Похищенные цветы

В зале шептались; ходил слух, будто Возерай послала сотню женщин искать Лугблескёну, и это присутствующих изрядно удивляло, — хотя бы потому, что раньше никто никогда добровольно не искала Лугблескёну. Связываться с ней решались лишь в неизбежных случаях, когда от неё никуда не удавалось деться. Да и найти её, как все знали, невозможно. Красунь, — одна из самых верных помощниц Возерай в делах власти, — замерла ближе всех к одиноко выдающемуся выступу. Рыбы, сновавшие мимо выступа, поспешили убраться: у Красунь имелась привычка хватать их за хвосты и есть прямо сырыми, когда переживает. Да и внешность Красунь не вызывала ничего, кроме отторжения, даже водоросли вяли, если она долго смотрела на них. Красунь чутко прислушивалась к тому, что говорили собравшиеся. — Это из-за той смертной, — серым голосом заявила кто-то в толпе. — Точно говорю... — Что на этот раз? — Никакого житья не стало. Красунь нахмурилась. Хотя возмущения можно было понять; Возерай недавно заставила выбросить в огонь всю одежду, сделанную из людей, (даже перчатки из кожи с ладоней, а ведь их не просто сделать), все пуговицы, щётки, гребни, ножи и зеркальца, всю посуду, кубки и прочее, словом, всё, что было из людей, а так же потребовала выкинуть костяные рожки и крайне ценные флейты из бедренной кости, на что Тишь справедливо возмутилась: это ведь музыкальные инструменты, а не какая-нибудь ерунда. Тишь была согласна хоть всю одежду выкинуть, хоть все вещи в доме, лишь бы не инструменты. Она не понимала, как можно совершать подобное расточительство, и как ей и её оркестру без инструмента играть. Ну и кое-кто утаила некоторые свои вещички, не пожелав расставаться с ними из-за странного помешательства Возерай. Недовольных, словом, хватало. Поэтому никто не обрадовалась, когда Возерай решила собрать всех ещё раз. На первом собрании Возерай велела вести себя со смертной почтительно и осторожно, лучше даже не показываться на глаза, ни о чём с ней не говорить и всё такое. Многие искренне не поняли подобных требований и рассудили, что Возерай просто как-то не так выразилась. Кроме того, не все явились на первое собрание, посчитав его необязательным. Убедившись, что прошлая встреча не оставила должного впечатления, Возерай потребовала присутствия каждой. Язуруть даже притащила Тень. И подруги Тени тоже пришли. Язуруть как раз до собрания занималась тем, что отлавливала их, и обрадовалась, что все собрались в одном месте. Возерай явно намеревалась на этот раз высказать всё серьёзно. Сама Красунь не стала избавляться от одной славно украшенной книги, с обложкой из человеческой кожи, и ужасно переживала, не дозналась ли Возерай, что и Красунь что-то припрятала. Ей было стыдно. Собравшиеся тем временем продолжали недовольно бубнить. — Когда же это всё закончится, и я смогу как следует заняться делами, — ворчали где-то в середине Большой залы. Красунь попыталась высмотреть, кто это сказала, но не смогла. — Может быть, что-то ещё случилось? — беспокоилась стоявшая в первом ряду Ива. Она как будто предчувствовала, что с Возерай творится неладное, и в последние дни имела понурый вид. — Что же могло случиться? Ответа ни у кого не нашлось. Красунь вздохнула, и сложила кривоватые руки на животе. Появилась Возерай, поднялась на выступ и хлопнула в ладоши два раза. Собравшиеся умолкли. Возерай лёгким жестом сотворила колдовство, чтобы её могли услышать отовсюду. Красунь оглядела присутствующих, будто хотела убедиться, что все слушают. Стало тихо. — Я рассчитывала, что вы в силах понять, что значит «гостья», — начала Возерай без какого-либо приветствия. Тишина в зале стала ещё тише, от голоса Хозяйки мороз прокрался сквозь одежду, — Что вы понимаете, как надо обращаться с моей гостьей. Что вы сможете найти в себе разум и женственность в достаточных количествах, чтобы не устраивать