Про новый год, аэропорт и бутылки...

- Да, Слав, понял. Ты тогда сразу ко мне поезжай из аэропорта... Дома буду, да. Ну, звони в дверь, если что. Всё, увидимся. Удачного полёта! Андрей положил трубку и скользнул взглядом по исаице, с энтузиазмом вместе доделывавшей новогоднюю оливьешечку. До полуночи оставалось меньше четырех часов, а Мясников только вылетает из Тюмени: рейс сильно задержали из-за пурги. Славка чисто физически не успевает до боя курантов быть с ними. Эх, а какие у Андрея были наполеоновские планы на него на наступление нового две тысячи одиннадцатого... - Ну чё, Андрюх, Славка скоро будет? - уже навеселе, причем явно не от алкоголя, Исаев исправно старался сохранять обстоятельность. - Не будет. Не успеет он. Сразу домой. Я тоже через часик туда направлюсь, ждать его. Восемь часов в аэропорту! Это новый рекорд. - Понятненько, - протянул Макс и профессионально стрельнул глазками в Сеню. - Жаль, что вы не отпразднуете с нами... Но Андрей мигом просёк этот взгляд и ухмыльнулся. - Сенька, на пару слов. Рожков отвел Исаева в прихожую, подальше от любопытного ярицевского носа, и предложил сделку. - Пару бутылок, и я уйду прямо сейчас. А? Заговор состоялся. Исаев загадочно мигнул, вернулся в комнату, Андрей поддержал импровизированный диалог отказов-уговоров, как на сцене, потом ему вручили многообещающе гремящий пакет и напоследок вдруг огорошили. - Вы-то со Славкой когда вскрываетесь? Два года истекают. Он намекал на исаицевские два года тайных свиданий в девяностых. Ритм сердца сбился, Андрей хватанул воздух ртом, но почти сразу выровнялся. - Ничего себе я палюсь... Кхм... Серёг, тут такое дело... - Ты что, еще с ним не поговорил?! Вы даже не встречаетесь? - на оба тихих восклицания Андрей помотал головой. - Да ладно! Ну ты даешь, Рожков... От тебя - не ожидал! - Да я!.. - Андрей сбился и зашептал. - Да я сегодня собирался, в Новый год, чтоб символично, в полночь, под куранты... Но сам видишь, как вышло. Придется менять план... ... "Придется менять план, - мрачно теребил ворот свитера Слава, ёрзая в неудобном кресле самолета. Последние несколько часов его всё раздражало: шумный аэропорт, противный голос объявлений, горький кофе, рюкзак, который натирал плечи, теперь кресло... - Блин, ну в кои-то веки я, как белый человек, решился на это! И что? Вот тебе, Вячеслав, фигу с маслом! А задержим-ка мы рейс на два часа, а нет, задержим-ка на пять! Сволочи... Придется ждать теперь до его дня рождения. Нет, ну так обломаться..." ... На заднем сиденье позвякивал пакет с виски и еще чем-то - дальше Джека Дэниэлса Андрей не заглядывал. Да сейчас его это и не волновало. Без десяти одиннадцать - и он припарковался у аэропорта Внуково. Плевать, что до прибытия самолета еще полчаса, а багаж Слава получит ближе к двенадцати. Он дождется его, и в полночь на новый две тысячи одиннадцатый они будут вместе. Андрей вздохнул поглубже, сверил терминал прибытия славкиного самолёта, убедился, что стоит там, где надо, и начал искать по картам на всякий случай магазины, работающие в новый год, по дороге из Внуково к дому. ... Слава вышел из здания аэропорта, вдохнул новогодний мороз и одной рукой застегнул куртку, другой придерживая здоровый черный чемодан. Проверил в очередной раз время. Как он и думал, ничерта не успевается. Грёбаная "Победа"! Похоже, оторвались-таки две буковки на борту сегодняшнего самолета... - Маладой чилавэк, таксы́? - раздался слева голос с дурацким акцентом. Слава раздраженно повернулся и собирался было на автомате выдать, что такси ему не нужно, но вдруг узнал голос и оторопел, разглядев по-идиотски улыбающееся лицо "таксиста". - Андрей?! - С новым годом. Не ждал? - дернул бровями Рожков. - Не ждал! И тебя!.. А как ты... Откуда?.. Обалдевший от радости Слава не сопротивлялся и позволил дружески обхватившей его за талию руке увлечь к давно знакомой машине. - От верблюда. Скучно без тебя. Давай чемодан. Багаж погружен, друзья пристегнуты, и машина тронулась с места. ... - Я так надеялся успеть и провести новый год с тобой, - повторил Слава то, что уже сказал Андрею буквально только что по телефону. - Ну вот, надежды сбылись, - донельзя довольный Рожков уверенно вел машину по полупустой дороге, поглядывая иногда на часы. - Да уж... Слава тоже украдкой палил циферблат, освещаемый дорожными фонарями. И когда на нём сравнялись стрелки, а на электронных Андрея мигнули нули, водитель и пассажир повернулись друг к другу. - Слав, тут такое дело... - Андрей, я хотел... Оба замерли и улыбнулись одинаково. - Начинай ты. - Это почему? - По старшинству, - у Славы было чертовски странное настроение, и на адреналине он чуть не показал другу