Фантастическая ферма

В этот момент Инь Сюнь наконец понял, что с самого начала они с Лу Цинцзю думали о разных вещах. Глядя на непроницаемое выражение лица, Бай Юэху, Инь Сюнь просто хотел оставить Лу Цинцзю с его вопросами и ускользнуть самому. Лу Цинцзю все еще не понимал, почему выражение лица Инь Сюня было таким страдальческим, он все еще спрашивал: - Что ты сказал? Какое признание? Кто признается? Испытывая боль, Инь Сюнь закрыл лицо ладонями, на его лице было написано: «Я не могу смотреть прямо на тебя.» Рядом с ними тихо сидел Бай Юэху и наблюдал за общением этих двоих. Когда его взгляд упал на Лу Цинцзю, его черные зрачки слегка заблестели. Инь Сюнь отказался говорить что-либо еще, поэтому Лу Цинцзю подумал, что он просто балуется, как обычно, и поэтому больше не обращал на него внимания, вместо этого повернувшись, чтобы посмотреть на Бай Юэху. Он хотел разобраться с вопросом о хвостах как можно скорее, чтобы прояснить причину, по которой у Бай Юэху отвалились хвосты. Было ли все так, как сказал Су Янь, что жизнь Бай Юэху подходила к концу, или была какая-то другая причина. - Юэху, то, что сказал Су Янь, правда?- Скерьезно спросил Лу Цинцзю: - Он сказал, что только у лисиц, продолжительность жизни которых подходит к концу, отваливаются хвосты. Бай Юэху на мгновение замолчал: - Большинство лисиц такие. Лу Цинцзю, “А?” Бай Юэху продолжил: - Но я особый вид лисы. Лу Цинцзю, “...” Бай Юэху спокойно: - Так что тебе не нужно беспокоиться о том, что я умру. Услышав это, Лу Цинцзю действительно почувствовал себя намного спокойнее: - Правда? Бай Юэху кивнул. Лу Цинцзю уже облегченно выдохнув: - Тогда это хорошо. - Он рассмеялся, затем, как показалось, небрежно заметил: - Я почти подумал, что эти хвосты не твои. Бай Юэху, “...” Инь Сюнь, “...” После того, как Лу Цинцзю сказал это, Бай Юэху бросил на Инь Сюня ничего не выражающий взгляд. Инь Сюнь заставил себя улыбнуться. Эта улыбка выглядела даже хуже, чем, если бы он плакал. Следуя взглядом за Бай Юэху, Лу Цинцзю тоже взглянул на Инь Сюнь. - Инь Сюнь, Бай Юэху не умрет, о чем ты плачешь? Инь Сюнь подумал про себя: "Конечно, Бай Юэху не собирался умирать, тем, кто должен был умереть, явно был я". Конечно, он не осмелился сказать это, просто заставил себя приподнять уголки рта в фальшивой улыбке, которая не могла выглядеть фальшивой, даже если бы он попытался. - Ха-ха-ха-ха, конечно, я рад за Бай Юэху! Лу Цинцзю подвел итог: - Значит, Бай Юэху на самом деле особый вид лисы, так что то, что он теряет хвосты, нормально? Инь Сюнь с трудом кивнул. Бай Юэху издал равнодушное “да”. - Тогда вы, ребята, можете пойти посидеть, а я сейчас пойду на кухню готовить. - Лу Цинцзю встал, закрывая тему, повернулся и пошел на кухню. Инь Сюнь изначально хотел последовать за ним, но Бай Юэху бросил на него взгляд, молча говоря ему остаться. Несмотря на то, что Инь Сюнь был напуган, он мог только плакать внутри, когда снова сел на табурет, охваченный паникой. Спина Лу Цинцзю исчезла в гостиной, оставляя Бай Юэху и Инь Сюня смотреть друг на друга. - Ты точно знаешь, что сказать в свое оправдание, - начал Бай Юэху. - Совершенно точно. - Инь Сюнь твердо сказал: - Брат Бай, я никогда не разоблачу тебя. Мысленно бормоча: «Посмотри на свою кризисную ситуацию на этот раз, это не потому, что ты встретил фальшивый лисий хвост плохого качества.» Бай Юэху сказал: - Хорошо. Тогда