выходок, как это делают люди. Тут она сделала небольшой перерыв, не больше, чем на миг, чтобы дать время усвоить своё недовольство. — До такой степени мы ещё не опустились, — приглушённо засмеялась одна из подруг Тени, воспользовавшись перерывом. Это как раз она щипала и швыряла Лилию больше всех. Язуруть до неё ещё не добралась. Но остальные молчали, и Возерай одарила её таким взглядом, что бедняге захотелось вжаться в пол. Потом, когда выскочка оказалась достаточно, по мнению Возерай, отчитана, последовало продолжение таким же мрачным тоном. — Она человек, но это не делает её хуже вас. Она не игрушка и не вещь. Наказание за обиды, нанесённые ей, будет не меньше, чем наказание за обиды, нанесённые мне или любой из вас. Больше никаких шуток, игр или забав, из любопытства или ради веселья, или как угодно ещё, я не потерплю. Если ещё хоть раз это повторится... и кто-то неподобающим образом будет вести себя с моей гостьей, я рассчитаюсь по-своему. Надеюсь, это доступное объяснение, и на этот раз недопониманий не возникнет. В зале зашуршали. До некоторых присутствующих стало наконец доходить. — Но как же так? — робко спросила Красунь, глядя на Возерай рассеяно. — Мы не понимаем, нам жить рядом с человеком? — Я уже объясняла это. Почему так трудно понять с первого раза? Да, жить. Сейчас ей нужна наша защита. Одна из нас, Лёд, виновата в случившейся беде. А значит и мы все виноваты. — Лёд виновата, пусть она и расплачивается! — закричали из зала. — Раз она с этим как-то связана. Кто захочет жить рядом с человеком? — Пусть возвращается обратно. В свою помойку. — Тихо! — крикнула Возерай, и стало действительно тихо, и тогда она продолжила. — Я не хочу Лилии зла. Из-за Лёд она могла погибнуть, хотя ничем не заслуживала смерти. Мы загладим вину. Мы должны помочь ей. Считайте, она одна из нас. В зале оторопели; никогда раньше необходимость вести себя со смертной уважительно не возникала. С таким же успехом Возерай могла требовать вести себя воспитанно со старым башмаком или табуретом. — А если мы не хотим? — спросила громко кто-то из середины. — Тогда не мешайте мне поступать порядочно, — заключила Возерай. — А если нам не нравится, что вы держите тут смертную? Если нам не нравится, что она тут живёт? — высокая и худая женщина с синими волосами растолкала стоявших перед собой, и вышла вперёд к выступу, останавливаясь в нескольких шагах перед разделявшей выступ и залу бездной, — Если мы не желаем таких гостий? Это была Сколеск. Она не просто недолюбливала людей, она их страстно презирала. Возерай нахмурилась. — Тогда вы можете об этом помолчать, — разрешила она. — Я не желаю жить рядом с человеком, — Сколеск подошла ещё ближе, приосанившись и важно держа руку на клинке в костяных ножнах. — Рискуешь бросить мне вызов? — спросила Возерай, становясь даже ещё мрачнее, чем до этого. У Сколеск имелась привычка нарываться. — Что, если так? — вздёрнула бровь Сколеск. — Я в предвкушении. Стоявшие ближе всех к выступу как бы откатились назад, словно их смыло волной. Одна Ива тяжело вздохнула, покачала головой и осталась на месте. Красунь вздрогнула. — Хозяйка, просто гоните её отсюда в шею, — посоветовала она на ухо Возерай. — Вечно она устраивает склоки... — О-о, — Сколеск прошлась по тонкой дорожке перед выступом, в двух шагах от бездны и улыбнулась зубастым ртом. — Ну вы же не боитесь меня и моего вызова?