Малая капитана

— Михо, тебе кто-то нравится? Вопрос прозвучал капец неожиданно. Я уставилась на брата квадратными глазами и стала судорожно думать, что ответить. Сказать, что мне нравится один из его команды? Или соврать, что никто не нравится? Твою мать, что мне ответить? Похоже, я слишком очевидно запаниковала, потому что Имаёши осторожно положил свою руку мне на затылок и прижался лбом к моему. Я потупила взгляд, ощущая себя нашкодившим котенком, хотя, как бы, не должна я испытывать муки совести за собственные чувства к другому человеку! — Как его зовут? — Это так важно? – я нервно захихикала, будто имя было таким большим секретом. Брат усмехнулся, отстраняясь. Я всё еще сидела у него под боком с подобранными к груди коленями. – И почему ты вообще интересуешься? — Ревную, – констатировал Шоичи факт, и я резко прыснула. — С ума сошел? Не говори таких глупостей, – я покачала головой. — Я не стану разменивать свою семью на каких-то пацанов. — А на мужчин? — он наклонил голову и усмехнулся. Я закатила глаза. — Давай закроем эту тему. Мне не нравится, что ты глумишься надо мной. Я отвернулась к ноутбуку, показывая, что больше не намерена обсуждать этот момент. Судя по шуршанию, брат стал нарезать новое яблоко. — И всё же: как его зовут? – Шоичи возник будто из ниоткуда. Я подпрыгнула, едва не выронив из рук стакан сока. У брата забавно были собраны волосы на маленькую резинку у самого лба: когда я была совсем мелкой, часто собирала ему хвостики и выглядели они примерно так же. Милота. — Какая разница? Нравится и нравится, чего бубнить, — ворча, я стала с демонстративным недовольством выкладывать на тарелке свой ужин. — Я же не пристаю к тебе с вопросами, какая девчонка тебе понравится? — Я рад, что ты спросила, — воодушевился тот, и я истошно заорала: — Нет, я не хочу знать, мне это не нужно! Пусть это будет хоть иностранка с невъе... Невероятными формами и ростом выше тебя, мне всё равно. Любовь зла, — подытожила свой монолог и уставилась на брата с явным недовольством. — Когда я созрею, обязательно сообщу, хорошо? А теперь, пожалуйста, – руки сложились лодочкой, – давай не будем об этом. Он недовольно вздохнул, взлохматил мои волосы, которые я старательно заплетала в косу, и исчез в ванной комнате. Я же с тарелкой поднялась в свою комнату и села за очередной доклад по биологии. Домашкой заниматься вообще не хотелось. Я сначала открыла документ, накопировала данных из интернета, отформатировала текст и схватилась за телефон. «Наврала, получается. Как дела?» и черную луну. Ответ пришел достаточно быстро: «Отдыхаю. Меня завтра не жди, с утра тренировка» Я потыкала пальцем по экрану и снова набрала сообщение: «Сходим вечером поесть хот-доги? Момои давно хотела погулять» «У нее завтра подготовка к товарищическому матчу, но можем сходить вдвоем» «Четко! С меня напитки, с тебя хот-доги» Он прочитал и не ответил. Я, недовольная, снова вернулась к докладу.

