Приют для грез

Дилюк по ту сторону стойки выглядит совсем растерянно. Молодой — не старше семнадцати. Стеснительный, слегка неуверенный. Кэйа скользит глазами по его одежде и не может скрыть улыбки, заметив крашенные ногти и рубашку в черно-белую клеточку. — Если честно, я не совсем уверен, что ты меня такого… — Стоп. Так дело не пойдет, — тормозит его Кэйа. — Дай лапку. Дилюк еще больше теряется. — Лапку, ну же. Он слегка краснеет, но кладет руку на стойку. Кэйа крепко сжимает ее в своей и серьезно смотрит Дилюку в глаза. — Послушай. Мы с тобой всегда будем вместе, понял? Я люблю тебя, ты любишь меня, и какой бы ты ни был, мы будем вместе несмотря ни на что. — Но если ты встретишь кого-то лучше… — Как встречу, так и проведу, — твердо заверяет его Кэйа. — Если я верю в то, что ты будешь со мной несмотря ни на одну красивую женскую задницу, — Дилюк краснеет пуще прежнего, — то и ты верь мне. — Хорошо, — кивает он. — Обещай. — Обещаю. — И помни: я люблю тебя. Дилюк крепко сжимает его ладонь и смотрит так преданно, словно готов до старости его, Кэйю, ждать. До старости не надо — лишь до семнадцати, или сколько там ему сейчас. Он тянет руку к себе, быстро целует костяшки и так же быстро отпускает. — И я тебя. — Знаю, — улыбается Кэйа. — Выход номер 230. А он не такой и стеснительный каким кажется, — вынужден признать он. — Спасибо. Кэйа не успевает скрыть смущения, как следующий клиент подходит к окошку. — Привет, — Дилюк провожает взглядом свою младшую версию и опирается на стол. Этот — взрослый. Легкая щетина, которая определенно ему идет, дорогие часы на запястье, костюм-двойка. Возраст — ближе к тридцати. Даже немного жаль пропускать студенческие годы такого красавчика. — Вроде постоянно меня видишь, а залипаешь как впервые, — хитро улыбается он. — Ну как на такого обворожительного и не залипнуть? — Кэйа закатывает глаза, но не сдерживает ответную улыбку. — Иди ко мне — у тебя воротник задрался. Дилюк хмыкает, но позволяет с собой понянчиться. — Все, красавец, — Кэйа косится на надпись на экране. — Твой выход номер 775. — А компенсация? — Дилюк склоняется ближе. — За что? — За позднюю встречу, — намекает он на себя. — Скажи спасибо, что не в пятьдесят! — Надеюсь, в следующей жизни встретимся с рождения. — Ты эту сначала проживи! — наигранно отталкивает его Кэйа. — А потом мечтай обо мне в песочнице. — Но компенсацию, — Дилюк быстро притягивает его к себе и коротко целует в губы, — я заберу. — Вали, дамский угодник! — смеется Кэйа. — Надеюсь, моя дама будет такой же молоденькой, как сейчас, — подмигивает Дилюк, облизывая его взглядом. — Надеюсь быть твоим дряхлым стариком! — кричит Кэйа вдогонку. Тихий смешок Дилюка-студента заставляет обратить на него глаза. — Привет, — он осторожно подходит ближе, пока тридцатилетний удаляется по коридору. — Прости, я немного пропустил инструктаж… и не совсем понял процедуру. Ты мой Кэйа? — Проспал? — Кэйа не может скрыть улыбки, когда замечает на его щеке красный след. — Твой, но не твой, — качает головой он. — Ох, и что мне делать? — Дилюк все же начинает волноваться. — Все нормально, не кипишуй. Смотри: пройдешь по тому коридору до двери, — Кэйа опирается локтями на стойку и показывает вправо. Дилюк нахмурено смотрит в нужную сторону. — Ладно, и что там? — Целая гора порталов. Прямо как в «Рик и Морти», знаешь? Он кивает. — Шагнешь в тот, номер которого я назову. Они иногда меняются — следи за своим. Только не перепутай число, потому что иначе где-то в мире со мной окажется два Дилюка. И я, безусловно, был бы рад, — он поучительно качает пальцем, — но в каком-то другом останется