Дикость

Натертые в кровь запястья слегка ноют, но это отвлекает не более, чем жужжание мухи. Твердый матрас кровати и каменные стены осточертели до глубины души. Не сказать, что я подвергаюсь тому же отношению, что и обычные заключенные. Тут вполне терпимо. Мой побег в Усвальд не обвенчался успехом. Даже видя все разрушенные корабли на нашем пути, капитан моего судна остался непоколебим и верен Фредерику. До последней секунды на том борту, среди бочек с провизией и крысами, я молилась Богу, дабы что-то произошло. Чтобы что-то заставило их отвернуться от Северного Эона. Ведь если Бог есть, он обязательно услышит столь отчаянную мольбу о помощи своего дитя. Он не услышал. Фредерик был несказанно рад, обнаружив меня на одном единственном судне, что уцелело и вернулось в порт. - Это судьба, Эсика, сам Бог вернул тебя мне. На его лице было сложно прочитать что-либо кроме дикой ярости и абсолютного удовлетворения. Его не заботила судьба членов других экипажей, что остались в море на съедение рыбам. Он был уверен в правильности своего решения. На следующее же день была сыграна наша свадьба. После бессонной ночи наедине с этим человеком, моё отчаяние затапливало всё тело. Я не смогла использовать свой шанс. Не смогла вырвать свою жизнь из лап этого монстра. Телесных побоев не было. Единственное, что он себе позволил, это протащить меня за волосы через весь замок к своему кабинету. От звука щелчка на замке двери, меня бросило в жар. - Не сейчас. Я не оставлю на тебе отметин. Только не сейчас. Мы же не хотим, чтобы наша аристократия глядела на твои побои в нашу первую брачную ночь? От упоминания об этой чертовой традиции, к горлу подкатил комок. Ещё одно слово, и меня вывернуло бы ему под ноги. Проходясь вокруг меня, Фредерик явно чувствовал свое превосходство. Но кажется, он забыл с кем имеет дело. Я прекрасно осознаю, в какое плачевное положение попала. Однако, это не делает меня покладистой дворняжкой, что виновато будет вымаливать прощение. Раз уж такова моя судьба, и у меня не осталось ничего, кроме своей гордости и чести, я буду держаться до последнего. Ради самой себя. - Могла ведь быть послушной. Не бежать сломя голову. Не ослушайся ты меня, я, быть может, задумался об отмене такой приятной традиции. И как же я чертовски рад, что ты в который раз оправдываешь мои надежды. Твоя тяга к свободе и неприступность всегда будоражит мою кровь. Его большая ладонь мягко легла на мой,остриженный его же руками, затылок. Нежными движениями он поглаживал колючие волосы вглядываясь в бледное лицо перед собой. Нежность с его стороны была обманом. Я знала, что следует за этим. Резко сжав волосы в кулак, он, потянув их вниз, приблизился к моему лицу. - Какой свирепый взгляд. Твоя упертость поражает! Близко. Его лицо слишком близко. - За это я тебя и люблю, Эсика. За эти колкие глаза и высоко поднятый подбородок. Схватив меня за скулы, он, приблизившись ещё сильнее, буквально прошептал мне в губы - Каждый раз видя тебя, я мечтаю увидеть покорность. Больше держаться не было сил. Схватившись за его руку в моих волосах до побеления костяшек, я не своим голосом прошипела слова, что давно вертелись на языке - Убери свои мерзкие руки, Фредерик. Голос мой, на удивление для себя, звучал как сталь. - Ты как чертова падаль, своими руками оставляешь привкус отврата на каждом дюйме кожи, к которому прикасаешься. Слегка сощурив глаза, он, отстранившись, разразился громким смехом. Придерживаясь за моё плечо, он содрогался от хохота. - Черт, твой рот стал выплевывать ещё больше яда. Всё таки чудесно, что я отрезал твои волосы. Словно отобрал часть твоего самоконтроля. Самодовольно глядя на меня сверху вниз, он с нежностью погладил мою щеку. - Да, завтра будет великолепный день, его завершение будет твоим самым запоминающимся воспоминанием. Да, и в самом деле. День был великолепным. Фредерик весь день светился, словно чертов факел. После прошествия сегодняшней ночи, его признают полноправным королем Северного Эона. Я не смогла исполнить последнюю волю собственного отца. Не смогла защитить королевство от этого