Гарри Поттер и внутренний голос

Я наслаждался каникулами. Спал сколько хотелось. Мог мыться каждый день. Не голодал. Много читал. Мне даже разрешили смотреть днем, пока дядя на службе, телевизор. Пожаловался, что болят ребра, и мне купили мазь от синяков, принесли обезболивающее. Гематомы из синих стали жёлтыми и потихоньку сходили. Однажды на постели я обнаружил несколько пакетов с новыми футболками, а затем меня снова повезли к социальному работнику. Дядя крутил руль, дергал головой, и я вдруг понял, что он боится, вдруг я скажу что-то, отчего будет еще хуже. Дадли и так грозило отчисление, ребят с судимостью в колледже не держали. Вернон Дурсль боится Гарри Поттера! Обалдеть! Мамочки... Если бы тетя не пыталась остановить сына? А если бы домовик не появился и не остановил брата? Я же не звал его. Домовика, в смысле, не звал, даже не думал ни о чем таком, просто пытался остановить Дадли Дурсля, а тут такое: оп! Зато без него не справился бы. Хрена лысого получилось бы вызвать полицию. Повезло. Ой. Снейп что, снова прав? А Квиррелл... Будь он здоров, этим летом не было бы никаких Дурслей, отбитых ребер и так далее. Как, интересно, у него дела? Жив ли он вообще? Без него на стыке двух миров я был беззащитен и неуклюж, как слепой котенок. Вот, например, к Невиллу ехать, а миссис Амбридж, соцработник, должна видеть меня каждую неделю. Квиррелл (ну или Снейп) решил бы проблему одним щелчком, а мне низззяя... — Не могли бы мы встречаться не так часто? — попросил я миссис Амбридж. — Кузен уехал, теперь вроде все нормально. Раз в месяц, мэм? Если случится что-то важное, я всегда могу позвонить. Миссис Амбридж полистала свою папку. Остро взглянула, снова взялась за бумаги. — Дурсли подавали прошение о назначении тебе государственного попечителя. Знаешь об этом? Ой. — Нет, мэм. Это чтобы меня у них забрали? — Да. Но рассмотреть заявление не успели: два дня назад Петунья Дурсль отозвала его. — Почему? — Вот и мне интересно. — Значит, я остаюсь в этой семье. — Хочется верить, Гарри, что они вменяемые люди и понимают, какими неприятностями им грозит твоё повторное заявление. — Я тоже надеюсь, мэм. Так что насчет моих друзей? Снова дядю обрабатывали в кабинете и отпустили, только когда он стал совсем уж красным и мокрым, но зато я мог теперь ехать куда угодно, предупредив заблаговременно соцработника. Следующий визит планировался через месяц. Миссис Амбридж вручила свою визитку и просила звонить в любое время. Дядя пожирал визитку глазами. Я тут же несколько раз повторил номер, запоминая. Мало ли что. А потом наступило первое июля. Меня ждали у Лонгботтомов. Я поправил на шее мешочек, с которым не расставался, почистил костюм и напихал в рюкзак книг, чтоб он выглядел как полный. После спрячу ко всем остальным вещам. — До свидания, — вежливо попрощался со спинами тети и дяди и пошёл пешком до автобусной остановки. Они, разумеется, по инструкции должны были сдать меня с рук на руки, но кому какое дело, сгинет Гарри Поттер — и славно. Мне же одиночество только на руку. До полудня времени достаточно, я подумывал зайти поглубже в парк и портировать оттуда. Лето в Англии теплое, но жарко почти никогда не бывает. Мой закрытый костюм был как раз по сезону. Парк, довольно большой, не слишком ухоженный, незаметно переходил в пустырь, где тусили подростки с ближайших улиц и шпана с других частей города. Я шёл довольно долго, выбирая абсолютно безлюдные места, пока не сообразил, что забираться в самую глушь одинокому ребенку небезопасно. Вздохнув, уселся на первую же свободную скамейку, полускрытую растрёпанными кустами, нащупал на груди мешочек. Палочку свою от Дурслей я спрятал в него же и теперь вдруг испугался, смогу ли извлечь оттуда её обратно. Беспалочковой магии никто меня не учил. Сконцентрировался. Представил палочку, произнес заклинание и сделал пасс кистью, как если б палочка была в руке. Ничего. — Акцио, волшебная палочка! Акцио! Акцио... * * * Утро закончилось. День — тоже. Я озяб, устал, проголодался. Рука болела. Портключ к Лонгботтомам был в том же мешочке и извлечь его без палочки я не мог. Я уже молился, ругался — страшно, грязно, — снова просил палочку появиться и так по кругу. Смешно. Не так давно я уверял