беспорядочно сворачивала всегда в разные стороны и опять заблудилась. Но хотя бы Возерай осталась далеко. На стенах висели слюдяные лампы, в них горел огонь — вероятно, это был некий необыкновенный таинственный подводный огонь, потому что он горел синим цветом. Но любоваться сил не осталось. Лилия торопилась, и спотыкалась, несмотря на то, что пол был гладкий, а проход освещённый. Она ощутила тепло на щеках, и поняла, что опять плачет. Ноги болели, она едва не падала. К тому же, встреча с Тишь её просто поразила, ещё никто раньше не издевалась над Лилией вот так. Тишь не шутила, что хочет её съесть. Значит, она ест людей? Все ли существа здесь едят людей? Уж не собирается ли и Возерай её съесть? Это перевернуло мнение Лилии о чудесной стране вверх ногами. Но слишком долго размышлять и жалеть себя не было времени. Внезапно где-то в темноте за поворотом Лилия почувствовала чье-то присутствие, и, умирая от страха опять повстречать нечто, похожее на Тишь, бросилась вниз, как лань от хищницы. Перепрыгивая через четыре ступеньки за раз, она забежала так глубоко, что осталась совсем без света. Здесь было холодно, как зимой. По углам колыхались мягкие подводные растения, похожие на верёвки. Тина ползла под потолком, а в ней копошились существа, смахивавшие на живые камешки и веточки. Это была разная озёрная мелочь, обитавшая на дне, плывуны, жуки-донники и дрыгунчики, малюсенькие голые рыбки. Теперь стало ясно, она по-настоящему под водой, и как это раньше не заметила? Лилии показалось, что она наконец одна, и можно остановиться и всё как следует обдумать. По дороге она уже всласть наплакалась, и почти полностью пришла в себя. Но не успела она унять сердцебиение и рассмотреть, во что превратилось платье (ему много досталось от водорослей), как за вьющимися лапами водяной пшеницы возник кусочек света — это проплыла рыба-удильщица, — и Лилия увидела прямо перед собой высокую, стройную фигуру вроде человеческой, с широкими плечами. Свет мелькнул лишь на миг, но Лилия успела её заметить. Эта женщина была такой же белокожей и блеклой, как и все подводные жительницы, а её большие впалые глаза сияли, как два чистых топаза. — Смертная? — она явно совершенно не ожидала здесь кого-нибудь встретить. Наученная предыдущей встречей, Лилия сразу бросилась бежать, надеясь на то, что новая хищница не отойдет от удивления сразу и это даст время скрыться. Но женщина с топазными глазами настигла её вмиг и схватила, как сова мышонка. Лилия успела только пискнуть. Но тут же заставила себя собраться: нельзя показываться испуганной. — Пусти, — зашипела она. — Куда вы так спешите? Здесь впереди весьма опасно. Вы ведь плохо видите в темноте? Ещё немного и упадёте. Тут Лилия и сама заметила, что только крепкие руки этой женщины и спасли её от падения в непостижимо глубокую пропасть. Она поёжилась и придвинулась к женщине, а та, прижав Лилию к груди, обошла обрыв. — Благодарю вас, — не слишком уверенно проговорила Лилия, гадавшая, как дальше будет вести себя эта её спасительница. Может, она спасает, чтобы съесть. — Не стоит. Будьте осторожны. Вы же Лилия, гостья Хозяйки? Я слышала про вас. Можете звать меня Язуруть, я охотница. И она своеобразно, но элегантно поклонилась. — У вас очень благозвучное имя, — вежливо ответила Лилия, хотя подумала совсем другое. Она была хорошо воспитана. Пусть пока возможности проявить это не нашлось. Все же, её похитили, и она вела себя соответственно. Но ведь никогда не поздно начать вести себя порядочно. — И ещё раз благодарю; вы спасли меня. Будьте так любезны, подскажите, в какой стороне выход? — Выход? Вы хотите попасть наверх? — Да, именно туда мне бы хотелось больше всего. — Я думаю, вы только что видели выход, точнее, один из них. Этот обрыв выходит прямо на луга, и, если пересечь их, а затем пройти через каменный пустырь, можно попасть наверх. Дорога эта опасная, а на лугу пасутся подводные лошади-людоеды и живут гигантские древние рыбы, так что я вам не советую ею пользоваться: всё же, лошади не просто так называются людоедами. И у рыб тоже нет никаких добрых намерений в вашу сторону, полагаю. — Другого выхода отсюда нет? — в отчаянии спросила Лилия, и охотница тут же услужливо указала на одну из лестниц. — Поднимитесь, пройдите круглую залу с люстрами и сворачивайте всегда направо. Тогда, возможно, доберётесь. Но сворачивать нужно всегда только направо, запомните. — Возможно? — едва не плача спросила Лилия. Всё это не звучало обнадёживающе, наоборот. — Да, но это почти наверняка. Главное, не забывайте сворачивать направо, иначе вы заблудитесь и никто и никогда вас больше не увидит. Могу проводить, если пожелаете. Но это Лилию не устраивало. Язуруть пока ещё не собиралась выпить всю её кровь или обгладать кости, но Лилия предполагала по огромным зубам охотницы, что она могла бы это запросто. Не стоило искать у неё помощи. Мало ли куда это может завести. — Я и сама справлюсь, — Лилия мило поклонилась на прощание, и поспешила к лестнице. Язуруть пожелала ей удачи и тоже куда-то исчезла. Все они здесь умели пропадать, как мираж. Опять стало темно и тихо. Но совет охотницы пришёлся кстати: чем дальше Лилия шла, тем делалось теплее. За полупрозрачной, как бутылочное стекло, стеной, Лилия разглядела в полной тьме извивающиеся плавники здоровенных, как дирижабли, рыб. Рыбы смотрели на неё большими глазами-фонарями, и щёлкали зубами. Лилия улыбнулась и помахала им через стену: тут-то стена толстая, и они её не достанут. Лестница всё закручивалась и закручивалась и пересекалась с другими лестницами, так что Лилия тревожилась, не потеряла ли опять дорогу. Наконец показалась зала. С потолка свисала целая куча громаднейших хрустальных люстр, может быть, штук триста. Все они горели тысячами голубых свечей, а уж совсем под потолком ползали слои густой тины. Вокруг люстр вились рыбы. Лилия прошла через залу, с любопытством изучая и люстры и тину, и толстые стебли подводных растений, которые росли прямо из пола. Зала кончилась, и стало надо сворачивать всегда направо. Мелкие рыбёшки — как только она не заметила их раньше, — плыли рядом, каждая размером не больше босоножки, и щипали за пятки. Свою обувь, оставшуюся где-то там, на земле, Лилия вспоминала с печалью. Какое это было дивное время, когда она ходила в босоножках! Тогда вместо дурацкого платья она носила нормальную одежду. Рыбки открывали рты, будто что-то сообщали одна другой, и Лилия думала, уж не обсуждают ли они её внешний вид? Ходить вот так совсем неудобно. Наверное, стоило отчитать Возерай посильнее за то, что похитила в этом ужасном платье. И не захватила ничего переодеться. Слева раздалось неразборчивое бормотание. Лилия заставила себя обернуться и увидела ужасающий глаз в темноте — только один. Некое одноглазое существо следило за ней, и Лилия ощутила, как из мрака повеяло трупным смрадом. Как только она почуяла запах, ноги сами понесли её вперёд, и она не успела ещё понять, как так вышло, как оказалась уже высоко-высоко.