***

С самого утра я едва не летела на крыльях счастья. Мы сто лет не гуляли вдвоем, так что я могу считать своим маленьким свиданием. Боже, я так очевидно влюблена в Аомине, но меня это ничуть не расстраивает. У меня пока что стадия влюбленности, меня всё радует. Под мои веселые непопадания в ноты из соседней комнаты выплыл Шоичи. У него и без того глаза не особо большие, а заспанный он вообще был похож на панду без черных кругов. Он медленно обошел очень активную меня рядом с кухней и зашумел водой в ванной комнате. Я закинула сумку на плечо, поправила шарф и, довольная своим отражением, стала надевать обувь. — Не замерзнешь? – Шоичи медленно чистил зубы, наблюдая за моими потугами обуться в полумраке прихожей. – Совсем раздетая ходишь. — Вообще-то на мне колготки с начёсом, дорогой мой, – моя голова стала кивать, как болванчик. – Давай, в школе увидимся! Быть может. И исчезла за дверью. Уроки тянулись невероятно долго. Я едва усидела на физике и летала по полю, как ужаленная в задницу, на физкультуре. Сенсей ещё никогда не видел, чтобы я была такая активная. Да я не помню себя настолько вдохновленной даже в свои лучшие годы! В свои лучшие тринадцать лет, если быть точнее. Я носилась наперегонки с мальчишками, проигрывая им по всем фронтам, но ребята были настолько восхищены моими стараниями, что кричали и подбадривали, стоя на финишной прямой. Аомине был в не меньшем шоке, и с его смуглого лица не сходила веселая усмешка. Заряд энергии кончился на шестом уроке, когда я, после физических нагрузок, расслабилась и едва не заснула за последней партой. Благо девчонки распихали меня и я не получила «пару» за неожиданный вопрос от учителя. Мы встретились с Дайки у входа в школу, когда половина учащихся уже разбрелась кто куда. Я медленно шагала навстречу юноше, невыносимо зевая в рукав теплой куртки. Он ждал меня, спрятав руки в карманах брюк. — Зажигалка перегорела? — он хохотнул, увидев, как я лениво моргаю, глядя на него снизу вверх. — Ты точно не уснешь по пути в закусочную? Может, лучше по домам? — Ну уж нет, я об этом целый день думала! Сто лет хот-доги не ела, — я заготовила эту фразу еще с утра, чтобы не дать Аомине понять, насколько мне важна была наша вечерняя прогулка. На самом деле, даже если бы мы просто прогулялись где-то, я бы тоже была вполне довольна. Но слишком палиться перед спортсменом тоже не хотелось, поэтому я отмазалась едой. Мы пешком дошли до любимой закусочной под мои веселые разговоры и подтрунивания Аомине. Я очень активно выражала свое недовольство, и это доставляло парню еще больше удовольствия. Любили же меня выводить эти мужики! Приятная полная продавщица вручила нам по хот-догу. Я стала дуть на густо залитый горчицей и осторожно откусывать с самого края. — Божечки, какая же вкуснятина! – я едва не расплылась в лужице от такого набора вкусов. – Надо чаще сюда ходить. И Момои в следующий раз с собой возьмём, давненько мы вместе никуда не ходили. Аомине не особо разделял мой восторг, по крайней мере, вслух. По лицу тоже не особо было ясно, насколько ему заходит уличная еда. Я продолжала петь дифирамбы даже после того, как последний кусочек провалился в желудок. — Ну, теперь и прогуляться можно, – я лучезарно улыбнулась парню, он ответил более снисходительным выражением лица. В этот раз Дайки хотя бы как-то участвовал в диалоге, а не только подначивал и стебал. Мы обсудили с ним сегодняшнюю физкультуру, на которой я так старательно работала и получила «отлично», затем посплетничали про двух одноклассниц, которые, судя по нашим подозрениям, вечно стучат преподавателям про других ребят. «Таким не место в обществе», – со знанием дела объявила я, когда мы уже подходили к нашему любимому перекрёстку. — Отличный вечер был, согласись? – я довольно улыбалась, глядя Аомине в глаза. Он усмехнулся, взъерошил темные волосы. – Давай еще как-нибудь