мужчины. За дверью послышались торопливые шаги нескольких людей. Моё время пришло. - Госпожа Эсика, время идти в общую спальню. Страшно. Мне чертовски страшно. Я должна держаться, ведь он так грезит увидеть меня сломленной. Послышался щелчок. Неужели с меня сняли эти омерзительные оковы. Фредерик и вправду сдержал данное собой обещание, заковать меня цепями в башне. - Вставайте госпожа. Подхватив меня под руки, словно тряпичную куклу, двое крепких рыцарей потащили меня по коридору. Что же со мной происходит, неужели я дам разрешение на такое обращение? - Руки прочь. Стушевавшись, мужчины остановились, вопросительно глядя друг на друга. - Не забывайте, с кем имеете честь разговаривать. Я в состоянии идти сама. Отбросив их руки, я твердой походкой шла по еле освещенным коридорам. Каждый шаг отбивался эхом от стен замка и бил прямо в мозг. Пятьдесят восемь. Ровно столько я насчитала, прежде чем остановиться пред высокой, резной двери. - Господин Фредерик ожидает вас внутри. Голос одного из мужчин разрезал ночную тишину этого, когда-то светлого и полного жизни места. Открывшаяся передо мной дверь заставила каждый мускул тела напрячься. Кучка аристократов смолкла, стоило двери отвориться и представить всем девушку в дверях. - Моя жена, приветствую. Фредерик, со всем присущим ему самодовольством, стоял посреди комнаты. Приглушенный свет словно сдавливал виски. Холодная дрожь пробила каждый сантиметр тела. Нет. Только не это, молю. Стремительно приблизившись, мужчина схватил за руку белую, словно бумажный лист, девушку, что не могла двинуться с места. - Давай же Эсика, будь хорошей девочкой. Словно смакуя каждое слово, протянул он. Рука крепко сжалась вокруг хрупкого запястья, резко потянув на себя. Не устояв на ногах, Эсика врезалась в крепкую грудь перед собой. Ледяные, словно льды замерзшего моря глаза, с нескрываемым удовольствием смотрели в растерянные глаза девушки. - Нет. Всё, что смогла выдавить из себя Эсика. Горло словно сжали в тиски, дышать было чрезвычайно тяжело. Вся эта комната сдавливала сознание. Хмыкнув, мужчина крепко сжав руками тонкую талию, потащил девушку через всю комнату к кровати. - Убери свои руки! Рыча, словно запертый в клетке зверь, выплюнула молодая госпожа. Стараясь схватиться хотя бы за что-то, Эсика проклинала день, когда впервые встретила этого человека. Зачарованным взглядом, толпа мужчин наблюдала за остервенелыми попытками девушки избежать того, что ждет её впереди. Рассыпаясь бранью, она хваталась за всё, что попадало под руку. Будь то неприметная тумба с свечкой на ней, или же изголовье широкой кровати. - Не смей... Резкое падение спиною на кровать выбило весь воздух из груди. Занеся руку для удара, девушка оказалась в тисках крепкого тела. Обхватив одной рукой запястья девушки и зафиксировав их над её макушкой, он придавил её пытающиеся дотянуться до его достоинства ноги. - Ты решила устроить занимательное представление для знати. Чудно. Пусть они все запомнят этот день. Нет нет нет. Нет. Пожалуйста. Как же мерзко. - Не трогай меня, ублюдок чертов! Стараясь разжать руки и вырваться из под его тела, прошипела девушка. - Да, вот так. Мерзкая ухмылка искривила губы Фредерика. Длинные, светлые волосы касались шеи и груди Эсики. Как же чертовски сильно хотелось вырвать эти отвратительные пряди. Только сейчас девушка поняла, насколько колоссально слаба она перед ним. Он крепко зажал её конечности, придавив своим телом. Руками и ногами не пошевелить. Впившись ногтями в его руку, что сковывала движение, она с напором врезалась ногтями в грубоватую ладонь. Только приглушенный смешок коснулся её слуха. Схватив скулы девушки так, чтобы она не смогла пошевелить головой, мужчина впился в искусанные губы, с напором сминая их. Стараясь избежать дерзкого поцелуя, Эсика что есть сил сжала губы. - Нет, не так. С силой сдавив пальцами скулы, он выбил из девушки болезненный стон. Да, то что нужно. Грубо завладев её губами, покусывая их и сминая, Фредерик не смог сдержать триумфальной улыбки. Улыбки, что чувствовалась сквозь поцелуй. Шуршание одежд, и грубые