одинокий Кэйа. Хорошо? Дилюк понимающее кивает, показывая готовность встретиться именно со своим. — А как я его найду? — Не волнуйся, я скажу тебе число. — Нет, не портал. Своего Кэйю. Там, в мире. Кэйа грустно улыбается. — Не знаю, солнце, — у Дилюка краснеют кончики ушей, но он смотрит не менее серьезно. — Все что скажу — это то, что ты встретишь меня в том возрасте, в котором сейчас стоишь передо мной. — Так поздно? — Дилюк смотрит на свои руки, словно не верит в то, что он такой старый. — Так рано! — Кэйа щелкает его по носу. — Сколько тебе? Двадцать? — Девятнадцать, — выпаливает он, а потом округляет глаза. — Откуда я знаю… — Ну вот! Жизнь только начинается, не раскисай. Видел того старика перед тобой? — Он не был старым. — Лет на десять тебя старше. И ничего ему не поздно, видишь — только целоваться лез, — Кэйа приветливо ему улыбается. — А можно мне… — Дилюк нерешительно застывает. — Цмок? — Нет, — он протягивает руки, и Кэйе не остается ничего больше, кроме как позволить утащить себя в объятия, перегнувшись через стойку. — Хочу быстрее тебя найти. — Все будет хорошо, солнце, — шепчет он. — Мы с тобой обязательно встретимся и проживем счастливую жизнь. — Я знаю. Но так хочу быть с тобой уже сейчас. — Ты будешь. Скоро будешь. — Я все забуду, да? — Да, — шепчет Кэйа. — Забудешь. Но лишь для того, чтобы заново меня полюбить. Дилюк неловко выпускает его и делает глубокий вдох — собирается с мыслями. — Хорошо. Я готов. Куда мне? Экран приветливо мигает нужным числом. — Номер 885, солнце мое, — говорит Кэйа. — До встречи. — До встречи. После него не подходит никто. Кэйа наклоняется над стойкой, чтобы узнать в чем дело. В дальнем углу зала ожидания внезапно находится два Дилюка, которые что-то делают в углу. — Эй, ребята! — он пытается их позвать, но натыкается на третьего — того, что каким-то чудом успел незаметно подойти, — Ой, привет. — Поможешь нам? — неожиданно просит загорелый Дилюк в гавайской рубашке. — Что случилось? Кэйа спешно отодвигает кресло, за которым и так почти никогда не сидит, и направляется к боковому выходу. Дилюк встречает его у двери и молча проводит к углу, у которого собрались оставшиеся парни. Его парни, если на то пошло. — Он тут, — говорит Дилюк. Двое как один поднимают на них голову. Один в белой рубашке и брюках, второй в соблазнительного вида майке без рукавов, и Кэйа бы даже пошутил насчет этого, если бы не еще кое-что. Это кое-что — третий, не считая гавайского. — Дилюк? Малыш лет восьми сидит лицом к стене и вздрагивает, услышав его голос. — Отстаньте, — шепчет он. И громко всхлипывает — Кэйа удивлен тем, как не услышал этого со своего места. — Долго он тут? — спрашивает он, подлетая к малышу. — Только догнали, — отвечает Дилюк в рубашке. — Убежал во время инструктажа — ловили его чуть ли не по всей станции. — Дилюк, — еще раз зовет Кэйа, подмечая, что на него смотрят трое, только не тот, который нужен. Он сидит, упрямо обернутый к стене, и тихо шмыгает носом. — Оставьте нас ненадолго, ребята, — просит Кэйа у взрослых. Маленький Дилюк испуганно оглядывается на то, как все уходят. — Мы остались одни, — подмечает Кэйа. Дилюк быстро отворачивает голову к стене, словно его поймали на чем-то плохом. — Расскажешь мне, что случилось? — Нет. Детский голос вместе с упертостью звучит так, что хочется захихикать. Но Кэйа не хихикает — в Приюте для грез просто так не плачут. Он тихо выдыхает и опускается рядом. Он не уверен, что именно должен говорить, но в этом месте правильные слова сами приходят тогда, когда они нужны. — Тогда разрешишь рассказать, что случилось у меня? Тихое «бу» кажется