иди. Инь Сюнь встал и поспешил на кухню, не смея больше ни секунды оставаться наедине с Бай Юэху. На кухне Лу Цинцзю, опустив голову, собирал овощи. Услышав приближающиеся шаги Инь Сюня, он не обернулся. Тихо подойдя к Лу Цинцзю, Инь Сюнь как раз собирался спросить его, что он собирается приготовить, когда услышал, как Лу Цинцзю, все еще опустив голову, очень спокойно спросил: - Что такое Бай Юэху? Инь Сюнь, “...” Лу Цинцзю продолжил: - Он же не лиса, верно? Он раньше не видел оригинальную форму Бай Юэху, поэтому у него не было возможности определить, кто он такой, но он просто не понимал, почему Бай Юэху продолжал скрывать свою личность. Была ли его первоначальная форма особенной? От вопроса Лу Цинцзю по спине Инь Сюня побежали мурашки. Он даже почувствовал, как взгляд Бай Юэху пронзил стену и впился в него. В случае если он даст неправильный ответ, сегодняшний обед, вероятно, будет его последним приемом пищи. В конце концов, под угрозой огромной власти Инь Сюнь, беспомощный, жалкий и слабый горный бог, в конечном итоге предал своего хорошего друга, и жалкие остатки своей совести. Он пропищал: - Бай Юэху - лиса. Лу Цинцзю повернулся, чтобы посмотреть на Инь Сюня. Инь Сюнь притворился спокойным. - Что ты на меня смотришь? Лу Цинцзю кое-что понимая: - О,… Хотя любопытство - это нехорошо, мне действительно очень любопытно. Инь Сюнь, “...” Лу Цинцзю улыбнулся: - Забудь об этом, давай не будем об этом говорить. Он чувствовал, что Бай Юэху действительно не был лисом, но он не понимал, почему первоначальная форма Бай Юэху была для него таким табу, как будто, если он расскажет об этом кому-то другому, произойдет что-то ужасное. Однако, поскольку Бай Юэху так не хотел признаваться, то ему просто было лень спрашивать дальше. Пока он знал, что жизни Бай Юэху ничего не угрожает, все было в порядке. Кроме того, теперь, когда Бай Юэху и его хвосты разделились, разве он не сможет счастливо обнимать хвосты, чтобы спать самостоятельно, и ему не придется втискиваться в одну кровать с Бай Юэху? Думая об этом подобным образом, Лу Цинцзю даже почувствовал легкое желание рассмеяться. Увидев непроницаемое выражение его лица, Инь Сюнь подумал, что он расстроен, и начала ворчать: - Саке, есть некоторые вещи, о которых ты будешь счастливее, не зная! Лу Цинцзю с интересом: - Это какое-то насекомое или еще какое-то ползающее? Инь Сюнь задумчиво покачал головой. - Конечно, нет, он лис, просто лиса. Лу Цинцзю усмехнулся: - Почему лиса? Инь Сюнь продолжая сочинять: - Кому бы не понравилась мягкая, пушистая лиса? Особенно когда речь идет о людях которым нравится красивые пушистые животные. Лу Цинцзю на самом деле нашел это вполне разумным. Хотя он и не хотел этого признавать, когда он увидел большие пушистые хвосты Бай Юэху в самом начале, он действительно почувствовал себя очень счастливым внутри, даже немного взволнованным. Очарование этих девяти пушистых хвостов было действительно слишком сильным… Лу Цинцзю смрился: - Хорошо, давайте на обед будем яичницу-болтунью с зеленым перцем. Инь Сюнь, “...” Не слишком ли быстро ты меняешь тему? Бай Юэху изначально думал, что у Лу Цинцзю будут продолжать возникать сомнения относительно его личности, но кто знал, что после объяснения, Лу Цинцзю ни разу не поднял эту тему, как будто он вообще ничего не заметил. Но была одна вещь, которая немного расстроила Бай Юэху, а именно то, что Лу Цинцзю