Mood Indigo

      В двадцать семь лет Сюй Минхао больше не было ради чего жить.       Легкие романы с рассказами о взглядах на жизнь и философию были отвергнуты публикой, а поскольку продажи не росли, он обратился к написанию взрослой грязи, чтобы заработать достаточно, чтобы прокормить себя.       Конечно. Этот мир не поймет.       Как люди в этом гнилом, чертовом мире могут ценить подобные вещи?       В его пустой комнате было темно, а также тихо, и он молча спрятал свои драгоценные книги в угол. Несмотря на то, что никто не хотел их читать, это было все, что он действительно хотел писать.       Двигаемся дальше.       Однажды произошел несчастный случай.       Сюй Минхао был невнимателен, переходя перекресток, и врезался в красивого мальчика — всего на несколько лет моложе, все еще живущего головой в школьных учебниках. Сюй Минхао подумал о чем-то возмутительном.       – Как ты собираешься компенсировать мне сломанную руку? По его мнению, когда он увидел возможность, он только притворился.       – Мне не нужны деньги или что-то в этом роде. Продолжать делать то, что я делаю, для меня гораздо важнее. Так вот что я тебе скажу: приходи ко мне домой, ты не против?       И помоги мне писать.       Рука быстро зажила.       Во-первых, он даже не был серьезно ранен, но Сюй Минхао нравилась его второстепенная актерская работа. Это занимало его. Заставляло думать.       – Джун раздвинул ноги Мёнхо, — сказал он вежливым голосом. — Запятая. И вставил два пальца в его вздутый, запятая, опухший вход. Точка.       Этот мальчик был не просто послушным — он был интересным.       Для Сюй Минхао. И это само по себе было опасной вещью.       Наконец в его жизни появилось волнение. Кто-то, кто займет место в этом доме, кто-то, кто избавит его от скуки и страданий.       Это верно. Прямо как игрушка. Минхао выдохнул с сигаретой в руке на веранде. Этот мальчик, милый и дрожащий, сидел рядом со своим столом и просто ждал, пока он закончит. Сюй Минхао не хотел, чтобы это заканчивалось прямо сейчас. Ему нужно было продолжать свое выступление как можно дольше.       Написание романов было частью удовольствия, но все неизбежно доходит до того, что становится скучно. Здесь недостаточно веселья, и Сюй Минхао не может этого допустить.       Это немного рискованно, и он немного колеблется, когда впервые его дразнит.       – У тебя есть девушка?       Джунхуэй смотрит на него, моргая. Он качает головой, несколько натянуто и застенчиво.       — Нет? Парень?       – У меня его нет.       – Хм.       Минхао стучит пальцами по столу, взгляд перемещается по сторонам. Когда он был таким, это никогда не заканчивалось хорошо.       — Тогда ты когда-нибудь делал это раньше?       — Типа, в прошлом?       – Ага.       Джунхуэй издает тихий, неловкий смешок, потирая ладонью лоб.       – Э-э, один раз.       – Это было хорошо?       На этот раз Джунхуэй заметно нервничает, а Минхао пристально смотрит на него, заставляя его чувствовать себя еще более застенчивым, чем раньше.       – Все было в порядке… Лаоши, почему ты спрашиваешь такие вещи?       — Ничего. Ты не против, не так ли? – Конечно, он не будет. – Я очень... любознательный человек.       Минхао улыбается мило, широко и фальшиво. Джунхуэй ни в коем случае не может ничего сказать, поэтому хихикает и просто улыбается в ответ.       Минхао тихо вздохнул, глядя на его мальчишеское обаяние.       – Ты еще молод, да.       – Лаоши всего на несколько лет старше меня…       Минхао преувеличивает и глубоко вздыхает. – Но все же. Ты молод. Вероятно, ты мог бы сделать это более энергично, чем я.       Минхао смотрит пристальнее, позволяя себе впиться во взгляд Джунхуэя, когда их глаза встречаются.       – В отличие от меня. Насколько я знаю, я, вероятно, больше подхожу для того, чтобы открываться и принимать.       Минхао наблюдает, как адамово яблоко Джунхуэя покачивается у него в горле, и уголок его губ дергается.       — Как ты думаешь, я подхожу?       Он позволяет вопросу повиснуть в воздухе, игнорируя растущее напряжение и наблюдая, как взволнованный и нервный взгляд Джунхуэя скользит по его телу.       Минхао наблюдает за движением Джунхуэя и делает вывод: Джунхуэю не нравится то, что он видит. Ну, это все, что ему нужно знать.       Минхао улыбается. – Я просто пошутил.       Он постукивает по бумаге, и Джунхуэй судорожно вздыхает, возвращаясь к работе.       – Давай продолжим.       И после этого Минхао каждый день задает еще больше вопросов.       Иногда они просты, даже без малейшего намерения, а иногда сексуальны. Дразнящие.       – Лаоши, почему людям нравится, когда их называют... такими унизительными именами?       Минхао смотрит вверх.       – Например?       – Как… шлюха, или… сука. Или что-то в этом роде.       