.
23 сентября 2023 г. в 15:38
В старой неиспользуемой комнате в дальнем конце их тренажёрного зала были спарринговый тренажёр, разложенный мат и Аканэ-надеялась-никого-кроме-неё. На пульте управления красовалась кнопка, включающая куклу, и она нажала её, приводя ту в движение. Перед глазами была шеф Касэй, самодовольная, как обычно, чья заносчивая улыбка отлично бы наложилась на безэмоциональную физиономию бесчувственного манекена. Аканэ хрустнула пальцами, обёрнутыми защитной сеткой, и встала в стойку. Наблюдая за тренировками Ириэ и пересматривая видео из архива, во время тренировок она старалась уделять больше внимания положению ног, подстраивая движения Ириэ и техники из обучающих видео под свои размер и вес.
Манекен логично отзеркалил её стойку. Конечно, логично. Конечно, в системе не было изъянов. Удар. Конечно, система была единственным решением. Удар.
Конечно, по человеческой жизни система разрасталась — удар, — как плесень.
Тупая боль завибрировала в пальцах и отдалась импульсами в руку. Ещё удар, и ещё один, и она представила, как крошится кибернетический череп Системы.
Манекен пошатнулся, когда она ударила снова и отскочила на безопасное расстояние. Работа с ногами давала о себе знать. Свет потолочных ламп продолжал быть навязчиво ярким, пока она осыпала тренажёр ударами. Аканэ била за Гино. Аканэ била за Масаоку. Аканэ ударила Систему в живот за Сайгу. Перемешивая синтетические внутренности ударом в солнечное сплетение, она увернулась от ответной атаки. В голове, наподобие проводам, что вселяли уродливую жизнь в кибернетическое тело, роились мысли. Она выдохнула, повела плечами и встряхнула руками. Пот струился у неё по спине. Последний удар всё ещё вибрировал в кулаке, поднимаясь до плеча, и она особенно резко тряхнула рукой, прогоняя вибрацию. И ударила снова — за Суго, за Кунидзуку и Караномори. За Хинакаву и Ириэ и Тодороки и Кисараги.
За Когами. За Когами.
Когда Аканэ, наконец, остановилась, бежевая материя механической куклы, имитировавшая кожу, была покрыта кровавыми разводами.
Она ударила её ещё раз, за всю боль, через которую им пришлось пройти.
Подобный способ снятия стресса мог негативно сказаться на её небесно-голубом оттенке, но она находила этот способ лучшим. Пот тёк по шее, рукам, пропитывал футболку на спине. Теперь, когда Арата и Хомура знали, ноша, которую она несла на своих плечах, казалась чуть легче, но их осведомлённость была как спасением, так и проклятьем. И если Арате она ещё могла доверять, то Хомура… Что ж. Сейчас она не собиралась играть в эти игры. Она жадно присосалась к бутылке с водой, мощными глотками утоляя жажду. Пластик жалобно скомкался в крепкой хватке руки, которая потихоньку начинала болеть.
Лучше просто выпустить пар здесь, где её никто не видит. Кровь подсыхала на костяшках, и стёртая ткань защитной сетки, которая справилась со своей задачей довольно плачевно, неприятно прилипала к ранам, дававшим о себе знать с каждым движением пальцев.
— Неплохо, инспектор, — в дверном проёме, скрестив руки и облокотившись на косяк, стоял Шинья Когами и внимательно наблюдал за ней. Глаза смотрели устало, и в целом он выглядел выжатым — очевидно, от беспрерывной работы. Одинокий волк, приговорённый к жизни в хорошо обустроенной клетке. Настолько же, насколько была рада его видеть, она не могла найти ни одной причины, по которой сотрудник МИДа решил бы навестить Отдел уголовного розыска. Она неосознанно снова пошевелила пальцами и поморщилась от боли. — Не забывай только центрировать себя, когда наносишь удар.
Она накинула на шею влажное полотенце. Прохлада остудила её пыл и дала возможность посмотреть куда угодно, только не в его внимательные глаза.
— Ты же помнишь, что я больше не инспектор, да?
Она опустилась на скамейку, допивая последние глотки и, наконец, подняла на него глаза. Он пару секунд рассматривал замызганный кровью тренировочный манекен, прежде чем снова перевести на неё взгляд. Тем же полотенцем она вытерла лицо и выпрямилась, сжимая кулаки.
— Привычка, — Когами прочистил горло, отталкиваясь от косяка и поднося ладони к настенному дезинфектору. Набор для оказания первой помощи был здесь же, в настенном шкафчике рядом с входной дверью. То, как он на автомате ориентировался во всеми забытой комнате тренажёрного зала, говорило о том, что в былые времена аптечкой он пользовался довольно часто. Он достал из чемоданчика бинты и какую-то баночку. Спрей с синтетической кожей, догадалась она. — К тому же, ты всё ещё инспектор.
— Тогда рекомендую обновить информацию у системы, — бросила она, даже не пытаясь скрыть усталость. Когами кивнул, захлопывая ящик локтем. Шаги заглушились резиной, когда он прошагал к ней через мат и присел рядом, раскладывая на скамейке предметы первой помощи. Её окутал приплывший вместе с ним запах въевшегося табака и старого кофе. Запах, который она помнила слишком хорошо после их бесчисленных совместных ночей за компьютером. — Я польщена, но может, после этого ты изменишь своё мнение.
