Кажется, я попала

      Не знаю, сколько времени я разгуливала по торговым рядам, заглядывая то в одну, то в другую лавку, чтобы полюбоваться выставленными там диковинками и, может быть, что-то даже приобрести. Понемногу мой кошелёк, где я держала остатки «наплаканного» некогда жемчуга всё худел, в то время как висевшая на поясе сумочка для всяких безделушек наполнялась всё больше и больше. Не то, чтобы я была жадной до покупок, просто…       Мне хотелось порадовать наставницу, Ли Ло, Юэ Шэнь и, конечно же, Чао Я, которая в последнее время была сама на себя не похожа. Вот почему я не жалела жемчуга на покупку милых, но в то же время простых подарков. Что же касается сувениров, которые я хотела также приобрести для Хуан То, Син Цзю и, разумеется, Ка Со, то с этим дело обстояло несколько сложнее. Я просто не знала, что будет уместно им преподнести, но так, чтобы это не было похожим на романтические подарки.       И вот, когда я, стоя возле одной из торговых палаток размышляла о том, уж не купить ли мне каждому из них по красивой тушечнице и кисти для письма, моё внимание привлёк разговор нескольких людей, столпившихся возле какой-то лавки.       — Почему он спит днём? — услышала я, как сказал один из прохожих.       — Разве этот человек не должен сейчас работать в своей лавке? — спросил второй.       — Точно! — кивнул третий. — Господин! Эй, господин, просыпайтесь!..       Уже догадываясь о том, в чём дело, я подошла к месту, где уже успела собраться порядочная толпа. Причём, многие люди в этой толпе возмущались и негодующе указывали пальцами на хозяина лавки, который спал на скамье как ни в чём ни бывало, не обращая внимания на недовольных ропот толпы… Надо ли говорить, что в спящем я признала одного из представителей племени Грёз? Мне даже показалось, что с этим человеком я лично как-то встречалась, возможно, во время прогулки с Юнь Фэем по их столице.       — Не нужно мешать ему спать, — проговорила я, кивнув в сторону владельца лавки. — Он — из племени Грёз, представители которого привыкли спать днём, а работать ночью. Просто оставьте его сейчас в покое и возвращайтесь сюда после захода солнца, когда он начнёт торговать. А пока пойдите посмотрите другие лавки…       — В самом деле? — немного недоверчиво глядя на меня, спросил тот из прохожих, кто больше всех возмущался. — Откуда вам об этом известно, барышня?       — Оттуда, что я сама однажды побывала в столице племени Грёз и потому не понаслышке знаю о том, какие порядки у них там царят, — пожала я плечами.       — Вот, значит, как? — послышалось в толпе. — Ну, что же, в таком случае мы сделаем так, как вы нам советуете. Пойдём пройдёмся по другим торговым рядам, а сюда вернёмся ближе к ночи.       — Да-да, пожалуйста, так и сделайте! — с улыбкой кивнула я им.       После чего, подобрав с земли небольшой уголёк, быстро написала на листе бумаги, купленном в соседней лавке:       «Мы начинаем работать после захода солнца. До этого времени просьба не беспокоить».       Пристроив эту записку на прилавок торговца из племени Грёз и на всякий случай придавив её камнем, я отправилась дальше бродить по торговым рядам. Но не успела отойти достаточно далеко, как до меня донёсся восхитительный аромат какой-то готовящейся снеди. Я вспомнила о том, что так торопилась на прогулку, что даже толком и пообедать не успела. И неожиданно поняла, что голодна настолько, что хоть слона готова съесть.       Идя на этот аппетитный запах, я оказалась возле небольшого уличного ресторанчика, хозяин которого был занят приготовлением теста.       — Это же вы сейчас лапшу готовите? — спросила я у него.       — Да, — кивнул он в ответ. — Хотите её попробовать, барышня? Боюсь, в этом случае вам придётся немного подождать, пока я приготовлю новую партию.       — Это ничего! — беззаботно махнула я рукой. — Подожду, конечно же!..       И в это время… Моё внимание неожиданно привлёк чей-то плач и жалобные мольбы. Которые, к моему огромному удивлению доносились не откуда-то, а из стоявшего чуть поодаль чана, накрытого деревянной крышкой.       — Что это там у вас? — не без подозрения глядя на лавочника, спросила я.       — Где? Там? — переспросил он, кивнув в сторону чана. — Всего лишь живая рыба. А что такое? Неужели вас беспокоит её запах, госпожа? Но я готов чем угодно поручиться, что эта рыба совершенно точно не могла протухнуть, так как её только что привезли.       — Дело не в этом! — махнула я рукой. — Я верю, что рыба в чане живая и свежая. Но вот почему она так ужасно плачет? У меня от этих звуков словно мороз по коже.       — Рыба плачет? — слегка натянуто засмеялся лавочник. — Ох, ну вы и шутница, барышня! Это же надо такое придумать: чтобы рыба умела плакать!       — Эм… ладно! — кивнула я, сообразив, что он, в отличие от меня, не может слышать и понимать того, о чём говорят морские обитатели. — Сделаем тогда по-другому. Я куплю у вас всю эту живую рыбу, договорились? А в придачу к ней — чашку куриной лапши и несколько паровых булочек.       — Вам рыбу с собой упаковать? — спросил лавочник.       — Да… то есть, нет, — покачала я головой. — Я не стану её забирать. Просто, пообещайте мне, что отпустите её обратно в море, как только у вас будет свободное время.       — Ладно, — в недоумении глядя на меня, кивнул он. — А здесь, стало быть, вы хотите поесть куриной лапши с паровыми булочками? Сейчас сделаем!       Расплатившись с торговцем, я села за один из столиков и стала наблюдать за тем, что будет дальше. Лавочник подозвал своего подручного, и, указав на чан с живой рыбой, велел отпустить «пленников» обратно в море, после чего занялся приготовлением куриной лапши. Так, что уже через полчаса передо мной стояла огромная миска, наполненная густым супом, по поверхности которой плавали золотистые капельки расплавленного куриного жира.       Лапша пахла настолько восхитительно, что устоять было невозможно. Вооружившись палочками для еды, я приступила к позднему обеду и сама не заметила, как «уговорила» всю эту огромную миску и при этом почему-то даже не наелась.       — Эй! — крикнула я. — А можно мне ещё одну порцию куриной лапши? Очень уж она у вас здесь вкусная, ел бы да ел, как говорится…       — Ещё одну? — переспросил лавочник. — Хорошо, сейчас будет.       Я съела ещё одну порцию лапши… и ещё… и ещё… Пока вдруг не почувствовала, что со мной происходит что-то странное. Как если бы я не несколько мисок куриного супчику съела, а выпила… Ну, наверное, пару бутылок шампанского, а то и ещё чего покрепче. И, что интересно, при этом я всё равно ещё чувствовала голод!       — Эй, г-господин! — немного запинаясь, крикнула я. — Ещ-щё одну п-порцию!       — Как? Вы всё ещё не наелись, барышня? — в недоумении вытаращился на меня лавочник. — С виду такая тоненькая и хрупкая… я думал, вы клюёте еду, как птичка. А вы съели несколько порций, каждой из которых было бы достаточно, чтобы накормить здорового и сильного мужчину… И потом… Как это вы умудрились так сильно опьянеть? Вы же не пили ничего спиртного!       — Пьяна?! — фыркнула я. — Вот уж… ик… глупости! К-как я могла опьянеть после лапши? И потом… Я, ведь, умею пить! В общем, — добавила я, немного неловко махнув рукой, так, что чуть не сбила ею на пол стоявшие рядом со мной пустые миски. — Несите ещё порцию!       Лавочник покачал головой, но, ничего не сказав, пошёл выполнять мой заказ. А я, съев девятую или даже десятую миску куриного супа, неожиданно почувствовала прилив сил и вдохновения.       