ладони, что огибали нежную кожу, забирали последние остатки самообладания. Чертов псих. Злость ударила в виски. Укусив губу мужчины со всей яростью, что была в ней, Эсика смогла отвлечь его от изучения её рта. Капли алой крови, так сильно контрастирующие с светлой кожей, особенно сильно выделялись на фоне его губ. Ледяные глаза с готовностью встречали свирепый взгляд. - Не смей трогать меня, мерзкий подонок. Голос звонко отразился от стен, отпечатываясь в памяти каждого, что присутствовал в комнате. На истерзанных бледных губах виднелись следы его крови, что, по его мнению, чрезвычайно шло ей. Жаркие поцелуи обрушились на шею. Ладонь мужчины скользнула за спину девушки и принялась шарить на шнуровке одежд, стремясь скорее оголить кожу. Пошевелить бы руками. Впиться ногтями в его лицо и содрать кожу, убить здесь и сейчас. Не дать сделать более и вздоха. Воздуха не хватало. Паника накатывала всё сильнее и сильнее, затапливая девушку всё больше. Жадными поцелуями и укусами, губы мужчины обрушились на грудь. Оставляя болезненные синяки и отметины на её коже. Он , словно обезумев, поведя носом, вдыхал запах её кожи. Омерзительно. Как же чертовски омерзительно. Ногти впивались в сдерживающую от любых действий руку, глаза плотно закрыты. Только бы не видеть происходящего. Не чувствовать испытывающие взгляды аристократии на себе. Резким движением руки, разобравшись с незамысловатой шнуровкой платья, Фредерик сорвал одежды девушки вниз, предоставляя себе полный доступ к животу и груди. Расправившись с собственной рубашкой, он прижался всем телом, согревая ледяную кожу. Холод её груди контрастировал с его разгоряченной плотью. Ощущать её дыхание и дышать в унисон с ней было невероятно приятно. Сжатыми ногами Эсика изо всех сил старалась дотянуться до его достоинства и хорошенько ударить, но не могла даже пошевелиться. - Как долго ты будешь продолжать сопротивляться? Спросил мужчина, оторвавшись от исследования её тела губами, всё ещё плотно прижатый к её груди. Приблизившись к её лицу настолько близко, что их дыхание смешалось, он твердо проговорил ей в губы, - Это бесполезно. Издевка в его голосе вызвала комок в горле, что угрожал перетечь в громкие рыдания. Только не плакать. Он не заслуживает ни одной слезинки. Горячие руки пробрались ниже, уверенно поглаживая бедра и ноги, пробираясь всё дальше. - Нет! Не смей! Не трогай меня, ублюдок! Охрипшим голосом прошептала Эсика. Постоянные крики и нехватка воздуха не дали прокричать это ему в лицо, лишь прошипеть ругательства в его макушку. Ощущение того, как он устраивается между её ног, вызвало прилив неконтролируемой паники. Зажмурившись еще сильнее, девушка, прикусывая губы, старалась не пролить слёзы, что так просились показаться. - Как же чертовски долго я ждала этого. Его шепот ударил по ушным перепонкам, заставляя сжаться всем телом. Эсика никогда не бывала с мужчиной. Ей невообразимо страшно. Почему из всех мужчин, именно он станет её первым? Резкий толчок выбил весь воздух из груди. Глаза широко распахнулись а рот застыл в немом крике. Больно. Как же черт возьми больно. Тихий мужской стон коснулся лишь её слуха. Остановившись в таком положении, он не двигался. Прижавшись к её груди губами, он прокладывал дорожку жарких поцелуев к шее. Сделав ещё один толчок, послышался приглушенный стон боли, он с диким интересом вглядывался в девушку, что была под ним. С бледного лица сошли все краски, и только огромные голубые глаза с нескрываемым ужасом хаотично пробегали по всему, что её окружало. Выгибаясь в спине и резкими рывками в сторону, девушка пыталась выбраться из под его тела. Только бы избавиться от этой ужасной боли внизу. - Убери! Мне больно! Фредерик! Хриплый голос срывался на совсем тихий крик, что легко можно было принять за хрип. Опухшие и сухие губы открывались, отчаянно стараясь вобрать в себя воздуха. Кислород перестал поступать в организм, словно его тело накрывшее её, не пропускает и капли воздуха. Ещё один толчок, и дрожащие руки яростно вцепились в его ладонь, словно ища что-либо, на что можно было бы перенести всю