повторим. — Вдвоем? — Почему бы и нет, собственно, – я весело посмеялась, стараясь не выдать волнения. — Я, может, напишу вечером. Не буду обещать, что не стану надоедать перед сном, так что будь готов. До завтра! Я поскакала вперед, ударив Дайки в плечо напоследок. Он лениво отозвался мычанием и свернул в свою сторону. Похоже, я была слишком перевозбуждена, потому что спустя пять минут вспомнила, что вообще-то Аомине — «так уж и быть» — понесёт мой пакет со сменной одеждой, пока нам по пути. А мы попрощались, и я не забрала свои вещи. Пришлось бежать обратно, хорошо, что силы были! — Вот балбесина, представляешь? Я забыла про свои вещи! — я уже свернула в сторону дома Аомине, когда, наконец, дозвонилась до него. – Ты не мог бы подождать пару минут? Я тебя сейчас догоню. — Может, завтра заберешь? У меня уже появились кое-какие дела, малая, – судя по голосу, дела действительно появились, но я уже видела его силуэт. — Нет, я уже почти догнала, погодь минуту. Пришлось сильно постараться, чтобы уложиться в минуту, особенно учитывая, что дорога была в гору. Только на подходе я едва не снесла девушку, которая, как оказалось, тоже шла к спортсмену. — Боже мой, простите! – я рассыпалась в поклонах, придерживая высокую блондинку за руку. — Я не ожидала, что тут есть еще один ход. Она выглядела немного обескураженной либо такой эффект давали сами по себе большие европеоидные глаза. Я, наконец, отпустила её, повернулась к Аомине. Он вручил мне сумку и подошел к незнакомке. Ну, незнакомке для меня. Я с интересом следила за ними, неосознанно что-то бухтя про мою неаккуратность и неожиданно хорошую скорость. — Это твоя знакомая? — уточнила я, когда девушка расплылась перед ним в счастливой улыбке. — Меня зовут Михо, я одноклассница Аомине. — А ты... Довольно надоедливая. Эти слова прозвучали так неожиданно, что я на несколько секунд растерялась. Что? Это она мне говорит? Человеку, которого видит буквально пять минут? — Амбер, прекрати, — осадил её Дайки. Он устало взглянул на меня, будто я была повинна в его резко испортившемся настроении, и произнес: — Уже поздно, Михо. Иди домой. — Да, простите ещё раз, — я резво поклонилась, натягивая на голову большой капюшон. — До завтра, Аомине. Возможно, он просто не услышал меня за разговором с Амбер, потому что не попрощался в ответ. Я обошла их, жадно вслушиваясь в её речь. Но едва ли что-то сохранилось в моей памяти, кроме её недовольного тона на несколько корявом японском: — Не думала, что японки настолько болтливые. Обычно тебе нравятся более сдержанные девушки. Но вряд ли она твоя девушка, да? Судя по её внешнему виду. По-моему, он стал ей что-то говорить и не очень доброжелательно, только за шорохом собственного капюшона я вообще ничего не разобрала. Дорога до дома прошла как в тумане. Меня назвали надоедливой. Ещё и страшной. Я с абсолютным спокойствием зашла домой, поздоровалась с мамой, которая позвала меня скорее ужинать, разделась, сказала, что поем попозже и поднялась к себе. Мое любимое зеркало, которое было установлено поближе к окну, показало мне эту надоедливую страшную девицу, о которой говорила Амбер. Я села перед зеркалом, уставилась на свои большие колени, расплывшиеся ляшки, виднеющийся второй подбородок и огромные щеки. Я так долго старалась полюбить себя такой, какая я есть, и стоило услышать всего два предложения от незнакомой девушки, как все усилия пошли крахом. Мама всегда говорила, что я похудею, если того захочу. Я даже начинала заниматься спортом, бегала по утрам, делала силовые упражнения, садилась на здоровое питание, но эти издевки и смешки от окружающих, когда я бегу в спортивном костюме по улице, буквально убивали меня. Я потом решила, что если стану очень веселой и активной, люди будут относиться ко мне лояльнее хотя бы потому, что я такая смешная и общительная. Подумала, что они перестанут говорить о моем весе и внешнем виде