Мне вдруг захотелось спеть что-то такое… залихватское, может быть, даже немножко блатное. И вот, бросив на стол несколько жемчужин в качестве платы за обед, я встала со своего места и, пошатываясь отойдя на несколько шагов, затянула «Мурку», а после неё — «Таганку», а затем и ещё несколько подобных песен.       И вот, когда, размахивая руками не столько ради веселья, сколько для поддержания равновесия и нисколько не стесняясь собравшейся вокруг толпы, я во всё горло уже не знаю в какой раз распевала «В кейптаунском порту», то вдруг почувствовала, что кто-то хватает меня сильной рукой за шиворот и куда-то тянет с импровизированной сцены.       — Кажется, тебе больше не нужно пить, — услышала я у себя над ухом голос, показавшийся мне смутно знакомым. — Да и вообще… Пора бы уже заканчивать твоё выступление… Не согласна?       Я обернулась в ту сторону и расфокусированным взглядом увидела, что тем, кто меня сейчас держал, был Ли Тянь Цзинь.       — А-а, эт-то всего лишь ты! — с явным облегчением выдохнула я.       — Что значит — всего лишь я? — в недоумении воззрился он на меня через прорези в своей золотой маске. — А ты кого хотела вместо меня здесь увидеть?       — С-скорее, не хотела! — пьяно хихикнула я. — Ес-сли честно… То я… Я п-подумала, что эт-то за мной пришла н-наставница. Н-но, к счастью, это в-всего лишь т-ты…       — Боишься, что тебе от Богини Русалок влетит? — ухмыльнулся он. — Где, кстати говоря, тебя так угораздило напиться? Насколько я знаю, Ка Со запретил продавать спиртное на улицах во время празднества… Так где же ты его нашла? Да ещё в таком количестве…       — Не напиться, а наесться! — многозначительно покачав пальцем у него перед лицом, проговорила я. — Всё, что я сделала — это съела несколько мисок куриной лапши. И, если честно, сама понять не могу, почему меня от них так… ик… развезло!       — Ты же Русалка! — осуждающе глядя на меня, покачал головой Ли Тянь Цзинь. — Как только могла забыть о том, что человеческая еда действует на вас так же, как на обычных смертных действует креплёный алкоголь?!       — Откуда ты это знаешь? — смерив его подозрительным взглядом, спросила я.       — Так ты же сама мне об этом как-то говорила! — пожал он плечами.       — Я? Тебе об этом говорила?.. — фыркнула я, даже немного протрезвев от лёгкого шока. — Если честно… Н-не припомню такого. Я и вправду кое-кому говорила о том, что от человеческой еды Русалки становятся несдержанными и распущенными… Но не тебе, а Юнь Фэю и Ин Кун Ши. А ты, ведь, сам говорил, что не знаком ни с кем из них. Так откуда же тогда ты мог узнать о том, что я им тогда сказала? Если только… — не добавила я после минутного молчания. — Если только ты сам не кто-то из них на самом деле! Так кто же ты такой, а? Юнь Фэй, вернувшийся ко мне с того света? Или же прежний король Льда, по какой-то причине скрывающий свою личность?       — Говорил же я тебе, что понятия не имею, кто это такие… — начал, было, Ли Тянь Цзинь. Но потом, очевидно, решив, что спорить со мной — себе дороже, с самым обречённым видом кивнул головой. — Ладно, твоя взяла, ты меня раскусила, Лань Шан. Я — Юнь Фэй, которого боги подземного мира за хорошее поведение отпустили немного погулять по Трём Королевствам. Совсем скоро я буду вынужден вернуться в мир мёртвых и уже больше никогда не смогу тебя увидеть…       …Что тут началось! Возможно, если бы я была в своём обычном состоянии, то просто не поверила ему. Ну, или отнеслась к его словам как к довольно глупой и при этом совершенно несмешной шутке. Но тогда я находилась под воздействием алкоголя… то есть, конечно же, человеческой еды. И потому сама не отдавала отчёта своим поступкам и словам.       — Юнь Фэй! Миленький! Родной! — завопила я, бросаясь ему на шею. — Я сразу же поняла, что это ты! Как только ты уронил маску и я увидела твоё лицо! Ты… Скажи, почему же ты не сказал мне об этом в нашу первую встречу? Почему, вообще, назвался каким-то чужим именем?       — Потому, что так было нужно, — развёл руками «Юнь Фэй», должно быть, просто не успев придумать подходящего ответа. — И не спрашивай меня, почему…       Прямо на улице, ничуть не стесняясь многочисленных прохожих, я обхватила его за шею и прежде, чем он успел вывернуться из моих объятий, принялась пылко целовать, всё ещё не веря в чудо возвращения моего умершего возлюбленного.       «Юнь Фэй» не пытался меня оттолкнуть и даже, вроде бы, не сопротивлялся, но по холодно-настороженному выражению его золотисто-янтарных глаз было понятно, что от подобного проявления чувств с моей стороны он явно был не в восторге.       — Лань Шан, остановись! — попытался он меня образумить. — Здесь же люди! Что, если кто-то увидит, как королева-мать племени Льда…       — Плевать! — махнула я рукой. — Главное, что мы снова можем быть вместе.       — На самом деле… — начал, было, он.       Но я, не дав ему договорить, снова впилась поцелуем в его губы.       — А, ладно, будь, что будет!..       Не договорив, «Юнь Фэй» (он же — Ли Тянь Цзинь) подхватил меня на руки и куда-то понёс. Куда именно я поняла, только оказавшись в каком-то гостиничном номере, дверь которого только что с грохотом захлопнулась прямо за нами.       — Тебе нужно как следует проспаться. А когда ты встанешь завтра утром, здравый смысл, будем надеяться, вернётся к тебе…       Говоря так, «Юнь Фэй» осторожно опустил на меня на стоявшую посреди номера кровать. Не такую широкую и удобную как в гостинице «Дикий-дикий вепрь», но это ничего. Ради воссоединения со своим вернувшимся на время возлюбленным, я готова была смириться с этим небольшим неудобством.       Прежде, чем «Юнь Фэй» успел выпрямиться, я мёртвой хваткой вцепилась в его руку и потянула его вниз, прямо на себя. А затем, перевернувшись, прижала его к кровати, одновременно впиваясь поцелуем в губы в то время как моя другая рука уже тянулась к пряжке ремня на его поясе…       *****       О том, что случилось дальше, у меня сохранились лишь весьма смутные воспоминания. Вроде бы, поначалу «Юнь Фэй» ещё пытался отчаянно сопротивляться, но после того, как я стянула с него сначала плащ, а потом — вишнёвый бархатный камзол и рубашку, уверенность в том, что нам лучше остановиться пока не стало слишком поздно, явно покинула его. Ну, а когда я, изловчившись, стянула с него ещё и штаны, то «Юнь Фэй» окончательно смирился со своей судьбой, должно быть осознав всю неизбежность происходящего сейчас между нами.       — Видно, мне ни за что не удастся заставить тебя остановиться, Лань Шан! — тихо проговорил он и в его голосе, как мне послышалось, прозвучали нотки отчаяния. — Видят высшие боги, я не хотел этого, но обстоятельства в твоём лице оказались сильнее… Что же, в таком случае, не вини меня за это…       «За что это я не должна тебя винить?» — хотела, было, я у него спросить.       Но не успела произнести ни слова, как он, резко повернувшись, опрокинул меня навзничь и вдавил в кровать всем своим весом.       «Вот так бы и давно!» — удовлетворённо жмурясь подобно кошке от его объятий, поцелуев и прикосновений к самым сокровенным уголкам моего тела, подумала я. — «А то всё — не хочу, да не буду…»       Ну, а дальше нас двоих захватил в свой плен всесокрушающий жар страсти, так, что уже через несколько минут я напрочь утратила не только счёт времени, но и всякую связь с реальностью. Мне было совершенно неважно: кто я и где нахожусь. И всё, чего я по-настоящему тогда хотела — это чтобы ощущение невероятного восторга и счастья, которое я тогда испытывала, продолжалось вечно и никогда не заканчивалось…