язык. - Ну ладно. Слушай тогда, внученька, голосом бабки Нюры ответил Андрей, и Мясников покатился со смеху. - Хватит ржать уже, - пришлось перейти на нормальный тон, когда пошла вторая минута хихиканья. - Всё, всё, - Слава выставил ладони перед собой и взял себя в руки. - Я слушаю. Вместо того, чтобы начать важный разговор, Рожков глянул влево и съехал на обочину пустой дороги. Включил аварийку. Сердце зашлось в скачущем ритме еще при встрече, а сейчас он вообще боялся стать причиной аварии. - Слав, тут такое дело. Андрей поскреб затылок, на секунду загородив лицо. Его внимательно слушали. - Помнишь, я черт-те когда еще говорил, чтобы нам не шили исаицу? - Ну помню, - нахмурился Слава. - Так вот, больше я так говорить не буду. Потому как пару лет уже с тебя глаз не свожу. Как тогда Серега с Макса. Рука сама потянулась к захлебывающемуся, пока еще живому сердцу. Он понимал, прекрасно понимал, что в такой форме признание звучит не слишком нормально, но переигрывать было поздно. За попытками усмирить пульс Андрей вовсе упустил реакцию на свои слова. А она была: Слава оцепенел на мгновение, а потом принял загадочно-довольный вид и задал странный вопрос. - То есть я тебя обогнал? - Ч-что значит обогнал? - Ну-у... Я-то уже года три, как ты там сказал? Глаз с тебя не свожу. Сердце подскочило до горла и замерло. Перед глазами поплыли было цветные круги, но Славка, не дождавшись ответа, ткнул Андрея в плечо, и моторчик в груди снова забился. Вновь снабжаемый кислородом мозг судорожно заработал. - Ты тоже меня... любишь? - Люблю, не сомневайся даже. Ты в порядке? Бледный, как смерть, - Слава обеспокоенно заглянул ему в глаза, взял за руки - ледяные. - Ну, вроде... Ты так огорошил, что и помереть можно, - попытался схохмить Андрей, но, похоже, только напугал этим. - Что, опять сердце? Андрей, ну мы же говорили об этом! Ты был у врача? Что сказали? - Да ничего. Ничего не сделаешь, это фибрилляция предсердий, ФП, то есть - мерцалка. Хреново, но в лёгкой форме жить не мешает. - Напомни, - продолжал хмуриться Мясников. - Фибрилляция - это когда они вместо того, чтобы нормально сокращаться, дёргаются и сбивают ритм? - он изобразил пальцами "дёргание" предсердий. - Ну да. Но это фигня, Слав. Сейчас не об этом... - Да погоди ты! О какой любви может идти речь, если у тебя мотор барахлит?! - разозлился Славка и завёл обличительную речь. Андрей слушал его возмущения и украдкой улыбался. Радовался, что признание нашло такой живой отклик. Как же он боялся, что Славка не примет, рассердится, перестанет с ним общаться... Это была бы катастрофа, конец, alles kaputt всей жизни. Объект влюблённости, заметив, что его не слышат, пихнул Рожкова в плечо и настойчиво что-то потребовал. - Чего? - Вылезай, говорю! Дальше веду я. Только это отрезвило Андрея. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, оправдаться и остаться на месте, но Славка уже отстегнул ремень и открыл дверь. - Вылезай! - бросил он и вышел из машины, дабы обойти её и открыть дверь с другой стороны. - Давай-давай, итс тайм! Слава постучал по стеклу наручных часов, глядя на друга сверху вниз. Пришлось подчиниться... ... Пришлось подчиниться уговорам Андрея и всё-таки выпить за новый две тысячи одиннадцатый. Хотя Слава был категорически против и высказал это без обиняков ещё в машине. - Как можно не выпить в новый год, Славка! Ну Сла-авка-а! Ну Сла-а-а... - Заткнись, какой у тебя голос противный, - бросил тот, но против воли улыбнулся. - Уж лучше бабка Нюра! Андрей немедля заголосил уже старческим тоном бабки Нюры. Что тут поделаешь! Против такого оружия Слава никогда не мог устоять и начинал хихикать даже на сцене, не то что у себя в гостиной. - Ладно, лад-но! Убедил! А исаицу нашу ты где бросил? - отсмеявшись, перебил он Андрея. - Да уж скорее сбежал. Стырил у них вискаря и... О-о-о, ты глянь, - Рожков уважительно взвесил на ладони бутылку хорошего коньяка, которую, видимо, сунул ему Исаев. К коньяку была наспех приклеена бумажка, Андрей снял её, прочёл и усмехнулся. - Что там? - вытянул шею Славка, только что стянувший свитер через голову и от этого растрепанно-милый. - Да исаица наша ба́луется. Андрей показал другу записку, и тот, звонко рассмеявшись, упал на диван. - Это тебе ха-ха, а меня Серега прямым текстом спросил: ну чё, когда вы всем расскажете? Славка подавился воздухом и на секунду оцепенел. - Что, так заметно? - спросил он с ошалевшим видом. Андрей кивнул и тоже приземлился рядом. - Да ты не боись. Поймут, - подмигнул он Славке развязно. А тот, немного смущаясь, чмокнул его в висок и почти прошептал: - Я уже ничего не боюсь, - и снова нормальным голосом: - Где там у нас бокалы?..