и будут смеяться вместе со мной, а не над. Лицо ужасно щипало, но я не сразу поняла, почему. Только когда подняла взгляд, заметила, как слезы градом катятся по покрасневшим щекам. — Какая ты жалкая, Михо, – я постаралась рассмеяться, глядя на свое искривленное красное лицо, – разреветься из-за чьих-то слов? Ну ты и дура. Перед зеркалом я просидела не меньше получаса. Ноги задубели от одной позы, и я с трудом перевалилась на бок, чтобы разогнать кровь. Лучше бы вообще не двигалась: заметила, какие у меня толстые предплечья и ужасный подбородок. Я сразу зажмурилась и отвернулась от зеркала. Лучше бы я вообще ослепла, чем постоянно ненавидеть себя за внешний вид. Я крупно вздрогнула, когда почувствовала, как кто-то очень осторожно берет меня за руки. Испуганно уставилась на Шоичи, который сидел передо мной на коленях и совершенно не понимал повода моих слёз. От его взгляда, в котором читалась боль и отчание, стало еще хуже. — Шоичи, почему я такая жалкая? — голос звучал как у пятилетней ревущей девочки. Я даже откашлялась, чтобы вернуть свой тембр, но не помогло из-за спазмов от плача. – Почему я не такая красивая, как другие? Почему толстая? Кто меня такую полюбит? И ещё сильнее заревела. Брат, совершенно не напрягаясь, подхватил меня и усадил к себе на колени. Я вжалась лицом в его шею и шумно захныкала, пытаясь успокоиться. Еще не хватало залить его собственными соплями. И без того уже наревелась. Почему вообще от его участия стало ещё больше жаль себя? — Ну, ты дура, Михо, – он осторожно гладил меня на голове, крепко прижимая к своему большому телу. Тепло, исходившее от брата, невероятно успокаивало и согревало. — Откуда ты вообще взяла этот бред? Кто тебя обидел? Назови поименно. — Никто не обижал, – совершенно неестественно оправдывалась я в свою очередь. Форму придется стирать, да и кофта Шоичи уже насквозь промокла от моих слёз. Плечи постепенно прекращали дергаться от моей истерики, хотя глаза никак не хотели высыхать. — Я сама поняла. Брат тяжело вздохнул, оторвал мое красное лицо от своего плеча и вытер большим пальцем влажные дорожки. Я расстроено шмыгнула носом. — Никогда не плачь, Михо, — спортсмен осторожно поцеловал меня подсохшую щеку и прижался к ней носом. Мне стало несколько неловко и приятно одновременно. Раньше Имаёши никогда не успокаивал меня. Вообще он и был источником моих слез, доводил дразнилками и издевательствами. Он был тем еще задирой, и совершенно не стеснялся издеваться над родной сестрой. Будто специально отдалился, чтобы потом так обижать мелкую меня. — Кто тебя обидел? — Просто какая-то девица на улице, — уточнять, как она выглядит, кем приходится Аомине, и почему я вообще её встретила, не хотелось, поэтому я решила отвлечь брата: закинула руки ему на плечо и обняла в ответ. — Я уже успокоилась. Спасибо. После слёз стало полегче. Я даже перестала думать о своем несовершенном теле, потому что вспомнила, что вообще-то внизу меня ждёт ужин, который так заботливо готовила мама. Интересно, Шоичи уже ел? Мы могли бы засесть за очередной серией и скоротать вечер вдвоём. Мне нравилось проводить с братом время: нам всегда было что обсудить, посмеяться и сделать. Обычно старшой помогал мне с геометрией и алгеброй, а я.... Очень хорошо ныла под ухом и травила анекдоты. По недовольному лицу Шоичи было понятно, что ему не нравится, однако меня не затыкали, потому я всегда продолжала. — Ты ужинал? - наконец голос выровнялся и я стала говорить как обычно. Из носа всё еще подтекало, но я старательно затирала его рукавом рубашки. — Нет, как раз шел, — лицо брата переместилось к уху. Он все еще держал одну руку на моей голове, вероятно, на случай, если я опять захочу плакать. — Поедим вместе? — Посмотрим сериальчик? – я улыбнулась. Его дыхание приятно щекотало ушную раковину. — Давай, – он хмыкнул. Мы посидели в обнимку еще минут десять, а затем пошли за едой.