Когда зацветет сирень

То, что Эдда приедет из Германии в СССР, не было тайной не для кого, кроме Штокхаузена. То, что Эдда приедет на этой неделе, знали Нечаевы и Филатова. А то, что Эдда приедет на день рождения правой руки директора комплекса 3826, знали только двоя. Арина и Дмитрий Сеченов. Штокхаузен не был осведомлен ни в чем. Михаэль даже не знал, что в тот день, когда Америка представила лучший тест для проверки роботов (тест Тьюринга), Арина походила по всей Германии не в поисках лучшей шляпки (как было по прописанному режиму, хотя Штокхаузен это понимал, но поверил этому). Михаэлю было удивительно только одно, что Арина прошла этот тест, еще так легко и просто, демонстрируя, что она не робот, что это поставило его в тупик. Но вернемся к празднику. Отмечать дни рождения Штокхаузен не особо любил, не было в его жизни дней рождений, которые он запомнил, только одно, когда родители подарили ему на пятилетие огромную красную машинку. Штокхаузену сделали даже подарки, хотя Нечаевы обходились с этим немцем не особо приветливо, но Арина и Лариса заставили. Штокхаузен вошел в свой кабинет и включил свет, как тут же Нечаевы выпустил конфети из хлопушки, а Лариса с Ариной держали праздничный торт с различными надписями ("милый Михаэль", "немец несчастный", "правая рука"). Сеченову дали ответственную роль, держать подарок, а именно часы. – Это что еще за выходки! – Штокхаузен хотел было возразить, но увидев еще и Сеченова, аж язык проглотил. – Ох, вы.. – С днем рождения! – во весь голос крикнули стоящие в комнате. Нечаев приобнял Штокхаузена за шею и нагнул его, стал тереть волосы, так что то, на что потратил огромное количество времени Штокхаузен, разрушилось в момент. Михаэль недовольно фыркнул, отталкивая от себя Нечаева. Екатерина только рассмеялась, видев нахохлившего, будто цыпленок, Штокхаузена. – Михаэль Штокхаузен, мы, от всего нашего коллектива, хотим преподнести вам подарок в качестве торта, который сготовили наши милые девочки, и еще кое-что, – начал Сеченов и протянул мужчине небольшую бархатную коробочку. Михаэль был безумно счастлив, увидев часы, о которых давно мечтал. Глаза его горели, он был готов кинутся ему на шею и зацеловать его, но ограничился только "спасибо". Дмитрий Сергеевич и так понял, что хотел сделать его подчиненный. Арина и Лариса поставили тортик на место и стали разрезать его на несколько частей. К Арине стали относится спокойнее, никто не считал её машиной, только Нечаевы еще привыкали к тому, что видели её на своей работе. Штокхаузен заулыбался, карие глаза были на мокром месте от удивления, он стал вытирать их кулаком и немного шмыгать носом. Тут включилась Екатерина. – Ну ты чего, товарищ Михаэль, плакать и в своей день рождения? Это же глупость! Вот, разве вы не рады часам? Сейчас чай попьем с тортиком, – она сжала своими длинными пальцами его плечи и заулыбалась (она оказалась почти ростом с Штокхаузеном, поставив его в более неловкое положение). – Рад, я так давно не праздновал его... поэтому достаточно удивлен тому, что все вы... решили организовать такой праздник для меня. – Ой, немец, брось, мне даже стало жаль тебя! – выпалил Сергей и вновь обнял его за шею, что "немец" отодвинул свою голову так, чтобы вновь не потрепали и без того потрепанную прическу. Эдда боялась войти в кабинет, её наполняли различные чувства от хотения увидеть, как изменился Михаэль, до того, чтобы развернуться, купить билет обратно в Германию и распрощаться с ним навечно, убеждаясь еще больше в том, что не стоило все это начинать. Арина, которая вышла из кабинета, как знала, была настойчива в том, что не стоит отгрождаться от того, что прописано судьбой, но в то же время получила ответ: "а с чего ты вообще решила, что это судьба?". Сеченова пожалела сразу об этих словах. Эдда решилась больше не спрашивать и никак не взаимодействовать с ней, думая, что сама разберется со всем. С чего бы ей какая-то девушка будет указывать, что ей делать? Эдда боялась дернуть дверную ручку. – Если бы не прописано судьбой, вы бы не любили друг друга даже через 10 лет после расставания. Женщина повернулась к девушке, готовая убить её. Вот этого заявления она боялась как огня. Любить кого-то через такое долгое время после расставания было сущей глупостью и очень нерациональным подходом к делу в Германии, а именно выжить. Эдда уложила руку на дверную ручку. В мыслях Арины пробежало какое-то беспокойство и ощущение того, что она когда-то чувствовала такое же буйство эмоций на душе и такую же картину. Только вопрос где же она это видела... – Знаешь, Арина... тебе не понять это чувство. Дмитрий Сергеевич рассказал мне про тебя. Я не могу поверить в то, что ты что-то можешь испытывать. – Мы сейчас не обо мне, а о вас, – как бы обидно это не звучало, Арина не могла, чтобы Эдда повернула назад. – И я все чувствую, как бы странно не звучало. Эдда только усмехнулась. – И что же ты чувствуешь? – То, что вы любите друг друга, но боитесь признаться в этом. – Поразительная прямолинейность, не пробовала себя где-то в журналистике? Арина отвела глаза в сторону. На её душе тоже было неспокойно. Такое ощущение, что они сейчас войдут и... Штокхаузен был готов к различным подаркам, но к такому подарку из прошлого он не ожидал. Он ожидал, может, увидеть своего друга из Великобритании, увидеть учителя, который всячески унижал его во время обучения в Германии, но к такому повороту точно нет. Эдда появилась в его жизни столь неожиданно, как и резкие её пропажи, полное исчезновение в военной рутине и послевоенной разрухи. Штокхаузен не ожидал увидеть её в столь плохом состоянии, хоть и в красивом красном платье и в туфлях. Он осматривал её с ног до головы и не верил, что от той прекрасной девушки не осталось и следа. Особенно его поразило то, что волосы, которыми он восхищался, были отрезаны, хотя девушка во время переезда Штокхаузена обещала, что никогда не обрежет их. Видимо жизнь сама решила, что им нужно сделать. Михаэль крепко обнял худую женщину за талию и уложил голову на её плечо. Как он любил её, никакая девушка даже не нужна была ему в этот момент. Он и забыл, как клянчил у всех какую-то любовь. Её худые руки обняли его тело, и женщина томно вздохнула. – Мой милый котик Миххи. – Моя милая кошечка Эдди, — тихо произнесли они, обнимая их. Михаэль не любил свое прошлое, как и Эдда. Он не любил ворошить его, как и Эдда. Он не хотел вспоминать его так часто, как делают это другие люди, это тоже было их с Эдди общее. Штокхаузен не вытерпел такого напора чувств и эмоции за сегодняшний день, что окончательно расплакался, заставив Эдду успокаивать его поцелуями (а может это и было в его планах?). Их чувства не угасли, а разгорелись намного сильнее, хоть и встретились спустя долгое время. Михаэль отодвинул Эдду от себя и стал целовать её лицо, крепко обнимая. Они будто не расставались на большее количество времени, чем 10 лет, будто Штокхаузен съездил в какую-то полугодовую командировку и вернулся к своей жене. Сеченов и Арина переглянулись друг с другом. План их сработал, они молодцы. Сеченов заметил на лице Арины какое-то беспокойство и подозвал к себе. Он аккуратно обнял её за плечи, почувствовав их напряжение. Мужчина погладил её по голове, давая знак, что она может расслабится, то девушка и сделала. Филатова и Нечаева не совсем понимали это, но были несказанно рады, что в такой день, они смогли наконец-то встретится и