ему согласием. — Знаешь, у меня нет своего Дилюка, — признается Кэйа, и по реакции понимает, что не прогадал. Малыш удивленно поднимает на него глаза. — Я знаю, что мы созданы друг для друга, — продолжает Кэйа. — Знаю, что отправляю вас всех к себе в миры. Знаю, что где-то на такой же станции сидит такой же Дилюк и помогает другим моим версиям найти твои. — Взрослый? — Дилюк уже не так сильно жмется к стене, и Кэйа видит, что он прижимает к груди свою руку. — Не знаю, — пожимает плечами он. — Может, такой как ты, а может и смешной старичок. Я люблю тебя любым. — Таким не любишь! — малыш резко отворачивается к стенке и заходится плачем. Кэйа бледнеет и косится на не менее озадаченных взрослых Дилюков, что наблюдают за ними на креслах в стороне. — Что? Каким? Почему ты так решил? — Потому! — Ну же, скажи мне. Что случилось? Я не помогу, если не буду знать, что не так. — Мне не нужна помощь, — еле слышимо бурчит он. Кэйа бодает его лбом в попытке растолкать, но Дилюк кажется совсем непоколебимым в своих одиноких страданиях. — Ладно, сам напросился, — сдается он. Мальчик тихо ойкает, когда Кэйа его обнимает. Косится в ответ — в глазах мелькает удивление — и опять пытается прислониться к своей спасительной стенке. — Сиди как сидишь! Великий Вор Кэйа взял тебя в плен! Выворачивай свои богатства, что ты прячешь от меня, не то прощайся с жизнью! Он крепко обвивает Дилюка и пытается поймать его руки в свои. Одна находится сразу — Кэйа накрывает ее своей ладонью и ищет вторую — ту, что он прижимает к груди. А потом сердце падает с обрыва. Второй руки нет. Локоть, предплечье, запястье и пустота. Дилюк заходится слезами, и оттого уже сам Кэйа готов возле него разрыдаться. Не потому что этот малыш какой-то неправильный, совсем нет. От одного лишь осознания, насколько мальчишка себя накрутил, становится невыносимо больно. Как ты можешь думать, что я не полюблю тебя из-за такого пустяка? — Ты меня никогда таким не полюбишь! И никто не полюбит! Никто! — кричит он, пытаясь вырваться. — Н-неправда! Кто смел сказать тебе т-такую глупость? — дрожащим голосом спрашивает Кэйа. И Дилюк резко затихает. Зато всхлипывает Кэйа. Закрывает себе рот. И всхлипывает еще раз. — Нет, не плачь из-за меня, — мальчишка оборачивается к нему и бросается обнимать в ответ. Так, словно Кэйа — важнее этой долбанной руки. В сотни раз важнее. — Я не хотел. Не плачь, Кэйа, прости меня. Прости, что я такой, я не хотел. — Нет, малыш, я не из-за этого… Тут уже старшие бросаются к ним двоим. — Хэй, вы тут вдвоем, кажется, не справляетесь. Они оттаскивают их от стены, но Кэйа упрямо не отпускает маленького Дилюка, который вцепляется в него так же сильно. Взрослые обседают их со всех сторон и пытаются найти корень проблемы. — Ох, малыш, — кто-то замечает искалеченную конечность и пытается утешить свою маленькую версию, — Ты у нас особенный. — Неправда! — огрызается Дилюк. — Вот это ты себе робо-руку приделаешь, — весело присвистывает один из старших возле уха Кэйи. — Я тоже такую хочу! — подхватывает другой. — Вы притворяетесь! — кричит мелкий. — А я две, — третий тоже подыгрывает компании. Маленький Дилюк скручивается у Кэйи на руках, будто пытается спрятаться, но полные энтузиазма голоса продолжают его переубеждать. — Ну ты чего? Ты же можешь стать настоящим киборгом, друг. — Я такого не знаю, — он с недоверием вслушивается в пока неизвестное для него слово. — Это когда можешь стрелять прямо из пальцев! Пиу-пау, и все! — Не хочу стрелять, — мотает головой Дилюк. — Тогда можешь стрелять пузырьками. — Кэйа любит пузырьки, правда? — Да, очень люблю, — уверяет