Тогда давайте, Хозяйка, решим всё просто и ясно, как подруги. Потому что я не собираюсь даром позволять людям поселиться в моём собственном доме. И я даже готова сделать вам одолжение, раз вы сейчас не вполне здоровы. Да, я заметила. — тут она кивнула на правую руку Возерай. Возерай сжала зубы, — Хотя, как мне думается, вы заслужили. Но я всё равно буду честной, и попрошу мне завязать правую руку за спиной, и драться буду только левой. — и она остановилась. — В полночь. Идёт, или боитесь? — Как благородно. Встретимся в Яшмовой зале, — чётко и зло бросила Возерай и исчезла с выступа. Красунь ахнула. Собравшиеся хлынули в Яшмовую залу, потому что полночь наступала скоро, а упустить редкое зрелище никому не хотелось. Сколеск тоже пропала, как растворилась. — Ой, что творится, кошмар, — простонала одна из подруг Тени, но тоже не пожелала пропускать представление и побежала вслед за всеми. Скоро почти все переместились туда, и с жаром обсуждали грядущий бой. Кто-то услужливо помогла Сколеск привязать правую руку за спиной, не переставая при этом хихикать: Сколеск была левшой. — А может не стоит совершать глупости? — беспокойно спрашивала Красунь то и дело. — А может, вы всё решите без этих ненормальностей? Но с ней не соглашались. Появилась Возерай. Серебристый плащ она сняла. Ива подбежала к ней, и тихо, чтобы нельзя было услышать, взмолилась: — Да что же ты делаешь? Прошу, перестань, я поддержу твои чувства к смертной, и помогу справиться с Темнозверем, но ты чересчур далеко заходишь! Для чего? — Можно одолжить твой меч? — спросила Возерай, поправляя перчатки. Ива опустила голову и подала ей оружие. Лезвие блистало, как рубин. В полумраке оно горело собственным светом. — Сейчас что-то будет, — довольно улыбнулась одна из подруг Тени, усаживаясь на полу. Зрительницы распределились по всей длине Яшмовой залы. Возерай вышла на середину. Её тень таяла в оранжево-золотом полу. Тут же объявилась Сколеск — в её руках оружие горело, как факел, лазурным огнём. — О, Хозяйка, как благородно с вашей стороны, — начала она, заметив рубиновый клинок. — Вы не собираетесь меня убить? — Я ведь тебя очень ценю. Кто ещё будет брюзжать и язвить у меня под рукой? Сколеск улыбнулась, оскалив несколько рядов прозрачных, как у пираньи, зубов. — А вот я вас не пощажу. Начнём? — она остановилась напротив Возерай, шагах в двадцати. — Прошу. От горящего синим клинка исходили пламенные язычки. Как ловко она секла им вдоль рубинового лезвия. Возерай едва находила силы стоять на ногах, но тут, стоило Сколеск на неё ринуться, она и сама ринулась в ответ. И только искры засвистали. Возерай взялась за бой так яростно и резво, как будто только что отдыхала не менее месяца, а не наколдовывала день назад множество разных заклятий до изнеможения, чтобы поддерживать тело Лилии здесь, в подводном мире. И Сколеск верно заметила, проклятье, страшное колдовство, которое перед этим сотворила Возерай, навсегда оставило след на её руке, превратив белую кожу в грязно-серую. Но всё это не могло остановить Возерай, когда Сколеск так явно заявляла о желании выставить Лилию вон — Сколеск единственная могла бы приняться за это серьёзно и со злобой, открыто выступая против Возерай и ничего не стесняясь. Все остальные бы не стали утруждаться. Пламя вспыхивало, как цветок, отражалось в стенах и в полу. Зрительницы ахали. Красунь так огорчилась, что обхватила себя за плечи и заскулила. Она злилась, что Сколеск взяла настоящее оружие. Возерай ничуть не злилась. Но её сердила настойчивость, с которой Сколеск наступала. — Хозяйка, сдавайтесь, — попросила Сколеск, своим напором сдвинув Возерай к стене. Её синие волосы отражались в яшмовом полу и заслонили тень Возерай, как щупальца. — Ты собираешься просить меня? — ухмыльнулась Возерай. Сколеск показала ей все свои зубы, намереваясь посердить ещё. Но Возерай не стала продолжать беседу и уж тем более сердиться. Пользуясь тем, что Сколеск рисуется, она быстрым выпадом рассекла её плечо, превратив элегантный плащ в сущие лохмотья. Сколеск прикусила язык; чёрная кровь расползалась по чёрной ткани. — Дрянь, — выдохнула она, а Возерай милостиво отодвинулась в сторону; Сколеск глядела на неё из-под растрёпанных синих волос, как раненая волчица. — Это в мою сторону или это твои дела дрянь? — Возерай мягко