относился к его хвостам гораздо теплее, чем к нему. Ночью, когда Лу Цинцзю спал, он с удовольствием обнимал хвосты, сворачиваясь калачиком под одеялом, терся о них лицом, терся и терся, пока не засыпал. Когда Бай Юэху потерял свои хвосты, он одновременно потерял право спать на кане вместе с Лу Цинцзю, и его заставили спать в гостевой комнате по соседству. В конце концов, у него не было никаких проблем с холодом. После нескольких таких дней Лу Цинцзю все еще терялся в мягкости хвостов, не в силах выбраться. Но однажды, когда он все еще крепко спал, Бай Юэху вошел в его комнату и уставился на спящего Лу Цинцзю с непроницаемым выражением лица. На следующее утро Лу Цинцзю проснулся в пустой постели. Чувствуя, что чего-то не хватает, он протянул руку и ощупал все вокруг, только для того, чтобы с ужасом осознать, что его хвосты… ах, нет, это должно быть, пропали хвосты Бай Юэху. - Юэху, Юэху, - все еще в пижаме и тапочках, Лу Цинцзю, потерявший свои обогреватели хвосты, ворвался в комнату Бай Юэху, крича: - У нас огромная проблема! Бай Юэху спросил: - Что случилось? - У нас пропали хвосты!- Лу Цинцзю испуганно: - Они явно были у меня в руках, когда я засыпал прошлой ночью, но когда я проснулся сегодня утром, хвостов не было! Бай Юэху, - Исчезли? - Они действительно исчезли, - с тревогой сказал Лу Цинцзю. - Я обыскал всю комнату, но не смог их найти. - Не волнуйся, - утешал Бай Юэху Лу Цинцзю, - Придет весна, у меня снова будут новые хвосты. Лу Цинцзю: - Хах? Бай Юэху, споконо: - Просто подожди немного. Глаза Лу Цинцзю расширились. По тону, Бай Юэху он понял, что тот не шутил. - Ты можешь вырастить новые? Бай Юэху, хитро: - Конечно. Лу Цинцзю был просто ошеломлен. Он впервые услышал, что у лисиц могут отрастать хвосты после того, как они отваливаются. Могло ли быть так, что настоящая форма Бай Юэху была не лисой, а большой ящерицей? Но разве Инь Сюнь не говорил, что Бай Юэху не был ползучим. Потеряв хвосты, Лу Цинцзю как будто потерял свою душу. И что было еще хуже, так это то, что маленького лисенка забрал домой Су Янь, так что за эту короткую зиму он потерял два своих самых драгоценных, успокаивающих душу сокровища. Это действительно сильно ударило по Лу Цинцзю. В тот день Бай Юэху и Инь Сюнь попробовали редкое блюдо - лапшу быстрого приготовления на обед. Инь Сюнь уставился на чашку с лапшой быстрого приготовления, стоящую перед ним. Подцепив вилкой немного лапши и проглотив ее, он тихо спросил: - Что ты сделал? Бай Юэху, “...” Инь Сюнь тихо: - Когда Саке в плохом настроении, мы должны есть лапшу быстрого приготовления. Бай Юэху немного поколебался. - Я забрал хвосты обратно и сказал ему, что они вернутся только весной. Инь Сюнь удивился: - Почему? Даже понимая,что справедливость не на его стороне Бай Юэху все еще был уверен в своих убеждениях: - Он проводит весь день, обнимая эти хвосты. Инь Сюнь был ошеломлен. - Если он не может обнять эти хвосты, что ему делать, обнять тебя? Бай Юэху мечтательно: - Я не против этого. Инь Сюнь, “...” Но Лу Цинцзю здесь! Конечно, он не осмелился сказать это. Он сделал глоток супа, чтобы немного успокоиться и удержаться от слов, которые он не смог бы взять обратно. Он на мгновение задумался, затем сказал: - Как насчет такого, почему бы тебе не достать пару ушей и не позволить Лу Цинцзю потрогать их некоторое время, чтобы удовлетворить свои желания. Он действительно любит