cooking fever

Скинув бычок в банку, Джисон слегка шаркнул носком кроссовка, рассматривая трещины на мокром асфальте. Пара часов, и тот покроется тонкой коркой льда, блестя молочной пеной под светом фонаря. Это по-своему завораживало, хоть он и не сильно любил этот переходный период в почти зиму. Хан задумчиво пропыхтел себе в куртку, пряча подбородок в широкой горловине. Теперь ветер особенно кусачий, и голый энтузиазм продрогшие плечи ему не согреет. Перерыв подходил к концу, и он поспешил обратно, на ходу стягивая с себя верхнюю одежду. За своим шумом Джи совершенно не услышал постороннего, едва слышного и не совсем понятного. Он доносился из-за двери их туалета, и парень бы не обратил на него никакого внимания, если бы не периодический надрывный кашель, который в мимолетную тишину резанул по ушам. Вернув все вещи на место, Джисон притаился неподалеку, коротко заглянув на кухню, где Чанбин торопливо убирал стафф-зону после обеда кого-то. Бин выглядел довольным и тихонько пританцовывал себе на уме. Хан настолько этим умилился, что почти не заметил щелчка двери, которая спустя мгновение широко распахнулась, выпуская Чонина. Ян нетвердо стоял на ногах и, не обращая ни на что внимания, поплелся к их настенному антисептику, выливая себе на руки сразу несколько порций, стекающих по его локтям на пол. Жидкость орошила плитку грязными пятнами, серевшую по краям разъевшейся грязью. Нини дергано растирал все, будто пытался оттереть до мяса, особенно уделяя внимание пальцам на правой руке. Джисон замер, чувствуя неприятный холод, сковавший его со всех сторон. Он знал, что произошло. Потому что сталкивался с этим лично. Это была одна из самых черных страничек его жизни, к которой он ни за что не собирался возвращаться. Хан не знал, что именно произошло с бедным парнем, но жгучее сочувствие и неутолимое желание помочь сами двинули им. Рабочая обувь едва слышно шаркала по полу. Задержав в легких как можно больше воздуха, Джи приблизился к Чонину, нервно теребя заусенцы на пальцах. И когда тот развернулся, наконец-то заметив кого-то еще, сердце Хана грохнулось в пятки от загнанного и печального взгляда, в котором сияли только блики невыплаканных слез. Ян тяжело сглотнул, вытирая тыльной стороной ладони подбородок, на котором собрались мелкие капли после беглого умывания в раковине. Ноздри широко раздувались в такт участившемуся дыханию, из-за чего Хан сам распереживался, начиная впадать в панику вместе с ним. Ему было так больно и страшно. — Джисон-хен, — еле выдавил из себя парень, сжимая губы в тонкую полоску. Хан почти не слышал его, отсчитывая башенные удары собственного сердца в голове. — Чонин? — неожиданный оклик из-за спины испугал обоих. Чанбин был настороженным и слишком взъерошенным, выглядывая из-за косяка. Однако стоило ему только увидеть лицо Нини, как атмосфера резко изменилась в максимально встревоженную и испуганную. Джисон неосознанно загородил его от Бина, легонько и вслепую прихватывая ладонь позади себя. Та дрожала и впивалась короткими ногтями в его пальцы, будто это был последний шанс не скатиться в бездонный обрыв. Он знал это чувство, поэтому пытался удержать от падения их обоих, принимая удар на свою какую-никакую броню. Но срабатывали ли когда-нибудь какие-либо защиты против Чанбина? Вопрос спорный. Бин подлетел словно ураган, пытаясь посмотреть Джисону за плечо, лишь бы поймать шуганный взгляд Чонина. Но Хан упрямо следовал своей головой за чужой, видя как напряжение росло с каждой секундой. Чанбин озадаченно пыхтел и был на грани того, чтобы за шкирку оттащить его от своего парня. — Прекрати! Что ты делаешь? — все же не выдержал Чанбин и схватил его за плечо. — Это ты прекрати, — Джи торопливо махал своими ресницами, возвращая мутнеющей перед глазами картинке четкость. — Ты его пугаешь. — Что ты вообще знаешь? Дай мне убедиться, что все в порядке! — голос бередил на высоких тонах, и Хан буквально чувствовал, как тот содрогал и воздух, и тело позади. — Знаю лучше тебя, потому что хотя бы не мельтешу перед глазами и