Кэйа. — Видишь? — Я говорил, что из тебя получится отличный отец? — Кэйа смеется сквозь слезы и обращается ни к кому конкретно и одновременно ко всем. — Из тебя тоже, Кэй, — по голове поглаживает ласковая рука, пуская мурашки по телу. — Но вы такие классные, — тихо отзывается малыш. — Мне никогда не стать таким же с этим, — он в отчаянии машет кистью, — даже с пузырьками. — Неправда. Посмотри на меня, — требует Кэйа и тянет Дилюка к себе за подбородок. — Ты знаешь, что во многих мирах у меня нет глаза? — Что? — Да, вот этого, правого, — показывает Кэйа. — Разве ты бросил бы меня такого? — Нет! — без промедлений восклицает Дилюк и еще больше вцепляется в него, будто Кэйю заберут прямо сейчас. — Никогда! — Даже если я не буду пускать пузырьки из глаза? — Мне все равно на них! — отзывается он Кэйе в плечо. — Честно? — Да! — Тогда обещаешь обо мне заботиться? — Да. — А будешь ухаживать, когда буду плакать? — Буду. — А ругать, если буду ныть, что я некрасивый? — Хорошо, — уже не так уверенно кивает Дилюк. — Если надо. Но я вообще не хочу тебя ругать. — Зато я тебя буду, если будешь думать о себе плохо. И прямо сейчас отругаю, если не прекратишь. Ты меня понял? — Угу, — еще раз кивает Дилюк. Он смотрит Кэйе за спину и внезапно спрашивает у старшего себя: — А ты не шутил про робо-руку? — Еще бы! — в ответе слышится улыбка. — Со встроенной пушкой и насаженным арбалетом! — подхватывают с другой стороны. — Да ну тебя, — фыркает третий Дилюк. — Лучше мягкую, чтобы гладить Кэйю было приятнее. — Какие же вы все еще дети, — улыбается Кэйа, вытирая слезы. Он смотрит на малыша, который уже не плачет, но наблюдает за ним, как будто впервые увидел. — Ну что, договорились? Дилюк внезапно тянет его к себе за шею и спрашивает на ухо совсем тихо, но так уверенно, словно это решение всей его жизни: — Хочешь, я буду твоим Дилюком? Кэйа сдерживает желание заново при всех разреветься и качает головой с осторожной улыбкой: — Прости, кроха, но если ты останешься тут, то твой Кэйа будет там один. Да и кто-то должен помогать вам добираться, понимаешь? — Но как же ты? — настаивает он. — Все хорошо — мне хватает того, что я каждый день делаю тебя счастливым. — Пойдем, — рука кого-то из старших тянется к маленькому Дилюку. — Мы тебя проведем. — Давайте вместе, пока никого больше нет, — предлагает Кэйа, заметив, как маленькие пальчики сжимаются на его одежде. Он быстро подходит к стойке, перегибается через нее, поворачивает к себе экран и выбивает номера каждого из Дилюков. — Запомнишь свой? — спрашивает он у младшего. — Запомню, — уверяет Дилюк. — Хорошо. Но я все равно пойду с тобой, если позволишь.                      Такой большой компанией они добираются до порталов. — Пойдешь первым? — спрашивает Кэйа у малыша. — Нет, — мотает головой он. — Ладно, тогда проведем остальных. Никто не спорит. — Вот и мой, — тормозит Дилюк в гавайской рубашке. Он приседает перед младшеньким и подзывает его к себе жестом. — Ты самый крутой среди нас троих, понял? Обязательно обзаведись самой навороченной в мире робо-рукой. Такой, чтобы у этого шкета, — он кивает в сторону Кэйи, — челюсть отвисла. Окей? — Окей, — маленький ударяет кулаком о кулак взрослого и машет на прощание. — Удачи, малыш, — он машет в ответ и шагает в свое окошко. — Ой, — маленький Дилюк следит за тем, как старший исчезает во вспышке звезд. — Не бойся, это не больно, — успокаивает Кэйа. — А если бы было больно, то мы бы услышали, как он кричит, — с серьезным лицом говорит кто-то из оставшихся. — Если только его крики не растворились в космосе. — Эй! Хватит пугать самого себя! — ругается Кэйа. — Кто