себя, что сбегу от Дурслей, стану бродяжничать, а теперь стою, совершенно свободный, и никто не станет меня искать. А социальная служба вообще вспомнит только через месяц. Меркнущий день наполнялся вечерними звуками. Низкие голоса, пьяные выкрики. Далеко, на грани слышимости, кто-то интенсивно блевал, а совсем рядом слышашась возня и чмоки. Фу. Невдалеке послышались удары, кто-то хрипло закричал. Я вскочил, и под ногой звонко хрустнула ветка. Голоса тут же стихли. Как я ломился сквозь кусты, как петлял меж деревьев... Так я не бегал даже от брата. Можно, конечно, позвать Дадли, который эльф, но тут полно народу. Если колдовство заметят, у меня будут неприятности. Дорога обратно на Тисовую аллею показалась мне бесконечной. А когда я почти добрался и дом уже был виден, к нему подъехала дядина машина. Из нее вылез Дадли. Я сел на поребрик тротуара прямо там, где стоял, весь в отчаянье и соплях (вечер сырой оказался, увы). Чёртов Снейп. И это меня он называл удачливым? Вот Драко — другое де... В памяти сверкнуло воспоминание: Хогвартс, узкий тупичок коридора. Драко рассказывает о своём магическом кармане на мантии. Отворачивает борт, запускает внутрь пальцы... Он мог достать из него все, что там есть, прямо рукой! Не веря и запрещая себе надеяться, я распустил завязки мешочка и сунул руку внутрь. Молча. Палочка, ау? Палочка ткнулась в ладонь. Я погладил ее, вытирая второй рукой слёзы. Вот же идиот! Вспомнил о камешке на шнурке, пошевелил пальцами — и вынул портключ леди Августы. Торопливо развязал шнурок, выдернул его из дырки и сунул в неё палец. Дважды идиот! От волнения забыл подумать о безопасности и портировался прямо с тротуара посреди улицы. Б**! Кромешная тьма, незнакомое место. Я идиот! Меня ждали в полдень, а сейчас уже почти ночь! — Дадли! Эльф! — Хозяин Гарри? — Где я? — Рядом с домом Лонгботтомов. — Перенесёшь меня? — Здесь волшебное поместье и живут свои домовики. Это не очень вежливо. Хозяин может дойти пешком? Поэтому-то в дверь к Невиллу я постучал, держа за лапку своего личного эльфа. Сейчас буду извиняться и... — ГАРРИ! Невилл, в домашнем костюме, подозрительно смахивающем на пижаму, прижимал кулачки к груди и от радости едва не пританцовывал. — Прости, Невилл, я не смог вовремя... Мне очень неловко. И леди Августа... — Бабушка волновалась, не случилось ли чего. Если б ты не прихал сегодня, завтра она бы... Неважно. Заходи скорее. К появлению Дадли мой приятель отнесся абсолютно спокойно. — Надо же! Личный домашний эльф. Я прикажу нашим, чтобы показали ему, где тут у нас всё. Комнату мне выделили на втором этаже. Я быстренько сбросил цивильное платье и бросился в ванную. Ого! Отделанная потемневшими деревянными панелями, с глубокой чашей медной ванны на гнутых ножках в форме когтистых птичьих лап, она мне ужасно понравилась. Вот только крана я не нашёл и пока озирался, в ванне вдруг послышался плеск. Она ниоткуда наполнялась горячей водой, а затем поверхность покрылась пышной шапкой душистой пены. — Спасибо, — сказал я кому-то и торопливо полез внутрь. Я не помню, когда принимал ванну. У дяди с тетей был в лучшем случае быстрый душ. В школе — тоже душ. А здесь я нежился в горячей воде, ловя кайф и едва не мурлыча от... Не заснуть бы, а то и утонуть... не... не долго. Ванна вдруг опустела, я ошалело похлопал глазами и поспешно вылез. Моя одежда, сухая и чистая, уже лежала на постели. Радостный Невилл ждал меня в столовой. Он тоже успел переодеться и указал мне на один из стульев: — Бабушка сейчас выйдет. Она рада, что с тобой все в порядке. Леди Августа, в домашней мягкой мантии и чепце, чопорно подносила к губам тонкую фарфоровую чашечку. Мы с Невиллом чинно сидели рядом, держа в пальцах тяжелые, до блеска начищенные приборы (неужто настоящее серебро?). Еда оказалась вкусной и простой. Много овощей, ароматный густой соус к ним. Выпечка, сок, но не тыквенный, как в школе, а яблочный. Чай и несколько видов варенья. Масло. За ужином не подали мяса, но и без него было просто роскошно. — Как вам наше варенье, Гарри? Вы, я вижу, не особенный любитель сладкого? — Очень вкусно, леди Августа. А этот соус просто что-то. Старая леди довольно ухмыльнулвсь. — Наш фамильный рецепт. В каждой семье есть какая-то