Можешь сказать мне правду?

      Я возвращался с ночного патруля. Так получилось, что путь на винокурню пролегал прямо через Побережье Сокола. Несмотря на усталость я не мог пройти мимо, когда заметил фигуру на песке.       Кто-то сидел поздней ночью в таком месте один. Это подозрительно. Я должен был проверить на всякий случай, что это не похититель сокровищ или контрабандист. Поэтому я подошел поближе.       Это был Кэйа.       Я узнал его по движениям и переливу волос. Узнал бы и из далека, но сегодня на нем не было его выходного наряда с мехом. Вместо этого на нем был плащ. Он, услышав мои шаги, обернулся, узнал, махнул рукой в знак приветствия и отвернулся.       Казалось бы, это все, что мне было нужно, но я не ушёл. Почему он мёрзнет здесь один? Почему ничего не сказал, хотя обычно любит поболтать? Он на работе? Или у него здесь свои дела? В любом случае, он ведет себя странно.       Я подошёл ближе и увидел открытую бутылку вина на песке. Ну конечно. Он пил. Я скривился, он пил очень много в последний год. Почти каждый вечер. Совсем не заботится о своем здоровье.       – Привет, – информации всё ещё было мало, а я хотел бы знать, что к чему – чем ты тут занимаешься?       – Да вот, устроил вечер воспоминаний. Присоединишься, Дилюк? – он улыбнулся как-то вымученно и почти сразу сник.       Он вёл себя не так, как обычно: ни показного флирта, ни сомнительных шуточек. Но этим так напоминал мне прошлого себя, что в груди кольнуло.       – Смотря, что будем вспоминать. – ответил я, присаживаясь рядом. Мне не хотелось ничего вспоминать, ни травить душу хорошими моментами нашего общего прошлого, ни тем более чем-то другим. Но Кэйа выглядел слишком по-честному грустным. Я никогда не видел его таким после того, как вернулся.       Он, подняв взгляд в небо, рассматривал звёзды, будто ища что-то. Он с детства делал так, когда задумывался. От этой мысли сердце снова кольнуло. Сейчас он был без всех своих раздражающих масок, совсем как тогда. А я чувствовал смятение, я не мог избавиться от мысли, что это тоже маска, только самая старая, специально для меня.       – Тебе не понравиться. – ответил он наконец и отпил вина из горла. Он посмотрел как-то потеряно в мои глаза.       Наверное, он тоже не хотел вспоминать, просто на него накатило. Я мог его понять, со мной тоже так бывало. Я придвинулся ближе и привалился к нему.       – Я устал.       Я рано встал и работал сегодня весь день, а сейчас уже ночь. Но конечно я имел ввиду и другое. Думаю, он понял это.       Я скучал по нам. Жаль, я не мог найти рукой его руку сейчас или поцеловать в висок, чтобы утешить, хотя раньше так бы и сделал. Но не теперь. Я не мог ему верить.       Я знаю, что он не строил планов, не передавал депеши, не оставлял знаки. Любой знал, как много он делает для города, а я знал ещё больше благодаря информаторам и собственной разведке. Но он все время врёт и фальшиво улыбается. А я думаю, что, поверив ему снова, не смогу понять, если он в один момент начнет мне врать.       – Можешь сказать мне правду? – спросил я, ожидая, что он отшутиться и я смогу уйти.       – Ты всё равно мне не веришь. – ответил он и снова глотнул из бутылки.       – Ты не пытаешься помочь мне с этим. – я хотел ему верить, но даже я не мог сказать, что могло бы меня убедить.       Кэйа снова молча уставился в небо. И смотрел так долго, что я уже хотел уйти, но он вдруг тихо начал:       – Мне нравятся лилии калла, верховая езда и вино. И лошади. Я врал, что находил пиратский клад. Я целовался с девочками, чтоб научиться и впечатлить тебя. Я расстраивался, когда отец начинал спрашивать тебя или меня про девушек и свадьбу. Разбил твою любимую чашку.       Я не удержался и цокнул. Я знал, что это был он, но раньше он не в какую не признавался.       – Когда я увидел тебя впервые, подумал, что ты избалованный, и тебе всё слишком легко даётся. Я всё ещё вижу правым глазом. А ещё я сделал очень больно своему любимому, и думаю, что он больше не считает меня семьёй...       Я отстранился и повернулся, чтоб видеть его лицо. Он упорно избегал мой взгляд.       – Кэйа, посмотри на меня. – сказал я.       Он повернулся.       – Ты всё ещё моя семья. – я готов был повторить это много раз, чтоб он больше никогда не сомневался в этом. Пусть я ему не верю, но я не мог отказаться от него. У меня не было никого ближе.       Он отвернулся и нахмурился. Я знал это выражение лица, оно значило, что он пытается не заплакать.       Я развел руки в стороны, предлагая обняться не уверенный, захочет ли он. Но он тут же бросился ко мне, и я услышал его тяжёлый вздох над ухом. У меня у самого слёзы горьким комом стояли в горле.       Я не знал, что и думать. Кэйа говорил правду, каждое слово. Что-то я и так знал, до чего-то догадывался, а что-то услышал впервые. И в данную минуту я верил ему, пусть на задворках всё ещё билась мысль о том, что это игра.       Но я правда очень устал. Мне нужно было время обдумать всё произошедшее на свежую голову.       – Придёшь в выходные на ужин? – спросил я его.       – Приду.       – Мне пора. – я отстранился. – Я рад, что мы поговорили.       – Я тоже. – он искренне, но печально улыбнулся. – И мне тоже уже пора. Увидимся.       – До встречи.       Я сжал его ещё раз на прощание, поднялся и пошёл домой. Надеюсь, что смогу разобраться во всём, что между нами, до выходных.