теперь? — Я, — наперед выступает Дилюк в безрукавке. Он отправляет Кэйе воздушный поцелуй и шагает к выходу. — Хорошего путешествия, парни, — машет оставшимся. — Если больно, буду кричать. Он подмигивает маленькому себе, встает к своему порталу спиной и вскинув руки в стороны, падает назад. Барьер с тихим звуком поглощает его целиком. — Наша очередь, — говорит оставшийся Дилюк. Маленький уверенно берет Кэйю за руку, намереваясь оставаться с ним до конца. — Твоя, — говорит он. — Хорошо, — соглашается старший. Он улыбается и показывает большой палец вверх. — Ты отличный парень. Твоему Кэйе с тобой очень повезет. Знаешь? — Знает, — Кэйа гладит кроху по голове. — Потому что он это ты. Номер над ним ярко мигает, когда в нем исчезает последний взрослый. — Вот мы и остались одни. Маленький Дилюк серьезно на него смотрит. — Не хочу уходить. — Но твой Кэйа ждет тебя с той стороны… — У него будут мама и папа, а ты останешься здесь сам, — слишком строго для своего возраста начинает Дилюк. — Откуда ты знаешь? — Кэйа приседает напротив него и тяжело вздыхает. — Может, он сирота? — Ох, я не подумал, — поникает малыш. — Но он же может меня подождать? — с надеждой спрашивает он. — Люк, послушай, — Кэйа осторожно кладет руки ему на плечи. — У тебя своя судьба с твоим Кэйей. И ты не должен жертвовать кем-то из вас ради меня. — Но я не могу тебя оставить! — Ты не можешь оставить его, — отрицает Кэйа. — А меня — должен. Дилюк тяжело вздыхает и спрашивает еле слышимым шепотом: — Что мне делать? — Иди к своему Кэйе, — без раздумий отвечает Кэйа. — Но ты… — А я буду ждать своего. — Но он… — Не важно, когда он придет — я дождусь его тут, где мне и отведено место. Пускай пройдет сотня, тысяча или миллион лет. Я буду его ждать, пока я тут. А у твоего Кэйи такой возможности не будет — его жизнь ограничивает человеческое тело, и чем дольше ты тут со мной, тем старше он станет. Поэтому отправляйся немедленно и не упускай ни одной нашей совместной жизни. Понял? — Да, — нехотя кивает Дилюк. — А теперь иди. Номер 1698. — Я помню, — ворчит он. Кэйа показывает пальцем на нужный портал. Малыш уже начинает шагать в направлении к нему, но резко тормозит на месте, и Кэйа уже готовится к новому раунду уговоров. Но Дилюк подбегает к нему и крепко-крепко обнимает. — Солнце… — тянет Кэйа, прижимает его к себе в ответ. — Он должен прийти к тебе как можно скорее, — серьезно заявляет малыш. — Иначе я вырасту, найду его и поколочу. — Договорились, малыш. Поколотишь, если не явится к твоему перерождению, — с улыбкой отвечает Кэйа. — Все, иди.                      В опустелой комнате порталы гудят особенно громко. Кэйа вытирает выступающие слезы и смотрит на тот, в котором исчез маленький Дилюк. Надпись изменилась, и теперь там мерцает «9089». Шаги отдают металлическим эхом. На душе особенно паршиво, особенно после этих объятий, которые окончательно его довели. И теперь, когда все ушли в свой мир, Кэйа из последних сил держится, чтобы не дать волю эмоциям. Просто из принципа. Не важно, что никто не узнает. Он не будет плакать все равно. Нечего тут реветь! — его Дилюк в порядке, просто еще не пришло их время встретиться, и все тут. А слезами ничего не изменить. Даже если здесь никогда не будет выхода, открытого для него. Даже если очень хочется шагнуть следом в один из чужих. Если так приказала судьба, он готов ждать, даже после того, как эта чертова станция загнется, экраны, числа и порталы потухнут, а из-под потрескавшихся стен полезут дорожки из растений. Он все равно будет ждать их встречи, что бы не произошло.                      