особенность, и потомки передают ее из поколения в поколение. Даже если готовят домовики, изобретают все равно сами маги. Когда женится Невилл, я передам невестке свою поваренную книгу. Невилл покраснел и уткнулся в тарелку. — Нечего смущаться, молодой человек. Ваш священный долг — продолжить род. Не для того магия проснулась в вас, чтобы позволить ей погибнуть. Вот и Гарри это понимает. Верно, молодой человек? Вот сейчас самое время попросить помощи. — Я вырос с маглами. Леди Августа, я мало знаю о магическом мире, кроме того, что прочел в учебнике. Наверняка есть какие-то неписанные законы? Что необходимо знать молодому магу? — Безусловно. Волшебник впитывает правила магического мира с самого рождения. Никому не придет в голову описывать порядок обращения с домовиками, например, или основные бытовые заклинания. Для нас это естественно, как тапочки надеть. — А как быть мне? — Найти наставника, и желательно чистокровного. Ну, и пока ты у нас, я могла бы помочь. Я вскочил и поклонился пожилой даме. — Спасибо, мэм! Это было бы замечательно! Она величественно кивнула. — О, не стоит благодарности, дорогой. Я сел и принялся за свой чай. Похоже, мне снова повезло. * * * Утром выяснилось, что мои мантии не годятся для отдыха в поместье. Во-первых, я из них вырос. Леди указала на Невилла и объяснила, какая длина допустима и почему. Нам было уже почти по двенадцать лет, и шорты носить было уже не обязательно. — Эта английская традиция зародилась в средневековье, — рассказывала мне леди Августа. — Тогда мальчики до восьми лет носили традиционные платья и длинные рубашки. Брюки для них оставались под запретом. Повзрослев, мальчики могли носить бриджи — короткие брюки. Я покивал. Школьная форма Вонингс действительно включала бриджи и высокие гольфы. Мы только что закончили завтракать (овсянка, сок, яйцо-пашот, масло, пирог с почками). Невилл тихо сиял, я внимательно слушал. — Вторая причина, почему британские дети ходят в шортах — традиция закаляться. Холод естественен, и к нему нужно привыкать с детства. Поэтому юные британцы с ранней весны и до поздней осени ходят в шортах, а зимой на улице их можно заметить в ботинках на босу ногу и в свитере без верхней одежды. — Но в Хогвартсе я никого в шортах не видел! Леди загадочно улыбнулась. — Маги консервативны. Наши предпочтения сложились задолго до принятия Статута... К тому же настоящий английский и тем более шотландский волшебник не носит под мантией не только брюк или бриджей, но иногда ничего вообще. Я разинул рот. Невилл захихикал. — Шотландцы носят килт. Это я знал. — Настоящий шотландец — и это традиция — под килтом обнажен. У меня уже давно горели уши, а Невилл сидел весь красный от смущения. А леди — хоть бы хны, будто рассуждала о погоде, даже в лице не переменилась. Вот это выдержка. — Тебе потребуются мантии, Гарри. Не хочешь прогуляться в Лондон? — Но списки учебников нам еще не приходили, — удивился я. — В августе сходишь еще. А пока Невилл покажет тебе поместье. Очень мило с твоей стороны было взять собственного эльфа. Нечасто теперь соблюдают такие древние традиции. Вот как, значит. А я и не знал! Потом мы пошли гулять. Других детей поблизости не было видно, да и взрослых тоже. Невилл, радостный, как большой щенок, бегал вокруг меня и болтал без умолку. — Поместье у нас, как большинство магических поселений, скрыто от магглов чарами. Мы не спрятаны в пространственный карман, как, например, Блэки, но посторонний к нам не попадет. Поэтому здесь так пусто. Всё делается домовиками. Но когда-то дом был построен с таким расчетом, чтобы можно было тут жить вовсе без магии. — Зачем? — Волшебник мог ослабнуть или стать сквибом. Ну или вступить в брак с женшиной -сквибом. Получить откат... Да все, что угодно. Страховка на всякий случай. Я поразмыслил и согласился с древним предком Невилла. — Но электричества я тут не заметил. — Конечно. Дом старый, но его можно освещать свечами и факелами. Вода в колодце, зато есть слив. Камины, но это ты знаешь. Мы осмотрели теплицы, плантации каких-то неизвестных мне растений, огород и птичник. Невилл выглядел гордым за окружавшее поместье хозяйтво. — В пяти километрах отсюда есть пара деревень. Там мы берем иногда что-то для хозяйства, на