Ласковые пальцы аккуратно взяли её ладонь и положили ему на колено. Следы ярости, украшавшие её костяшки красными разводами, резко контрастировали на фоне его синих джинсов. Ей пришлось напрячься, чтобы не позволить руке дрогнуть.
— Нет, — голубые глаза смотрели ей прямо в душу. — Не изменю.
Непослушная рука всё-таки дёрнулась на его бедре.
Он осторожно разбинтовал сетку заученными движениями. От мысли, что он делает это, здесь, сам, ей внезапно сделалось до ужаса тоскливо. Между ними повисла тишина, которую так любила Аканэ. И одновременно терпеть её не могла, потому что тишина, словно издеваясь над ней, заставляя слова в голове, которые она не могла сказать вслух, кричать громче. — Ты здесь с кем-то встретиться?
Когами покачал головой:
— Международная контрабанда наркотиков. Один из пунктов дистрибуции находится Токио, — чем больше бинтов он разматывал и ближе подбирался к коже, тем хуже они поддавались, пропитанные запёкшейся кровью. Они отрывались друг от друга с противным хрустом, иногда задевая уже начавшуюся формироваться корочку, заставляя Аканэ вздрагивать. — У меня зацепка по главарю.
— Тогда у тебя не было причин приходить сюда.
— Не было, — он наконец полностью освободил её руки от бинтов и какое-то время осматривал повреждения. — Но сюда меня возвращает вовсе не тяга к прошлому.
Аканэ закрыла глаза. Его слова тяжело осели у неё в животе. Большой палец мягко поглаживал тыльную сторону её ладони, избегая участков с разодранной кожей.
— Так значит, я увижу тебя, — она открыла глаза и уставилась на его, — в следующий раз?
На мгновение, когда он смотрел на неё, — его глаза были полны жизни. За всё время совместной работы они разделили сотни вариаций таких взглядов, но в этот раз он поднёс её ладонь к губам, опаляя дыханием ранки, и поцеловал искалеченные костяшки. Его губы прижались к ним мягким, тёплым прикосновением.
— Увидишь.
Говорить что-то ещё не было смысла.
Он продолжал держать её руку в своей, когда другой потянулся за свежими бинтами. Обеззаразив их спиртом, он очистил костяшки от крови и, встряхнув баллончик, начал покрывать кулаки синтетической кожей, пока субстанция полностью не скрыла под собой следы её ярости.
Когда он закончил, она развернула руку на его бедре, кончиками пальцев касаясь его ладони. Из какой-то лекции в университете, а может, из былой болтовни Юки, которая была сведуща во всей подобного рода сомнительной информации, она помнила, что линия, огибающая ладонь дугой, называется линией жизни. Возможно, по ней даже можно было высчитать количество отведённых тебе дней. Суеверия суевериями, а его линия жизни охватывала больше половины ладони и тянулась вниз до самого запястья. Аканэ проскользила пальцами вдоль линии, размышляя о вещах, которым никогда не было суждено сбыться. Когами развернул руку ладонью вверх, переплетаясь с ней пальцами.
Его ладонь легла в её тёплым приятным грузом.
Всю её жизнь люди дразнили её за одержимость карьерой, которая не оставляла в жизни места романтике. Но правда была в том, что любовь всё это время была рядом с ней. Иногда порознь, иногда вообще неизвестно где, но всегда — рядом.
На запястье Когами завибрировал коммуникатор.
Удивление на его лице быстро сменилось недовольством, когда он нажал на кнопку ответа.
— Гино.
— Мы будем готовы выдвигаться в 16:00, — голос Гинозы казался слишком уж тонким через динамик коммуникатора. — Я вышлю тебе координаты.
Он сжал её ладонь.
— Принято.
— Когда увидишься с Аканэ, передавай привет.
— Передам, — Когами скосил на неё взгляд и получил кивок в ответ. — Увидимся на месте.
Гино оборвал связь.
Они смотрели друг на друга слишком долго. Так долго, что Аканэ испугалась, что он видит самые потаённые уголки её души. Но, с другой стороны, она понимала, что, наверное, видит его точно так же. Прошла минута. Другая, третья. Его большой палец в последний раз очертил круг на тыльной стороне её ладони.
— Ладно, — вздохнул он, поднимаясь, не выпуская её руки. — Не забывай, что нужно центрировать кор.
— Не забуду, — она сжала его руку. — Иди поймай плохих парней.
— Ты тоже, — её пальцы выскользнули из его руки, и он нехотя направился к выходу. Ладонь всё ещё хранила тепло его прикосновения. Где-то под потолком щёлкнуло в вентиляционной шахте. Дверь в тренажёрный зал открылась, выпуская фигуру, и закрылась за ней с громким кликом. В комнате внезапно стало ещё более пусто, чем раньше. Она пошевелила пальцами. Под слоем синтетической кожи слегка пощипывало, и она прищурилась, задрав голову вверх и устремляя взгляд в режущий глаза свет потолочных ламп.