боль. Прикусив губу со всей силы, она пыталась сделать себе больнее, чем сейчас было там, где сплетались их бедра. Да. Сейчас он увидел её именно такой, какой всегда хотел увидеть. Слабой перед ним. - Да, Эсика, вот так, не сдерживай свои слезы. Его слова отдаленно доходили до сознания девушки. Резкие толчки не давали сделать и вздоха. Из тела ушла вся сила. Ноги стали ватными, а руки, больше не стараясь избавиться от удерживания, лишь сильнее вцепились ногтями в грубую ладонь. Выбивая из неё хрипы боли, он, найдя её губы, впился в них грубым поцелуем. Мягкое сопротивление, что старалась проявить девушка, было слишком легко пресечь. Мотая головой в разные стороны, она заставляла его только с ещё большим остервенением впиваться в губы. Резкие толчки содрогали всё тело, заставляя её вздрагивать каждый раз, когда их бедра соприкасались. Хотелось умереть. Откусить себе язык и истечь кровью. Ногтями содрать с себя кожу. Каждое прикосновение и поцелуй вырвать с кусками кожи из собственного тела. Прокусив губы до крови, она не дала себе волю расплакаться. Тихие рыдания сотрясали грудь, не показываясь пред всеми. - Как же ты прекрасна. Такая узкая, признай, ведь ты себя хранила для меня. Его тихий, возбужденный шепот приходился ей волосы. Горячее дыхание опаляло тонкую, всю изувеченную алыми отметинами, шею. Слезы боли и омерзения застилали взгляд. Сжав зубы и зажмурившись, девушка старалась сдерживать их изо всех сил. Ощущение времени полностью пропало. Эсике казалось, что эта пытка продолжается вечность. Но вот, толчки стали быстрее и резче. Впившаяся в бедро крепкая рука, до побеления костяшек сжала мягкую кожу. Никаких сил для сопротивления не осталось. Руки безвольно лежали над головой, сжимать их в своих тисках Фредерику больше не было никакого смысла. Последний, особенно грубый толчок, и он с низким, протяжным стоном упал на девушку под собой. Сердце его разрывалось от чувства радости. Грудью он ощущал биение её сердца, что было намного медленнее, чем его. Горячее дыхание опаляло девичью шею, а по мышцам разлилась приятная нега. Как же чудесно. - Ты моя, Эсика. Только моя. Мы ведь не хотим, чтобы все эти ублюдки видели твоё лицо, верно? Его могу видеть только я, твой муж. Шепот в выемку ключицы отдавался легкой вибрацией по телу. Мерзко. Не поворачиваясь к толпе мужчин, Фредерик проговорил, громким и звучным голосом. - Господа! Все условия завершены.Брак официально закреплен. Прошу пройти вас за пределы комнаты. Никто не шелохнулся. Любопытство в глазах толпы мужчин было осязаемым, всем неизмеримо сильно хотелось взглянуть на лицо королевы, уловить обреченный взгляд заплаканных глаз. Поднявшись над девушкой, Фредерик, заслонив лицо своей жены, убийственным взглядом прошелся по каждому ублюдскому лицу, что с нетерпением старались разглядеть что-либо за его спиной. - Прочь. Вздрогнув от озверевшего голоса хозяина, что ударившись об стены, раскатом прошелся по помещению, толпа резво выбегала из комнаты. И лишь тогда, когда дверь с громким хлопком затворилась, мужчина, с удовлетворением вздохнув, вернул взгляд на девушку под собой. Короткие волосы разметались по подушке, а всегда колкие глаза, сейчас без каких-либо эмоций, бездумно глядели в потолок. Руки безвольно лежавшие над головой, ногтями впились в собственную ладонь, капелька крови выступала особенно отчетливо на побелевшей руке. Грудь тяжело вздымалась, а искусанные в кровь губы едва видно подрагивали. Проведя ладонью по бледному лицу девушки, он нежно поглаживал каждый сантиметр кожи под своей рукой. - Чертова девчонка, не проронила ни одной слезинки. Проведя пальцами по воспаленным, искусанным губам, он мягко но настойчиво примкнул к ним. Всё тот же неоткрывающийся рот. Невыносимая. Весело хмыкнув, он, оторвавшись от красных губ, прижал хрупкое тело к своей груди. - Не прикасайся ко мне. Тихим, надрывным голосом прошептала девушка. Оголенной спины коснулась вибрация и тихий смех. Ему смешно. Верно, чего ещё она ожидала? - Моя непокорная жена, теперь никто не прикоснется к тебе, кроме меня. Мы будем делать это тысячи раз. Тысячи