Минхао усмехается, а Джунхуэй смотрит на него, слегка надув губы.       – Почему это так?       – Тебе не захочется так называть человека, если только он не будет играть с тобой разочаровывающим образом.       – ... Например как?       – Ну, знаешь. Бесконечно тебя дразнить, а потом сказать, что это просто шутка. Хочешь пример?       Прежде чем Джунхуэй успевает ответить, Минхао встает и поднимается на ноги, садясь к Джунхуэю на колени. Большие руки обхватывают его за талию, поддерживая, и Минхао наблюдает, как взгляд Джунхуэя скользит по его руке, помня о несуществующей травме.       Минхао позволяет ему беспокоиться и немного смягчается ради него.       – Скажем, я делаю это. Я... прихожу к тебе и убеждаю тебя... заняться со мной сексом.       Джунхуэй кивает.       – А позже, будучи по-настоящему непослушным и возбужденным, я вдруг говорю: «О, знаешь что. Я просто пошутил», и ты знал, что я просто играл с тобой.       – ...Это такое стервозное поведение.       — Вот. Разве ты этого не говорил?       Джунхуэй улыбается, довольный разговором и вновь обретенным пониманием. Он собирается поблагодарить Минхао, но рука Минхао нежно касается его подбородка, запрокидывая голову.       Как свисающая приманка, его тело прижимается ближе, а руки Джунхуэя крепче обхватывают его за талию, глядя на него снизу вверх.       – Лаоши.       Рука Джунхуэя поглаживает его талию, затем скользит под рубашкой по обнаженной, скрытой тканью коже, и Минхао быстро останавливает его, пытаясь встать с колен.       – Нам есть над чем работать.       Лицо Джунхуэя сморщивается, он ничего не понимает. Минхао отводит взгляд.       – Знаешь, я просто привел пример.       Он знает, что Джунхуэй не настолько глуп, чтобы поверить в это, но все равно уходит, позволяя словам перевариться в голове Джунхуэя, пока он убегает.       Последняя часть явно не входила в пример, но Минхао поспешил на кухню за чаем.       Он не хочет объясняться. Но он не хочет игнорировать то, что сейчас между ними.       Есть желание еще больше подпитать это — стать ближе, стать чем-то, о чем никто из них больше не сможет рассказать. Недолго думая, его рука выскальзывает из гипса и движется, чтобы поднять кружку. Когда он, наконец, осознает это, он быстро кладет ее и снова вставляет руку. Это очень опасно – или, возможно, слишком поздно. Он опередил себя и тут же оступился. Оглянувшись назад, Минхао понял, что, вероятнее всего, Джунхуэй не видел этого.       Минхао наблюдает, как Джунхуэй наполняет ручку, которой он пользовался, задерживаясь взглядом просто для оценки, а затем снова берет кружку.       Я не могу сейчас ошибиться. Не тогда, когда становится хорошо.       Джунхуэй уходит ночью.       Минхао хочет выключить весь свет в доме, затем снимает гипс и откладывает его в сторону.       Ранее.       Минхао вспоминает, как рука Джунхуэя коснулась его рубашки, блуждая под одеждой, о чём-то думая.       – Лаоши.       Минхао ложится на кровать, избавляясь от одежды. Не медля, он смазывает свою дырку до тех пор, пока она не станет влажной и хлюпающей – громко и пошло, а затем вводит туда кончик толстого дилдо и включает вибрацию.       – Угх...       – Лаоши, я хочу услышать, как ты кричишь, больше.       Он вдавливает фаллоимитатор все дальше и дальше, пока тот не пропитается смазкой и не проникнет глубоко в его стенки.       – Лаоши.       – Джунхуэй.       Он сглатывает, увеличивая вибрацию, затем медленно втягивает и толкает основание фаллоимитатора внутрь и наружу. –       Джунхуэй...       – Лаоши. Ты такая шлюха.       У Минхао перехватывает дыхание, и он настойчиво вводит в себя фаллоимитатор, пока его рука не устает сгибаться. Двигаясь с трясущейся задницей, в которой застрял фаллоимитатор, он раздвигает ноги и ставит игрушку на кровать, чтобы вместо этого можно было на ней покататься.       Резина легко прилипает к твердым простыням, и Минхао кладет ладони на кровать, подпрыгивая на игрушке, открыв рот.       – Умф...! Ещё...       – Лаоши, ты хочешь большего? Но ты так нуждаешься в этом. Не думаю, что хочу дать тебе больше.       Минхао всхлипнул от разочарования, подпрыгивая еще сильнее, пока его бедра не затряслись, а на лбу не выступил пот.       – Еще...! Джунхуэй!       Он протягивает руку, рассеянно поглаживая пальцами собственные соски, а затем сдается, смущенный и слишком гордый, чтобы играть с самим собой даже там.       Я не могу быть таким жалким.       Фаллоимитатор касается его простаты до тех пор, пока он не дрожит, и, подпрыгнув на ней, поднимая бедро одной рукой, он кончает себе на живот и стонет, поглаживая его из себя.       – Лаоши, тебе понравилось? Ты хочешь большего?       – Я хочу большего… — говорит Минхао, никому конкретно, в своей пустой комнате. – Я хочу, чтобы Джунхуэй хотел меня и использовал.