пушистые вещи, ты же знаешь. Бай Юэху нахмурился. Инь Сюнь: - Иначе он может порезать палец в оцепенении, готовя! Эти слова, наконец, тронули Бай Юэху. Он кивнул, соглашаясь с предложением Инь Сюня. Итак, в ту ночь Лу Цинцзю, который весь день провел в подавленном настроении, увидел, как Бай Юэху внезапно сел перед ним с серьезным выражением лица. Выражение лица Лу Цинцзю было шокировано. Как раз в тот момент, когда он собирался спросить его, что случилось, он услышал, как Бай Юэху сказал: - Даже если у меня отпали хвосты, ты все равно можешь обойтись моими ушами. В конце концов, уши не могут отвалиться. Когда он произнес эти слова, на его голове появились два пушистых ушка. Они были чисто белыми и пушистыми и даже слегка затряслись один раз, повергнув Лу Цинцзю в оцепенение от одного взгляда на них. Он восторженно: - Можно, можно мне потрогать их? Бай Юэху, улыбнувшись: - Ты можешь их потрогать. Как только он это сказал, Лу Цинцзю протянул руки, одну правую, другую левую, и крепко ухватился за оба уха. Эти уши были теплыми, они казались одновременно мягкими и согревающими, когда он сжимал их, как две грелки для рук. - Такие... такие нежные, - ощупывая уши, счастливый Лу Цинцзю. - Бай Юэху, ты слишком милый. Кого бы ни волновало, кем был Бай Юэху, пока у него будут расти уши и хвосты, он навсегда останется самым прекрасным духом лисы в сердце Лу Цинцзю. Если бы Инь Сюнь знал, о чем думал Лу Цинцзю, он, вероятно, мог бы жестко отругать Лу Цинцзю, этого поверхностного человека. Бай Юэху спокойно принял похвалу Лу Цинцзю: - Спи. Лу Цинцзю блаженно кивнул. Наконец, по предложению Инь Сюня, Бай Юэху успешно вернулся в постель Лу Цинцзю. Несмотря на то, что ценой, которую ему пришлось заплатить, было раскрытие ушей, чтобы Лу Цинцзю ущипнул его, это нельзя было считать большой ценой, Бай Юэху совсем не возражал. Вот так, среди всего этого шума, приближался конец года. Это был первый Новый год, который встретит Лу Цинцзю с момента возвращения. Естественно, он хотел хорошо отпраздновать. Бай Юэху и Инь Сюнь оба полностью одобрили это, при этом Бай Юэху сказал, что мог бы привезти много свежих продуктов, а Инь Сюнь выразил, что мог бы помочь Лу Цинцзю на кухне. Перед наступлением Нового года Лу Цинцзю позвонил Су Янь. Во время разговора Су Янь спросил, кто была женщина в меху Су Си. Лу Цинцзю пришлось подумать несколько секунд, прежде чем он вспомнил, что в загривке Су Си была крошечная наложница Повелителя Дождя. По правде говоря, если бы Су Янь не спросил, он бы уже полностью забыл об этом. - Мама Су Си даже подумала, что у Су Си блохи, - сказал Су Янь. - В конце концов, когда мыла его, она вытащила из его тела маленького человечка. Лу Цинцзю расмеялся: - Извини, извини, я попрошу Бай Юэху приехать за ней завтра. - Тщательно обдумав это, они даже сравняли с землей могилу Наложницы Повелителя Дождя, так что все еще обращаться с ней так грубо действительно было неправильно. - Нет необходимости беспокоить Бай Юэху, - однако сказал Су Янь, - я отправлю ее обратно вместе с Су Си после Нового года. Лу Цинцзю: - О ... хорошо. - Заранее поздравляю вас с Новым годом, мистер Лу, - сказал Су Янь. - Спасибо. И тебя с Новым годом. - Лу Цинцзю рассмеялась. Поскольку осенью у них уже был Осенний фестиваль, а также из-за суровых условий, с которыми им пришлось столкнуться зимой, весной в деревне Шуйфу не было особой