Он замирает перед выходом из комнаты. Гудение — такое же, как за спиной, внезапно начинает звучать прямо перед ним. И оно с каждой секундой усиливается. Медленно, проход закрывает полупрозрачная пленка. Она становится все плотнее, и в какой-то момент Кэйа понимает, что он наблюдает: появление нового портала, который закрывает ему путь к выходу. — Это невозможно… Не успевает он запаниковать, как портал становится цвета морской волны. Поверхность бурлит и отсвечивает. А в следующий момент из него выходит человек. Перед глазами у Кэйи происходит то, чего быть в этом месте просто не может. Сон, безумие, навеянное грустью видение. Но белая форма — такая же, как его собственная — настолько реалистичная, словно само сознание решило над ним подшутить. Кэйа растерянно следит за тем, как алые пряди стекают по плечам, а знакомые глаза смотрят в ответ так ласково, что в мыслях остается лишь одно слово: мой. — Я пришел. Кэйа льнет к нему быстрее, чем понимает, что делает. Его. Его Дилюк обнимает так крепко, как не обнимал никто до этого. Его Дилюк оставляет горячие поцелуи на коже — зацеловывает лоб, виски, щеки, нос. Шепчет что-то о том, как скучал. У Кэйи кончается воздух. Его хватает только на то, чтобы цепляться за родные плечи, зарываться пальцами в волосы, прятать лицо в знакомой шее и дышать тем, кого ждал, сколько себя помнит. — Я тебя забираю, — говорит Дилюк. И в три слова воскрешает и ломает всю его надежду. — Забери, — кивает Кэйа. — Забери, прошу. Но мне надо оставаться тут, — шепчет надломлено. — Мне надо помогать в Приюте грез. И ты. Ты ведь тоже со своей станции? Он почти готов зарыдать от безысходности происходящего. Его Дилюк хочет уйти с ним, но если они оставят свою работу, то кто будет направлять остальных? — Теперь этим займусь я, — отвечает мягкий голос. Голос самого Кэйи, что звучит сбоку. Смотреть на себя со стороны становится внезапно приятно. Неужели ему так идет эта белая форма? Другой Кэйа шагает к ним навстречу. — Ваш мир уже ждет, — он услужливо склоняется, указывая на портал за своей спиной. Кэйа застывает на месте. Он освобождается из объятий и переплетает руку с той, которая так и тянется к его пальцам. — Но если мы уйдем… То ты будешь тут… — неуверенно начинает он. — Ровно сутки, — перебивает Дилюк. — Что? — Кэйа запинается на полуслове. — Раз в сутки нас будут сменять другие наши версии, — уточняет другой Кэйа. — Но почему? — Станция меняет правила. Иначе нас бы тут не было, — заговорщически подмигивает он. — Твои страдания приняли ко вниманию, улавливаешь? Кэйа узнает собственную хитрую улыбку и кивает в ответ. Такого себя он знает как облупленного. — Ага, — он подходит к самому себе и сгребает в объятия. — Спасибо. — Хэй, кто сказал, что это моя заслуга? — осторожно спрашивает клон, обнимая в ответ. — И как мне теперь понять, кто из вас мой? — хмыкает в стороне Дилюк. — Забирай обоих, — синхронно отвечают они. И уже втроем разражаются смехом, что эхом отбивается от стен. — Попробую наугад, — Дилюк безошибочно утаскивает своего Кэйю за руку. — Желаю прожить хорошую жизнь, — насмешливо кланяется другой. — Не разгроми тут все, — предупреждает Дилюк и ерошит его волосы. — Ничего не обещаю. Портал приветливо сверкает золотом, приглашая к себе. — Идем. Клон машет им на прощание и наигранно жестикулирует, имитируя крокодильи слезы. — Все, оставьте меня одного, негодники… — Идем, — шепчет Дилюк. — До встречи с той стороны. Дилюк склоняется к нему и мягко целует губы, утаскивая в мерцающий барьер. В самом деле не больно, — мелькает в мыслях прежде, чем стирается память. Вместе с порталом начинает таять мерцающая надпись: 1314.