веду себя спокойно, никак не провоцируя его состояние! — резко осадив Бина, он нервно выдохнул напряжение в теле, расправляя плечи и вставая увереннее. Чанбина будто водой окатило, но, тем не менее, он немного успокоился, слегка отстраняясь в сторону, правда, так и не пытаясь прекратить попытки взглянуть Чонину в глаза. — Нини, милый, — каждая дрогнувшая гласная в голосе будто ножом по сердцу. — Что случилось, дорогой? — Бини… — Ян неожиданно сорвался на всхлип, от чего вздрогнули все сразу. — Прости… Прости меня, пожалуйста. Я не могу, мне так тяжело… Я так не хотел, чтобы все это повторилось… Джисон отступил в сторону, понимая, что больше никого остерегать не нужно. Чонин тут же рухнул в крепкие объятия Чанбина, взрываясь истерикой. Его пальцы с силой сжимали форму на его плечах, комкали в несдержанных дерганьях, пока соленые капли капали куда-то за воротник. Бин что-то утешительно шептал ему на ухо, прижимая к себе как можно сильнее. Он больше не выглядел таким напуганным и встревоженным. Скорее всего, слова Джисона немного помогли ему прийти в себя после короткой паники. Однако Хан совершенно не понимал, что ему делать дальше. Чонин явно был не в состоянии работать дальше. Минхо был не на смене, и Джисон прекрасно помнил, что тот с ним сделает, если он позвонит или как-либо потревожит его в нерабочее время. Натерпелся от его взбучек еще во время стажировок. Но Нини явно был весомой причиной для звонка, поэтому Хан не сомневался ни секунды, оставляя парней наедине, и скрываясь на безлюдной кухне. Звонок не шел первые пару раз совершенно, и Джи еще долго бегал по помещению, пытаясь отыскать место со связью получше. В итоге, забившись в самый дальний и пыльный угол их фруктового склада, стоя на носочках, он стоял с высоко поднятой рукой на громкой связи. К его счастью, спустя пару секунд, первый звонок оглушительно сотряс и воздух, и его руку, дрогнувшую от неожиданности. Во второй раз он вздрогнул уже от недовольного кряхтения Минхо, который ответил сразу же, к его счастью. — Если ты звонишь, потому что в очередной раз разъебал все сферы из шоколада для завтрашнего заказа, я кремирую тебя в нашей печке, клянусь… — Это был не я! — возмущенно пропищал Хан, забывшись на пару мгновений. — И я бы не стал тебе из-за этого звонить, я что, самоубийца? — Тогда зачем? — в голосе Минхо слышалась легкая улыбка, и как же Хану не хотелось его расстраивать. — У Чонина был… срыв, если я правильно понял, — Джисон вслушивался в громкий шум на том конце какое-то время. — Хен? — Как он? Я сейчас приеду, — Минхо с грохотом завозился на том конце, шурша какой-то одеждой. — С ним сейчас Чанбин, — Хан осторожно опустил руку, поглядывая на значок связи, который остался стабильным. — Я случайно увидел, как он вышел из туалета и выглядел таким… разбитым. Я только подошел спросить, все ли с ним в порядке, как в подсобку влетел Чанбин. Мне пришлось его немного успокоить, прежде чем подпустить к Чонину. — Черт, — Минхо прошуршал в последний раз и, скорее всего, захлопнул дверь. — Он сильно паниковал? — Думаю, сильнее Чонина, — невесело хмыкнул Джисон, присаживаясь на корточки и обнимая колени свободной рукой. — Да, он никогда не отличался сдержанностью в эмоциях в такие моменты, — Ли судорожно выдохнул прямо в микрофон. — Спасибо, что не дал ему все усугубить. Он был такой чувствительный в последнее время, особенно… Особенно с этой темой. Правда спасибо. — Не за что, — тут же отмахнулся он от благодарностей. — Просто я знаю это состояние и то, как чужая паника может расшатать его еще больше. — Сони… — голос Минхо сочувственно дрогнул в конце. — Все в порядке, хен, правда. Обо мне не переживай, все точно в прошлом. Ты нужен здесь своим мальчикам, — Джи на мгновение задержал дыхание. — Поторопись, но будь осторожнее на дорогах. Ли вновь поблагодарил его и сбросил вызов. Подсвеченные минуты разговора какое-то мгновение помогали освещать темный угол, но когда вместе с ними потух и экран, Хан торопливо поднялся, бегло осматривая кухню. Срочной работы на этот момент