праздничной атмосферы. Однако это не могло остановить энтузиазм Лу Цинцзю по поводу Нового года. Он уже давно приготовил все, что ему понадобится к Новому году, еще до наступления зимы, даже купил несколько огненно-красных фонариков и стикеров, вырезанных из бумаги. Он с радостью украсил дом, наполнив его новогодним воздухом. Бай Юэху ненадолго отлучился и принес с собой много свежих овощей и мяса. Большинство из них были драгоценными, фантастическими животными, которых он поймал в горах, а некоторые овощи он просто купил прямо в городе. Жаль только, что у домашнего телевизора не было сигнала, поэтому им пришлось пропустить самую представительную передачу о китайском Новом годе на CCTV. Однако было достаточно того, что вся семья собралась вместе и поужинала горячим ужином в честь праздника. Лу Цинцзю спланировал меню для ужина по случаю праздника, сервировав стол, уставленный вкусными блюдами. Он приготовил рыбу, тушеную курицу, пожарил много овощей и даже приготовил большую миску круглых клейких рисовых шариков с кунжутной начинкой. Им, конечно, тоже нужно было съесть клецки, но Лу Цинцзю приготовил не слишком много, а только по миске для каждого человека. В канун Нового года погода была довольно хорошей, по крайней мере, не шел снег. Лу Цинцзю запустил во дворе петарду. Звук потрескивания был сильным. Это был деревенский обычай, независимо от того, насколько бедным был человек, в канун Нового года они должны были запускать гирлянду петард, чтобы символизировать избавление от несчастий предыдущего года и встречу нового, прекрасного года. Обрывки красной бумаги от фейерверка упали на белый снег, как увядшие цветы красной сливы, и выглядели особенно красиво. - Хочешь устроить фейерверк? - Спросил Лу Цинцзю. Инь Сюню было любопытно, поскольку у него не было веселого китайского Нового года с тех пор, как скончались его бабушка и дедушка. Этот праздник, который очень важен для китайца, настолько не привычен для него, что ничем не отличается от любого другого дня. - Да, - улыбнулся Лу Цинцзю и сказал, - я попросил Бай Юэху купить петарды, пока он был в городе. Это место было довольно отдаленным, фейерверки еще не были запрещены, поэтому он просто попросил Бай Юэху купить их, пока он был в городе. Он хотел, чтобы этот Новый год был немного более радостным. - Давайте запустим феерверки после ужина, - сказал Инь Сюнь, - иначе еда остынет. - Хорошо, - сказал Лу Цинцзю, - Пойдем, Юэху, пойдем, поедим. Три человека и две свиньи вернулись в дом и начали наслаждаться вкусным праздничным ужином. На столе было расставлено более дюжины блюд, более чем достаточно, чтобы они втроем насытились и напились. Лу Цинцзю даже принес виноградное вино, которое они готовили дома, и налил каждому по чашке. В комнате было тепло и уютно. Смех и разговоры сопровождал звук часов, точно так же наступил новый год. Инь Сюнь был счастлив, как маленький ребенок, бегая по снегу с улыбкой на лице. Бай Юэху стоял позади него, в его глазах отражались красивые огоньки. Лу Цинцзю громко крикнул: - Всех с Новым годом! - Сказав это, он достал четыре полностью наполненных красных конверта и вручил по одному Инь Сюню, Бай Юэху, Сяо Хуа и Сяо Хэй. - Ты даже подаришь мне красный конверт, это уместно? - Даже когда губы Инь Сюня говорили, что он этого не хочет, его тело оставалось очень честным. Он сунул красный конверт в карман, обнажив в улыбке милый