почувствовать себя намного счастливее, чем они были. Штокхаузен и Эдда о чем-то тихо переговаривались, о чем не было им слышно. – Прости, я без подарка, – начала Эдда. – Ничего, моим лучшим подарком всегда будешь ты, Эдда. – Подарок прошлого? – Подарок прошлого, который я хочу перенести в свое настоящее. Михаэль прижал её крепче к себе. — Я не отпущу тебя. Никогда-никогда. Никогда я не расстанусь с тобой. Я не хочу этого. – Я понимаю тебя, Миххи.. Мой милый, ранимый Миххи, чье сердце было хрупче, чем стекло. Штокхаузен готов был её удушить за такие слова. Они ведут себя сейчас как дети, потому что никогда не были так счастливы, как сейчас. Дмитрий Сергеевич решил, что его сюрприз и так получил слишком затяжной характер и что этот сюрприз больше ждать не может, поэтому он сделает его сейчас. Как раз и сделает некоторые объявления. – Ну что ж. Хочу сделать некоторые заявления. Товарищ Штокхаузен, я в ожидании свадьбы. Надеюсь, я буду первым в списке приглашенных гостей, – такое заявление Сеченова повергло Штокхаузена в краску, да и рядом сидящую Эдду тоже. – Второе, не менее важное заявление. За проявленную отвагу на специальной операции, для члена отряда отряда специального назначения "Аргентум" - Сергей Нечаев и Екатерина Нечаев - получают свой заслуженный месячный отпуск. Отдохните хорошо, а то работа совершенно не дает насладится друг другом, верно? – Нечаевы только кивнули, и Сергей нежно поцеловал свою жену в щечку. А Катя могла быть нежной, милой, как кошечка, которая сидит в объятьях своего мужа и наслаждается его ласками. – И третье, не менее важное заявление, – Сеченов глянул на Арину, которая уже чувствовала, к чему он все это клонит. Дмитрий Сергеевич поставил свой бокал с безалкогольным шампанским на стол и сел перед Ариной, сидящей на стуле, на одно колено. Он достал из кармана своих брюк красную бархатную коробочку. Казалось, что все слышат, как в унисон бьются сердца этих людей (хоть одну и нельзя назвать человеком). Дмитрий Сергеевич был более спокойным, чем Арина, которая в силу своего юного возраста, застывшая в нем на веке, волновалась. – Арина, готова ли ты.. – Да, – Арина перебила его и схватила за руки, о чем сразу же пожалела и заставила себя раскраснеться. Сеченов только улыбнулся, надев на её безымянный палец золотое кольцо с какими-то камушками. Штокхаузен стал сразу щурится, чтобы определить это (еврейские корни дают иногда о себе знать), за что получил от главы семейства Нечаевых по голове. Лариса была без ума от радости и захлопала в ладоши. По такому принципу решили поступить и все. Арина нежно уложила свои руки на плечи Сеченова и смотрела в его глаза, будто в жизни не видела таких красивых глаз, как сейчас. Дмитрий Сергеевич тоже любовался ей и нежно улыбнулся ей. Арина запустила руки в волосы Дмитрия. Сеченов не торопил её, прекрасно понимал, что та собирается сделать, оттягивает время перед всем народе, хотя было бы логичнее сделать то, что хотела. Эффект неожиданности и то был бы удивительнее и никто не понял, чем то, что она оттягивает время, для набирания сил для поцелуя. – А я ведь тебя тогда узнала, Дима, – тихо проговорила Арина и крепко обняла его за шею, так и не осмелившись на этот поцелуй. Дмитрий Сергеевич аккуратно похлопал её по спине и посмотрел на остальных, который поцелуй этот ждали. Никто сейчас так не был счастлив, как все они. Каждый получил то, что он хотел. Каждый был счастлив по своему. Каждый был счастлив. А за окном стоял май. Последний месяц весны и начало лета. Когда птицы поют как-то иначе, более счастливее. Когда природа начинает оживать не так, как в предыдущие месяцы. Когда все растения цветут иначе, не так как раньше. Когда цветет сирень.