Предвидение

      Мягкие запахи рождественской ели, имбирного печенья и горячего какао встречают Ганнибала в комнате, где на диване сидит Уилл, удобно поджав под себя ногу. Светлый пушистый свитер уютно прикрывает согнутое колено и большой животик, согревая новую жизнь, что мирно спит, в скором времени готовясь явиться на свет.       Уилл увлечённо читает книгу, параллельно отпивая сладкий напиток из кружки и жмурясь от удовольствия. Его тихий выдох прекрасно дополняется приятным потрескиванием сосновых дров в камине, а блики оранжевого пламени красиво играют в кудрявых волосах и отражаются в бордовых шарах, украшающих ёлку.       — Привет, Уилл, — тепло улыбается Ганнибал, присаживаясь перед ним и кладя ладонь поверх спрятанного под вязаным узором животика. — Привет, малыш.       Уилл мило улыбается в ответ, отчего на щеках загораются небольшие ямочки, и поспешно облизывает губы, отставляя кружку на тумбочку.       — Я не слышал, как ты вернулся! — Он наклоняется, чтобы притянуть Ганнибала за шею и неторопливо поцеловать, обдавая приторным ароматом какао. — Такой холодный после улицы! — смеётся Уилл, снова целуя. И, наконец, довольный, отстраняется.       — У меня для тебя кое-что есть.       Ганнибал хитро прищуривается, глядя на озорные огоньки, что мелькают в расширившихся зрачках нетерпеливо ёрзающего на диване Уилла.       Во второй ладони Ганнибала появляется небольшой подарок, заботливо согретый в кармане чёрных брюк.       — Что это? — Уилл удивлённо смотрит на деревянного оленя и откладывает книгу, забывая замять уголок страницы, на которой остановился.       Сто пятьдесят восьмая. Чуть позже Ганнибал вложит туда закладку, чтобы Уиллу не пришлось искать нужную страницу.       — Я подумал, что подарок, сделанный своими руками, порадует тебя больше, чем любой другой. — Ганнибал внимательно следит за каждым жестом и меняющейся мимикой Уилла, что свешивает обе ноги с дивана и прячет щёчные ямочки за тенью лёгкой хмурости. — Тебе не нравится?       Уилл несмело протягивает руку и касается изгибов изящных рожек, очертаний необычных перьев на шее оленя и миндалевидных глаз. Ощущение текстуры шерсти и натуральной шероховатости рогов поражает!       — Мне нравится. Очень, но… — Он глубоко вдыхает носом, пытаясь совладать с двойственными эмоциями, и неуклюже встаёт с дивана, опираясь на плечо Ганнибала. — Просто…       Уилл старается не смотреть в застывшее лицо Ганнибала, покусывая верхнюю губу и нервно теребя мягкий рукав свитера.       Между ними рождается густая пауза, во время которой слышно, как спокойно шелестит камин и быстро бьётся сжавшееся сердце Уилла.       Ганнибал ничего не отвечает, только притягивает кудрявую голову супруга к себе и нежно гладит по шелковистым волосам, желая выяснить причину столь неожиданной реакции. Ровно противоположной той, на которую он рассчитывал.       — Что-то не так, любовь моя?       Уилл тяжело вздыхает и нерешительно поднимает слегка влажные глаза. В потемневшей радужке бушует шторм смятения, что не получается скрыть даже за чёрным изгибом ресниц.       — Нет, всё… всё прекрасно, просто я не понимаю. Ты хотел подарить оленя нашему малышу, когда он родится, а в итоге даришь его мне! — Эта причина кажется Ганнибалу до ужаса нелепой, но Уиллу, что усиленно пытается подобрать слова, так не кажется.       — Ты этого ещё не чувствуешь, но твоё тело сейчас звенит очень тонким ароматом готовности и ожидания. Причём настолько явственно, что я боялся опоздать с подарком.       Успокаивающий поцелуй невесомо отпечатывается у Уилла на кончике носа, а за ним долетает и смысл сказанного.       — Подожди, что? — Уилл непонимающе трясёт головой, и его кудри выбиваются из аккуратной причёски, пушистыми завитками ниспадая на лоб. — Ты думаешь…       — Я подозреваю, что завтра утром этот подарок будет стоять рядом с колыбелькой, — воркует Ганнибал, мягко приобнимая Уилла и оглаживая широкой ладонью низко опустившийся животик.       Уилл недоверчиво щурится, а после звонко смеётся, разглаживая несуществующие складки на бордовом джемпере Ганнибала и привычным жестом поправляя воротник его рубашки.       — Никогда не думал, что мой муж почувствует приближение моих родов раньше, чем я. — Уилл игриво задирает подбородок, специально выставляя на показ шею, ярко пахнущую имбирным печеньем. — Что ещё ты чувствуешь?       Ганнибал наклоняется, чтобы не спеша провести носом по яблочку кадыка и обдать кожу горячим дыханием, до мурашек прихватив её зубами.       — Ты очень соскучился, — шёпотом констатирует он, прокладывая влажную дорожку к уху Уилла, и дует, чувствуя, как Уилл цепляется за него пальцами, сминая джемпер и тихо охая.       Всегда такое желанное и отзывчивое тело льнёт к нему вслед за приятной лаской, и кажется, что воздух вокруг накаляется. В рубашке быстро становится жарко, и Ганнибал искренне желает сейчас снять с себя и Уилла верхнюю одежду, чтобы отогреть супруга гораздо лучше и эффективнее любого свитера.       В ладонь Ганнибалу ощутимо упирается крохотная пяточка, и Уилл внезапно стонет, когда живот каменеет, а после внутри по нарастающей начинает что-то тянуть, обдавая огненной волной поясницу.       Глаза Уилла в ужасе округляются, и Ганнибал обеспокоенно замирает:       — Что-то случилось? Уилл, тебе больно?       Уилл неуверенно молчит, не зная, что сказать, и всё больше прислушивается к себе, пристально смотря на деревянного оленя. Ганнибал это точно предвидел. Он точно знал, что это начнётся сегодня, и точно знает, что происходит сейчас!       Руки слегка дрожат от пронизывающего с головы до ног волнения, и Уилл делает глубокий вдох и долгий, слегка рваный выдох, стараясь успокоиться. Получается не слишком хорошо.       Он переводит взгляд на бордовый шар на ёлке и шумно сглатывает, видя их с Ганнибалом вытянутое отражение. Неужели этот день и правда настал? В канун Рождества.       — Похоже, твой подарок пришёл домой вовремя, — в итоге шепчет Уилл, когда волна внутри затихает. Он притягивает Ганнибала ближе, открыто выпрашивая ещё немного внимания: — Просто поцелуй меня ещё раз, пока я способен насладиться тобой, не думая о том, как дышать и что делать.       И Ганнибал, ни на секунду больше не выходя из кокона сосредоточенности, целует Уилла глубоко и страстно, вкладывая любовь и поддержку в этот жест, пока Уилл не отстраняется, чувствуя изменения, что неумолимой волной начинают происходить в теле.       Эти ощущения невозможно объяснить. Он чувствует себя центром сосредоточения новой вселенной и нечитаемым взглядом смотрит в горящие концентрацией, готовностью и счастьем янтарные глаза Ганнибала. По лицу расползается странная, смешанная с предвкушением, волнением и немного страхом улыбка:       — Началось…