тигриный зуб в уголке рта. - Спасибо, папа. Лу Цинцзю: - Ай, хороший мальчик. - Сказав это, он перевел взгляд на Бай Юэху. Бай Юэху посмотрел на Лу Цинцзю, сжимая свой красный конверт. Чудесным образом Лу Цинцзю понял значение его взгляда. Он не смог удержаться от смеха. - Просто прими это, тебе не обязательно называть меня папочкой. Только после этого Бай Юэху молча убрал красный конверт. Кто бы мог подумать, что самым богатым человеком в этом доме на самом деле окажется Лу Цинцзю, этот обычный человек? После Нового года, примерно через десять дней, эти суровые зимние дни подойдут к концу. Снег растает, и все вернется к жизни. С весной приходят мечты всегда были полные надежд, поэтому наступающий новый год нельзя было не встречать с нетерпением. У Лу Цинцзю было много планов. В следующем году он планировал построить пчелиный улий, чтобы обеспечить медом их семью, а также посадить все виды фруктовых деревьев во дворе. Еще через несколько лет, осенью, фруктовые деревья будут усыпаны ярко-красными и желтыми плодами, которые, безусловно, будут выглядеть необычайно красиво. Когда ночь постепенно становилась все темнее, Инь Сюнь попрощался с Лу Цинцзю и вернулся домой. После того, как Лу Цинцзю не ложился спать ночь в Новый год, он тоже немного устал, поэтому он сказал Бай Юэху, что они уберут со стола завтра, поэтому им следует просто разогреть кан и лечь спать. Теплое одеяло хранило приятное тепло. Пока Лу Цинцзю мял уши Бай Юэху, он поболтал с ним под одеялом: - Они не чешутся, когда я к ним прикасаюсь? - Нет, не чешутся, - сказал Бай Юэху, - они не чувствительны. Услышав это, Лу Цинцзю на мгновение замолчал, затем спросил: - Весной у тебя снова отрастут хвосты, верно? Бай Юэху кивнул. Только после этого Лу Цинцзю почувствовал себя счастливым. Спрятав половину лица под одеяло, открывая только пару сонных глаз, выглядя так, как будто он вот-вот заснет, он сказал: - Тогда это хорошо… Хвосты исчезли… меня это беспокоило. Бай Юэху лежал рядом с Лу Цинцзю. Если бы он только немного опустил взгляд, то смог бы увидеть лицо Лу Цинцзю. Лу Цинцзю был приятным в общении, с ним было комфортно. Теплый, но не горячий, он заставлял людей хотеть быть ближе к нему. Это была первая встреча Бай Юэху с таким человеком. Даже спустя очень долгое время ему все еще не удавалось интегрироваться в мир людей. Дело было не в том, что он не мог, а в том, что он не хотел. Он мог бы приложить все возможные усилия, но все равно не понравиться людям, Бай Юэху был слишком ленив, чтобы беспокоиться. Многие боги и демоны думали так же, как он. Люди хотели многого, но у них не было возможности понять. Его единственным интересом была человеческая еда, но иногда в еду подмешивалось много других вещей, отчего человек терял аппетит. Но еда Лу Цинцзю была очень чистой. Он ни разу не обратился с какой-либо просьбой к Бай Юэху, не говоря уже о том, чтобы попытаться получить компенсацию за все, что тот для него сделал. У тех немногих людей, с которыми Бай Юэху встречался раньше, изменилось отношение к нему после того, как выяснилось, что он не человек. Некоторые стали намного более близкими, просто в этой близости было намерение выслужиться. Некоторым стало холодно, они стали пугливыми и избегающими. Только Лу Цинцзю по-прежнему относился к нему как к обычному жильцу. Человек рядом с ним уже заснул, но все еще не хотел отпускать его пушистые ушки. Бай