ярмарки ездим. Они к нам не ходят, хотя знают, что мы где-то неподалеку. — Магглы... проявляют терпимость к магам? — вспомнив рассказ Снейпа, уточнил я. — Не все. О нас знают двое-трое, для остальных мы — просто приезжие покупатели. Так проще хранить нашу сущность. — Статут? — Да. А тут у нас ферма. Лонгботтомы всегда практически полностью обеспечивали себя пищей. Мы набегались вволю. Это вам не город и клок травы на заднем дворе! Это поместье мне было больше по душе, чем у Малфоев, хотя... Электричество и водопровод ведь совместимы с волшебством, разве нет? — Магия, конечно, очень удобна, но не всемогуща. Создать пищу из ничего невозможно. Основные законы Гэмпа вам уже должны были объяснить, — неторопливо разъясняла леди Августа, когда мы вернулись. — Мебель и одежду тоже лучше получить естественным, а не магическим путем. Поэтому после обеда мы едем по магазинам. Можно было бы пригласить портниху на дом, но и тебе, Гарри, и Невиллу полезен опыт общения с продавцами. На будущее — вы сможете делать у них же заказы совиной почтой. Так и получилось, что в тот же день в два часа пополудни леди Лонгботтом аппарировала нас в Лондон. Мы шли по полупустой улице, разглядывая яркие витрины и заходя то в один магазинчик, то в другой. Нас представляли хозяину, мы раскланивались, получали каталог товаров (список на куске пергамента), осматривали полки и мирно удалялись. После четвёртого магазина Невилл жалобно прошептал, что у него все в голове перепуталось и он устал. Мне, напротив, шоппинг доставлял удовольствие. — Знаешь, Нев, так гораздо удобнее. Я целый год заказывал по каталогу все вплоть до тапочек и сейчас наконец смогу быть уверенным в товаре, а не гадать, что мне пришлют. Леди Августа, — позвал я её, — а кто из торговцев зачаровывает свои товары на разное такое, от порчи, от кражи и так далее? — О, Гарри, это можно заказать за дополнительную плату. Хотя я предпочитаю зачаровывать все сама. Со временем и ты сможешь всему научиться. — И расширять пространство? — Если захочешь. У твоего семейства способности к пространственной магии и артефакторике — родовой дар. Я наслаждался прогулкой, Невилл был счастлив, что поучают не его. Леди Лонгботтом без устали поясняла, что и как лучше выбирать, как избегать неприятных сюрпризов типа простеньких меток и следилок. Несколько мелких лавочек мы просто обошли стороной, услышав от нашей предводительницы "Никогда, молодые люди". А затем было кафе Фортескью, где я набрался наглости и уточнил, в каких выражениях молодому магу можно предложить даме чего-нибудь освежающего. Леди Август рассмеялась и позволила угостить себя и внука чаем с печеньем. Было уже около пяти часов; традиция файв-о-клок, пятичасовой чай, существовала и здесь. Кафе наполнялось народом, столики постепенно занимали все плотнее. Я наслаждался горячим чаем и ягодным пирогом. Мантии мне мы уже купили, заодно приобретя кое-что и Невиллу. Кроме того, мне рекомендовали пару крепких ботинок драконьей кожи, безумно дорогих, зачарованных от непромокаемости, стаптываемости, потери и кражи, а также увеличиваюшихся в размере вместе с ростом ноги. — Безразмерными они, разумеется, не станут, но на пару-тройку лет тебе точно хватит. Я бестрепетно заплатил, капнул на каждый своей кровью для привязки и спрятал покупки в мешочек. Сунул палец в рот, потому что закрывать раны ещё не умел. А затем леди отпустила нас пройтись по аллее самим и зайти в канцелярский магазин, пока она отдыхает в кафе и выпьет еще чаю. Свобода! Мы рванули вперед, наперегонки, ввалились в приветливо звякнувшие двери, и тут Нев ойкнул: — Смотри! Это же... — Профессор Квиррелл! — закричал я. Высокий худой маг в знакомом тюрбане резко обернулся — это действительно оказался Квиррелл. — Здравствуйте, профессор, — обрадовался я, подходя вплотную. — Как ваше здоровье? — Гарри... Он смотрел на меня странным, будто не узнающим взглядом. В это время продавец вынес ему упакованный сверток. Квиррелл взял его, и я заметил на его руке закрытую царапину от только что взятой крови. Точно такой, как у меня. Квиррелл протянул руку, я — свою, пожимая, незнакомый голос быстро и чётко произнес что-то на неизвестном языке. Шрам на лбу взорвался болью и наступила темнота.