раз наши тела будут сливаться в одно, а губы целовать каждый дюйм кожи. Я буду удовлетворять тебя, и заставлю тебя удовлетворять себя. Грязно. Как же чертовски грязно она себя ощущает. Все эти взгляды, что так жадно осматривали её тело. Его мерзкие губы, что коснулись каждого сантиметра её кожи. Лежа спиной к нему, она не могла больше сдерживать эти чертовы слезы. Осматривая её тело, он замечал каждый красный след, каждый синяк оставленный им же на бледной коже. Некоторые из них выглядели особенно болезненно. Оглаживая их кончиками пальцев, он с удовольствием отмечал, как подрагивает её тело от мимолетной боли. Эти отметки будут напоминанием об этой ночи для неё. Выглядит измученной, но его. Наконец-то она его. Этого стоило ждать так долго. - Убери свои грязные руки, чертов ублюдок. Прохрипев ругательства, девушка старалась отдалиться от его тела. Нужен воздух. Хотя бы немного. Слезы тихо стекали на подушку. Только бы не показать их ему. - Как символично вышло, что ты теперь принадлежишь этим грязным рукам. Заметя слабые попытки Эсики отдалиться, он мягко улыбнулся, прижимая её к себе ещё крепче. Больше он ничего и не желал сейчас. Она с ним. Принадлежит полностью ему. Такая слабая и разбитая. Он слишком долго к этому шел. - Я не принадлежу тебе, будь во мне сейчас силы, я бы собственноручно выцарапала тебе глаза и переломала пальцы. Он тихо рассмеялся, пробегая пальцами по её холодной коже. Остановившись на косточках ребер, что слегка выпирали, он с нежностью поглаживал их. - Какая ты жестокая, у тебя слишком грязный рот, ты так не думаешь? - А после, я содрала бы кожу с себя. Мне отвратительно каждое твое прикосновение. Никогда она не чувствовала себя настолько грязной и использованной на потеху людям. Подушка под щекой была уже изрядно намокшей. Его семя вперемешку с её кровью, что стекало по внутренней части бедра, жгло кожу. - Представь, как будет чудесно, если после этой ночи мы зародили дитя. Воздух застрял в груди. Девушке не удалось подавить громкий всхлип ужаса. Нет. Только не дитя. Только не от него. Господи, неужели это и вправду такова судьба. - Дитя, похожее на меня и тебя. И ты родишь его. Выносишь в себе и дашь ему жизнь. Наматывая на палец короткие пряди волос, он мягко, но с напором потянул их на себя, силясь увидеть её лицо. Взгляд скользнул по красивому профилю, а после, наткнулся на то, чего он добивался безмерное количество времени. Слезы. Прозрачные дорожки, что стекали по её левому виску. Счастливая улыбка окрасила губы. - Какая ты умница, Эсика. Ты хорошо держалась, бережно храня свои слёзы только для меня, верно? Их могу видеть только я. Твой муж. Губами собирая слезинки, что тихо проливались из голубых глаз, он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Она показала их только ему, никто из этой мерзкий аристократии не был достоин этого зрелища. - Моя девочка. Моя любимая Эсика. Его шепот касался уставшего слуха девушки. Длинные пальцы скользнули к низу её живота, положив на него широкую ладонь. - Закрой свою поганую пасть, челядь. В ней было ровно столько же ярости, сколько и усталости. Низ живота невероятно сильно болел, хотелось свернуться калачиком в постели и закрыть глаза, представляя это всё кошмарным сном. Силясь скинуть его руки с себя, девушка,с усилием воли,пыталась приподняться. - Ну-ну, не двигайся, больно, не так ли? Задав вопрос, он мягко поглаживал низ живота, что так саднил. Он был первым. Был единственным мужчиной, что она знала. Единственным, кто видел её такой слабой. Да, он желал только её. Хотел видеть в своих объятиях только эту девушку. Зарываясь лицом в изгиб шеи, вдыхая запах её кожи, он был самым счастливым на свете. Уставившись немигающим взглядом в стену напротив, она, крепко прижатая к твердой, мужской груди спиной, не думала ни о чём, кроме отчаяния, что разлилось по телу, полностью затопив собой её. Чувствуя мягкие поглаживания по телу и поцелуи в свое холодное плечо, она не молилась Богу о том, чтобы никакого дитя не было. Ведь он так и не услышал её мольбы помощи. Надеяться теперь можно только на себя.