Юэху чувствовал себя немного беспомощным, но, в конце концов, он все же воздержался от того, чтобы убрать руки Лу Цинцзю, просто позволив ему делать то, что он хочет. Это было начало нового года, и в нем должна была царить какая-то новая атмосфера. Лу Цинцзю проснулась рано утром и приготовил для них четыре круглых танъюаня/шарики из клейкого риса в сиропе/. Эти танъюань были не очень похожи на те, которые они обычно ели, каждый был размером примерно с половину кулака и с начинкой из черной кунжутной пасты внутри. Когда они откусывали кусочек, танъюань был одновременно сладким и мягким. Эти четыре танъюаня были традицией, о которой бабушка Лу Цинцзю рассказывала ему, когда он был маленьким. Это означало, что в этом году четыре сезона будут круглыми и насыщенными, которые пройдут без каких-либо осложнений. После того, как они съели танъюань, Лу Цинцзю также приготовил каждому по тарелке клецек. В клецках были свинина, капуста и маринованные огурцы. Вкус капусты был немного светлее, но еще вкуснее, в то время как маринованные огурцы со свининой были чрезвычайно аппетитными. Даже Лу Цинцзю мог съесть более двадцати клецек за один раз. После ужина Лу Цинцзю планировал подмести могилы. Сегодня был первый день Нового года, время делать подношения своим предкам. Хотя Лу Цинцзю не был особенно разборчив в этом, он все равно хотел привести в порядок могилы своей семьи. Изначально Инь Сюнь тоже хотел пойти с ним, но Лу Цинцзю отказался, сказав, что хочет пойти один. Когда Инь Сюнь посмотрел на Лу Цинцзю, он начал говорить, затем остановился. Видя, что позиция Лу Цинцзю была твердой, он мог только согласиться. К счастью, погода сегодня была неплохой, без снега. Хотя идти по горным дорогам было бы трудно, кладбище находилось недалеко от деревни, так что ему не нужно было беспокоиться о том, что это будет слишком хлопотно. Лу Цинцзю взял свою сумку, в которой были бумажные деньги и благовония, которые он приготовил для своей бабушки, и отправился в путь. Прогуливаясь по деревенской тропинке, он вскоре покинул деревню Шуйфу. За всю дорогу туда Лу Цинцзю не увидел в деревне ни одного человека. Но теперь, когда он подумал об этом, с тех пор, как наступила зима, вся деревня Шуйфу как будто впала в спячку. Никто не выходил на улицу. Однако, если подумать, это тоже было нормально. Зимой никому особо нечего было делать, так что они могли с таким же успехом оставаться в своих собственных дворах и передвигаться. Из-за снега кладбище было практически полностью покрыто снегом. Лу Цинцзю мог полагаться только на свою память, чтобы найти могилу своей бабушки. К счастью, ему повезло и он быстро смог найти могилу своей бабушки. Сначала он стряхнул весь снег, скопившийся на могиле, затем зажег палочку благовоний у подножия надгробия и сжег несколько бумажных денег. - Бабушка, что именно ты мне подарила? - Когда Лу Цинцзю сжигал бумажные деньги, он обратился к надгробию: - Монах по имени Сюань Юй пришел в дом, он сказал, что знает тебя, он был твоим другом? Изображение его бабушки на каменном надгробии, естественно, ничего не говорило. У вновь помолодевшей девушки на черно-белой фотографии в глазах все еще светилась теплая улыбка, совсем как у Лу Цинцзю. -------------------------- Автору есть что сказать: Лу Цинцзю: Бай Юэху без пуха не стоит упоминания... Бай Юэху: … Инь Сюнь: Какого хрена Бай Юэху, блядь, бреет мне голову!