не было, поэтому Джи шустро разобрался со всеми мелочами, разбрасывая всю грязную посуду по мойкам, а заготовки — в холодильник. Минхо должен был приехать минут через десять, если судить по короткому смс, которое он ему скинул. Им всем оставалось только ждать. Хан вздрогнул, ощущая, как вместо привычного кусочка откусанной губы на язык попала кровь. Промокнув губу салфеткой, он осторожно заглянул в подсобку, пытаясь разведать обстановку. Тихий шепот, который был совершенно неразборчивым, шуршание одежды и легкие причмокивания. Джисон даже на мгновение испугался, но, все же рискнув взглянуть на происходящее, увидел душещипательную картину, которая отпечаталась где-то внутри сердца раскаленными тисками. До мельчайших деталей. Чанбин сидел на морозильнике, удерживая на своих руках свернувшегося калачиком Чонина. Его руки с нажимом гладили дрожащие плечи и терялись в лохматых волосах. Ян задушенно сопел тому в шею, изредка вздрагивая от проходящих всхлипов. Бин тихо пел ему что-то в макушку, периодически прижимаясь губами во вспотевший лоб, будто пытаясь забрать все то, что так мучило его парня, себе. Он выглядел куда несчастнее, и Хан прекрасно понимал, почему. Оттого его же сердце сжималось в груди сильнее. Минхо вошел почти бесшумно. Прошел мимо Джисона и скользнул рукой по ладони, на короткое мгновение замирая кончиками пальцев на его. Током прошибло весь позвоночник, и Джи остался стоять как вкопанный, наблюдая, как Ли осторожно опустился перед ними всеми на колени, аккуратно укладывая руку Яну на бедро. Хан только заметил, какой он был запыхавшийся. С розовыми щеками и открытым в почти свистящем дыхании рте. И он был так прекрасен в своей искренности к эти парням. В его мокрых от сдерживаемых слез глазах отражалась целая вселенная. Хан чувствовал, как все вокруг него трескается. Будто все то, что он успел обдумать, перестало иметь смысл. Будто рамки, сдерживающие все, что у него было, треснули под напором любви, которую он видел сейчас собственными глазами. Он с омерзением вспоминал, как грубо свел все к простому сексу тогда, при разговоре с Феликсом. Это было не так давно, но то, сколько он успел осознать за все это время, просто потрясало. И границы этого осознания продолжали расползаться в его голове, ошарашивая своей исключительностью и особенностью. Он скрылся за косяком, прижимаясь к стене всем телом. Рот резво гонял воздух по легким, его ресницы дрожали от любой пролетающей в голове мысли. Хан вдавливался в бетон со всей силы, будто пытаясь хоть на пару секунд перестать чувствовать все те эмоции, бушующие в его груди как пятибалльный шторм. И да, пусть этот шторм еще не был готов ломать все его корабли, но старые обломки с охотой выбрасывало на песчаный берег. Теперь Джисон знал о чем говорить с Феликсом. Знал, что говорить Минхо и его парням. Оставалось лишь найти смелость, чтобы открыть рот. Джи был так растерян в тот момент, что не видел Сынмина, который осторожно наблюдал за ним из кассовой зоны с прохода на кухню. Он тревожно вертел собственной губой пальцами, пока его не окликнул Хенджин. Хан тоже очнулся от транса и перевел взгляд прямо на Кима. Они смотрели друг на друга какое-то время, пока Сынмин не скрылся из виду, скорее всего, помогая парню на кассе. Он знал этот взгляд. Видел его в отражении зеркала по вечерам, когда ненароком думал об этом всем. Такой же запутанный и нерешительный. Танцующий на острие ножа. Будто пытался надышаться перед тем, как сигануть в темную, неизвестную воду. Хан так же сомневался, хоть, до этого момента, по более мелким поводам. Сейчас же, увидев то, частью чего он мог бы стать, желание перевесило нерешительность. У Сынмина было так же. Его желание давно перевесило все на свете, но он от чего-то продолжал топтаться на месте, будто выжидая подходящий момент. Будто бы выжидал, когда сойдутся определенные звезды. Ему не нужны были готовые созвездия, которые так манили своей целостностью, не сейчас. Он хотел свести другие и создать собственную галактику. И Хан был готов ему в этом помочь.