Словно пряный аромат цветущей сливы

      Высокие стены поместья Семьи Тан накрыла ночь, а луна спряталась за облаками, заставляя людей молиться о благополучии. Дурной знак, говорят они. Боги не видят своих подопечных, и в мир ступает нога демона, принося с собой запах крови и пряной цветущей сливы.       Половица перед дверью одного из павильонов скрипнула.       В кромешной тьме стоял молодой человек в чёрной мантии. Его алая одежда пропиталась кровью — чужой — а меч в ножнах сохранил в себе крики убиенных. В сливовых глазах не было огонька, который был присущ всем живым.       — Кто там?       Дверь павильона отворилась, пропуская мягкий свет. Хозяин этого места не успел осмотреть своего гостя, когда его зашвырнули обратно внутрь и прижали к двери, держа за воротник. Взгляд сливовых глаз вперился в его лицо, но прижатый к двери молодой человек лишь улыбнулся сквозь боль от ушиба — это было не так болезненно, чем его смерть сто лет назад:       — Зачем пришёл, хён-ним?       Молодой человек нахмурился. Ему не нравилось, когда Тан Чжань так его называл. Казалось, он обращался совсем к другому человеку.       Вместо ответа, «Чхон Мён» — так звал его Тан Чжань, помимо «хён-ним» — впился в его губы, кусая. Его глаза, полные усталости, закрылись, когда языка коснулся железный привкус крови с чужих губ и он извиняючи их облизнул.       Тан Чжань стянул чёрный плащ с чужих плеч, прижимая «Чхон Мёна» к себе ближе.       Когда луна скрывается за облаками, в мир ступает нога демона. Сегодня на пороге поместья Семьи Тан появился командующий одной из армии Клана Тысячи Народов, имеющий лишь прозвище «сливовый мечник».       Очень иронично, но в прошлом его тоже звали так. Но принадлежал он праведной секте.

***

      Сливовые глаза были подёрнуты дымкой, а уголки покраснели. «Чхон Мён» взирал свысока на Тан Чжаня, пока их тела были сплетены внизу. Тан Чжань вытянул руки, притягивая к себе мужчину и шепча на ухо:       — Хён-ним, тебе хорошо?       — Нет, — он вцепился рукой в волосы, сжимая их в кулак. — Мне не хорошо.       Его плечи подрагивали, а дыхание сбилось. Такого «Чхон Мёна» Тан Чжань видел лишь в этой, второй жизни. Он льнул к нему всем телом, качая бёдрами и насаживаясь на член. Руки Тан Чжаня оглаживали спину, полную шрамов, ласково и аккуратно, проходясь по каждому.       — Я рад, что ты откровенен со мной.

***

      Небо разрезали солнечные лучи, выглядывая из-за горизонта. Лишь в поместье Семьи Тан за высокими стенами сохранилась тьма. Тан Чжань наблюдал, как спина «сливового мечника» скрылась за красными одеяниями, пропитанными кровью. Его руки всё ещё подрагивали после ночи, и Тан Чжань помог завязать ему пояс, оставив напоследок лёгкий поцелуй на губах.       — Что за…       — Разве хорошая жена не должна провожать так своего мужа?       Тан Чжань с улыбкой наблюдал за вспышкой в сливовых глазах. Они оживились и забегали по комнате, чтобы остановиться на двери. «Сливовый мечник» пробормотал:              — Хватит нести чушь.       Он направился к выходу, чтобы незаметно покинуть поместье, пройти по переулкам и вернуться в Клан Тысячи Народов. Он не прощался точно также, как и не говорил приветствия до этого. Он просто растворился за дверью, пока Тан Чжань махал ему рукой.       — Хён-ним…       Интересно, что сделал бы Чхон Мён, если бы вспомнил обо всём? Тан Бо казалось, что он отрубил бы голову «смеющемуся мечу», который командовал им, как псиной, держа на привязи, а Клан Тысячи Народов был стёрт за одну ночь. Потому что это был его хён.       Но «сливовый мечник» никогда бы этого не сделал и даже «Тан Чжаню» он не простил бы посягательство на своего благодетеля, что подобрал его с улицы и дал «дом».       Всё, что оставалось Тан Бо — оставаться рядом до конца хотя бы в этой жизни.