улыбнулась. Сколеск сжала челюсти до серых теней на худых щеках и бросилась на Возерай так внезапно, что та не успела до конца увернуться. Зрительницы закричали. Лезвие обожгло лицо Хозяйки, но не больше. — Она принесёт вам горе, — прошипела Сколеск. — Из-за неё кто-нибудь умрёт, и наш дом будет разрушен. Вы знаете! Но Возерай не слушала. Она вытерла кровь, испортившую воротник, с щеки, не сводя глаз с противницы и направив клинок в её сторону. — Я услышу что-то новое, или ты продолжишь перечислять дурные приметы? Сколеск размахнулась и ударила по рубиновому клинку, стараясь выбить из рук владелицы, но Возерай не позволила. Она отбила её удар так, что зрительницы повскакивали с мест, а Ива закрыла глаза от страха. Возерай прижала Сколеск к противоположной стене Яшмовой залы. Дикий огонь горел в глазах Сколеск. Из последних сил она старалась задеть Возерай. Но всё было мимо, Возерай не истекала кровью, в отличие от неё, и чем дольше держала оружие в руках, тем отчётливее и вернее становились её движения. Она изначально не собиралась уж слишком свирепствовать, однако Сколеск напрашивалась. — Скажи мне, что не имеешь претензий. Сколеск зашипела, как масло на сковороде: — Нет, Хозяйка, и вы знаете, что я не остановлюсь, ваша человеческая гостья должна быть мертва! Возерай сделала шаг влево, круто уворачиваясь от удара. И проткнула грудь Сколеск рубиновым лезвием. Сколеск даже не вскрикнула, она только прижала когтистую ладонь к ране, и зажмурилась от боли, роняя синий меч. — Всё понятно? — спросила Возерай, глядя в горящие ненавистью глаза. — Да, Хозяйка, — тихо простонала Сколеск. Возерай развернулась и пошла обратно к зрительницам, на ходу тщательно вытирая рубиновое лезвие о рукав испорченной одежды. Ива забрала свой клинок и несознательно протянула руку к щеке Возерай, будто хотела посмотреть рану. — Благодарю, — Возерай слегка поклонилась. Ива огорчённо опустила руку. — Все услышали, как следует вести себя со смертной? — громко спросила Возерай. Яшмовая зала была тиха, как пустая кастрюля ночью в шкафу. Возерай улыбнулась. — Думаю, вы меня поняли. Благодарю за внимание. Можете быть свободны. Зрительницы принялись растекаться в разные выходы из залы, а Возерай обернулась в ту сторону, где за одной из яшмовых опор пряталась Тень. — Тень, можешь не возвращаться в подземелье, я придумала для тебя наказание. — Тень осторожно высунулась из укрытия. Язуруть едва не хищно провожала её глазами. Возерай безразлично продолжила: — Когда вернётся Лугблескёна, будешь у неё на посылках три года. Тень упала на колени и поползла к Возерай в таком виде. — Хозяйка! Не злитесь, Хозяйка! Пожалуйста, пожалейте, я не буду так больше, обещаю, я поняла всё! Не надо только к Лугблескёне, я боюсь её, она бешеная! И она зарыдала, а по щекам покатились круглые и огромные, как градины, слёзы. Возерай ухмыльнулась. — Хорошо. Будешь вместе с подругами убираться в пещерах внизу. Надо перебрать все вещи, которые там лежат. Без колдовства, само собой. — На это уйдет вечность, — поспешила пожаловаться Тень. — Тогда начни сейчас, а то не успеешь. — посоветовала Возерай. Тень запрокинула голову, раззявила громадную пасть и громко застонала. Хотя по её стонам было видно, что она готова покориться, главное, что в пещерах не появится Лугблескёна. — И Тишь с собой возьми. Тишь услышала и быстро-быстро засобиралась куда-то по срочным неотложным делам, но Язуруть подошла к ней поближе и вежливо пригласила в пещеру. Возерай подозвала Красунь и протянула ей ключ. — Проследи. И не позволяй им там бездельничать, пусть разберут хотя бы половину первой комнаты к завтрашнему дню. Красунь с поклоном забрала ключ. Возерай кивнула в ответ, улыбнулась Иве ещё раз на прощание, и пошла прочь из Яшмовой залы. Она так устала, что едва не валилась с ног, хотя внешне никак этого не собиралась показать.